Глава 17

– Клим…

Клим подошёл ближе и заметно растерялся:

– Марина?

– Климушка, как же я рада тебя видеть, – шепнула я ему в ухо и поцеловала в шею. – Я уже замучилась тебя искать. Тут столько дверей… Думала, не найду.

– Почему ты одна?

– Отведи меня, пожалуйста, к себе в комнату. Нельзя, чтобы меня увидели. – Я конспиративно огляделась вокруг.

– Что случилось?

Вместо ответа я сузила глаза и подозрительно посмотрела на Клима:

– Или ты не один?

– Один. Я просто выходил воздухом подышать. Хотел в бассейне искупаться, но решил отложить на завтра.

– За тобой толпа девок ходила, – прокурорским тоном изрекла я.

– Я проводил толпу девок спать. А вот где твой жених?

– Клим, хватит пререкаться, пошли к тебе. Если сейчас кто-то из гостей выйдет, то у меня будут серьёзные неприятности:

Клим взял меня за руку и быстрым шагом повёл в свою комнату, в самый конец коридора. Зайдя внутрь, я отдышалась и, сев на стул, прижала к себе покрепче бутылку.

– Тебе не кажется, что ты уже пьяна? Может, отдашь мне бутылку?

– Нет, – замотала я головой. – Напиться хочу! Напиться и забыться!

– А ты считаешь, что ты ещё не напилась? Нужно ужраться и упасть мордой в салат?

– И ужраться, и упасть, – кивала я. – У тебя салат есть? Поставь рядом.

– Не смешно.

– Мне тоже.

– Марина, что с тобой происходит?

– Плохо мне. – Всхлипнув, я вытерла пьяные слёзы.

– Ты мне не ответила, где сейчас Стас?

– С Николаем. – Я сделала довольно внушительный глоток и задумчиво взглянула на темно-янтарную жидкость.

– Значит, он скоро вернётся и начнёт тебя искать.

– Они будут до утра заниматься сексом. И ты не представляешь, как я этому рада. Безумно! Я так не хотела, чтобы он лапал меня своими руками. Не желаю с ним в койку. Боженька, наверное, услышал мои молитвы и решил мне помочь. Я бы ненавидела себя, если бы лежала под Стасом, зная, что ты где-то рядом. А если честно, я и так себя ненавижу.

– Марина, у тебя белая горячка, что ли? Ты чего несёшь? Наговорила всякой ерунды!

– Это не ерунда. Твой друг «голубой». Ты разве не знал?

– Стас?!

– Да. Они с Николаем друг друга любят.

– С Колей я знаком не так давно. А вот Стаса хорошо знаю и ничего подозрительного за ним не замечал.

– И не заметишь. Потому что для него слово ИМИДЖ стояло и стоит на первом месте. Имидж превыше всего.

– Как же ты за него замуж-то пойдёшь?

Клим сел напротив меня и нервно закурил сигарету.

– Клим, ну что ты несёшь?! Какое, к чёрту, замужество?! Геи, конечно, женятся для прикрытия, но у нас со Стасом совсем не тот вариант. Я Стаса только на дне рождения первый раз увидела.

– Я ничего не понимаю. Ты со своим женихом только сегодня познакомилась? – Клим выронил сигарету на пол и тут же её поднял.

– За пару часов до того, как в зале появился ты.

– Может быть, ты мне всё-таки объяснишь.

Я посмотрела на Клима глазами, полными слёз, и прошептала:

– Ты уверен, что ты хочешь это услышать?

– Мне кажется, что ты за этим сюда и пришла.

– Я работаю в фирме эскорт-услуг и сопровождаю мужчин в поездках, скрашиваю их досуг, играю невест на различных торжествах и за отдельную плату сплю с ними. – Последние слова я произнесла с некоторым эпатажем.

– Ничего не понимаю. Ты, наверное, много выпила.

Клим вновь уронил сигарету и, раздавив ее подошвой прямо на дубовом паркете, дрожащими руками достал из пачки другу.

– Клим, а что тут непонятного? Стас меня заказал в моей фирме, и я отправилась в так называемую командировку. Он меня купил, понимаешь?! Купил!

– Как купил???

– Как вещь в дорогом магазине!

– Марина, может, тебе выспаться надо?

Я проигнорировала замечание Клима и продолжила:

– Заплатил за меня деньги, как за товар, и всю эту неделю может пользоваться мной, как ему вздумается. Полчаса назад он пинал меня ногами и бил об стенку. Это издержки профессии, и от этого никуда не денешься! Если я подниму платье, то ты увидишь кровавые синяки. Ну что ты так на меня смотришь? Ты тоже можешь меня купить. Тем более, ты богатый, у тебя денег куры не клюют. Можешь приехать в моё агентство, переговорить с моей директрисой и взять меня на любой срок.

– А сколько стоит купить тебя на всю жизнь? – неожиданно спросил Клим и, выхватив у меня бутылку, сделал несколько глотков.

– Я даже не знаю, какие на это расценки, – дрогнувшим голосом произнесла я и на всякий случай спросила: – Ты это серьёзно?

– Точно так же, как и ты. Маринка, ну скажи, что ты всё это придумала? Ты же всё это на пьяную голову сочинила?

– Нет. Это правда, – ответила я, опустив голову. – Я долго думала, насколько я могу быть с тобой откровенной, и решила, что будет намного лучше, если ты узнаешь всю правду. А то надо же, почти влюбился. В Париж из-за меня приехал. Сюрприз хотел сделать, а я тебе его сама сделала. Нафантазировал себе чёрт знает чего. Представлял меня девушкой не от мира сего, белой, пушистой, необыкновенной и даже волшебной, а я оказалась обычной продажной девкой, – горько продолжила я свою исповедь. – Я теперь поняла, почему ты не женат. Ты ущербен. Ты за свои деньги трясёшься. Спишь и видишь, чтобы кто-нибудь копейку не стащил. Караулишь свой капитал. Байки придумываешь про романтического грузчика. Хочешь найти девушку, которая будет любить тебя не за деньги. Клим, это патология, честное слово. Ты на своих деньгах до старости просидишь. И если хочешь знать, такой ты мне не интересен. В моей памяти навсегда останется другой Клим. Романтичный, временами смешной, но способный на настоящие чувства. А сейчас передо мной сидит Клим, у которого сплошные насекомые в голове и полно различных комплексов. Клим, расслабься! Всё нормально! Все твои деньги на счетах в целости и сохранности!

Я выхватила у Клима бутылку, вновь из неё отпила и произнесла:

– Вот и всё, Клим. А мне придётся всю эту неделю терпеть этого ублюдка Стаса, так как мне работу терять нельзя. На мне слишком большая ответственность, и я должна заботиться не только о себе, но и о близких мне людях. Ну что ты молчишь? Клим???

– Я пытаюсь всё осмыслить. Всё как-то не так… Как-то неожиданно…

Он забрал у меня коньяк и сделал несколько глотков.

– Марина, а почему ты стала этим заниматься? – с болью в голосе спросил он.

– Ты хочешь, чтобы я начала перед тобой оправдываться?

– Я просто хотел знать.

– А чем я могла, по-твоему, заняться, если у меня с детства не было ни отца, ни матери и я всё время жила в лесу? Чем? Это единственная возможность увидеть мир, вращаться среди приличной публики и зарабатывать нормальные деньги. Не все такие ублюдки, как этот Стас. Среди богатых людей много нормальных мужчин, которые не только много платят, но и относятся к женщине, как к божеству. Было бы лучше, если бы я мыла полы в детском садике и получала за это копейки? Зато порядочная. Гордая и честная. Да кому нужна эта гордость?! Ты её на хлеб не намажешь и в карман не положишь. Ну и что бы я увидела со своей гордостью и порядочностью? Серые, голодные будни! Влачила своё жалкое существование и ненавидела тех, кто живёт лучше, чем я?! Я считаю, что это просто трусость и неуверенность. Нужно уметь пользоваться тем, чем наделила нас природа.

Смахнув слёзы, я продолжила свой монолог:

– Тебе этого не понять. Богатый никогда не поймёт бедного. И пусть я выбрала не самый праведный путь. Зато я отдыхала на Сардинии, путешествовала по всему миру, видела богатые особняки на Рублёвке. Ну и пусть я достойна презрения, а мне плевать! Намного хуже стоять голодной и холодной вдоль трассы. И пусть другие ненавидят таких, как я. Пусть! Ненавидят и завидуют, потому что у них никогда бы не хватило духу так жить и зарабатывать такие деньги!

– Послушай, Марина, остановись! Зачем ты стараешься казаться хуже, чем есть на самом деле?! Продавать себя – это самый простой способ делать деньги, и самый страшный. Ты хорошо понимаешь, что путь, который, ты выбрала, – это путь в НИКУДА. На сколько тебя ещё хватит? Лет десять? А потом ты будешь проституткой на пенсии?

– А потом я уйду в лес, навсегда.

Я отдала Климу бутылку и постаралась выдавить из себя улыбку, но вместо неё получился какой-то нервный тик.

– Я сказала всё это к тому, чтобы ни я, ни ты не строили напрасных иллюзий. Ты никогда не сможешь меня принять такой, как сейчас. А если сможешь, то никогда не простишь и не забудешь. Пусть я останусь в твоей памяти той дикой девушкой из леса, а ты тем охотником, который однажды зашёл ко мне на огонёк.

Я встала и, шатаясь, подошла к двери. Взявшись за дверную ручку, я прошептала:

– Прощай.

Я была уверена, что Клим меня остановит, прижмёт к себе и… никуда не отпустит. Но чуда не произошло. Наверное, потому, что в сказках ложь, а мы живём в суровой реальности. Клим даже меня не окликнул. Он сидел уставившись в одну точку, нервно курил и пил из горла. Разочарование – горькая вещь. Страшно больно разочаровываться в том, кого ещё недавно обожествлял, кем жил, кого ждал и кому почти поверил…

Я шла, покачиваясь, по коридору и постоянно оглядывалась. Слёзы застилали глаза. Мне до последнего казалось, что сейчас Клим меня догонит. Постояв у своей двери пару минут, я зашла в комнату, упала на кровать и горько зарыдала…

Перед глазами пронеслось моё детство. И я увидела маленькую, хорошенькую девочку с косичками, которую гладил по голове добрый и любимый дед. Она спрашивала, где её родители, а дед отвечал – они улетели на небо.

Я всё время по ним скучала, смотрела на небо, ждала и спрашивала, когда они оттуда вернутся. Дед говорил, что оттуда не возвращаются, и я начинала на них злиться за то, что они меня покинули, уехали далеко-далеко и не хотят со мною увидеться. Когда мне исполнилось пять лет, дед отвёз меня на кладбище и показал мне их могилы. Тогда я впервые услышала, что они умерли и лежат в этой земле. Рядом лежала и бабушка. Дед горько плакал, называл меня сиротинушкой и бесприданницей, а я по-прежнему смотрела на небо и верила, что они там…

Тогда я полюбила лес, а моими друзьями были деревья и животные. Мы с дедом жили довольно замкнуто и почти не ездили в город. Внешний мир пугал меня, и когда дед привёз меня в город, я расплакалась, испугавшись проезжающих мимо машин, и не могла дождаться момента, когда мы вернёмся домой. Слишком шумно, толпы людей, магазины, и так мало зелени… Так мало деревьев, за которыми можно укрыться.

Больше всего я любила кроликов, которые жили у нас в клетках. Я с ними играла, знала их по именам, а когда они меня не слушались, ставила их в угол, а потом просила прощения.

Я выросла в изоляции и одиночестве, и мне это нравилось. Когда дед сказал, что мне необходимо школьное образование и отправил меня в город к родственникам, я плакала, умоляла его этого не делать. Дед расстраивался и говорил, что я не должна загубить свою жизнь в этом лесу. А я не понимала – о чём он, ведь только здесь я жила и дышала. Мне было горько расставаться со своими друзьями – кроликами, и перед отъездом я просидела с ними всю ночь напролёт. Убедив меня, что мне нужно учиться, дед привёз меня к родне, которая изначально отнеслась ко мне с крайней недоброжелательностью. Мамина сестра постоянно напоминала, что я должна благодарить Бога, что меня не отдали в детский дом и я имею кров, тарелку супа и кусок хлеба.

С детства я привыкла быть хуже всех. Хуже всех одеваться, хуже всех учиться, хуже всех познавать окружающий мир. Моя тётя своей лютой ненавистью к поселившейся у неё нахлебнице воспитала во мне кучу комплексов, она постоянно называла меня лишним ртом. Когда мне было шестнадцать, её очередной муж, оглядев меня с ног до головы, сказал:

– Послушай, а ты стала просто красавицей. Сиськи-то как выросли…

Однажды, когда тётя была на работе, этот тунеядец, который постоянно сидел дома, жил за счёт жены и лечил её тем, что скоро обязательно устроится на работу, схватил меня, задрал платье и повалил на диван. На все мои мольбы и слёзы он отреагировал тем, что ударил меня по лицу, взял силой и приказал молчать. Мол, мне всё равно никто не поверит. Если я расскажу об этом тёте, то та выкинет меня из квартиры и я не смогу закончить школу.

А потом это повторилось ещё несколько раз. Я специально задерживалась в школе, гуляла до самого вечера, чтобы прийти домой не раньше тёти и не остаться наедине с этим мерзавцем. Тогда он приходил ко мне ночью, пока его супруга спала, затыкал мне рот ладонью, задирал ночную рубашку, справлял нужду и вновь уходил. Я страдала от его притязаний, но ничего не могла с этим поделать. Только после того, как тётя сама, без моей помощи, выгнала своего альфонса на улицу, отправив на вольные хлеба, я смогла вздохнуть спокойно.

Все каникулы я проводила у деда, а однажды его не стало… Это было как раз перед выпускным вечером, на который я, по вполне понятным причинам, не пошла. Туда идут только те, у кого есть деньги. Похоронив деда, я приняла решение навсегда остаться в лесу.

Но как-то раз я поехала в город, чтобы зайти в школу и взять свой аттестат. Получив его, я направилась к станции метро. По дороге я увидела стоящий у светофора ярко-красный джип, подошла и стала откровенно его разглядывать.

– Красотища какая…

В джипе опустилось тонированное стекло, и на меня посмотрела представительная дама, сидевшая рядом с водителем. Она разговаривала по мобильному, но, заметив, как я уставилась на её автомобиль, тут же прервалась и улыбнулась:

– Нравится? Хочешь себе такой же?

– Шутите?

– Серьёзно. Ты куда идёшь?

– Пока не знаю, – растерянно пожала я плечами. – Наверное, в лес.

– Садись, я тебя подвезу. До леса не обещаю, а до метро без проблем.

Предложение прокатиться на дорогущем и шикарном джипе привело меня в восторг. Задыхаясь от радости, я залезла на заднее сиденье автомобиля и с благодарностью воззрилась на повернувшуюся ко мне женщину.

– Давай знакомиться. Тебя как зовут?

– Марина.

– А меня Елена Ивановна.

Так в общем-то всё и началось…