ГЛАВА 5

Проснувшийся Хенк тут же протер заспанные глаза и посмотрел на меня недовольным взглядом:

— Таня, ты что творишь?!

— Хенк, где мой паспорт и деньги?!

— Не знаю, — пожал плечами раздраженный незапланированным пробуждением Хенк.

— Как это не знаешь? — опешила я. — А кто знает?

— Я здесь при чем? — откровенно зевнул Хенк. — Ты что на весь дом разоралась?!

— В моей сумке нет паспорта и денег, — почти задыхаясь, произнесла я и почувствовала, как на моих глазах появились слезы.

— Но ко мне какие претензии? — удивился Хенк.

— Как это какие? Кроме тебя мой паспорт и деньги взять некому.

Хенк моментально побагровел и, вскочив с кровати, принялся нервно одеваться. Я смотрела на него беспомощными глазами и судорожно смахивала свои слезы.

— Хенк, я тебя умоляю, отдай мне паспорт. И деньги тоже отдай. Разве тебя не учили, что брать чужое нехорошо, — мне казалось, что еще немного — и я перейду на крик. — Если ты сейчас немедленно не отдашь мне то, что взял из моей сумки, я заявлю на тебя в полицию.

Мои последние слова повлияли на Хенка должным образом. Он подошел ко мне вплотную и, взяв меня за подбородок, угрожающе произнес:

— Ты, маленькая русская сучка, ты что себе позволяешь?! Кто дал тебе право разговаривать со мной в моей стране таким тоном?! Ты пугаешь меня у меня дома полицией?! Ты кто здесь такая?!

Я совсем тихо произнесла:

— Хенк, я хочу улететь домой. Наша встреча — это ошибка. Я ничего тебе не должна, а ты ничего не должен мне. Отдай мне деньги и паспорт, и я навсегда исчезну из твоей жизни.

Хенк схватил меня за плечи и хорошенько тряхнул, и я замолчала.

— Ты обозвала меня вором! — негодовал Хенк. — Мне не нужен ни твой паспорт, ни твои деньги!

— Ты хочешь сказать, что ты не лазил в мою сумку?!

— Нет.

— А кто тогда?

— Не могу знать.

— Может быть, твой сын?

— Не смей наговаривать на моего сына. Ты потеряла паспорт и деньги по собственной дурости, глупости и недальновидности. Скорее всего, ты просто забыла закрыть сумку в аэропорту.

— Но ведь, пройдя пограничный контроль и получив багаж, я сразу вышла к тебе.

— А где гарантия того, что твой паспорт и кошелек не вытащили тогда, когда ты ждала багаж?! Почему ты не хочешь думать об этом?! Тебе проще оговорить ни в чем не повинного человека, чем признаться в том, что ты растяпа!

— Я тебе не верю, — всхлипнула я и закусила губу.

— А у тебя есть выбор? — усмехнулся стоявший передо мной мужчина и отпустил мой подбородок. — Поверь мне, и все будет хорошо. Я слышал, что ты уже собралась улетать.

— У меня был билет с открытой датой. Я действительно собралась улетать. Только теперь не знаю, как мне быть. Наша встреча — это ошибка.

— Значит, ты хочешь меня бросить?!

— Я просто хочу домой.

— Меня невозможно бросить, потому что всегда бросаю я сам. А пока я тебя не брошу, ты никуда от меня не уедешь.

— Как это не уеду? Я пойду в представительство России и скажу, что у меня украли паспорт. Деньги на билет мне вышлет кто-нибудь из родных.

— Ты никуда не поедешь!

Произнеся это, Хенк заехал мне кулаком по лицу, и я, не удержав равновесия, ударилась о стену и стала медленно сползать вниз. Первый раз в жизни меня ударил мужчина. От неожиданности, боли и унижения я стала реветь и проклинать тот день, когда я решила приехать в гости к этому психопату. Только теперь до меня стало доходить то, что я попыталась выстроить отношения с психически неуравновешенным человеком.

Хенк тут же открыл бутылку пива и принялся судорожно его пить. В тот момент, когда я наконец успокоилась, он протянул мне полбутылки пива и каким-то поддельно заботливым голосом спросил:

— Будешь?

— Я не пью пиво. Я тебе уже это тысячу раз говорила. А от твоего пивного супчика мне жутко плохо. У меня отравление.

Немного помолчав, я потрогала свое распухшее лицо и с особой горечью в голосе прошептала:

— Меня никто никогда в жизни не бил. Как ты посмел?!

— Прости. Ты сама довела меня до этого. Обозвала чуть ли не вором.

Хенк попытался притянуть меня к себе, но я отстранилась, тем самым давая понять мужчине, что он мне очень сильно неприятен.

— Хенк, мне нужно уехать. Поехали, заявим о пропаже моего паспорта. Ты не представляешь, как я хочу уехать. Я уверена, что Голландия — очень хорошая страна, и, может быть, многие мои соотечественницы пробивают лбом стену для того, чтобы в ней остаться, но это не про меня. Понимаешь, дело даже не в стране. Можно привыкнуть и к другому менталитету, и к другой культуре, просто рядом должен быть человек, которого можно любить. Я рядом с тобой всего ничего, но ведь это даже на назовешь жизнью. Так, какое-то существование. Долгое время я пыталась найти своего любимого у себя на родине, но не сложилось. А вот общаясь с тобой по Интернету, я поверила в настоящее чудо, и мне показалось, что мое счастье рядом и оно так возможно.

Я всхлипнула и, несмотря на унизительную жалость, которую я сама к себе чувствовала, продолжила:

— Я, наверное, конченая дура, но мне казалось, что за границей мужики не такие, как в России. Я думала, что они здесь надежнее и порядочнее, что ли. А оказалось, что они везде одинаковые. Пьют, бьют, врут. У нас в России таких, как ты, своих хватает. Наши женщины, наверное, притягивают заграничных мужиков потому, что мы живем с культом страдалицы и на весь мир рассказываем о том, как мы жертвенны. Все терпим, все сносим, все прощаем, пока не почувствуем, что об нас окончательно вытерли ноги, перешагнули, пнули побольнее и пошли дальше. А мы смотрим вслед и не понимаем, почему от нас ушли. Мы же были так удобны, безропотны и безмолвны.

— Таня, я люблю тебя, — перебил меня Хенк и, бросив пустую бутылку на пол, обнял меня с несвойственной ему нежностью. — Не делай поспешных выводов. Ты же сама писала мне о том, что мы с тобой две половинки единого целого.

— Одна одинокая и несчастная половинка притянула к себе другую одинокую и несчастную половинку для того, чтобы они вместе были одиноки и глубоко несчастны.

Мне хотелось пожалеть ту несчастную и одинокую девушку с опухшим глазом, какой я сейчас была, встать, взять свою сумку и навсегда уйти из этого дома и от этого мужчины. Схватившись за раскалывающуюся от боли голову, которой даже не помог анальгин, я потерла виски и прошептала:

— Ты вчера меня что за супчиком накормил?

— Хорошим голландским супчиком.

— От твоего хорошего супчика я вчера вырубилась без задних ног, всю ночь мне снились кошмары, а проснулась я с таким плохим самочувствием, что просто не передать словами.

— Это отличный пивной супчик, — возразил Хенк. — Не понимаю, чем он тебе не приглянулся. Я его ел, и ничего не произошло.

— Может, у тебя просто организм пивом проспиртован и желудок к таким супчикам адаптирован. Послушай, у тебя есть какая-нибудь таблетка? Мне что-то анальгин совсем не помогает. Самочувствие — хуже некуда.

— Конечно, любимая.

Хенк встал и бросился на кухню искать аптечку. Я вновь потерла больную щеку и, подняв голову, сквозь слезы увидела стоявшего в дверном проеме Яна. Он смотрел на меня насмешливыми глазами, но в них все же можно было прочитать и жалость.

— Ты не брал мой паспорт и деньги? — выдавила я из себя, заранее понимая, какой будет ответ.

— Нет, — покачал головой Ян и уже как-то более мягко спросил: — Больно?

— Больно, — честно призналась я и отвела глаза в сторону.

— Уезжай, — сказал молодой человек и собрался было уйти, но я тут же остановила его и сказала дрожащим голосом: — Помоги.

— Что? — не сразу понял меня Ян.

— Помоги мне уехать.

— Как?

— Я уверена, что мой паспорт у твоего отца. Тебе лучше знать, где он может его спрятать.

Но молодой человек не отреагировал на мою просьбу и как-то задумчиво произнес:

— Ты сейчас похожа на мою маму.

— На маму?

— Угу.

— Ее звали Рия?

— Угу.

— А чем же я на нее похожа?

— Она постоянно плакала, когда отец ее бил.

Когда Ян произнес последние слова, я почувствовала себя так, словно ушат холодной воды вылили на мою разгоряченную голову.

В этот момент в спальне появился Хенк с какой-то таблеткой и стаканом воды. Ян тут же сменил тему разговора и посмотрел на часы.

— Папа, я, наверное, сегодня у бабушки переночую.

— Вот и правильно, сынок, переночуй у бабушки. Мы здесь с Таней немного повздорили. Ты не обращай внимания. Сам знаешь, пока идет притирка характеров и все такое.

— А Таня у нас еще долго будет?

— Конечно. Она никуда не торопится. Ей у нас очень хорошо.

Ян бросил на меня взгляд, полный жалости, и вышел из квартиры.