Глава 17
Я перевела дыхание.
– Роберт, будь другом, принеси, пожалуйста, телефон.
– Телефон?
– Да, ты не ослышался.
Роберт пожал плечами и вышел из комнаты. Виктор с надеждой посмотрел на меня и испуганно спросил:
– Что ты задумала?
– Ничего особенного. Сейчас ты позвонишь своему гребаному Игорю Николаевичу и скажешь, что мне стало очень плохо и тебе пришлось отвезти меня домой. Скажи, что это почечные колики. Нам нужно выиграть время. Пообещай, что, как только мне будет лучше, мы вернемся обратно.
Появился Роберт и услужливо протянул телефон. Я поставила его перед Виктором на пол и сказала:
– Я набираю номер твоего шефа, а ты сделай все так, как я велела. Смотри, без глупостей. Одно неверное слово, и мой брат вышибет тебе мозги.
– Могла бы этого не говорить. Я и так сделаю все, что ты скажешь, потому что люблю тебя, – по-детски жалобно протянул Виктор.
Разговор с шефом не занял и трех минут. Виктор вполне правдоподобно произнес заготовленный мною текст и, выслушав новые указания, закончил разговор.
– Ну что?
– Зачем спрашиваешь, ты же сама все слышала. Шеф ждет, пока тебе станет легче.
– А что потом?
– А потом я должен отвезти тебя, куда велят. Даже если бы ты и не устроила этот театр, я бы никогда и никому не дал тебя в обиду. Я хотел рассказать тебе все сам, только не знал, как это сделать. Я постоянно думал, как мне расквитаться с шефом и остаться с тобой. Боялся тебе признаться, кто я и на кого работаю. Не бросай меня. Скажи, неужели ты совсем меня не любишь? Мне кажется, ты обманываешь себя, просто боишься себе в этом признаться. Я, конечно, идиот. Нельзя было доводить ситуацию до критической точки. Давай подумаем вместе, как нам поступить, чтобы нас все оставили в покое и мы могли быть вдвоем.
– Замолчи, – резко сказала я и вытерла слезы.
Роберт подошел ко мне, ласково обнял за плечи и погладил меня, словно маленькую девочку:
– Может, ты мне наконец скажешь, что происходит? Вчера вечером ты уехала такая счастливая, никто не мог тебя остановить. Сегодня ночью ты приковала курносого к батарее и говоришь, что он предатель. Объясни, в конце концов, кто этот человек: твой жених или твой враг?
– Я и сама не знаю, – жалобно заговорила я. – До вчерашнего дня я считала его своим женихом, а сегодня узнала, что он мой враг. Сидит тут и ломает комедию!
– Послушайте! Никакой я не курносый, – неожиданно возмутился Виктор. – Кто вам дал право так меня называть? У меня просто разбит нос. Между прочим, мой нос всегда был греческой формы. Это его сейчас раздуло как грушу, но это пройдет.
– А кто разбил тебе нос? И зачем? – подозрительно спросила я.
– Все должно было выглядеть правдоподобно. Я же должен был тебе доказать, что меня и в самом деле пытали и держали в невыносимых условиях.
– Ты хочешь сказать, что тебе нос искалечили специально?!
– Ну да. Так сказать, производственная травма. Это же было нужно для дела. Мы с пацанами немного выпили, ну и подрались…
– Боже мой, и за этот нос я отдала пятьдесят тысяч долларов! – в сердцах сказала я и чуть было не потеряла сознание.
– Ты отдала пятьдесят тысяч долларов не за мой нос, а за меня, – обиженно сказал Виктор и посмотрел на меня своими хитрыми глазками.
Роберт не выдержал:
– Женя, это правда?!
– Что – правда?!
– Правда, что курносый влип в историю, а ты его выкупила за пятьдесят тысяч долларов?
– Правда, – призналась я и опустила заплаканные глаза.
– Ты сумасшедшая. Как ты могла?! Я бы не отдал за этого ублюдка и доллара! Какое ты имеешь право так разбрасываться отцовским наследством?
Услышав про наследство, я почувствовала, как кровь бросилась мне в лицо, и злобно прошипела:
– Потому, что это мое наследство. Понимаешь, мое. И я буду им распоряжаться так, как считаю нужным. Да, я совершила ошибку, выкупила этого недоумка, ну и что теперь? Мы все совершаем ошибки, от них никуда не денешься.
– Тебе не кажется, что у этой ошибки слишком дорогая цена?!
– Кажется. Вот я и хочу придумать план, чтобы вернуть свои деньги.
Виктор поднял голову и удивленно посмотрел на меня:
– Ты решила вернуть свои деньги? Но ведь это невозможно!
– В этом мире нет ничего невозможного. Уверена, у меня все получится.
Роберт вышел из комнаты и вернулся с бокалом виски. Он прислонился к стене, уста – вился в одну точку и сделал несколько глотков.
– Неужели ты так его полюбила? Ну посмотри на него, в нем нет ничего особенного. Таких курносых полна улица. Ты же сама прекрасно понимаешь, что он тебе не пара. Как ты могла его выкупить за такую огромную сумму? Он вообще ни хрена не стоит!
Я взяла его бокал и пригубила виски:
– Сама не знаю… Какое-то временное помутнение… Странная потеря рассудка… Наверное, это оттого, что я вообще не видела жизни, не общалась с людьми. Я подумала, человек попал в беду… Меня совсем не интересовало, сколько это стоит… Ведь он наговорил кучу комплиментов, пригласил меня в ресторан… Ты меня не поймешь, потому что рос совсем в других условиях.
– Женя, прости меня, ради бога, – вновь заговорил Виктор. – Ты даже не представляешь, как хреново я себя сейчас чувствую. Как самый последний подонок.
– А ты и есть подонок, – резко перебил его Роберт. – Раскрутил мою сестру на пятьдесят тысяч зеленых. Это ж надо было так умудриться. Ты, я смотрю, прямо настоящий профессионал. Залез в чужую семью, водишь мою сестру за нос и выжимаешь из нее денежки.
Не обращая на Роберта внимания, Виктор чуть не плача сказал:
– Я буду ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь за то, что не захотел тебе рассказать все сразу. Сними с меня наручники и налей вы пить. Мы сейчас спокойно сядем и подумаем о том, как сделать, чтобы кончился этот кошмар.
– Вот тебе, а не виски! – Роберт подошел к Виктору и выстроил у него перед носом комбинацию из трех пальцев. – Тоже мне, умный нашелся, виски он захотел… Хрен дождешься даже воды! Сидит, как пес на цепи, и еще требует выпивки.
Я смочила палец виски и провела им по губам Виктора. Он с жадностью облизал губы. Сев на корточки, я чуть слышно спросила:
– Лодочника ты нам подкинул?
– Какого еще лодочника?
– Обыкновенного. Того самого, которого мы нашли у себя в гостиной. Ты с ним так мило договаривался о том, чтобы сбросить кокон с мертвецом в воду.
– К этому я не имею никакого отношения. Я видел лодочника в последний раз живым и невредимым, клянусь. А о его трупе я вообще первый раз слышу.
– Допустим. Тогда скажи правду – ты знал о взрыве моей машины? Ты принимал в этом участие?
– Женя, клянусь! Ты слишком плохо обо мне думаешь. Моя задача заключалась лишь в том, чтобы попросить у тебя денег и сказать, куда их нужно положить. Именно это я и сделал. Когда деньги попали в нужное место, я сразу поехал к тебе. Узнав о взрыве, я был в шоке. Эти гады сказали, что с тобой ничего не случится. Мой шеф пообещал, что ты будешь жива и здорова. Мне да же страшно стало от мысли, что я мог по терять тебя навсегда. Послушай, я не предатель, я твой друг, и я очень тебя люблю. Неужели ты можешь забыть все, что у нас с тобой было? Неужели ты веришь, что я могу представлять для тебя какую-то опасность?! А этот разговор на кухне… Я просто не мог вести себя по-другому, пойми. Как только я проводил гостя, хотел тебе все рассказать. Я боялся только одного, что ты не захочешь меня понять и когда-нибудь простить. Я боялся тебя потерять.
– Не знаю, как тебя, Женя, но меня этот подонок начал утомлять, – заметил Роберт пьяным голосом и допил виски. – Он так много говорит и так много врет! Хочешь, я выпрямлю ему нос?
– Нет. Не трогай его, ради бога.
– А что ты собралась с ним делать?
– Я решу это завтра.
– Нужно придумать ему наказание, – не унимался Роберт.
– Послушай, а с тобой вообще никто не разговаривает, – не выдержал Виктор. – Ты бы шел спать, а мы с твоей сестрой сами разберемся, без твоей помощи. Будь другом, оставь нас наедине.
– Тоже мне, умник нашелся. По-моему, ты уже оставался с моей сестрой один на один и слишком много с этого поимел. Теперь ты будешь иметь дело со мной, заруби это на своем разбитом носу.
– Сказал бы уж прямо, что эта ситуация тебе на руку. Дураку понятно, что ты только и мечтаешь залезть к своей сестре под юбку. Ты еще хуже меня. Ты самый обыкновенный извращенец, вот ты кто. Пользуешься тем, что мои руки в наручниках и я не могу за нее заступиться.
Услышав эти слова, Роберт заметно побледнел, встал и сильно ударил ботинком Виктора в лицо. Виктор скорчился от боли и так рассвирепел, что мне стало страшно, несмотря на то что он был в наручниках.
– Роберт, прекрати! – попыталась я удержать обезумевшего брата.
– Еще скажи, что тебе стало его жаль! – учащенно дыша, крикнул Роберт. – Он тебя не пожалеет. Ты ведь слышала, что он сказал. Я тебя люблю! Ты же знаешь об этом сама…
На лице Виктора наливался огромный синяк. Роберт выключил свет и притянул меня к себе. Я поддалась, не забывая смотреть на Виктора. Даже в полнейшей темноте, казалось, я видела, что ему по-настоящему больно от того, что он видит… Но мне хотелось, чтобы было именно так… Я закрыла глаза и ответила на жаркие и жадные поцелуи Роберта. Его трясло, словно в лихорадке. Наверное, он бредил этим давным-давно и с нетерпением ждал, когда наступит именно такая развязка. Я где-то читала, что мужчины любят сексуально раскрепощенных женщин, но то, чем я занималась сейчас, было обыкновенным развратом. Я чувствовала на себе взгляд Виктора и отдавалась сводному брату с особым чувством обиды и горечи от недавнего разочарования.
– Господи, если бы ты только знала, как давно я тебя хотел, – шептал Роберт, покрывая мое тело жадными поцелуями.
Через несколько минут все закончилось. Роберт встал и принялся с особой нежностью целовать мне руки.
– Прекрати. Надоел, – безразлично сказала я и вышла из комнаты.
Поднявшись к себе, я налила полную ванну воды. Я почувствовала себя ужасно грязной и терла себя мочалкой до тех пор, пока кожа не стала ярко-розовой. Добравшись до кровати, я громко разрыдалась…
