Книга: Воплощение страсти, или Красота – большое испытание
Назад: Глава 18
Дальше: Глава 20

Глава 19

После ужина я поднялась к себе в комнату и включила телевизор. Ничего интересного. Новости, новости, новости. Боевые действия в Чечне, боевые действия в Думе – это накануне отпуска-то! – котировка доллара на бирже, неутешительный – весьма, надо сказать, неутешительный – прогноз на предстоящую осень. Таньке туго придётся… Надо бы разыскать её, деньжат подкинуть, как раньше. А почему, собственно, как раньше? Сто долларов – разве это деньги? Отвалю ей тысчонку-другую. Приоденется подружка немножко. Пёрышки почистит.
Скучает небось без меня. Надо бы дозвониться до неё. Ну почему она не отвечает?
Танька к телефону не подошла. Лето… Может, она уехала с сыном отдыхать? Ага, на какие шиши, спрашивается? А ну её в баню! В сентябре объявится как миленькая. В крайнем случае в школу позвоню.
Положив трубку, я открыла Машенькин секретер и принялась разгребать сваленные в кучу бумаги и папки. Рисунки… Фотографии… Фотографий не так много. Большинство – с Вадимом.
И на всех они улыбаются. Наверное, Машенька и в самом деле любила этого большого мальчишку. Наверное… А почему же тогда она от него уехала?
Сомнения одолели? Какие? Что-то ведь подтолкнуло её на этот шаг… А рисунки хорошие. Натюрморты, пейзажи, портреты… Мама, папа, Вадим…
Какие-то девчонки – подружки, что ли? Детские лица, наброски… Карандаш, масло, акварель, гуашь… Ярко, талантливо… Жалко даже, что она так по-глупому распорядилась своей жизнью. Многого могла бы достичь, дурёха… С такими-то родителями!
В половине двенадцатого ночи телефон пронзительно заверещал.
– Машенька, это Вадим. Ты ещё не спишь?
– Пока нет.
– Чем занимаешься?
– Картины свои рассматриваю.
– Память-то хоть немного восстановилась?
– Пока нет. Но я нашла твой портрет.
– Может, помнишь, как ты его рисовала?
– Нет, не помню.
– Ты его не рисовала, а писала. Ты всегда злилась, когда кто-то говорил, что ты рисуешь. Всегда поправляла: «Я пишу».
– А как же, Вадик, я писала твой портрет?
– Вдохновенно. Я несколько часов тебе позировал, а в перерывах мы занимались любовью.
– Наверное, здорово это у нас получалось.
– Да, любимая. Мне до сих пор стыдно, что в лесочке я не сумел… Ты уж прости.
– Да ладно. А ещё я нашла нашу с тобой фотографию.
– У нас было много фотографий. Ты ведь хотела сделать семейный альбом, помнишь, Маша?
– Семейный?!
– Ну да. Мы ведь хотели пожениться.
– Давай о другом поговорим, а лучше распрощаемся до завтра. Я хочу ещё немного покопаться в своих рисунках.
– Если будет скучно, звони. Мобильный всегда со мной. Записывай. Я продиктую номер.
Всё-таки странный этот Вадим. Странный и непонятный. Девушка его два с лишним года боролась за жизнь. На волоске ведь висела. А он ни разу – ни разу! – не навестил её в больнице. Да что там не навестил – не позвонил даже. Ну как это можно объяснить?
Ах, папенька не разрешил встречаться… Причина веская, ничего не скажешь. Наводит на мысли, знаете ли.
А может, он просто боялся увидеть меня – ну, не меня, а Машеньку, конечно, – уродливой? Так это, извините, вообще попахивает предательством. И не попахивает даже – воняет вовсю, чего уж там мелочиться… Мне, например, всё равно, как выглядит Макс. И случись с ним такая же беда… Нет, о чём это я? Накаркаю ещё на бедную голову своего возлюбленного.
Ого, первый час уже, а сна ни в одном глазу.
Привычки старые сказываются. Ночь – самое время для работы. Но об этом давно уже пора позабыть. Я не Лена, я – Маша, Маша я. А Машенька проституткой не была. Машеньке спать давно пора.
Скинув с себя одежду, я неохотно нырнула в кровать, прихватив с собой пёструю стопочку Машенькиных рисунков. Досмотрю уж сегодня всё до конца. Да и удовольствие мне это доставляет. Надо бы отобрать лучшие и повесить на стены. Вот этот, например, пейзаж очень хорош.
Или тот…
К большому ватманскому листу, на котором акварелью был нарисован (акварелью рисуют!) прозрачный осенний пейзаж, приклеился листочек поменьше. Легонько потянув за край, я отцепила его и громко вскрикнула от неожиданности. На меня смотрел… Зак. Провалиться мне на этом месте – Зак! Скуластое морщинистое личико с кулачок. Настороженные маленькие глазки-буравчики. Тонкие губы, сложенные в презрительную гримаску. За ним, на заднем плане, легко читалась надпись: «Феллини». «Феллини» – знала я этот клуб. Зак же меня туда и водил – продавать повыгоднее. Но «Феллини» в Москве. А Маша…
Значит, она была там, в клубе. И не только была, но и встречалась с Заком. А может, он и есть тот самый мужчина, который посадил её на наркотики? Похоже, очень похоже… Ведь он когда-то сидел за наркотики, да и сам кокаинчиком баловался. Хотя… Такое лицо выразительное. Машеньку оно могло заинтересовать как художницу. Не знаю, ой, не знаю…
Деликатный стук в дверь прервал мои размышления.
– Доченька, ты ещё не спишь?
– Нет, сейчас лягу. Мама, а ты не помнишь, когда я это рисовала? Незадолго до отъезда в Москву, да?
– Не помню, Машенька. Хотя погоди… Когда ты его рисовала, ты так нервничала. Я, конечно, спросила тебя, что это за мужчина, но ты в ответ промолчала. Только головой помотала и отвернулась в сторону. Больше мы к этому разговору не возвращались, да и рисунок ты убрала. Вообще, лицо интересное, колоритное. Такое хорошо запоминается. Наверное, ты увидела его случайно и захотела нарисовать.
– Наверное, – вздохнула я.
– Ну ладно, Машенька. Сейчас это уже не так важно. Как у тебя дела с Вадимом?
– Пока никак. Если честно, я не могу к нему привыкнуть. Мам, а я его сильно любила?
– Да уж любила, даже с отцом ругалась из-за него. Поначалу отец был против ваших отношений, но затем смирился.
– А почему он ни разу не приехал ко мне в больницу?
– Папа запретил, да и я была против. Нам хотелось, чтобы все тебя увидели здоровой и красивой.
Мама поцеловала меня и вышла из комнаты.
Я вновь посмотрела на рисунок и подошла к телефону. Вадим ответил сразу, словно он ждал моего звонка.
– Привет, ты меня узнал?
– Конечно, Машенька, как я могу тебя не узнать?! – прокричал он в трубку. – Ты всё-таки надумала встретиться? Я срываюсь! Я лечу!
– Подожди, не срывайся. Я хочу кое о чем тебя спросить.
– Вот и спросишь, когда я приеду.
– Вадик, я и по телефону могу.
– Ладно, задавай свои вопросы. – Вадим моментально сник.
– Скажи, пожалуйста, дорогой, а до своей пропажи я часто ездила в Москву?
– Нет, ты была там всего один раз.
– Я ездила одна?
– Одна.
– А почему не с тобой?
– Ты сама не захотела, чтобы я с тобой поехал. Села в машину и до свидания. Вернулась через три дня. Неделю пожила дома и вновь уехала. После этого тебя никто не видел. А почему ты спрашиваешь?
– Я пытаюсь хоть что-нибудь вспомнить.
– Всегда рад тебе помочь.
– Спокойной ночи, Вадим, – попрощалась я.
– Маш, подожди, не клади трубку. Я тоже хочу кое о чем тебя спросить.
– Спрашивай.
– Ты ведь почти три года в больницах провалялась, а женщине долго без мужчины нельзя. Говорят, это вредно для здоровья. Может, наверстаем упущенное? Оторвёмся, как в старые добрые времена? Неужели у тебя все чувства атрофировались?
– Не все. Но сегодня у нас с тобой ничего не получится.
– А когда?
– На днях.
– Ты обещаешь?
– Обещаю, обещаю, отстань только!
Покусывая по старой детской привычке край пододеяльника, я продолжила думать о Маше.
Итак, что мы имеем? Из высказываний Вадима и мамы можно заключить, что Маша была девушкой капризной. Возможно, её достала чрезмерная родительская опека. Жених? Постель постелью, но до интеллектуального уровня юного дарования он явно не дотягивал.
Она – талантливая художница, он… Я даже не знаю, кто он. Браток – этим все сказано. В один прекрасный день, не сказав никому ни слова, Маша срывается в Москву и там, скорее всего случайно, знакомится с Заком. Ну, например, в ночном клубе «Феллини». Зак – подлец, сутенёр, но – человек обаятельный. Любую дурочку уболтает запросто, профессия, знаете ли, обязывает. Слово за слово – выясняется, что девушка-то у нас при деньгах.
Вернее, при деньгах не она сама, а её папа. Что ж, тоже неплохо. Дальше… Дальше созревает план о выкупе… Да, но наркотики, Греция – зачем всё это? Решил избавиться таким способом? Ну погоди, гад, я тебе отомщу за это!
Исполненная праведного гнева, я наконец заснула.
…Проснувшись пораньше, я спустилась на кухню и с любопытством стала наблюдать за тем, как кухарка готовит завтрак. Горячий бифштекс с кровью, бутерброды с икрой – да, в этом доме едят не слабо. А кофе…
М-м-м, какой аромат!
– Машенька, ты что это так рано встала, что-нибудь случилось?
Мамочка пришла, не оборачиваясь, поняла я.
– Мамуль, я просто выспалась. Надоело в постели валяться, да и есть что-то захотелось.
– Сейчас встанет папа, и мы сядем завтракать. Ты не приболела, детка моя? Что-то личико бледное?
– Нет. Я прекрасно себя чувствую, и настроение у меня тип-топ.
Мама ласково улыбнулась, взяла меня за руку и повела в гостиную. В этом доме завтракать на кухне считалось дурным тоном. Обедать и ужинать, разумеется, тоже. Меня это нисколько не раздражало. Наоборот, я, можно сказать, всю жизнь мечтала о такой идиллии.
Любящие родители. Мама и папа. Я так, например, своего папы и не помнила даже. А Виталий Иванович – чудо! Дочка ему такую свинью подложила, а он всё простил.
Повезло Машеньке, с самого начала повезло. Училась в престижнейшей питерской школе. Музыка, английский, частные уроки у известного художника. Полмира объездила – Париж, Лондон, Вена, Берлин, – я ведь видела фотографии. И вдруг – взбунтовалась, дурёха! Бросила жениха, укатила в Москву… Где и попала в лапы этого чудовища. Куда уж ей его раскусить. Жизненного-то опыта никакого. Зато у меня его хоть отбавляй. Мамочка, бедная МОЯ мамочка…
– Машенька, какие у тебя планы на сегодняшний день? – спросил за завтраком папа.
– Не знаю, папочка, – потупив глаза, ответила я. – Хочу посидеть, подумать. Мне кажется, что ко мне хоть и медленно, но всё же возвращается память.
– Машенька, умоляю тебя, не торопи события, – всполошилась мама. – Память вернётся к тебе постепенно. Врачи говорят, что быстро не получится. Ты пережила сильное нервное потрясение, да и в коме побывала. Память не самое главное для молодой девушки, а кое-что так и вовсе лучше забыть.
«Это уж точно», – подумала я, а вслух сказала:
– Мне бы хотелось съездить в Москву.
– Зачем? – в один голос спросили родители.
– Да не волнуйтесь вы так! Я поеду ненадолго, всего на пару дней. Обещаю звонить вам по мобильному каждые полчаса. Вадика я возьму с собой. Пусть будет рядом – вам же так спокойнее. Вадиму-то вы доверяете? Вы должны меня отпустить!
– Машенька, ты ведь ещё слишком слаба! Ты не готова к дальним поездкам, – возмутилась мама.
– Но мне хочется взглянуть на Москву. Я ведь её совсем не помню.
– Послушай, Маша, будет лучше, если вы с Вадимом отправитесь на Канары, – нахмурился отец. – Поездку я оплачу.
– На Канары мы позже поедем, а сейчас я хочу в Москву. Мне хочется побывать в Коломенском, галерею Шилова посетить. Неужели это так сложно?
– Для такой поездки одного Вадима будет недостаточно, – начал сдаваться отец. – Возьми ещё кого-нибудь из моих ребят.
– Отлично, папочка, – просияла я. – Я хочу взять Толика!
– Какого ещё Толика?
– Того самого, с которым ты вчера уехал на «мерседесе». Он ведь из Москвы сюда приехал, значит, город знает.
– Что ж, неплохой выбор, дочка. Толик профессиональный телохранитель. Правда, он работает у меня недавно, но у него отличные рекомендации.
Мама с раздражением бросила вилку на тарелку.
– Виталик, – сказала она, повысив голос, – но ведь нашей девочке ещё рано куда-либо выезжать! К чему нужна такая спешка? Пройдёт время, Машенька окрепнет и поедет куда хочет!
– Мама, я хорошо себя чувствую.
– Но ведь ты ещё не совсем здорова.
– Вне дома я быстрее приду в себя.
– Клава, не выступай, – заступился за меня отец. – Мария поедет не одна, а с моими людьми. Ребята они надёжные, сама знаешь. В обиду дочушку нашу не дадут. Остановитесь в пансионате «Лесные дали», – повернулся он ко мне. – Там у меня есть связи. Вас будут ждать. Условия там вполне приличные. Чистый воздух, теннисные корты, бассейн, сауна. Все это пойдёт нашей девочке на пользу.
Я громко завизжала от радости и бросилась к папе на шею. Затем подошла к маме и погладила её по аккуратно уложенным волосам.
– Мамочка, ты только не расстраивайся. Я приеду через пару дней. Со мной ведь двое мужчин, так что не волнуйся. Папа, позвони, пожалуйста, Толику, а я позвоню Вадиму.
Бросив родителям воздушный поцелуй, я вприпрыжку помчалась в свою комнату.
Назад: Глава 18
Дальше: Глава 20