ГЛАВА 13

Милиция приехала только к обеду. За это время Феликс уже успел дозвониться хозяину дома и узнать, что по соседству живет мужчина восточной национальности, которого и в самом деле зовут Али. Вернее, постоянно он проживает в Москве и в дом наведывается не слишком часто. Более подробной информации узнать не удалось. Феликс был прав: соседи сейчас редко общаются друг с другом, поэтому хозяин дома об Али практически ничего не знал.

Феликс любезно предложил мне свой спортивный костюм. Я облачилась в него и отправилась встречать подъехавший к дому наряд милиции. Рассказав стражам порядка о том, что творится в доме по соседству, я вместе с ними подошла к коттеджу, в котором прятали Машку, и посмотрела на висящую над воротами видеокамеру.

– Они вас вряд ли в дом пустят, – произнесла я, заикаясь. – Я же вам говорю, что там вооруженные люди. Они держат в подвале мою подругу и могут устроить перестрелку.

Про убитого Жору я, конечно же, не сказала, придя к выводу, что, как только милиция найдет труп, лучшим выходом будет для меня от всего отказываться. Мол, на меня просто наговаривают, и я не имею к произошедшему никакого отношения.

– По-моему, в доме никого нет, – произнес один из стражей порядка и вновь нажал на кнопку звонка.

– Есть. Просто они не хотят открывать, – стояла я на своем.

Милиционеры смогли открыть массивные ворота дома не раньше чем через час. На территории дома было пусто. Никаких признаков того, что в доме находятся люди. Подбежав к дереву, с которого я спрыгнула на соседский участок, я стала рассказывать о том, как мне, по счастливой случайности, удалось сбежать.

– В доме никого нет, – заявили стражи порядка, осмотрев коттедж.

Они смотрели на меня таким странным взглядом, словно не верили в правдивость моих слов и считали меня сумасшедшей.

– Вы мне не верите? – Ценой величайших усилий я сдерживала свои слезы и не позволяла себе плакать.

Мне было жутко обидно оттого, что мне не хотят верить. Я боялась за Машку. Боялась так сильно, как ни за кого еще никогда не боялась. Я даже не сомневалась в том, что входная дверь заперта, но была уверена в том, что ее нужно ломать. И чем быстрее, тем лучше.

– Что за шум? – С этими словами на территорию дома зашел сухонький старичок. Работники милиции переглянулись и попросили его представиться.

– Я охранником в этом доме работаю. Живу здесь в деревне недалеко. Вот, на пару часов к себе в дом ходил да за продуктами в магазин. А в чем, собственно, дело? Что случилось? По какому праву посторонние на участке?

– Вы что, не видите, что мы из милиции? – оскорбились стражи порядка.

– Вижу, – моментально присмирел дедуля.

– А разве милиция бывает посторонней?

– Не бывает. Просто я подумал, что вы адресом ошиблись.

– Кто у тебя в доме?

– Никого, – пожал плечами дедуля. – Я же говорю, что я только два часа отсутствовал.

– Открывай дверь. Мы должны дом проверить.

– Хозяин не велел никого пускать.

– У нас есть сведения, что в подвале дома держат девушку.

– У вас неверные сведения, – замотал головой дед и в доказательство своих слов побежал отпирать входную дверь.

Когда мы прошли следом за дедом в дом, я ощутила, как сильно закружилась моя голова, и оперлась на руку Феликса.

– Что-то мне нехорошо.

– Тебе не нужно заходить в дом. Посиди на крыльце, а я сейчас вернусь.

– Я боюсь.

– Кого? Ты же видишь, здесь никого нет.

– Все равно боюсь…

Феликс прошел следом за милиционерами. Я пыталась держать себя в руках, но у меня это не очень-то получалось. Слишком свежи были в памяти воспоминания сегодняшней ночи. До такой степени мне еще никогда не было страшно. Мне даже показалось, что еще сутки назад я вообще не знала, что такое страх. Дождавшись, когда Феликс в окружении милиционеров выйдет из дома, я смогла встать и вновь почувствовала, что стражи порядка как-то странно смотрят на меня.

– В доме никого нет.

– А вы в подвале смотрели?

– Я подвал открывал, – поспешил с ответом дедуля. – В подвале отродясь никого не было.

– Вы в подвале смотрели??? – не обращая никакого внимания на деда, обратилась я к милиционерам.

– Мы осмотрели весь дом вместе с подвалом. Нигде никого нет.

– Значит, Машку уже в Малаховку перевезли. Значит, мы уже опоздали.

– В какую Малаховку?

– В подмосковную. Теперь Машка в борделе будет работать, или ее на органы продадут. Это как Али решит.

Милиционеры переглянулись и вновь посмотрели на меня, как на сумасшедшую.

– Вы думаете, что я все придумываю?! Что вы на меня так смотрите?! Вы думаете, я из психушки сбежала?! Там, на втором этаже, в спальне лежит труп!

– Какой еще труп?

– Вы что, его не видели?

Я не знаю, откуда у меня взялись силы. Я бросилась в дом и поднявшись на второй этаж, распахнула дверь спальни. К моему удивлению, в комнате трупа не было. Аккуратно заправленная кровать и хорошо проветренное помещение… Ни покойника, ни следов моего преступления. Я уже не знала, верить ли мне себе самой или не верить.

– Девушка, что ли, не в себе? – поинтересовался поднявшийся следом за мной дед у запыхавшихся милиционеров.

– Где труп? Куда спрятал? – прямо в лоб спросила я деда.

– Какой труп? – Охранник невинно захлопал глазами.

– Жорика знал?

– Какого Жорика?

– Сутенера?! Вербовщика девушек?

– Хозяина этого дома зовут Али.

– Хватит пургу нести, – злобно произнесла я и обратилась к милиционерам: – Когда я убегала из дома, то видела, что на этой кровати лежал труп того мужчины, который уговорил нас с подругой приехать в этот дом. Он представился вдовцом-миллионером. Обещал отвезти нас на праздник жизни с фейерверком и цыганами. Мы выпившие были. У Машки через три дня свадьба, а жених пропал. Вот и набрались с горя. Одним словом, мы уши развесили и в этот дом приехали. Перед тем как отсюда сбежать, я видела здесь труп этого фальшивого миллионера. И куда он делся?

Я обыскала всю комнату, даже заглянула под кровать, но никакого трупа не нашла.

– Чисто сработано. Даже следов никаких не оставили.

– Девушку психиатру показать надо, – посоветовал стражам порядка охранник. – Она говорит, что вчера пила много. Вот у нее, видимо, на почве алкоголизма произошло помутнение рассудка. Такое часто бывает. Может, она, конечно, еще чего-нибудь и покурила. Вот ей трупы мерещиться и начали. Налицо белая горячка. В таком состоянии она опасна для общества.

– А этого тут вообще ночью не было, – сказала я, показывая на охранника. – Он, скорее всего, только утром нарисовался. Ночью здесь совсем другие ребята были.

– Да я всю ночь здесь дежурил, – нахмурил брови охранник. – Какие ребята? В этот дом, кроме хозяина и его семьи, никто не приезжает.

– А хозяин кто? – поинтересовались стражи порядка.

– Очень уважаемый человек. Бизнесмен.

– Бизнесмен, – рассмеялась я истерично. – Да вы хоть можете себе представить, какой у него бизнес? Вы знаете, чем он занимается? Он девушками торгует!

– Да за такую клевету хозяин на эту дуру в суд подать может! Хотя видно, что девка головой-то больная, а это значит – убогая.

Я твердила, что нужно найти дом в Малаховке, что необходимо арестовать Али и сделать все возможное, чтобы он раскололся и рассказал всю правду. Но меня мало кто слушал. Работники милиции смотрели на меня с каким-то сожалением и даже с сочувствием. Чем больше я говорила, тем больше убеждалась в том, что мне никто не верит.

– У меня подруга пропала. Вы понимаете? – Я посмотрела на мужчин глазами, полными слез, но не нашла ответной реакции.

Я спускалась вниз по лестнице на ватных ногах. Затем молча наблюдала за тем, как Феликс прощается с милиционерами, извиняется и дает им деньги.

– Вот дура сумасшедшая, – выругался охранник и закрыл за нами ворота.

Мы с Феликсом вернулись в его коттедж, уселись на крыльце, прижавшись друг к другу.

– Зачем ты перед ними извинялся?

– За ложный вызов.

– Но ведь он был не ложный!

– Для них – ложный.

– А денег ты ментам зачем дал?

– Затем, чтобы тебя на медицинское освидетельствование не повезли.

– Все равно бы никуда не повезли. Да и пусть проверяют: я совершенно нормальный, вменяемый человек. Пусть хоть детектор лжи используют, я говорю правду. Хорошо у нас милиция работает! Никого не нашла, денег слупила и уехала. Не думала, что за так называемый ложный вызов еще и платить надо.

– Лиза, я понял, что у тебя очень серьезные проблемы. Мне пришлось дать милиции денег, чтобы их у тебя не стало еще больше.

Последние слова Феликса произвели на меня очень сильное впечатление. Я заметно поежилась и прошептала:

– Как же ужасно мы живем. Именно поэтому я хочу иммигрировать в Австралию.

– А почему именно в Австралию?

– Потому, что мне так хотелось бы узнать, что же такое правовое государство, и обрести уверенность в завтрашнем дне. Так надоело жить в этой стране и чувствовать себя бесправным ничтожеством. Только и успевай отваливать всем деньги.

– Можно подумать, в Австралии деньги никому не нужно отваливать.

– Нужно, но только не таким скотским образом. У меня в Австралию знакомая уехала.

– Навсегда?

– Навсегда.

– И как ей там?

– У нее произошла переоценка жизненных ценностей, к ней пришло трезвое восприятие реальности. Она научилась воспринимать мир так, как воспринимают его австралийцы. Я ей завидую.

– Почему?

– Потому, что она смогла уехать, и у нее хватило на это духу. Сейчас она улыбается, вспоминая свою прошлую жизнь: вечная беготня, стремление побольше урвать и все это спрятать, желание пройти туда, куда тебя не пускают. Сердечные приступы и головные боли. Нервные срывы. Вечно унылые, злые, недовольные жизнью лица. Когда она здесь жила, то практически не улыбалась.

– А за границей все улыбки фальшивые.

– Это не имеет значения. Намного приятнее смотреть на фальшивые, но улыбчивые лица, чем искренние, злые и раздраженные. Моя знакомая устроилась на работу, получила кредит на квартиру. Купила машину. Отработает положенные пять дней в неделю и на выходные едет к океану. Понимаешь, в России она очень боялась старости, а в Австралии это ее совершенно не беспокоит. Она работает сорок часов в неделю, и ей всего хватает, не нужно никаких дополнительных заработков. На заработанные деньги вполне можно жить, и жить неплохо. Жить, дышать, улыбаться и путешествовать. Моя знакомая знает, что у нее вырастут дети, будет выплачен кредит на квартиру, машина на гарантии, в пенсионный фонд идут отчисления. За здоровьем следят. Прекрасный воздух, дышится легко. Всего хватает в меру. Основной австралийский девиз – «наслаждайся и расслабляйся». Только в этой стране она узнала, что такое уверенность в завтрашнем дне. Говорит, что это просто необыкновенное чувство.

– Может быть, твоя подруга и права, – только и мог сказать задумавшийся Феликс.

– Это так гнусно, когда средства массовой информации смакуют подробности жизни детей олигархов и воров. Читаешь прессу, видишь по телевизору людей, которые бесятся с жиру, и приходишь к мысли, что возвращаются времена Достоевского. Ладно, если бы эти люди имели честный бизнес, но ведь в этой стране честный бизнес невозможен. Жируют те, кто за копейки, пользуясь связями, приватизировал и распродал Россию оптом и в розницу. Все эти люди, разворовавшие Россию, – позор для страны. Противно смотреть, с каким размахом они развлекаются. Жутко это все для страны, в которой миллионы инвалидов, стариков, больных детей и людей, живущих за чертой бедности. Казалось бы, что эти богатые люди должны быть умны, но как бы не так! Всматриваешься в их самодовольные лица, и тебе становится страшно. Только в нашей стране можно наблюдать, как люди сходят с ума от денег. Страшно, что фактически подобные люди управляют страной.

Наступило тяжелое молчание. Затем я вновь заговорила:

– Все телевизионные каналы наперебой рассказывают о тех, кто своим образом жизни пытается убедить нас в том, что Бога нет. А затем смотришь другую программу, и сердце кровью обливается, когда видишь больных раком детей, у которых нет денег на лекарства, а власть отказала им в поддержке. Зато та же самая власть бросает миллионы на ветер, тратит огромные суммы на собственные развлечения.

– Здесь мне трудно с тобой не согласиться, – мрачно произнес Феликс. – Я и сам с болью в сердце смотрю на необъятную любовь русских олигархов к России. Кутят направо и налево… А где-то умирают ни в чем не повинные дети. Вместо того чтобы взять шефство над какой-нибудь больницей и спасти жизнь хоть одному больному ребенку, они ведут разгульный образ жизни… Страшная страна.

– Какое шефство? О чем ты говоришь? Им проще устраивать показуху: мол, смотрите на меня, какой я крутой и богатый! Смотрите и облизывайтесь! Самые известные люди в нашей стране – воры в законе и светские шалавы. Что ж это за страна одуревших дармоедов?

– Это пройдет.

– Ты думаешь? – Я подняла голову и посмотрела на Феликса глазами, полными надежды.

– Я в этом уверен.

– Дай бог, чтобы твои слова оказались пророческими.

– У нас замечательная страна, просто власть не самая лучшая.

– Возможно, ты прав, – согласилась я с Феликсом. – Но у меня нет никакого желания в этом разбираться.

– Нельзя уезжать в другое государство, в неизвестность…

– А разве можно жить в неизвестности???