Глава 23

Мне показалось, что, прежде чем Череп вышел из кабинки, прошла целая вечность. Плотно поужинав, мы стали играть в бильярд: При этом я постоянно посматривала в сторону кабинки в надежде на скорейшее возвращение Черепа.

— А вы не хотите сыграть партию бильярда со мной? — Услышав за своей спиной голос Черепа, я встала в вызывающую сексуальную позу и нагнулась к столу так, чтобы Череп получше смог разглядеть мои ноги. Затем повернулась и поправила свою вуаль.

— О, ваша встреча закончилась.

— Да.

— Я надеюсь, что она прошла успешно.

— С вашей легкой руки моя встреча действительно прошла успешно. Но если быть откровенным, то я постоянно смотрел на часы и молил о том, чтобы она как можно быстрее закончилась.

— Почему?

— Потому что больше всего на свете мне хотелось встретиться с вами. Я переживал, что вы можете куда-нибудь уехать.

— Правда? — спросила я кокетливо..

— Истинная правда. А вы?

— Что я?

— Вы ждали, чтобы я побыстрее освободился?

— Ждала, но только для того, чтобы сыграть с вами партию бильярда.

Мы с Черепом одновременно засмеялись, и я предложила ему свободный кий.

— Ну что, сыграем?

— А может, лучше где-нибудь прогуляемся? На ужин я, к сожалению, вас пригласить не могу, потому что и вы, и я уже поужинали. Простите, а как вас зовут?

— Джулия.

— А меня Александр. У вас очень красивое имя.

— Спасибо.

— А вы скрываете свое лицо, потому что оно очень красивое?

— Совсем нет. Просто я, как и любая женщина, ухаживающая за своей внешностью, сделала кое-какие косметические процедуры. Теперь мне требуется несколько дней, чтобы лицо пришло в себя и я смогла показать его людям.

— Понятно. Тогда я готов терпеливо любоваться вашими ногами, не видя вашего лица. Так что насчет прогулки?

— Насчет прогулки ответ положительный. — Я внутренне напряглась и почувствовала, как защемило сердце.

— Вы будете со своими телохранителями?

— У них работа такая. Ничего не поделаешь.

Все произошло слишком быстро. Мы очутились на Воробьевых горах и уже прогуливались под руку, как старые знакомые. Машина Черепа с его ребятами осталась у входа в парк, а следом за нами шли Рик и Сэм и старались от нас не отставать. Я рассказывала Черепу об Америке, он слушал меня открыв рот и по-прежнему косился на мой чересчур откровенный вырез.

— Я себя как-то не очень комфортно чувствую, — пожаловался мне Череп.

— Почему?

— Потому что я не могу прочувствовать себя мужчиной рядом с женщиной, которая мне очень нравится, когда сзади нее идут двое головорезов. Знаете ли, я фигура тоже далеко не последняя, но я согласился идти один, оставив своих людей у входа в парк.

— Вам мешают мои охранники?

— Еще бы, я чувствую себя как под конвоем. Ну никакой романтики. А ночью они спят с вами в одной постели?

— Ночью они сидят у моей двери.

— Как преданные псы, — продолжил мою мысль Череп.

— Можно сказать так.

— Джулия, они меня очень сильно напрягают. Может быть, они посидят в каком-нибудь кафе?

— А может быть, мы снимем номер в гостинице?

— Что? — Череп посмотрел на меня таким взглядом, словно не поверил собственным ушам.

— Предлагаю перейти от слов к делу. Зачем тратить зря и ваше и мое время?

— А у вас в Америке все такие?

— Какие?

— Такие… — Череп замялся, не зная, что ответить, и, не придумав ничего лучшего, сказал одно-единственное слово:

— Быстрые.

— Насчет быстрых не знаю, но у нас все ценят свое время… Я занимаюсь бизнесом, и поэтому у меня просчитан каждый шаг.

— Жаль, что в России совсем другие женщины.

— А какие женщины в России?

— Перед тем как отдаться мужчине, они хотят ухаживаний, цветов, обещаний, громких слов и вздохов.

— Бред. Все это пережитки прошлого.

— Или они хотят денег.

— Денег?!

— Ну да. Они хотят получить хорошие деньги за ночь.

— Деньги мне не нужны. Их у меня достаточно для того, чтобы о них не задумываться. Разве только для того, чтобы их увеличить. Все, что мне от вас нужно, это несколько минут приятного общения и хороший качественный секс.

— Вот это да. Всегда бы так, — несказанно обрадовался Череп. ( — Насчет всегда не знаю, но что касается сегодняшней ночи, вы мой.

— А никто не спорит и не сопротивляется. Просто мне не совсем привычен ваш подход к делу.

— Вам не нравится мой подход?

— Наоборот. — Череп слегка засмущался и покраснел. — Приятно, когда два человека предельно ясно понимают цель их встречи.

Мы не стали снимать номер, а приехали в одну из квартир Черепа. Он отпустил своих ребят, а я оставила своих телохранителей в машине у подъезда. Сан Саныч разнервничался настолько, что не мог открыть входную дверь с первого раза, настолько у него тряслись руки. И так сильно он жаждал интима. Пока Череп пробовал открыть дверь, я не могла отвести от него взгляд и в который раз отметила про себя, что он очень сильно сдал. Когда ему наконец удалось открыть дверь и мы вошли в квартиру, он сразу решил перейти от слов к решительным действиям, резко расстегнув все пуговицы на моем пиджаке. Видимо, моя шляпка с вуалью и мое лицо интересовали его уже меньше всего.

Признаться честно, он так сильно придавил меня к стене, что мне стало очень больно и заныла от давления грудь.

— Саша.

— Что?

— Саша, постойте. Нельзя же так быстро.

— Почему? Зачем тянуть? Вы же сами предложили перейти от слов к делу.

— Предложила, но вы сбили мой настрой. Я должна настроиться.

— Я не знал.

Череп заметно ослабил хватку. Я не могу описать, какое отвращение я испытала и как сильно мне захотелось ударить его чем-нибудь сверху. Я даже подняла руку, но вовремя остановилась. Я знала, что обязана держать себя в руках.

— Саша, у нас в Америке все делается не так. Как говорят по-русски, не нужно гнать коней.

— А как делается у вас в Америке?

— У нас в Америке любят получать от секса наслаждение. Обычный секс — это слишком грубо.

— Что я должен сделать?

— Для начала ты должен принять душ. Я сделаю тебе легкий массаж и покажу такие точки, от которых ты улетишь. В этой квартире есть что-нибудь выпить? — не спросив разрешения, я перешла на «ты».

— Конечно, тут есть бар.

— Тогда я пока приготовлю что-нибудь, а ты шагом марш в душ.

— Как скажешь. — Несмотря на то что в глазах Черепа появилось разочарование, они по-прежнему горели озорным огоньком.

Как только Череп зашел в ванную и включился душ, я достала из бара бутылку черного виски, налила нам по рюмке и, достав из сумочки флакон с прозрачной жидкостью, вылила его содержимое в рюмку, предназначенную Черепу. Это был жидкий экстази, который в совокупности со спиртным становился гремучим препаратом, который мог запросто остановить сердце. Дозировка была настолько большой, что мне показалось, будто поменялся вкус виски, а именно этого я боялась больше всего.

Как только прямо передо мной появился совершенно обнаженный Череп, я протянула ему его стакан виски и предложила расслабиться.

— Вот так, Саша. Вот это другой вид. Совсем другое дело.

— Да уж. Я голый, а ты с паранджой на голове. Картинка — просто со смеху помрешь. Но ничего, мне кажется, что сегодня у меня особое знакомство. Я думаю, что ты доставишь мне много приятных и незабываемых минут.

— Не торопи события, Саша, для начала давай выпьем.

К моему удивлению, Черепа не пришлось долго уговаривать. Он выпил очень быстро и, как мне показалось, ничего не почувствовал. После этого я достала из сумочки небольшой пакетик с кокаином и протянула его Черепу.

— Балуешься?

— Что это?

— Кокс.

— Кокс?!

— Ну да.

— У вас в Америке все начинают с кокса?

— Совершенно верно. Любое расслабление начинается именно с кокса. Давай, ты хорошенько расслабишься, а я тебе станцую что-нибудь эротическое. Как ты на это смотришь?

— Я не прочь. А ты будешь за компанию?

— Я догонюсь после тебя, как потанцую.

— Ты любишь вдогонку?

— Очень.

Я очень хорошо накачала Черепа наркотиками и при этом постоянно подливала ему виски. Судя по его виду, сам секс ему уже был не нужен, но все же он старался заострить свое внимание на том, что я делаю, хотя глаза его уже почти ни на чем не фокусировались.

Я включила легкую музыку, скинула пиджак и начала танцевать.

— Саня, тебе нравится, как я танцую? — спросила я сладострастным голоском. — Ну скажи, тебе нравится?

— Все путем, — пьяным голосом произнес Сан Саныч и приложил свою ладонь к сердцу.

— Саша, а ты что за сердце держишься? Тебе плохо?

— Да что-то мотор беспокоит.

— А ты не думай о плохом. Расслабься.

— У нас с тобой вообще что-нибудь сегодня будет или нет?

— Будет, только давай выпьем.

Налив Черепу полный бокал виски, я взяла свой, почти пустой, и громко закричала:

— До дна! До самого дна! За любовь! За удачу!

— Совсем меня споила, паранджа чертова, — пробурчал себе под нос Череп и еще раз попытался сфокусировать зрение на моем теле.

— Тело у тебя в каких-то рубцах. У меня была одна такая. Тебя бил, что ли, кто-то? И вообще, ты сегодня паранджу снимешь, или мы прямо в ней будем?

При этом Череп нюхнул немного кокаина, и его глаза налились кровью.

— Споила меня. Напичкала всякой ерундой. Ты кто вообще такая?

— Как кто такая? Мы с тобой черт знает сколько времени знакомы, а ты спрашиваешь, кто я такая. Саша, ну что ты держишься за сердце?

— Оно любви просит.

— Оно у тебя вообще больное?

— Когда трахаться долго не дают.

Я смотрела на бледнеющего Черепа и не испытывала ни капли сострадания или сочувствия. Я поняла, что у него пошаливает сердце, и эта была поистине потрясающая новость. Больное сердце мне поможет. Оно просто не может мне не помочь. Оно болит, потому что ему совсем недолго осталось биться. Я ненавижу это сердце потому, что оно слишком черствое.

Череп убрал руку от груди. Он не хотел показывать, что сейчас очень слаб, но на его лице выступил сильный пот. Он постарался изобразить что-то наподобие улыбки, и я видела, с каким трудом она ему далась.

— Пойдем в кровать.

— Наконец-то.

Череп встал со стула и, изрядно пошатываясь, пошел в направлении спальни.

— У меня еще такого никогда не было. Баба совершенно голая и в парандже. Круто. Это по-американски.

— Ложись. Я сделаю тебе легкий массаж.

Череп еще раз посмотрел на мои рубцы и пробормотал пьяным голосом:

— И чего ты такая рубцовая?

— Какая есть.

— Садомазо.

При этих словах лицо Черепа посерело. Я поняла, что ему осталось совсем немного.

— Джулия.

— Что?

— По-моему, я перебрал. Может, «Скорую»?

— Дорогой, какую «Скорую»? У нас с тобой все только начинается.

Взяв его за руку, я ощутила, какая она ледяная.

— Дорогой, не сачкуй. Ты обещал мне интимный праздник.

— Что-то меня прихватило.

Череп закрыл глаза и застонал.

— Джулия…

Я скинула с себя шляпку с вуалью и села рядом с ним.

— Саша. Ты по мне скучал?

— Ты кто?

— Ника.

Несмотря на сильную сердечную боль, Череп тут же открыл глаза и посмотрел на меня безумным взглядом:

— Ты?

— Я.

— А где Джулия?

— Джулия в Америке.

— Уже улетела?

— Упорхнула в форточку, — в который раз улыбнулась я.

— Как, уже…

— Ты по мне скучал?

— Откуда ты взялась?

— С того света. Ты же отдал меня на растерзание. Считай, что меня растерзали.

— Вызови «Скорую». Мне плохо.

При этом Череп застонал, откинулся назад и тяжело задышал.

— Мать твою, вызови «Скорую». Я сейчас сдохну.

— Вызову, если ты мне скажешь, с твоей ли подачи убили Руслана.

— Я не знаю.

— Тогда умирай.

— Я не знаю. Вызови «Скорую».

— Как знаешь. Если ты скажешь правду, я сразу беру в руки телефон и выполняю твою просьбу.

— Руслана нужно было убрать. Другого выхода не было.

— Зачем?

— Затем, что он стал слишком много знать и на этом играл. Тебе это не дано понять. Это наши дела. Вызови «Скорую», черт тебя побери.

Больше Череп не смог сказать даже слова. Когда он застонал еще больше, я накрыла его лицо подушкой и со всей силы прижала. Череп захрипел, его ноги стали дергаться и шарить по кровати, и я надавила еще сильнее. Хотя… Мне не пришлось давить долго. Он слишком быстро затих. Он погиб не от удушья, а оттого, что у него остановилось сердце. А я просто ускорила этот процесс. Когда я убрала подушку от лица Черепа, я почувствовала, как у меня поплыло перед глазами. Лицо Черепа было синим. Никакой крови, никаких криков. Все оказалось намного проще, чем я думала. Все.

Взяв его ледяную руку, я на всякий случай потрогала пульс и улыбнулась. Пульса не было. Я никогда не любила Руслана, но я за него отомстила. Руслана не вернешь, но и Черепа больше нет. Спешно надев пиджак, застегнув на нем пуговицы, я тут же надела свою короткую юбку и поправила шляпу. Затем постаралась унять дрожь в голосе и произнесла вслух:

— Спокойно. Только спокойно. Я его не убивала. Он сам обдолбался. Получился передоз. Интересно, какую причину смерти ему поставят: сердечная недостаточность, передозировка или удушение? Скорее всего, удушение отпадает. Остается сердечная недостаточность или передоз.

Еще раз посмотрев на обнаженного, какого-то скрюченного, посиневшего Черепа, я со всей силы прикусила губу и пробурчала:

— Это не я. Ты сам выпросил. Ты сам так хотел… Ты меня довел…

Мне даже не верилось, что еще совсем недавно Череп был живым. Мне в это не верилось. Отвернувшись, я начала быстро одеваться, потом намочила полотенце и начала вытирать все, к чему прикасалась. Все должно выглядеть очень правдоподобно. Ничего страшного, что люди Черепа знают о том, что их шеф хотел провести время с одной американкой, и даже о том, что он повез ее в одну из своих квартир, отпустив своих молодчиков. В крови Черепа найдут большое количество наркотиков. На столе стоит почти выпитая бутылка виски, а на полу слегка просыпался героин. Именно героин, хотя Черепу я представила его как кокаин. От героина получить передоз намного проще, чем от кокаина. Все эти вещи между собой практически несовместимы и ведут к неминуемой гибели. Поэтому я здесь действительно ни при чем. Зрелый мужчина в возрасте, у которого шалит сердце, должен знать свою дозу и хоть изредка себя контролировать.

Вернувшись в машину к своим охранникам, я подумала, что я гораздо больше актриса, чем думала. У меня не было ни слез, ни дрожи в голосе. Мои охранники ничего не заметили. Единственное — в глазах Рика появилось подобие ревности.

— Заезжаем в гостиницу, берем вещи и вылетаем в Сочи.

— Так быстро? Мы же должны пробыть в Москве несколько дней.

— Я хочу отдохнуть несколько дней на море.

"Дорогой дневник! Сегодня не стало человека, который принес мне столько горя. Знаешь, и это оказалось совсем не сложно. Я в очередной раз поняла, что если ты очень сильно чего-то захочешь, то у тебя это обязательно получится. Уже по приезде в Москву я подумала, что уж лучше мне было бы сюда не приезжать. Я ощутила ситуацию, когда весь мир настроен против тебя. Я вдруг поняла, что в этом городе я чужая. Я встретилась со своими бывшими соседями, но увидела в их глазах столько презрения, которого я совсем не ожидала увидеть. А потом эта встреча с Черепом… На душе столько грязи и одновременно — облегчение.

А еще я подумала о том, что совершенно случайно попала в криминальный мир и мне там совсем не понравилось. И вспомнив свою прежнюю жизнь, когда я жила каждый день в напряжении, я почувствовала, как меня облило холодным потом. Жизнь в постоянном страхе осталась в прошлом, и я не увидела в ней ничего хорошего. И когда с Русланом жила, и когда с Черепом против своей воли. Да и Руслан сам так жил. Когда он куда-нибудь уходил, он, по-моему, до последнего не верил в то, что вернется. Я всегда слышала, о чем Руслан по телефону говорил, и зачастую его разговоры были о том, что он недосчитался своих друзей: одного подстрелили, другого подорвали, третьего нашли в реке с гирями на ногах. И так постоянно. Только после смерти Руслана я поняла, что риск и опасность не по мне.

Теперь остался Андрей. Я расправлюсь с ним, а что дальше? Цель достигнута. Занавес опущен. Аплодисменты. Может быть, я в этой жизни что-то делала не так? Как-то не так жила? Но я уже расплатилась за это. Столько лет я живу одна. Я расплатилась за это своим одиночеством. Но в последнее время я все больше и больше склоняюсь к тому, что одиночество — это расплата за мой бизнес. За то, что я никогда в жизни не позволяю себе расслабиться.

Иногда по ночам мне снится Майкл, который был принцем, увидевшим Золушку и разглядевшим в ней принцессу. Я всегда буду помнить его отношение ко мне. Он относился ко мне так, будто я королева, и своим отношением поднял меня на такую высоту, что мне и не снилось. Именно Майкл научил меня ценить и любить саму себя, позволил работать наравне с ним и дал возможность наслаждаться своей жизнью. Майкл всегда восхищался тем, что я сильная, хотя иногда мне хотелось быть рядом с ним слабой.

Дорогой дневник! У меня нет семьи. Нет детей. У меня есть только моя работа. Это больно. Господи, как же это больно, и меня поймут только те, кто через это прошел. И все же, несмотря ни на что, я улыбаюсь, даже когда плачу или когда испытываю настоящее потрясение. Я обманула саму себя, потому что научилась гармоничной и благополучной жизни в одиночестве. Завтра я еду в Сочи — город моей молодости, моей первой любви и моей страшной семейной жизни.

Целую тебя. Твоя Вероника".