ГЛАВА 26

Единственное, за что я очень сильно переживала, так это за то, чтобы раньше времени не появился Валид, потому что я прекрасно понимала: если в квартиру вернется мой муж, то моим планам просто не суждено будет сбыться. Перетащив труп Ахмеда в старенький шкаф, мы сидели с Клавой на кухне, пили холодный красный чай и ждали, когда стемнеет. Клава задумчиво смотрела на Хургаду из окон моей квартиры и не могла не возмущаться по поводу того, что этот город не предназначен для жизни нормального европейского человека, привыкшего к цивилизации и к хоть какому-то маломальскому комфорту.

– Я не представляю, как из Москвы можно переехать на постоянное местожительство в Хураду, – никак не могла успокоиться она. – Хотя, если честно, я Москву не люблю. Какая-то она шумная, неприветливая, злющая. То ли дело – у нас в Сибири. Будет желание – приезжай в гости. У нас такая красота, словами не расскажешь!

– Спасибо, конечно, за приглашение, но я еще не знаю, как дальше сложится моя судьба, а ты меня уже в гости зовешь. Теперь, после всего того, что со мной произошло, я и сама не понимаю, как я могла решиться переехать на постоянное место жительства из Москвы в Хургаду. Знаешь ведь, как любовь туманит голову.

– Неужели ты так сильно влюбилась?

– Сильно.

– Что за перец тебе такой необыкновенный попался, что от него ты так голову потеряла? Ты от русских мужиков хоть раз голову теряла?

– Нет, – покачала я головой. – Увлечения и влюбленности были, а что такое любовь, я не знала.

– Интересно, а почему так?

– Я тоже над этим думала. Может быть, это оттого, что наши мужчины слишком скупы на комплименты и большей частью молчат, а восточные всегда могут сказать тебе то, что ты хочешь услышать. Ведь я так слепо верила Валиду, видела в нем только хорошее и не находила ничего плохого. Он просто потрясающий актер, ему бы в кино сниматься и на театральных подмостках играть. Он умеет так мозги запудрить, что ты никогда не поймешь, где ложь, а где правда и кто же он такой на самом деле. Я видела в нем тонкого, ранимого, душевного, любящего меня человека. Я и представить себе не могла, что он обыкновенный кобель и курортный жиголо, который при этом еще очень высокого мнения о себе. Строит из себя утонченного романтика, а на самом деле врет как дышит. Со стороны Валид выглядел как крайне положительный и порядочный парень, который непонятно каким образом оказался среди такого большого количества египетских курортных альфонсов. Его специализация – это большая и чистая любовь, о которой он может рассказывать часами. У него настолько подвешен язык, что хочется подарить ему всю себя, стать для него одной-единственной и неповторимой. Я и представить себе не могла, что практически каждой туристке он говорит одно и то же. Мне казалось, что такими святыми словами не шутят: Валид любил говорить мне о том, что меня подарил ему Аллах, и клялся мне в бесконечной любви этим же самым Аллахом. Оказалось, что у этого человека нет ничего святого. Он уверял, что уже пресытился другими девушками, что устал от секса без любви, что его душа отсырела и что, увидев меня, он влюбился в первый раз в жизни. Он говорил, что видит во мне мать своих детей и хочет на мне жениться. Валид то и дело повторял, что до меня он был очень плохим, но, увидев меня, он стал очень хорошим, а также то, что наши имена написаны звездами на ночном небе.

– Да, эти слова не для наших израненных женских душ, – согласилась со мной Клава. – Для нас такие слова – как бальзам для кровоточащих ран. Знают, гады, чем брать.

– Для русских женщин – это любовь и надежда, а для арабов – просто работа. Обыкновенная ежедневная работа. Ведь эти курортные мачо работают сразу с несколькими отелями.

– Как это?

– Они заключают устный договор с администрацией одного или сразу нескольких отелей. Каждый рассчитывает свои силы самостоятельно. Если жиголо в отеле работает, то ему еще проще.

– А если нет?

– Если даже не в отеле, то и в этом нет ничего сложного. Если курортный мачо работает, например, в торговой лавке, то он заключает устный договор с отелями, которые находятся ближе к лавке, и начинает крутить любовь с девушкой из определенного отеля. Так вот, за каждую повторно вернувшуюся в отель девушку курортный мачо получат премию от администрации. Наши девушки мотаются в Египет по нескольку раз в году в надежде на свой кусочек счастья, а хитрые курортные женихи, помимо халявного секса и кучи подарков, получают еще свои проценты и премию от руководства отеля.

– Гады, – только и смогла сказать Клава. – На всем бизнес делают, даже на любви.

– А ты только представь, сколько наших соотечественниц в арабов влюбилось точно так же, как я в своего Валида. Восточные мужики чересчур хитрые: они быстро уяснили, что путь к сердцу русской девушки лежит через ее душу. Я к Валиду на удочку быстро попалась, ему не пришлось даже особых усилий прилагать. Я просто очень сильно хотела любви, и вдруг нашелся человек, который мне ее предложил. Я допустила точно такую же ошибку, как и многие другие девушки. Понадеялась на принцип: «Со мной этот мужчина будет другим». Я совсем не подумала о том, что в большинстве случаев этот принцип не срабатывает. Я наивно верила в то, что наша любовь будет длиться вечно, а оказалось, что продолжительность любви зависит напрямую от количества денег, которым располагает наивная жертва.

Увидев, что на улице стало темнеть, я посмотрела на часы и перевела взгляд на Клаву.

– Клава, мне кажется, что уже пора.

– Пусть как следует стемнеет. Так будет более безопасно.

– Да я боюсь, что Валид может вернуться!

– И этого перца замочим. Где наша не пропадала! – как ни в чем не бывало ответила Клава.

– Клава…

– А что? А то мы к этим аборигенам со всей душой, а они к нам – задницей. Пусть знают наших женщин! Все, хватит, лавочка прикрыта, самопожертвование закончилось. Русские женщины поняли, что теперь настало время пожить для себя.

– Клава, мне страшно, – честно призналась я сидящей напротив меня женщине. – В Хургаде в это время только ночная жизнь начинается, а тут мы со своим трупом.

– А мы его в ковер замотаем, – успокоила меня Клава. – У тебя же там в комнате какой-то старый ковер валяется, вот он и пригодится. Этому ковру сто лет в обед, его только на свалку осталось выкинуть.

– Дело не в том, старый он или нет. Ты же сама понимаешь, что мне такого добра не жалко, я вообще не понимаю, как в квартире можно такое постелить. Дело в том, что муж придет – а ковра нет. Валид же тогда может что-то заподозрить.

– А что муж может заподозрить? Он тебя избитую в квартире умирать бросил без денег и продуктов. Может, ты в себя пришла и решила продать этот чертов ковер для того, чтобы купить себе хоть какую-нибудь еду и не умереть с голоду?!

– Ты думаешь?

– Я в этом уверена! А ты хочешь, чтобы мы труп так понесли? Да мы его даже до грузовика не донесем – нас полиция моментально схватит.

– Клава, пусть будет по-твоему.

Как только на улице окончательно стемнело, мы с Клавой завернули Ахмеда в ковер и вынесли на лестничную клетку. Пока мы тащили труп до стоящего рядом с подъездом автомобиля, мне показалось, что прошла целая вечность. Как только нам удалось забросить ковер в кузов мини-грузовика, я посмотрела на изрядно бледную Клаву и быстро проговорила:

– Вроде бы никого!

– Во дворе – точно никого, – подтвердила Клава. – Если никто в окно не смотрит, то можно сказать, что все прошло очень даже удачно.

Едва Клава села в кабину, она вытерла ладонью потное лицо и быстро спросила:

– Ты водить-то машину умеешь?

– Умею, – так же спешно ответила я. – Ты посиди пару минут тут, а я скоро вернусь.

– Ты куда?

– В квартиру. Там кровь немного на пол накапала, нужно убрать. Главное, чтобы не осталось следов преступления.

– А ты вернешься обратно? – как-то недоверчиво спросила меня еще больше побледневшая Клава.

– А где же я, по-твоему, останусь – в квартире, что ли?

– Я жду.

– Я мигом, – произнесла я и бросилась в сторону подъезда.

Поднявшись в квартиру, я постаралась как можно быстрее избавиться от так называемых следов преступления. Окинув комнату беглым взглядом и убедившись, что в ней не осталось ничего подозрительного, я сразу вернулась в машину. Сев на водительское место, я немного перевела дыхание и с дрожью в голосе произнесла:

– Квартирка в порядке. Едем!

Проезжая мимо лавки Хасана, Клавдия чуть было не вывалилась из окна, пытаясь увидеть в ней своего «любимого».

– Валька, стой! – закричала она таким громогласным голосом, что от неожиданности я резко ударила по тормозам и гневно спросила:

– Что стряслось?!

– Да перец там мой в лавке сидит!

– И что теперь?

– Пойду схожу к нему на пару слов.

– Ты никуда не пойдешь.

– Как же так?! Я его столько времени ловила?!

– Клава, – попыталась образумить я неугомонную женщину. – Пожалуйста, давай уедем отсюда. – Кругом столько народа. На одной стороне дороги машина с полицейскими, и на другой – тоже. Куда ты собралась? У нас же труп в багажнике. Если ты пойдешь сейчас выяснять с Хасаном отношения, то просто нас подставишь. На тебя будет смотреть вся улица.

– Но ведь я столько его караулила! – стояла на своем Клавдия, для которой Хасан сейчас стал намного важнее, чем лежащий в машине труп.

– Завтра пойдешь и еще его покараулишь.

– Но ведь завтра его может не быть!

– Да куда он денется? Он всегда на месте. Просто он в лавке от тебя прячется.

– Ты думаешь? – нахмурила брови Клава.

– Да я в этом уверена. Сидит себе в лавке, в своей крохотной каморке и ждет, пока ты уйдешь. Где ему еще быть? Ему товар продавать надо да с русскими туристками знакомиться.

– А чего он от меня прячется? – В голосе Клавдии послышалось разочарование.

– В Сибирь ехать не хочет, – постаралась успокоить ее я. – Что он, дурак, что ли, куда-то лететь, если к нему бабы сами прилетают. Ты лучше покажи мне на курорте хоть одного египтянина, к которому девушки из России за чистой любовью не приезжают. Ни одного не найдешь!

– Что, и в правду нет ни одного? Неужели ко всем прилетают?

– Ко всем, – резко сказала я. – Может, без наших девушек остались только дворники и погонщики верблюдов. У остальных с русскими туристками полный порядок. Да пойми же ты наконец, что Хасан – редкостный болтун. Всю эту курортную мишуру воспринимать серьезно просто нельзя. У этого Хасана мобильный телефон от любовных посланий ломится.

Выждав паузу, я обратила внимание на то, что Клава покраснела до корней волос, и сказала дружелюбным голосом:

– Клава, поехали, а то нас сейчас точно полиция заметет. Свои отношения ты можешь выяснить позже, у тебя еще есть немного времени до отлета.

– Поехали, – дала «добро» Клава. – Все равно этому перцу от нас не скрыться.

Сняв у Клавы со лба темные очки, я надела их.

– Это для того, чтобы я не испугала полицию своим синюшным лицом, – пояснила я и надавила на газ.

– Послушай, а у нас документы на машину есть? – поинтересовалась Клава, как только мы выехали на главную улицу города.

– Откуда?

– Что, вообще ничего нет?

– Ничего. Я в сумке и в карманах у Ахмеда все пересмотрела: никаких документов, только ключи от машины.

– А как же он тогда ездил?

– Понятия не имею! У них здесь вообще вождение довольно странное. Все ездят и друг другу сигналят, прямо как братья. И при этом все друг друга подрезают и то и дело норовят устроить аварию. Правил дорожного движения в Египте и в помине нет. Если есть желание, то можно поехать и поперек дороги. У них здесь столько дорожных происшествий, страшно подумать! Очень много гибнет туристов от того, что местные жители садятся за руль, не умея ничего, кроме как громко петь и давить на газ. В Москве тяжело машину водить, но там хоть все по правилам ездят, а тут – вообще кошмар. Тяжело ездить, когда правила дорожного движения вовсе отсутствуют.

– А если нас полиция остановит и документы на машину потребует?

– Скажем, что мы русские туристки и взяли машину напрокат, а документы забыли в номере.

– Тогда нас точно в полицию заберут.

Я нервничала ничуть не меньше Клавы, хотя старалась не показывать виду, но в тот момент, когда мы проезжали мимо дорожного поста, у которого стояли полицейские с автоматами, моя нервная система дала капитальный сбой и я ощутила, что меня охватила самая настоящая паника.

– Ну все, Клава, по-моему, мы уже приехали.

– Держись левее и не вздумай обгонять автобус, – быстро сообразила Клавдия. – Поезжай с ним на одной скорости.

– Ты думаешь – пронесет?

– Я очень на это надеюсь.

Клава оказалась права, мы спрятались за туристический автобус и удачно миновали полицейский пост. Полицейские с автоматами остались уже позади, а я все слышала громкий стук своего сердца.

– Клава, мы больше не можем рисковать, – сказала я взволнованным голосом и тяжело задышала. – Нужно избавляться и от машины, и от трупа. Если нам повезло на этом посту, то это не значит, что повезет на следующем.

– Что ты предлагаешь?

Остановившись рядом с брошенным недостроенным зданием, я свернула в сторону и поехала по так называемому бездорожью.

– Ты куда? – Клава буквально вжалась в кресло.

– Бросим тело здесь.

– А может быть, доехать до ближайшего леса?

– А ты знаешь, где в Хургаде ближайший лес? – с издевкой поинтересовалась я у Клавы.

– Да уж, с лесом тут напряженка.

– Вот и я про то же. Стройка в самый раз будет, тем более она заброшена и не освещена.

Подъехав к недостроенному зданию настолько близко, насколько это было возможно, я выключила мотор и потушила фары.

– Что-то мне здесь не очень нравится, – заметила Клава, вглядываясь в темноту. – Может, ты все же фары включишь, а то тут темнота такая, хоть глаз выколи.

– Фары включать слишком опасно. Не бойся, мы всего лишь на стройке.

Мы вышли из машины и дождались, пока наши глаза привыкнут к темноте. Затем вытащили из кузова труп Ахмеда, завернутый в ковер, и поволокли его вместе в сторону недостроенного здания. Оставив свою ношу на недостроенном цокольном этаже, мы почти наперегонки бросились к своей машине.

– Машину нужно оставить в другом месте, иначе Ахмеда слишком быстро найдут.

Клава сразу же со мной согласилась, и мы как можно быстрее отъехали от этой страшной, безлюдной, зловещей стройки. Проехав некоторое расстояние, я остановила машину рядом с пустырем и, достав из пляжной сумки пистолет, из которого я убила Ахмеда, присела на корточки и зарыла оружие в песок.

– Как же ты все продумала! – похвалила меня Клава. – Действуешь, как заправский убийца.

– Ну и комплименты у тебя… В тюрьму не захочешь – еще не так будешь действовать.

Проехав еще несколько километров, мы свернули на освещенную трассу и остановили свой грузовик рядом с маленьким, должно быть, дешевым отелем.

– А почему ты не захотела бросить машину в безлюдном месте? – поинтересовалась Клава.

– Зачем? Поставим ее у этой захудалой гостиницы. Может, Ахмед в нее зашел и больше уже не вернулся. Если мы бросим грузовик на обочине, то это может быть слишком подозрительно. Я уверена, что около него тогда обязательно остановится полицейская машина. А так – просто машина стоит рядом с отелем, и никому нет до нее дела.

Выйдя из грузовика, я посмотрела на связку ключей, среди которых были ключи от машины и от квартиры Ахмеда, хотела было ее выкинуть, но передумала, сунула в карман и вместе с Клавой вышла на дорогу для того, чтобы поймать маршрутное такси.

– Я в отель, – решительно заявила Клава. – Я выпить хочу: все-таки такой сложный день. Сейчас бы только до бара добраться и чего-нибудь покрепче заказать.

– Счастливая!

– Да уж, счастья выше крыши!

– А я думала, ты сейчас к Хасану на разборки поедешь, – я не могла не съязвить.

– Ты что, какой Хасан?! Я на ногах еле стою! Ты сама говорила мне о том, что у меня еще будет возможность выяснить с ним отношения. За мной не заржавеет! Если бы ты мне раньше сказала о том, что он от меня в лавке прячется…

– То что бы было?

– Я бы всю его лавку вверх дном перевернула. Я ведь ее берегла, думала в ней добра столько – жалко все это рушить. Валя, ты мне там пятьсот долларов обещала… – По Клавиному выражению лица было нетрудно догадаться, что говорить про деньги ей было очень неудобно.

– Деньги завтра в три часа дня в рыбном ресторане, как договорились, – спокойно произнесла я, но тут же встала как вкопанная и ощутила, как какая-то волна удушья сдавила мне грудь.

– Валя, ты чего?

– Негативы…

– Какие еще негативы?

– Для того чтобы завтра я смогла получить свои деньги, я должна отдать негативы, как же я сразу-то не подумала! – произнесла я убитым голосом и схватилась за голову.