ЭПИЛОГ
…Я остановилась и не поверила своим глазам. На скамейке в парке сидел Олег. Черт побери, это был тот самый Олег, с улицы Красных Фонарей.
— Олег?
Олег отложил газету в сторону и посмотрел на меня таким взглядом, словно пытался вспомнить, кто я такая.
— Это я, Таня. Помнишь меня? Ты помог мне бежать, — на всякий случай напомнила я ему.
— Привет.
— Привет. А ты почему не в Амстердаме?
— А я завязал.
— С той жизнью?
— Одним махом взял и завязал. А ты?
— Я тоже. Вот, уехала в Подмосковье, сняла здесь маленькую квартирку. Живу и работаю, ни с кем не общаюсь и не поддерживаю отношений.
— А я тоже тут снял квартирку. И тоже живу и работаю.
— Проституток охраняешь? — поинтересовалась я на всякий случай.
— Я же тебе сказал, что завязал. Я охранником работаю, но только я директора одной солидной фирмы охраняю.
— Понятно. Ну, я пошла?
— Иди.
— Тогда пока?
— Пока.
Я пошла вперед как можно быстрее, но услышала, что Олег меня окрикнул и побежал следом за мной. Я резко остановилась и посмотрела на него глазами, полными слез.
— Ты что-то хотел?
— А почему ты плачешь?
— Потому, что увидела тебя, все вспомнила, и стало очень больно.
— Так, может, эту боль легче вдвоем пережить, а то как-то тяжело в одиночку.
— Ты о чем?
— О том, что давай начнем все сначала.
— Как это?
— Возьмем билеты, сядем на поезд, уедем куда-нибудь подальше и начнем все сначала. Правда, ты же вроде замуж за иностранца хотела?
— Не хочу я никакого иностранца, — категорично ответила я. — Я вообще никого не хочу.
— Танюха, а давай действительно уедем? У меня есть денег немного. Работать начнем и никогда не попрекнем друг друга прошлым.
— Это невозможно.
— А давай попробуем. Мы что с тобой, хуже других, что ли?
— Но ведь мы такие грязные!
— Никогда не поздно очиститься.
Я вновь всхлипнула и уткнулась Олегу в плечо.
— Ну, ты что ревешь-то, дуреха?
— Знаешь, как по ночам больно…
— В этой жизни никто не застрахован от ошибок. Мы и живем для того, чтобы их совершать и исправлять.
…Олег купил билеты в купе на двоих. Мы сидели, прижавшись друг к другу, смотрели на проносившийся мимо нас ночной пейзаж и, скорее всего, думали об одном и том же. Олег гладил меня по голове и постоянно говорил:
— Все будет хорошо, и у нас все получится. Не мы первые, не мы последние.
А я чувствовала его крепкие, теплые и уже родные руки и искренне верила в то, что у нас все получится. А по-другому просто не может быть. НАС ТЕПЕРЬ ДВОЕ, а это значит, что теперь мы вдвойне сильнее и эта проклятая боль отступит.
Сидя в том поезде, я еще не знала, что спустя год я попрошу своих знакомых, отправляющихся в экскурсионный тур по Голландии, передать письмо Вике. И что произойдет самое невероятное. Они действительно найдут на улице Красных Фонарей девушку без ноги и передадут ей письмо. В нем будет всего несколько строк.
«Дорогая Вика!
Знаешь, ты как-то сказала мне о том, что из этой трясины нельзя выбраться.
Вика, МОЖНО. Я попробовала, и у меня получилось. Нужно просто пытаться сопротивляться любым обстоятельствам.
Вика, порядочные мужчины тоже есть. Просто они не всегда хотят казаться хорошими, и это хорошее в них нужно открывать и чуть ли не клещами тянуть наружу.
А еще ты говорила, что счастье заключается в одиночестве. Вика, это не так. В одиночку горько, больно и тяжело. Вдвоем в тысячу раз легче.
Вика, и любовь есть. Знаешь, я и сама не верила в то, что она есть. Это когда ты выходишь на улицу в холодную погоду и кто-то заботливо просит повязать тебя на шею шарф, чтобы ты не простыла. ЭТО И ЕСТЬ ЛЮБОВЬ. Я всегда ждала, что любовь играет по-крупному, и подумать не могла, что она проявляется в мелочах.
Викуля, через три месяца у меня родится дочка. Врачи на УЗИ сказали, что будет девочка. Я так рада! Вот ношу под сердцем этого маленького человечка и не верю своему счастью! Порадуйся за меня!
Знаешь, я сейчас живу далеко от Москвы. Очень далеко. Но я не выдержала, позвонила маме и сказала, что у нее будет внучка. Она так плакала в трубку! Говорит, что плачет от счастья, потому что я объявилась. Она уже давно меня за все ПРОСТИЛА, потому что мы близкие и родные люди, а это значит, что мы должны друг друга прощать.
Странно, но она сама просила у меня прощения, правда, я так и не поняла за что.
Я поняла главное — что мы любим не за что-то, А ВОПРЕКИ. Каждый из нас в этой жизни может оступиться. Нужно просто не побояться протянуть руку. И если кто-то упал с жизненной карусели, то надо помочь ему отряхнуться и забраться опять.
Мама очень хочет увидеть внучку. Приедет. Я жду. Да и муж хочет с ней познакомиться. Постоянно говорит мне о том, что она родила замечательную дочку.
Вика, ты не думай. Я не хвастаюсь, нет. Просто я счастлива, и мне захотелось поделиться этим счастьем с тобой.
Понимаешь, у тебя нет веры. Но ведь теперь я прошла этот путь и говорю тебе о том, что МОЖНО ВСЕ ИЗМЕНИТЬ. Вика, попробуй. У тебя все получится.
Твоя бывшая соседка по комнате, Таня».
…Мчась в поезде дальнего следования, я не знала, что Вика, сидя в витрине, развернет письмо, которое передаст ей кто-то из туристов, заревет в голос, затем дотянется до костылей и разобьет ими стекло.
К ней будут сбегаться туристы, показывать на нее пальцем, смеяться или, наоборот, смотреть на нее испуганными глазами. А за разбитым стеклом будет сидеть уставшая женщина, жадно глотать свежий воздух и реветь о своем, о бабьем…
