ГЛАВА 20
– Все будет хорошо, – незнакомец гладил меня по голове и пытался хоть немного успокоить.
– Вы уверены? – Я подняла заплаканные глаза и посмотрела на молодого человека пристальным взглядом. – Вы точно уверены?
– В чем? – немного смутился он.
– В том, что все будет хорошо? Вы и вправду так думаете?
– Конечно. А по-другому просто не может быть! Жизнь – такая сложная штука. Она полосатая, как зебра. Если сегодня у вас черная полоса, то завтра обязательно будет белая. Нужно только немного подождать и все обязательно наладится.
– Ничего уже не наладится! То есть для кого-то, возможно, и наладится, но только не для меня.
– Не может быть. Вы не похожи на обреченную!
– У меня уже все позади, – шепотом произнесла я и вновь заревела.
– Да что вы такое говорите? Вы же еще такая молодая, вы еще будете очень счастливы!
– Я уже больше ничего не жду от жизни.
– Редко можно услышать подобные слова из уст симпатичной молодой девушки.
– Я жить не хочу! Понимаете, не хочу?! Я хочу умереть. Господи, если бы у меня был какой-нибудь яд…
– И что тогда?
– Тогда я бы спокойно ушла из жизни. Выпила яд – и тебя уже нет. Я хочу умереть, но только я очень сильно боюсь боли. Я хочу умереть так, чтобы не было больно. Выпил какую-нибудь таблетку – и тебя уже нет.
– Вы хоть понимаете, что вы сейчас говорите?
– Я просто не хочу жить. Я устала!
– Отчего вы устали?
– Я жить устала!
– Вам неинтересно жить?
– Нет.
– Но почему? – опешил молодой человек. – В жизни столько замечательного!
– Может быть, но все это не для меня. Все мои надежды разбились, я потерпела поражение на всех фронтах. Я проиграла и больше не хочу жить – не вижу смысла. Не хочу больше мучиться.
Мои последние слова заставили незнакомца изрядно поволноваться. Он прижал меня к себе и взволнованно заговорил:
– Ты извини, что я перешел на «ты», но я должен вправить тебе мозги. Мне тяжело слушать, как молодая красивая девушка говорит о том, что ей надоело жить. Я понимаю, когда об этом говорит больной человек или калека, но ведь ты не инвалид. У тебя руки-ноги целы и голова вроде на месте, а говоришь подобные вещи. Побойся бога! Что с тобой приключилось?
Мне захотелось рассказать незнакомцу о том, что творится у меня на душе, но я не смогла и вновь всхлипнула.
– Ничего, что я с тобой на ты? – вновь спросил он меня.
– Ничего.
– Просто мне тяжело слушать, когда кто-то о смерти рассуждает. Что у тебя случилось?
– Слишком долго рассказывать. Все слишком ужасно.
– Может, тебя какая местная макака обидела? Ты скажи, я ей уши надеру. Ты только пальцем мне на нее покажи. А то тут местные макаки совсем с катушек слетели: нашим девушкам не дают проходу. Вчера тут скандал такой был. Слышала?
– Нет, а что за скандал?
– Да массажист местного происхождения клиентке захотел не только массаж сделать. Тетеньку чуть на массажном столе не изнасиловал. Женщина такой крик подняла, из кабинки выскочила, перепугалась. Эту макаку сразу за аморальное поведение из отеля выперли. Совсем, сволочи, оборзели. Так что, тебя какая-то местная макака расстроила и напугала? Я угадал?
– Нет, – покачала я головой и отвела заплаканные глаза в сторону.
– Муж изменил?
Незнакомец задал вопрос и сразу за него извинился.
– Прости, я и в самом деле лезу не в свои дела. Если не хочешь, то ничего не рассказывай.
Я посмотрела на мужчину какими-то задурманенными глазами и подумала о том, что в моей сумке лежит пистолет. Внезапно в мою голову пришла мысль о том, что он мог бы стать решением всех моих проблем. Просто пуля в висок… Совсем как в фильме. С этой пулей закончится моя поруганная жизнь, прекратятся мои мытарства в чужой стране без денег и документов, уйдут боль и слезы. Мне представлялось, что кто-то невидимый, тот, кто правит балом, там наверху, безжалостно играет моей судьбой.
Мне показалось, что с момента своего знакомства с Валидом я находилась в каком-то трансе, словно он загипнотизировал меня своими жгучими восточными глазами, и я поверила в его привлекательность, чистоту и порядочность. И вот этот гипноз перестал на меня действовать, я словно вышла из комы и пришла в нормальное состояние: я способна видеть, слышать и соображать.
Я была одна среди стаи диких волков, и человек, которого я так сильно любила, был одним из них и всегда скалил зубы, мечтая броситься на меня и перегрызть горло в подходящий момент. Я была на грани нервного срыва и постоянно думала о египетской тюрьме, о том, что Ахмеду были нужны от меня только деньги, а когда у меня их не стало, он потерял ко мне интерес и в любой момент может от меня избавиться, сделав один– единственный звонок в полицию. Вероятность моего благополучного возвращения на родину была равна нулю. Конечно, меня посещали мысли обратиться в российское консульство и попросить там защиты, но я понимала, что если египетская полиция решит обвинить меня в убийстве Мухаммеда и вынесет свой обвинительный вердикт, то тогда мне уже вряд ли кто-то поможет. Даже если бы я и обратилась в консульство, то на меня посмотрели бы как на очередную дуру, влюбившуюся в египтянина, потерявшую все, что имела. Я не верила в реальную помощь, тем более от представителей консульства. Когда в Египте взорвали гостиницу, в которой проживали туристы, представители всех иностранных консульств съехались для того, чтобы как можно быстрее помочь своим согражданам, и только наши россияне, потерявшие своих близких, оставшиеся без денег, пищи, ночлега, оказались никому не нужны. Они были брошены на произвол судьбы и могли рассчитывать только на помощь своих родных и близких. Об этом говорили по телевизору и много писали в газетах. Не зря говорят, что наши консульства и посольства – это последние места, куда нужно обращаться за помощью, потому что реально помочь там не спешат. Легче найти поддержку у случайного прохожего на улице, чем приехать со своим горем в посольство: там еще слишком жив бюрократизм. Так уж повелось что мы, русские люди, предоставлены сами себе и в этой жизни надеемся только на себя.
– А от пули умирать больно? – неожиданно спросила я сидящего рядом с собой мужчину.
– Зачем ты задаешь такие вопросы?
– Если не хочешь отвечать, то не отвечай.
– Смотря куда пуля попадет, – все же ответил мой новый знакомый.
– Допустим, она попала в висок.
– Ты что, фильмов насмотрелась?
– Я задала тебе вопрос.
– Выстрел в висок – это мгновенная смерть.
– Значит, это не больно?
– Это не больно, – незнакомец слегка поморщился. Видимо, ему было неприятно говорить на данную тему. – Слышишь, гони ты от себя прочь эти ужасные мысли. Я не понимаю, что же такое страшное должно произойти с молодой, интересной девушкой, чтобы она начала думать о смерти?!
– У этой девушки муж оказался профессиональным альфонсом, – заговорила я глухим и безжизненным голосом. – У нее нет ни денег, ни документов. Она находится в чужой стране и не может вернуться на родину. Эта девушка совершенно случайно убила одного человека. Вернее, она его не убивала. Этот негодяй хотел изнасиловать ее в туалете, она его толкнула, а он упал на штырь и умер. Другой человек это видел. Вернее, не так, – я постоянно сбивалась и ощущала, как тяжело мне дается каждое слово.
– Он все это не видел, он просто записал разговор об убийстве, произошедший между ним и этой несчастной девушкой, на диктофон в своем мобильном телефоне. Он хочет сдать напуганную девушку полиции, постоянно ей угрожает и шантажирует. Он говорит, что она убила мусульманина в мусульманской стране и ей грозит страшная египетская тюрьма. Этот человек отобрал у девушки паспорт, а ее муж-альфонс украл ее пластиковую карту и снял с нее все деньги.
Когда я замолчала и вытерла заплаканные глаза, незнакомец спросил меня:
– Эта девушка – ты?
– Я, – со стоном вырвалось у меня. – Ужасная история, правда?
– Согласен.
– Извини, что я тебе все это рассказала. Ты же на отдыхе. Наверно, неприлично грузить незнакомого человека своими проблемами. Одним словом, я наговорила тебе тут всякую муть. Забудь!
– Забыть не смогу, – честно признался мне молодой человек.
– Почему? Просто выброси из головы, и все.
– Слишком впечатлил рассказ.
– Значит, ты говоришь, что умирать от пули не больно?
– А у тебя что, есть пистолет? – осторожно задал вопрос мужчина.
– Найдем, – глухо произнесла я и, резко встав со своего места, пошла к выходу.
– Ты куда? – крикнул незнакомец и попытался меня остановить. – Стой!
Но я даже не повернула голову в его сторону. Достав из пляжной сумки недопитую бутылку виски, я сделала несколько глотков и направилась прямиком к морю. Возле бассейна незнакомец меня нагнал и тревожно заговорил:
– Послушай, ты куда собралась?
– Иди отдыхай, не парь голову. Все, что я тебе наговорила, – бред. Только отдыхать тут нужно осторожно. А то, если голову солнцем напечет и мозги начнут плавиться, можно таких глупостей наделать, за которые ввек не расплатишься. Что и произошло, собственно, со мной.
– Ты можешь остановиться или нет?
– Не могу, – я держала в руках бутылку виски и по-прежнему пила прямо из горла небольшими глотками, совершенно не чувствуя горечи.
– Ты пьешь египетский виски?
– А ты разве не видишь?
– Вижу.
– Да, я пью виски местного производства, – с вызовом в голосе ответила я. – Только на бутылке знак качества забыли поставить.
– Это же такая отрава!
– Гадость, – согласилась я с незнакомцем. – Суррогат. Надо же такую бодягу придумать и народ травить.
– Тогда зачем пьешь?
– Хочется выпить, – честно ответила я.
– Хороший ответ.
– А я плохо отвечать не умею.
– Хочешь забыться, но ведь алкоголь не освобождает нас от проблем?! Скорее, наоборот, он еще больше их прибавляет.
– Ты хочешь прочитать мне лекцию о вреде алкоголя?
– Я просто хочу предложить тебе выпить в баре что-нибудь более стоящее, – молодой человек выдержал паузу и добавил: – За мой счет, конечно.
– Спасибо, но что-то мне уже больше пить не хочется.
Допив остатки виски, я выбросила пустую бутылку в мусорное ведро. Затем посмотрела на идущего за мной молодого человека, остановилась у лежака, стоящего неподалеку от моря, и устало спросила:
– Послушай, ты что за мной увязался?
– А что, нельзя?
– Нельзя!
– Я просто хотел тебе сказать, что мы так и не познакомились. Я знаю почти всю твою жизнь, но так и не знаю, как тебя зовут?
– А тебе это нужно?
– Если спрашиваю – значит, нужно.
– Меня зовут Валя.
– А меня – Миша. Очень приятно, – улыбнулся молодой человек.
– Не смешно.
– А я и не смеюсь. Мне и в самом деле приятно с тобой познакомиться.
– А мне казалось, что приятных моментов в моей жизни больше уже не будет.
– Валя, а ты из какого номера? Ты в отеле живешь?
– Зачем тебе?
– Просто спросил.
– Просто ничего не бывает.
– Ты ушла от ответа.
– Ночью прийти собрался?
– А теперь мне не смешно. Неужели у тебя так все запущено?
– Запущено.
Мне хотелось избавиться от общества этого молодого человека как можно скорее и остаться наедине со своими страхами и проблемами.
– Послушай, что ты за мной ходишь? Мне нужно побыть одной. Что ты привязался?
– Я к тебе не привязывался. Я пошел за тобой только для того, что бы ты не натворила глупостей.
– А ты меня за руки, что ли, держать будешь? – усмехнулась я.
– Если будет такая необходимость – буду. Ты не переживай, за мной дело не станет. Я только не понял, что ты собралась делать? Стреляться или топиться?! Зачем ты к морю пришла?
– Вешаться, – пробурчала я сама себе под нос и села на лежак.
Молодой человек сел напротив и заглянул мне в глаза:
– Неужели все так плохо?
– Плохо, – кивнула я головой. – Хуже просто не бывает!
– Я это уже понял. Ты хорошо влипла.
– Да уж. Не думала никогда, что меня жизнью так побьет.
– Я так понял, у тебя есть оружие?
– Есть. Пистолет в сумке лежит.
– Ты не из отеля?
– Нет.
– А как ты с оружием-то в отель прошла?
– А меня никто не проверял. Сюда можно, при желании, мину пронести.
– Валя, а ты не хочешь отдать мне этот пистолет?
– Не хочу. Зачем он тебе?
– Просто оружие имеет одну малоприятную особенность…
– Я знаю эту особенность. Сейчас ты скажешь мне о том, что оно может выстрелить.
– Совершенно верно! Я рад, что ты меня поняла.
– Ты боишься, что я застрелюсь?
– Да кто тебя знает! Ты как-то странно себя ведешь.
– Да не буду я стреляться. У меня решимости не хватит. Так, какой-то порыв был…
– Уже прошел?
– Почти.
Мои слезы высохли, но на душе от этого не стало легче.
– Миша, ты только теряешь со мной время, – честно призналась я мужчине. – Я безнадежна.
– Может, тебе нужно выговориться?
– А ты хочешь услышать мою историю?
– Хочу.
– Я вышла замуж за египтянина.
– Честно? – Михаил смотрел на меня так, словно хотел уличить меня во лжи.
– Куда уж честнее! Познакомилась с египтянином, влюбилась без памяти, а затем пошло-поехало.
– Ты влюбилась в курортную макаку? – Михаил задал вопрос таким голосом, будто я совершила настоящее преступление.
– А ты хочешь сказать, что это невозможно?
– Не знаю. А что в этих макаках хорошего? Как в них влюбиться-то можно?
– Можно. В русских мужчинах тоже много дерьма. Слово «козел» национальности не имеет.
– А зачем ты замуж-то за него вышла?
– Я же тебе говорю, что полюбила.
– Это же как сильно нужно было любить, чтобы согласиться выйти замуж за мусульманина.
– Я сильно его полюбила. Я не знала, что он альфонс, который может запросто разрушить судьбу женщины. Одним пинком. Так он и поступил со мной.
– Ты до замужества его долго знала?
– Можно сказать, что да: каждый день многочисленные сообщения, телефонные звонки… Только ими и жила. А потом моталась к нему в Хургаду. Когда он меня в Москву провожал, мы оба ревели. Он по-настоящему плакал. Мне тогда казалось, что все очень даже искренне, я таких сентиментальных мужчин не видела никогда.
Я и сама не ожидала, что смогу рассказать совершенно незнакомому человеку про себя вещи, которые бы никогда не рассказала даже тому, кого хорошо знаю. Я начала свой рассказ с того самого момента, как я познакомилась с Валидом, и закончила тем, как я осталась без документов, денег и даже без своей любви. Она стала умирать и чахнуть прямо на моих глазах. Единственное, о чем я умолчала, так это о том, что сейчас меня ждет Ахмед и что в моей сумке лежит конверт с фотографиями, предназначенный для девушки Тани из сто первого номера.
– А пистолет у тебя откуда?
– У Ахмеда под ванной нашла.
– Так ты его шлепнуть, что ли, решила, этого Ахмеда?
– Да я еще сама не решила, кого лучше шлепнуть в этой ситуации – себя или Ахмеда.
– А в этом отеле ты как очутилась?
– Шла куда глаза глядят… – тут же придумала я. – Хотелось увидеть русских людей, посидеть и послушать русскую речь. В холле я закрыла глаза и представила, что я в Москве: мимо меня проходят люди и говорят по-русски.
Увидев, что Михаил разглядывает меня придирчивым взглядом, я глубоко вздохнула и еле слышно спросила:
– Ты думаешь, что я сумасшедшая?
– На сумасшедшую ты не похожа.
– Ты мне веришь?
– Я не думаю, что у тебя есть основания меня обманывать.
Я тряхнула головой, откинув свои непослушные волосы назад, и ощутила, как от сумасшедшего внутреннего напряжения меня прошиб пот.
– Миша, ты не подумай, мне ничего от тебя не надо. А то, может, ты думаешь, что я аферистка и тебя на деньги развожу, но это не так.
– Я так не думаю, – попытался переубедить меня Михаил.
Но я словно его не слышала и принялась оправдываться дальше.
– Я не аферистка и денег у тебя не прошу. Зачем мне деньги, если у меня все равно нет документов? Мне ничего от тебя не нужно, просто хотелось выговориться. Мне ведь здесь и поговорить-то не с кем – ни одной подруги. А ведь я раньше всегда общительная была, это я тут какая-то мрачная стала. Кругом одни египтяне, а им мои проблемы вообще – до лампочки. Они тут целыми днями наших женщин охмуряют да на деньги разводят, в лавках торгуют и молятся. Грехи, наверно, свои замаливают. Знаешь, а ведь я раньше их боялась.
– Кого?
– Египтян.
– А чего их бояться? Люди как люди.
– Не знаю. Боялась – и все. Особенно, когда туристкой была. Выйдешь за территорию отеля – и страшно становится. Кругом грязь, нищета, серость. А теперь я к этому всему привыкла и даже ненавистный мне суп-пюре из чечевицы есть стала. А я ведь сама из Москвы.
– Ты из Москвы? – искренне удивился Михаил.
– Из Москвы. А что ты так удивился? Думал, я из деревни какой-нибудь?
– Из Москвы переехать на постоянное место жительство в Хургаду… Я тебя не понимаю! Обычно наши девчонки из деревень хотят вырваться, из каких-нибудь провинциальных городов, где разруха полнейшая, а ты из Москвы приехала. Надо же!
– Любовь, – грустно ответила я. – Любовь зла – полюбишь и козла. Вот и я козла полюбила, только импортного производства. Египетского.
– Врагу не пожелаешь такого.
– Вот и я про то же. Я тут не так долго, но к здешней жизни привыкла, даже с пылью смирилась.
– С какой пылью?
– С песочной, – пояснила я.
– А к ней разве можно привыкнуть?
– Я же говорю, что можно. У меня ведь дома всегда идеальная чистота была, а тут для меня это уже не имеет значения. Здешняя жизнь здорово людей меняет. Все меняется буквально за считаные дни: вкусы, привычки, предпочтения. А вообще мне по ночам Москва постоянно снится, – я говорила о своем родном городе с особой теплотой и искренностью.
– А может, тебе в российское посольство пойти?
– Зачем?
– Как зачем? Я уверен, что там помогут.
– Ты веришь, что мы, русские люди, нужны своему государству?
– Конечно, нужны, – не задумываясь, ответил мой новый знакомый. – Где тут находится консульство?
– В Каире.
– Далековато…
– Ты такой большой мальчик, а до сих пор веришь в справедливость.
– Она должна восторжествовать!
– Наивный…
– Если наш человек попал за границей в беду, то первая инстанция, куда он обращается, – это посольство.
– А по-моему, это уже последняя инстанция. Ну, допустим, приду я в посольство, и посмотрят там на меня, как на очередную дуру. И что?
– Я думаю, что в посольство приходит не так много таких дур, как ты. Ты хочешь сказать, что русские девушки часто выходят замуж за египтян?
– Да таких, как я, – полно!
– Никогда бы не подумал, – удивился Михаил и полез в карман за сигаретой.
– Ну кто виноват в том, что в России нет женихов нормальных? Не за кого замуж выходить!
– Так уж и не за кого?
– Мужики на вес золота.
Михаил рассмеялся и нервно закурил сигарету.
– Я думаю, чем могу тебе помочь.
– Чем? Мне кажется, что мои дела безнадежны.
– Ты же сама знаешь, что безнадежных дел не бывает.
– Как видишь, бывают.
– Нужно звонить в Россию.
– Куда? В милицию? – задала я вопрос и подумала о том, что не очень удачно пошутила. – Приезжайте, спасайте! Меня муж-египтянин обворовал, дайте ему пятнадцать суток.
– Звонить нужно в Интерпол, в МИД. Ехать в посольство. Тебя нельзя сидеть сложа руки – ты должна срочно уехать из этой страны. Я надеюсь, ты понимаешь, что у тебя с твоей макакой счастья не будет?
– Понимаю.
– Или ты его еще любишь? – Михаил напряженно ждал моего ответа.
– Можно я не буду отвечать на этот вопрос? – выдержала я паузу.
– Понятно.
– Ничего тебе не понятно! Не задавай мне вопросы, на которые я еще сама не могу толком ответть. Мне больно на них отвечать.
– Хорошо, не буду.
– Дело в том, что я замужем за египтянином, понимаешь?
– И что из этого?
– А то, что женщина тут законом не защищена и у меня нет никаких маломальских прав. Если Ахмед узнает, что я хочу уехать из страны, он сдаст меня полиции, и никакое посольство не отмажет меня от тюрьмы. И что я скажу, когда приду в посольство? Что один обкуренный идиот посягал на мою честь, я стала сопротивляться и очень сильно его толкнула, а этот идиот упал на штырь и умер? Это??? Ты только представь, что будет потом?
– А зачем это рассказывать, ведь, кроме Ахмеда, это никому не известно?
– Нет.
– Этого же никто не видел?
– Никто.
– Тогда в чем проблемы?
– Как это в чем проблемы?
– Значит, не было ничего, и все, – загадочно произнес Михаил. – Ахмеду это приснилось. Сон был такой нехороший, и ему многое померещилось.
– У него доказательство в мобильном телефоне есть – запись на диктофоне.
– Тогда нужно телефон выкрасть.
– Да я уже думала об этом. Только он постоянно с ним ходит, не могу же я к нему в карман залезть.
– И все же можно что-то придумать. Нужно рассматривать самые разные варианты.
– Ладно, – я махнула рукой и встала со своего лежака. – Не загружай свою голову, ты же на отдых приехал. А я сама виновата – вляпалась по самые уши. Никто меня силой в эту страну не тащил, сама примчалась. Вот и получила по заслугам. Тебе еще отдых порчу, рассказываю всякие страсти.
– Так дело не пойдет, – убежденно сказал Михаил. – Как я могу бросить тебя на произвол судьбы? Мы же русские люди, в одной стране родились. Послушай, а давай завтра вместе поужинаем?
– Поужинаем? – В данной ситуации я совсем не ожидала подобного предложения.
– Ну да. Я приглашаю тебя на ужин. Тут есть какой-нибудь приличный ресторанчик?
– Есть. Знаешь, Михаил, спасибо тебе за то, что ты меня выслушал, но мне не хочется тебя обременять своими проблемами. – Я пыталась вложить в эти слова нечто большее, чем благодарность. – Я и так чувствую себя неловко…
– Почему?
– Потому, что ты меня не испугался после того, как я тебе все рассказала.
– А почему я должен тебя бояться? Ты привлекательная девушка, а то, что ты в такую жизненную ловушку попала, – так это с кем не бывает. И все же я приглашаю тебя завтра на ужин. Как ты на это смотришь? Давай встретимся часиков в восемь или даже в семь.
– А где? – спросила я.
– Где?! Послушай, но тебе же виднее! Ты же, можно сказать, местная жительница, это я здесь просто отдыхаю. Так где и во сколько мы завтра встречаемся?
– Ты так говоришь, как будто назначаешь мне свидание!
– А почему бы и нет? А я как раз до завтра обмозгую, что можно в твоей ситуации сделать и как из нее выбраться с самыми минимальными потерями.
Михаил поправил ворот рубашки и тут же спросил:
– Так где встречаемся-то?
– Да уж! В моей ситуации осталось только ходить на свидания.
– А почему бы и нет?
– Хорошо. Давай завтра в семь у входа в твой отель.
– Ты приедешь сюда? Я думал, мы где-нибудь в центре встретимся.
– Я сама приеду – не хочу, чтобы ты в Хургаде заблудился. С тобой тяжело договариваться о встрече в городе, потому что ты в нем все равно не ориентируешься. Встретимся у входа в отель и поедем в ресторан.
– А ты меня не обманешь?
– В чем?
– Я имею в виду, ты меня не прокатишь со свиданием?
– Постараюсь не прокатить.
– Так постараешься или не прокатишь?
– Не прокачу, – я ответила как можно более убедительно.
– Так мне костюм с галстуком надевать?
– Зачем? – не ожидала я такого поворота событий.
– Чтобы тебе понравиться.
– Не говори ерунды. В костюме и галстуке ты тут запаришься.
– Хорошо, тогда оденусь на свое усмотрение. Надеюсь, ты доверяешь моему вкусу?
– Ты надо мной издеваешься? Приходи в том же, в чем и сегодня.
– Да, кстати, а какие ты любишь цветы?
– Зачем?
– Первый раз вижу девушку, которую спрашивают, какие цветы она любит, а она отвечает вопросом на вопрос.
– В самом деле. А зачем цветы-то? Как будто тут выбор какой-то есть.
– Тогда опять же положись на мой вкус.
Михаил взял меня за руку и заглянул в мои глаза.
– Послушай, у тебя же никого здесь нет.
– Только ты, – грустно улыбнулась я.
– Видишь, ты же сама ответила на свой вопрос.
– С момента приезда в Хургаду и до сегодняшнего дня я с русскими вообще не общалась. Только по телефону, маме в Москву звонила, подругам.
– Значит, египтяне у тебя уже в печенках сидят? – попробовал пошутить мой новый знакомый.
– Еще как сидят!
Молодой человек достал свой мобильный телефон и записал в его память мой телефонный номер.
– Так спокойнее, – проговорил он и перевел взгляд на мою пляжную сумку.
– Может, ты оружие мне отдашь?
– С чего бы это?
– На хранение. Я его в сейф в номере положу.
– Не отдам, – решительно покачала я головой. – Мне с ним спокойнее.
– Да боюсь я, как бы ты глупостей каких не наделала.
– Если ты думаешь, что я сегодня же застрелюсь, то это не так.
– Совсем недавно ты рассуждала по-другому. Что-то страшно мне тебя отпускать с пистолетом. Какая-нибудь дурь шибанет тебе в голову, я приду на наше с тобой свидание – а тебя уже нет.
– Я приду, – пообещала я молодому человеку и пошла в сторону отеля.
Михаил сидел на лежаке, нервно курил и смотрел мне вслед.
– Тебя проводить?
– Нет, я одна дойду.
– Я и не ожидал другого ответа. Я даже не знаю, откуда ты взялась и куда тебя провожать. Завтра в семь я буду тебя ждать! – на всякий случай напомнил он мне.
– Я приду!
– Только не наделай глупостей! Обещаешь?
– Обещаю!
