Глава 25
Проснулась я рано утром. Стрелки будильника, вытянувшись в линию, показывали шесть. Мама дремала в кресле у окна. Бедная, как она устала… И зачем только я мучила её своими откровениями? Кому они нужны? Ради этих милейших людей, вытащивших меня с того света, я должна стать Машей и стану ей. А Лена? А что Лена? Лены больше нет. Подумаешь, невелика потеря!
– Машенька, как ты себя чувствуешь? – спросила мама, едва открыв глаза.
Я приподнялась на локте и с грустью посмотрела на неё:
– Я-то хорошо, мамочка, а вот ты всю ночь не спала.
– Солнышко моё, как я могла спать, если ты находилась в таком состоянии?
– Ты просидела рядом со мной целую ночь?
– Конечно, дочка. А разве могло быть по-другому?
– Но ведь ты устала! Мамочка, тебе нужно отдохнуть.
– Доченька, я совсем не устала! Я рада слышать твой звонкий голосок!
Я бросилась к матери на шею и осыпала её поцелуями:
– Мамочка, я в полном порядке. Я чувствую себя великолепно!
– Ну вот и хорошо.
– Я больше никогда не пойду против воли отца, мама. Мне так жалко Вадима. Мне кажется, он меня всё-таки любил…
– Конечно, моя девочка. Ты такая красивая, тебя невозможно не любить.
– Я привыкла к нему за эти дни…
– Мы с папой не были в восторге от него, но… он по-настоящему о тебе заботился, Маша, надо отдать ему должное, когда ты уехала в Грецию, он места себе не находил.
– Если бы Вадим остался жив, я бы обязательно нашла для него добрые слова. – Я подняла голову и, вздрогнув, спросила: – Мамочка, а почему мы скупимся на любовь?
– Не знаю, доченька. Наверное, человек так уж устроен. Помнишь сказку о Синей Птице? Дети пошли искать её за тридевять земель, а она оказалась дома – только руку протяни.
– А почему люди боятся настоящей любви?
– Боятся? Вот уж не знаю. Наверное, не хотят попадать в зависимость.
– Разве это так страшно – попасть в зависимость от любимого человека?
– Да, доченька. Я люблю отца, но я… Я не состоялась как личность.
Мама достала платок и вытерла глаза.
– Мамочка, а если ты зависишь от любви, это тоже страшно? – растерянно спросила я.
– Конечно, Маша, – немного подумав, ответила она.
– Но почему?
– Потому что ничего вечного не бывает. У любви тоже бывает начало и конец.
– Даже у самой большой любви?
– Даже у самой большой.
Мы с мамой спустились в столовую и сели завтракать.
– А что папа? Уже уехал? – намазывая хлеб джемом, спросила я.
– Доченька, ты, наверное, забыла, но сегодня наш папа именинник.
– У него день рождения?
– Да.
– А когда мы будем его поздравлять?
– Вечером, дочка.
– Сегодня вечером?
– Ну конечно! Часам к семи приедут гости. Будет шумно, весело. Правда, папа хотел всё отменить…
– Отменить? Почему?
– Потому что ты ещё слишком слаба, моя деточка.
– Мамочка, не надо ничего отменять! Я прекрасно себя чувствую!
– Я сказала отцу то же самое. Да и развеяться тебе нужно. Так что торжество обязательно состоится.
– Доченька, доброе утро, – раздался за спиной голос отца. Он поцеловал меня в щёку и сел рядом.
– Пап, так ты сегодня у нас именинник?
– Да, Машенька.
– Тогда я поздравляю тебя!
Похлопав меня по руке, отец виновато сказал:
– Я не хотел ничего отмечать, дочка, но… Как-то неудобно перед людьми, понимаешь?
– Понимаю, папка! Обязательно будем отмечать! – закричала я и захлопала в ладоши.
После завтрака я выбежала на улицу и увидела Толика.
– Здравствуй, Маша, – явно не собираясь уходить, поздоровался он.
– Привет, а ты кого-то ждёшь? Отца?
– Нет, Маша. Я это… Я к тебе приехал.
– Ко мне?
– Ну да. Может, куда съездим?
– С чего бы это?
Вместо ответа Толик стал топтаться на месте.
Выглядел он до смешного глупо.
– А, ты решил занять место Вадима, – с издёвкой произнесла я. – Свято место пусто не бывает…
– Маша, ну зачем ты так?
– С кем в сауне парился, с тем и встречайся!
Повернувшись, я вернулась в дом, чувствуя спиной сверлящий взгляд Толика.
Перебирая в комнате Машины вещи, я вдруг поняла, что мне совершенно нечего надеть. Вечерние платья слишком закрытые, строгие. Странно даже – молоденькая девушка, а носила такие. Хотя вот эта миленькая тряпочка, купленная, видимо, совсем недавно – на ней даже ценник сохранился (полторы тысячи зелёненьких, между прочим!), – вполне подойдёт. Цвет яркий, насыщенный, модная в этом сезоне американская пройма (по типу купальника: открытая спина, перехлёст на шее).
Спинка у меня загляденье – есть, что показать, пусть гости смотрят и любуются. Талию можно перехватить поясом-корсетом – вот этот, сиреневый, будет в самый раз. На ноги – туфли-лодочки такого же сиреневого цвета. Осталось подкрасить глаза – тени лёгкие, естественные, никаких многоцветных наворотов, которые столь обожают мои бывшие (да, да, теперь уже бывшие!) коллеги по ремеслу. Губы сделаем поярче, красный цвет мне идёт, и – духи, нежнейшие духи от Кристиана Диора с тонким ароматом ванили (по капельке – за уши, на сгиб локтя, между маленьких крепких грудей).
В половине восьмого я спустилась в гостиную. В гостиной было много народу. Кого-то я уже знала, кого-то – нет. Приглашённые стояли небольшими живописными группками и вполголоса, как и подобает по этикету, переговаривались между собой.
Вышколенные официанты, беззвучно скользя по блестящему паркету, разносили аперитив. Радужное моё настроение едва было не испортил так некстати появившийся Толик.
– А тебя сюда каким ветром занесло? – усмехнулась я.
– Маша, почему ты на меня злишься?
– По-моему, тебе здесь нечего делать. Ты кем отцу приходишься, родственником или близким другом? А может быть, ты метишь в зятья?
– Я телохранитель, Маша, и сюда пришёл работать.
– Что ж, желаю успеха, – сказала я и собралась отойти.
– Зря ты на меня взъелась, Маша, – поймал меня за руку Толик. – Я к тебе всей душой.
– Прибереги свою душу для кого-нибудь другого. Найдётся немало девушек, которые смогут по достоинству её оценить.
– Ты всегда такая вредная?
– По четвергам и пятницам. А для тебя всегда.
– И как только тебя Вадим терпел?
– Ты не Вадим. Тебе до него, как до Луны.
Толик наклонился к моему уху и прошептал:
– Маша, я бы тоже смог тебя терпеть. Ты мне нравишься.
– Анатолий, в чём дело? – подошёл к нам отец. – Ты на работе или где? Сядешь справа от меня и будешь следить за окнами.
В зале появились новые гости. Посмотрев на них, я чуть было не рухнула на пол. Прямо навстречу мне шёл… Макс. Выглядел он потрясающе и почти не был похож на того Макса, которого я знала раньше. Рядом с ним шла миловидная пожилая женщина в строгом чёрном платье. Под руку её держал седовласый, по-спортивному подтянутый мужчина в дорогом смокинге. Я стояла ни жива ни мертва, не веря в реальность происходящего.
– Познакомьтесь, пожалуйста, – широко улыбаясь, сказал папа. – Это доченька моя, Машенька. Маша, а этого милого юношу зовут Максимом. С его родителями мы дружны уже много лет, но, к сожалению, видимся не так часто, как хотелось бы…
Максим бросил на меня безразличный взгляд.
Меня он не узнал, но в этом не было ничего удивительного. Я сама узнавала себя с превеликим трудом.
– Папа, а кто они? – шепнула я, когда гости отошли.
– Маша, не задавай лишних вопросов. Люди они богатые и достаточно влиятельные в наших кругах. – Господа, господа, прошу всех к столу! – громко сказал отец и, подхватив меня под руку, тихонько добавил: – А ты, Машенька, сядешь рядом со мной и мамой.
Прославляя именинника, гости говорили подолгу и витиевато, упражняясь в остроумии (одна дама спела даже: «Поднимем-ка стаканчики за полные карманчики!» – чем до слёз рассмешила всех присутствующих), но я слушала тосты вполуха. А вернее сказать – не слушала совсем. Я пила крепчайшее шотландское виски «Chivas Regal», совершенно не замечая его вкуса и не пьянея нисколько, я пила, пила, пила и смотрела на Макса.
Погони, перестрелки, долги… Это с такими-то родителями долги? Не понимаю, не понимаю… Хотя… Мальчик захотел самостоятельности… Надеюсь, наигрался…
Господи, о чем это я? Какой мальчик? Какие долги? Мне ли его осуждать?..
А ещё говорят, что время лечит… Глупости это всё…
Душа как болела, так и болит. И даже сильнее она болит. Как будто солью посыпали на раны.
Макс, Макс, единственная моя любовь за долгую беспутную жизнь…
– Машенька, пора переходить на сок, – наклонилась ко мне мама.
– Мамуль, ничего не будет, ведь сегодня день рождения!
– Девочка моя, ты слишком слаба. Хотя после всего того, что с тобой произошло, можно и расслабиться.
Я показала маме глазами на Макса и, стараясь скрыть волнение, спросила:
– Мама, а этот парень женат?
– Нет, Машенька, холост.
– Мамочка, я, кажется, в него влюбилась.
Мама поднесла салфетку к губам и от души расхохоталась:
– Машка, да ты совсем пьяная!
– Я не пьяная. Я прекрасно себя чувствую. Я влюбилась, мама, влюбилась с первого взгляда и ничего не могу с собой поделать. А мы с ним раньше встречались?
– Давно, ещё в детстве. Ты тогда в школе училась.
– И всё?
– И всё.
– Могли бы и познакомить нас поближе!
– Маша, Максим такой же непутёвый ребёнок, как и ты. Мотался чёрт знает где несколько лет. Пытался жить самостоятельно. И всё же родители уговорили его вернуться обратно.
– Мама, а как ты считаешь, он был бы для меня хорошей партией?
– Думаю, что подходящей.
– Тогда нужно действовать. Будем брать быка за рога.
Опрокинув в рот полную рюмку текилы, я встала и направилась к Максу. Сердце в эту минуту разрывалось от любви и боли одновременно.
– Можно пригласить вас на танец? – Голос казался совсем чужим. Даже отдалённо не напоминал голос проститутки Лены.
Макс бросил на меня оценивающий взгляд и, отодвинув стул, встал.
– Привет, – вырвалось у меня во время танца.
– Привет, – машинально ответил Макс, глядя куда-то вбок.
– Как дела?
– Нормально.
– Как ты жил всё это время?
– Тебя это действительно интересует? – В голосе Макса сквозило удивление.
– Ты обо мне вспоминал? – продолжила я.
– С чего бы это? Я видел тебя лет десять назад. Ты ещё школьницей была.
Всё ясно. Макс говорит о Маше. Но это меня ничуть не смутило. Главное, что он рядом, со мной. Я хотела увидеть его хотя бы издали, хотя бы одним глазком, а получила намного больше.
Я чувствую его дыхание, я ощущаю прикосновение его рук, я просто умираю от счастья.
– Макс, я так рада, что мы снова вместе…
– Почему ты плачешь? – спросил Макс, коснувшись моих щёк.
– Потому что я долгих три года мечтала увидеть тебя.
– О чём ты? Ведь мы не виделись гораздо больше.
– Теперь это не имеет никакого значения. Главное, что мы наконец встретились. Я слишком долго тебя искала. Я звонила на твой мобильный, но ты не отвечал. Ты, наверное, просто сменил номер.
– А откуда ты знаешь номер моего мобильного?
– Ты сам мне его дал.
– Когда я учился в школе, у меня ещё не было мобильного.
Я вдруг подумала, что не стоит пока открываться Максу. Во-первых, он не поверит, а во-вторых, заставит страдать моих родителей.
– Ты какая-то странная. Меня предупредили, что ты немного не в себе.
– Кто?
– Моя мать.
– Это неправда. Я нормальная. Просто я давно хотела тебя увидеть. Когда ты сюда зашёл, я не поверила собственным глазам. Макс, скажи, а я красивая?
– Очень.
– Я стала ещё красивее, чем раньше?
– Я не помню, какой ты была раньше.
– Совсем?
– Совсем. Говорят, ты получила сильные ожоги.
– Ой, Макс, пока мы не виделись, со мной столько всего произошло…
Прозвучал последний аккорд, и Макс отвёл меня на место. Усаживаясь, я перехватила ревнивый взгляд Толика. Сказал же ему отец: наблюдай за окнами!
– Вы прекрасно смотритесь, – шепнула мне мама.
– Ты даже не представляешь, как сильно я его люблю!
Мы больше не танцевали, но в продолжение вечера Макс то и дело косился в мою сторону. Видимо, мои слова озадачили его. В конце концов я не выдержала и опять подошла к нему.
– Хочешь, я покажу тебе свою комнату?
– Зачем?
– Говори, хочешь или нет?
Не зная, что ответить, Макс смущённо опустил глаза. Я наклонилась и прошептала:
– Давай сбежим. Никто даже не заметит нашего отсутствия.
Макс встал и пошёл за мной. Я привела его в свою комнату, закрыла дверь и бросилась к нему на шею.
– Я люблю тебя, Макс!
– Машка, вот уж не знал, что ты такая странная девушка…
– А тебе и не нужно ничего знать.
Скинув вечернее платье, я взяла руку Макса и положила к себе на грудь.
– Машка, что ты творишь!
– Я хочу тебя, хочу…
– Но к чему такая спешка?
– А зачем нам с тобой тянуть? Разве ты не помнишь, как нам было здорово? Мы могли заниматься любовью сутки напролёт и не чувствовать усталости.
– Да я вообще с тобой ни разу не был.
– Погоди, не говори ничего… – Я принялась раздевать Макса, целуя каждый квадратик его сильного смуглого тела. Стряхнув с себя оцепенение, он стал помогать мне, и я наконец почувствовала себя на вершине блаженства. Испытав оргазм, я тихонько заплакала.
– Я сделал тебе больно?
– Мне было очень хорошо.
– Ты сумасшедшая!
– Я не сумасшедшая. Просто я тебя люблю. Скажи, ты хоть изредка обо мне вспоминал?
– Думаю, после этой ночи я буду вспоминать о тебе каждый день.
– Макс, я не хочу расставаться с тобой. Ни на день, ни на час, ни на минуту.
– Тогда поехали завтра в охотничий домик моих родителей. Твои предки отпустят тебя на целую неделю?
– А я не буду спрашивать. Я могу уехать с тобой на целую жизнь! – засмеялась я.
