ГЛАВА 14

Марьяна завела меня в небольшую комнату, в которой почему-то не было окон, и предложила сесть друг напротив друга за стол.

— Ну, как здесь тебе?

— Я даже не знаю, — неуверенно ответила я. — Мне здесь не жить.

— Первое время тебе придется пожить именно здесь.

Неожиданно женщина изменилась в лице и заговорила достаточно резким и жестоким голосом:

— А теперь слушай меня внимательно. Я выкупила тебя в полицейском участке за большие деньги. У меня прямая связь с полицейским участком. Мне всегда сообщают о поступлении таких молоденьких и симпатичных нелегалок, как ты.

Я слушала Марьяну и чувствовала: что-то не так и, по-моему, я куда-то влипла. Только вот куда, пока я еще не могла понять.

— Марьяна, я что-то не очень понимаю, о чем ты говоришь. Ты поможешь мне вернуться на родину?

— Нет, — усмехнулась Марьяна.

— Но ты же из службы социальной помощи?

— Я действительно оказываю социальную помощь.

— Тогда я тебя не очень понимаю.

— Даю тарелку супа, крышу над головой, но мою помощь нужно отрабатывать.

— Каким способом?

— Милочка, у нас, у баб, есть только один способ отрабатывать деньги. Другого еще никто не придумал.

— Что ты имеешь в виду?

— Не будь дурой и не делай вид, что ты не понимаешь, о чем идет речь.

Почувствовав неладное, я принялась перебирать в голове всевозможные варианты дальнейших событий и то, как мне вести себя дальше. Остановившись на том, что мне нужно как можно быстрее уносить ноги от этой подозрительной Марьяны, я выдавила из себя улыбку и, собрав остатки самообладания, произнесла:

— Извини, но мы с тобой неправильно друг друга поняли. Мне тарелка супа и крыша над головой не нужны. Я сюда не на заработки приехала. Мне нужна срочная депортация на мою родину. А за тарелку супа пусть работает кто-то другой, кому деньги нужны, а я на своей родине неплохо была устроена.

— Ты хочешь обратно в полицейский участок?

— Я с этим как-нибудь сама разберусь.

— Но я отдала за тебя деньги!

— За это я тебе очень даже признательна. Скажешь, какая сумма, черканешь свой адресок, я тебе обязательно вышлю.

— Ты что, до сих пор не поняла, кто я такая?!

— Я поняла, что ты разыскиваешь девушек, попавших в трудное положение, и принуждаешь их к занятиям проституции, — достаточно прямолинейно произнесла я.

— Ох, как смело, — захлопала в ладоши Марьяна.

— Марьяна, я не по этой части.

— Так надо же с чего-то начинать, — как-то по-недоброму усмехнулась недовольная моим поведением женщина.

— Сколько я тебе должна за освобождение? Напиши адрес, я вышлю.

— Я деньгами долги не беру, — Марьяна закинула ногу на ногу и затянулась сигаретой. — Только натурой.

— А я натурой не рассчитываюсь. Марьяна, мое дело деньги тебе предложить, а твое — отказать. Так что, извини, но мне здесь больше делать нечего.

Я направилась к выходу, но в тот момент, когда я проходила мимо усмехающейся, курившей тонкую сигарету женщины, она поставила мне подножку, и я чуть было не пропахала носом всю комнату.

Единственное, что меня спасло, — так это то, что я смогла ухватиться за дверную ручку и чудом сохранить равновесие.

— Дура, — только и смогла сказать я Марьяне, которая изучала меня насмешливыми глазами.

— А за дуру ты мне тоже ответишь.

Окоченевшими от страха пальцами я толкнула ручку двери и с ужасом посмотрела на стоящего на пороге громилу.

— Привет, — сказал мне громила и толкнул меня обратно в комнату.

— А ты кто?

Но громила даже не подумал ответить на мой вопрос. Он посмотрел на Марьяну и тут же спросил:

— Марьяна, что, новенькая брыкается? Может, ее по почкам?

— Скорее всего, придется и по печени, и по почкам. Что-то не нравится мне она. Понтов много, а толку мало. Строит тут из себя недотрогу, а на лице написано, что конченая шлюха. Я таких столько обламывала, что не сосчитать!

Мы встретились с Марьяной взглядом, и она заговорила уже другим, каким-то холодным и жестоким голосом:

— Послушай, мочалка, никто здесь с тобой в игрушки играть не собирается. Я выкупила тебя из полицейского участка за большие деньги, и ты будешь мне их отрабатывать тем способом, которым я тебе скажу.

Несмотря на то что мне было очень страшно, я все же произнесла:

— Лучше бы ты меня не выкупала. Меня взяли под стражу только за то, что у меня не было никаких документов. Я ничего страшного не натворила. Если бы ты не вмешалась, меня бы все равно отпустили.

— Если бы знал, где упадешь, соломки бы подстелил, — ответила на мою реплику Марьяна и тут же продолжила: — Работать будешь на улице Красных Фонарей. Если будешь послушной и дисциплинированной работницей, накопишь денег и вернешься на родину, — жестко сказала Марьяна. — И запомни, других вариантов у тебя нет. Сама знаешь, без бумажки любой человек — просто какашка. У тебя нет документа, а это значит, что ты НИКТО и зовут тебя НИКАК. И без глупостей. Если решишь бежать или будешь артачиться, мои ребята отвезут тебя на одну небольшую стройку и закатают в асфальт. Там таких, как ты, уже закатанных в асфальт, намного больше, чем ты можешь себе представить.

От последних слов по моему телу пробежали мурашки и меня заметно залихорадило. Марьяна встала, сделала знак громиле и устало произнесла:

— Олег, займись ею.

— Что? — недоумевала я.

— Что слышала. Порядок у нас такой. Сначала тебя мои ребята оприходуют, чтобы вся строптивость прошла, а потом работать начнешь. Сейчас Олег с тебя пробу снимет. Витьку сегодня некогда, он дежурит. Так что постарайся, девочка. Покажи Олежке свое мастерство. Пусть он поставит в твою зачетку отметку «отлично». И помни, что девочки, у которых в зачетке сплошь и рядом «отлично», намного быстрее возвращаются домой, чем те, у которых слишком много «троек».

Увидев, что Марьяна направилась к выходу, а амбал начал расстегивать свою ширинку, я в ужасе окрикнула уходившую женщину:

— Марьяна, я тебя умоляю! Я сделаю все, что ты захочешь. Буду работать столько, сколько ты захочешь, только пусть он уйдет. Не нужно устраивать никаких проверок. Я на все согласна. Только пусть он уйдет вместе с тобой.

Женщина рассмеялась мне прямо в лицо, бросила на пол сигарету и затушила ее каблуком.

— Извини, дорогая, не могу.

— Но почему? — задала я вопрос, смахивая слезы.

— Потому, что такие правила.

— Какие правила? Кто их придумал?

— Я, дорогая. Неужели ты до сих пор не догадалась, что здесь всем заправляю я?!

После этого Марьяна посмотрела на часы и обратилась к охраннику:

— Олег, только без рукоприкладства. Если давать не будет — пару раз осторожно по голове дай, и все. Мне интересен ее товарный вид: ей и так кто-то по физиономии заехал.

Как только за Марьяной захлопнулась дверь, я посмотрела на охранника умоляющим взглядом и всхлипнула:

— Не надо. Пожалуйста! Я тебя очень прошу.

Поняв, что мои уговоры вряд ли остановят мужчину, я забилась в угол комнаты, схватила стул и принялась держать оборону.

— Эй ты, придурок, я смотрю, ты по-человечески вообще не понимаешь! Слезами такую тупую башку, как у тебя, не разжалобишь. Если ты сейчас подойдешь ко мне ближе, я надену этот стул на твою голову! А если тронешь меня хоть пальцем, то засажу тебя за изнасилование. Ты не думай, что ты безнаказан в чужой стране… Я вот все равно на родину доберусь и отомщу всем своим врагам! Вот увидишь! Зубами буду рыть землю, но до родины доберусь.

— Все вы так говорите, — усмехнулся охранник и сделал несколько шагов в моем направлении. — Только до родины добираются единицы, а в основном вы так втягиваетесь, что в другом качестве себя уже не представляете. Ладно, брось дурить. Иди ко мне.

— Нет, ты в самом деле не понимаешь или не хочешь понять, что этот стул я сейчас разобью о твою голову?! Мне всегда казалось, что собака — это друг человека, но, видимо, я очень сильно ошиблась. Иногда собака совсем не друг, а просто враг.

— Это кто собака, я, что ли?

— Ну понятное дело, что не я!

Последние слова так сильно разозлили охранника, что он мигом выхватил у меня стул, кинул его в угол и заехал мне по носу так сильно, что у меня хлынула фонтаном кровь. Увидев кровь, он бросился в ванну, намочил полотенце холодной водой и кинул его мне.

— Запрокинь голову и приложи полотенце к носу.

Я легла на кровать, запрокинула голову и приложила полотенце к носу. Через мгновение на нем появились внушительные пятна крови, которые увеличивались с каждой секундой. В тот момент, когда перепуганный охранник бросился мочить в холодной воде второе полотенце, все мое лицо было залито кровью.

— По-моему, у меня кровотечение, — задыхаясь, проговорила я.

— Блин, в натуре, кровотечение! Закинь голову выше. — Охранник быстро застегнул ширинку и бросился к холодильнику искать лед. — У тебя со здоровьем-то как?

— Не знаю.

— Как тебя зовут?

— Таня.

— Меня — Олег.

— Очень приятно познакомиться, — всхлипнула я и ощутила, как из носа вновь фонтаном потекла кровь.

— Насчет того, что тебе приятно познакомиться, ты мне пургу не неси. Просто, видишь, Танюха, в жизни бывают и такие скверные ситуации.

— Обидно.

— Что тебе обидно?

— Что ты, русский парень, поступаешь так со своей соотечественницей в чужой стране. Нет бы руку помощи протянуть, помочь и понять, так нет.

— А я в чем виноват? Ты сама к Марьяне на крючок попалась. Я тебя не вербовал.

— Я ж ей поверила!

— Дура ты. Неужели тебя жизнь не научила, что никому верить нельзя.

— Вообще никому?

— Никому, — отрезал горилла.

— А как же жить-то, если никому не верить? Так и свихнуться можно.

— Вот так и жить.

Горилла увидел, что второе полотенце полностью залито кровью, и не на шутку перепугался.

— Послушай, у тебя вообще с давлением как?

— Оно у меня всегда низкое.

— Ты гипотоник, что ли?

— Гипотоник.

— Теперь понятно. У тебя и так кровь из носа временами идет, а тут я тебе еще кулаком заехал. Но вот ты тоже сама виновата. Какого черта меня собакой назвала?!

Мужчина кинул окровавленное полотенце на пол и приложил к моей переносице кубики льда.

— Жаль, грелки со льдом нет. А то бы сосуды в полости носа быстрей сократились. Лежи неподвижно. Ты сама как чувствуешь, нос заполнен сгустками крови? Дыхание затруднено?

— Затруднено, — всхлипнула я.

— Только не вздумай реветь. Лежи неподвижно. А то трясешь головой, еще хуже будет. Попробуй глубоко дышать носом. Под воздействием воздуха кровь сворачивается быстрее.

Когда наконец кровь остановилась, Олег положил новый холодный компресс и накрыл меня одеялом.

— Ты белая вся, как стена.

— Я спать хочу.

— Это слабость. Поспи. Организму нужно восстановиться.

В тот момент, когда он поправлял одеяло, я как-то по-детски улыбнулась и еле слышно произнесла:

— Спасибо.

— За что? За то, что я дал тебе в нос?

— И за это тоже спасибо. Если бы ты не дал мне в нос, то уже давно изнасиловал бы, к едрени матери.

— Спи, дуреха.