Глава 12

Достав из кармана запасные ключи, я открыла дверь и отшатнулась. В квартире пахло самогонкой. От спертого воздуха меня чуть не стошнило. В кухне, уткнувшись головой в грязную тарелку, спал пьяный Илья. Рядом с ним стояли мутные бутыли, в которых до недавнего времени была самогонка бабы Любы. Старушка чуть ли не каждую неделю одаривала нас самогонкой, чтобы мы по достоинству оценили ее “мастерство”.

Открыв окно, я скинула с себя одежду и направилась в ванную комнату. Постояв под душем, вытерлась махровым полотенцем, закуталась в теплый халат и принялась за уборку. Илья громко храпел, даже не собираясь просыпаться. Господи, как он вообще остался жив, налакавшись этой отравы!

Примерно через час я решила его разбудить. С тридцать третьей попытки мне это удалось.

– Машка, ты откуда взялась? – сказал он, едва открыв глаза.

– От верблюда. Ну и гад же ты, Илюха! Нажрался как скотина! Перегаром на всю квартиру воняет!

Здесь, между прочим, не только моя самогонка была. Две бутылки Танька дала, одну – Зинаида Петровна из кардиологии. Просили, чтобы я ее у себя попридержала, так как дома у одной – родители, а у другой – сын-алкоголик. Как я теперь им в глаза смотреть буду?! Что, так и скажу, что ты ее всю выпил?!

– С горя выпил, – вздохнул Илья и широко зевнул. – Голова раскалывается.

– Какое же у тебя горе, горемычный ты мой?

– А то ты не знаешь! Я в этой хате один, как бизон, остался. Ключей нет. Хотел взломать дверь, да нечем. У тебя даже топора нет. Дверь хоть и из дерьма сделана, но крепкая, голыми руками не возьмешь! Бросился к телефону, а он не работает!

– Как это не работает?

– Не работает, и все. Пойди и проверь. Я подошла к телефону и сняла трубку. Гудка не было.

– Может, ты по межгороду звонила, а счет забыла оплатить? – спросил Илья.

– Точно, – вспомнила я. – Я с подругой из Тулы разговаривала. Сегодня же оплачу. Хотя в принципе можно и не платить. Мне теперь телефон без надобности, все равно сдыхать скоро.

Илья достал сигарету и нервно закурил. Наверное, на него подействовали мои последние слова. Затем он взял кухонное полотенце, смочил его холодной водой и обвязал голову.

– Ну и самогонка у тебя, просто гадость какая-то! Как вообще можно такую муру пить? От нее в два счета загнешься!

– Конечно, если пить в таких количествах!

– А что мне оставалось еще делать? Меня как последнего лоха закрыли в этой хате! Этот придурок даже мою пушку забрал. Ни телефона, ни ключей! Я хотел на соседний балкон перемахнуть, но там никого не было. Не могу же я спускаться по балконам с пятого этажа! На хрена ты так высоко забралась! Хотел покричать, чтобы аварийку вызвали и дверь взломали, но народ тут жутко пугливый оказался. Только рот раскрою – прохожие голову опускают и проносятся со скоростью звука: мол, мы такие чистенькие, ничего не знаем и знать не хотим. Соседка твоя со второго этажа высунулась и давай орать, что она вызовет милицию, если я буянить не прекращу. Больно мне надо в ментовку попадать! Как на зло, мой сотовый тоже молчит. Оказывается, ни цента на счету не осталось. Забыл компании деньги кинуть, а в долг никто не дает говорить, сама знаешь. Я тут упарился! В последний раз вышел на балкон, окликнул одну девушку, привязал к небольшому грузику сторублевую купюру и скинул ей. При этом убедительно ее попросил, чтобы она аварийку вызвала, а деньги, мол, за суету. Она оказалась не дура. Деньги взяла, и больше я ее не видел.

– Представляю, как ты надрывался, чтобы тебя услышали, – место у нас шумное.

– Это точно. У меня до сих пор голосовые связки болят. А что мне оставалось делать? Открыл случайно холодильник, гляжу – самогонка стоит. Я как-то раньше никогда ею не баловался. Я в основном дорогие напитки пью. Но, за отсутствием чего-нибудь лучшего, пришлось выпить это. Затем отключился, ничего не помню. Ты уж извини. Я очень сильно за тебя переживал. Нервы сдали!

– Хорошо же ты переживал! Нажрался как сволочь, а мне самой выкручивайся! Я надеялась, что ты ко мне на помощь придешь, да только от тебя помощи черта с два дождешься! Самогонку вылакал. Как я теперь Таньке в глаза посмотрю, она же кому-то подарить обещала!

– Скажи ей, что от такой гадости можно смело отправиться на тот свет. Пусть ваша баба Люба сама свою отраву хлещет, а других не поит!

– Все остальные напитки нам не по карману, а праздников в году целая куча. Не отметишь – жалко. Хорошо хоть больные иногда отстегивают при выписке. Ты ведь тоже Петровичу коньяк подарил.

– Вы же медики, вам по рангу положено пить медицинский спирт, а не самогонку хлестать.

– С медицинским спиртом у нас напряженка. Его анестезиологи глушат в таких количествах, что больным приходится уколы с сухой ваткой делать.

– Если бы я знал, что у вас одни алкаши работают, в жизни бы не пошел к вам свое драгоценное яйцо лечить.

– Тоже мне, нашел драгоценное яйцо! Можно подумать, оно у тебя золотое!

– Золотое не золотое, а чего-то стоит, бабы не жаловались.

– Да если бы не наша больница, ты бы так и не узнал, что болеешь спидом. Сгорел бы как свечка, даже не догадываясь, в чем причина. Так хоть лекарством подпитываешься. Все ж дольше проживешь, чем тебе отпущено.

– Лучше бы я ничего не знал, – задумчиво произнес Илья. – Ладно, Машка, не злись. Я тебе вместо самогонки несколько бутылок “Хеннесси” куплю, обещаю. Придешь в свою больницу как крутая. Выкатишь бутылки на стол и скажешь: “Смотри, баба Люба, что нужно пить! А ты нас этим мерзким пойлом спаиваешь! Учись, пока я жива”. Представь, как твои алкаши одуреют!

Илья внимательно посмотрел на меня и тихо спросил:

– Машка, а ты что поцарапанная такая, ей-Богу? Щека разодрана. Ты хоть на себя в зеркало-то смотрела? А это что? – Он перевел взгляд на розы и замотал головой. – Откуда эти цветы? Их раньше тут не было.

– Шла по дороге, смотрю – букет лежит. Я и подняла, уж больно красивые. Понюхай, как пахнут.

– Где подобрала-то?

– В коттеджном поселке. У дома, где раньше жил Валет – Ладно, Машка, хватит заливать, лучше скажи, ты нашла деньги?

– Как я могу их найти? Ты же прекрасно знаешь, что я никогда раньше не была в этом доме.

– Почему же тебя отпустили?

– А некому было задерживать. Серега с Павлухой мертвы. Остался один Батон. И то у него нога простреленная. С такой ногой далеко не проковыляешь. Может, сдох по дороге…

– Как это произошло? – выпучил глаза Илья.

– Как, как – да вот так. Только мы подошли к дому, как из-за кустов раздались выстрелы. Батоновы кореша погибли на месте, сам он убежал, а я потеряла сознание. Очнулась рано утром, посидела немного, вышла за ворота и поехала домой. Розы, вот, по дороге нашла. – Выкладывать Илье подробности этой ночи я не собиралась.

– Машка, а ты мне все рассказала? – недоверчиво спросил Илья.

– Конечно, мне утаивать нечего.

– Насколько я знаю, у тебя есть дурацкая привычка придумывать своим историям не правдоподобный конец.

– На этот раз я рассказала тебе все! Мне нечего от тебя скрывать.

Илья обнял меня за талию и уткнулся в мой живот. Я выпрямилась и обхватила его голову руками.

– Машенька, есть хочется. Сваргань омлет. Ты его так вкусно делаешь, – жалобно попросил он.

– Господи, Илья, ты даже не представляешь, какая ты сволочь. А если бы меня грохнули сегодня ночью, кто бы тебе готовил омлет?

– Машка, я знал, что тебя не грохнут. Ты отчаянная. Ты выкрутишься из любой ситуации. – Илья посадил меня к себе на колени и уткнулся в мою шею. – Я даже и не думал, что ты сможешь меня простить…

– Такое не прощается, Илья. И вообще, не смей мне больше напоминать о спиде. Иногда я забываю, что неизлечимо больна, и чувствую, что не все потеряно. Но стоит только опуститься на грешную землю – жизнь теряет всякий смысл и хочется моментально покончить со всем этим дерьмом. Как твоя голова?

– Раскалывается. Маш, налей мне водички попить.

Сделав глоток, Илья тяжело закашлял.

– Что с тобой, – тихо спросила я, когда приступ закончился.

– Ничего, – ответил он и прижался ко мне, как маленький ребенок. Я погладила его по голове и улыбнулась:

– Послушай, а ты случайно домой не собираешься? Ты что, собрался у меня жить?

– Неужели ты против? – удивился Илья.

– Нет, я не против, просто мог бы сначала спросить. Давай договоримся на будущее: если что-то взбредет тебе в голову, ты уж поставь меня в известность…

– Машка, но ты же хотела, чтобы мы были вместе. В данный момент я целиком и полностью принадлежу тебе. Ты сама совсем недавно говорила, что у нас есть будущее.

– Да кому ты нужен, кроме меня! Ты же болен спидом! Только такая дура, как я, может подобрать тебя. Я и вправду дура, но я же не виновата, что так сильно тебя люблю.

По моим щекам потекли слезы. Илья протянул мне носовой платок и улыбнулся:

– Ну вот видишь, дурочка, ты сама сказала, что меня любишь. Ох, Машка, Машка, и чего мы с тобой так поздно встретились!

– Сволочь ты! – Я оттолкнула его руку – Если бы не спид, ты бы вообще забыл о моем существовании. Я уж и не знаю, злиться мне на судьбу или благодарить ее за такой подарок.

– Машка, можно я у тебя поживу, – шепотом спросил Илья и уткнулся в мою шею.

– Живи, конечно. Куда же я тебя выгоню. Просто у меня хоромы неподходящие. Ты, наверное, не привык к таким условиям. Хотя соседка твоя говорила, что ты раньше бедненько жил, когда только на Галке женился.

– Машка, у меня, конечно, хата в тысячу раз лучше, но у меня нельзя. Хоть она и пустует. Джакузи, биде, сауна, солярий, электрокамин, тренажеры, море дорогого спиртного, бар со льдом и.., прочие прибамбасы. Я бы и рад поселиться с тобой в этом раю, но, к сожалению, это невозможно.

– Почему?

– Потому что я лечусь официально и меня в любой момент могут навестить. Я же дал подписку о прекращении половых связей. Если я приведу тебя в свою квартиру, то тебя сразу загребут в Спид-центр и проверят на наличие ВИЧ-инфекции.

– Точно. Как же я сразу не догадалась! – всплеснула я руками. – Мне нельзя светиться, иначе жизнь закончится намного раньше, чем мне бы того хотелось. Завтра моя смена. Представь, что будет, если об этом узнают на работе. Даже подумать страшно!

– Я буду ночевать у тебя не каждую ночь. Часто мне придется показываться на своей квартире, чтобы все это не вызывало подозрений. Кстати, ведь к тебе тоже может прийти твоя подружка. Что будет, если она меня тут увидит?

– Танька, что ли?

– Ну да. Та самая медсестра из другого отделения.

– Она без приглашения никогда не приходит. Ну, а если нагрянет, то я скажу, что ты забежал ко мне в гости на несколько минут.

Я поцеловала Илью в лоб и уложила его на кровать.

– Отдыхай, алкоголик чертов, а я что-нибудь приготовлю.

– Омлет?

– С чего ты взял, что я буду кормить тебя исключительно омлетом? Хочешь борщ?

– А ты умеешь?

– А почему бы и нет? Я отлично готовлю настоящий украинский борщ.

– Ты просто сокровище, – улыбнулся мне Илья, повернулся на бок и закрыл глаза.

Я встала, поправила халат и пошла готовить обещанный обед. Открыв банку тушенки, почистила картошку и нарезала капусту. Где-то я слышала о том, что женщина, стоящая у плиты, выглядит очень сексуально. Господи, ну какая же я все-таки дура! Разве я виновата в том, что люблю? Пусть так слепо, безрассудно и пылко, но люблю, люблю по-настоящему, впервые в жизни. Да, я знаю, что мой избранник далек от идеала, но это не имеет никакого значения, я люблю его таким, какой он есть. Мой любимый встал на путь самоуничтожения. Его жизнь с некоторых пор потеряла всякий смысл. Отсутствие любви и есть бессмысленность… Отсутствие любви к себе, к миру, к людям, к жизни и, конечно, ко мне… Илья находится в плену собственных страхов, но самое главное – он не желает освободиться от них. Вот дурачок! Никак не может понять, что страх лишает человека возможности быть самим собой.

Если бы он искал хоть какой-нибудь выход, я бы смогла ему помочь. Я знаю, что начинать нужно с себя. Нельзя зацикливаться на том, что мы больны спидом. Нужно просто забыть об этом и продолжать жить дальше, как бы это ни было трудно и тяжело. Смогу ли я поделиться этим с Ильей? И вообще, нужна ли ему моя помощь? Надеюсь, что он не откажется от нее. В конце концов, нам не так много отпущено впереди. Вернее, осталось совсем мало. Ну и что? В любом случае нужно бороться за лучшее. Я не могу и не имею права себя жалеть. Трудности нам даются для того, чтобы их преодолевать, пусть даже ценой собственной жизни. Я не жду легких побед и все же надеюсь на счастье. Если бы мне сказали, что я полюблю человека, которому, откровенно говоря, совсем не нужна, я бы не поверила. Но судьба – коварная штука. Она не считается с нами и пишет свои сценарии, исходя из собственных причуд. Ладно, я готова согласиться на любые испытания. Болезнь не оставляет мне шансов, но в запасе пока еще есть время, и мне бы хотелось провести его с Ильей.

Я молю Бога только о том, чтобы он не лишал меня любви. Мы с Ильей случайно оказались в одной лодке. Впрочем, в жизни ничего случайного не бывает. Все заранее предопределено. В сущности, мне не за что его винить. Илья прав, я сама захотела, чтобы наши отношения чуть ли не на третий день знакомства переросли в физическую близость. Когда я шла к нему в палату, я уже знала, что это произойдет. Мне хотелось увлечь его, покорить, завоевать, мне хотелось хоть ненадолго почувствовать себя королевой, но все закончилось тем, что теперь у меня спид. И все же, несмотря ни на что, я чувствую себя счастливой. Илья здесь, рядом со мной, он чувствует себя виноватым, он хочет по-своему помочь мне. И я не виню его, нет.

Я хочу, чтобы он всегда был рядом со мной. Правда, это “всегда” может оказаться до обидного коротким…

Приготовив борщ, я с удовольствием поднесла ложку ко рту. Что ж, довольно вкусно. Пусть не из свежего мяса, а из тушенки, но тоже неплохо. На свежее мясо у меня нет денег.

Закрыв глаза, я вспомнила кошмарную ночь. Нет, ее надо поскорее забыть. Лучше жить настоящим, тем более что осталось совсем немного…