Глава 13

Макс подошел к столу и положил сверток в карман.

— Ну вот и все, — просто сказал он. — Убедились, девчонки, с каким дерьмом связались?

— Из тебя получится отличный следак. И откуда только ты все это узнал?

— Мне хватило того, что ты рассказала ночью.

Сопоставив все факты, я сделал соответствующие выводы. Этого оказалось достаточно для того, чтобы докопаться до правды.

— Я что-то не понял, — запоздало встрепенулся Толик. — Ты решил взять эти деньги себе?

— Конечно. В настоящее время я остро нуждаюсь именно в такой сумме. Представляешь, как я удивился, когда сегодня ночью Ленка мне ее принесла. Все по-честному. Я забираю деньги и молчу о том, что ты убил своего брата.

— Но… Часть этих денег я должен отдать одному очень важному человеку…

— Это уже твои проблемы. Полагаю, тебя не слишком прельщает перспектива оказаться в тюрьме?

Толик усмехнулся и смачно сплюнул на пол.

— Ладно, кореш. Тогда я тебе скажу одну вещь.

Деньги ты получил из рук грязной шлюхи. Твоя Ленка — проститутка. По ночам она трахается в гостинице с иностранцами и этим зарабатывает себе на жизнь. Когда Драный с товарищем чистили американца, Ленка мылась в ванной. Ее тогда чудом не убили. Не знаю, как ты, но я бы не смог влюбиться в проститутку и уж тем более принять от нее деньги. Мне кажется, что это унижает мужское достоинство.

— Макс, не слушай его! Он все врет! — срывая голос, крикнула я и запустила пустой кружкой в Толика.

Толик успел наклониться, и кружка, ударившись о стену, с грохотом разлетелась на мелкие куски.

— Дура ты ненормальная, — покрутил пальцем у виска Танькин ухажер.

— Ты мне за эти слова ответишь, — схватив Толика за шиворот рубашки, взревел Макс. — Как ты посмел сказать такое о моей женщине!

— А что я такого сказал? Твоя женщина шлюха до мозга костей. У нее отбоя от клиентов нет.

Макс отпустил Толика и растерянно посмотрел на меня.

— Лена, скажи, что это не правда. Если этот урод соврал, я не задумываясь прострелю ему башку.

Сердце мое остановилось, не в силах перенести чудовищной боли. По щекам, размывая остатки вчерашней туши, потекли слезы. Были они горькими на вкус. Мамочки родные, за что же такая невезуха? Встретила наконец мужчину, которого смогла полюбить. При моей-то профессии это уже похоже на чудо. Надеялась на счастье. Выбраться из грязи хотела. Думала все забыть. Забыла, называется. Нашелся доброжелатель, напомнил. Спасибо ему.

— Макс, это правда, — опустив голову, сказала я.

— Правда?

— Да… До того, как мы познакомились, я была проституткой.

— Ты спала за деньги?

— Да… Сначала за маленькие, потом за большие…

— Лена, я не верю тебе, — побледнел Макс.

— Я теперь и сама в это не верю, но… Знаешь, Максим, пять минут назад мне казалось, что ты и есть та единственная соломинка, с помощью которой я наконец выкарабкаюсь из грязи. Пожалуйста, не смотри на меня так, словно я совершила какое-то преступление!

— А разве проституция это не преступление?

— Нет, Максим, нет. Это вид заработка. Я не хочу и не буду оправдываться. Боже мой, как я боялась, что ты рано или поздно все узнаешь!

Мне было физически больно от одной мысли об этом. Больше всего на свете мне хотелось забыть о своем прошлом, вычеркнуть его из памяти, но… Проститутками становятся не от хорошей жизни, Максим. Шлюхи — несчастные женщины, поверь мне. Да, я действительно была одной из них, но я искренне хотела выбраться из этого омута. Выбраться с твоей помощью, дорогой мой, ведь ближе и дороже тебя у меня никои Нет, никого…

— И ты еще хотела, чтобы я на тебе женился? — изумленно спросил Макс.

— Да, я хотела выйти за тебя замуж, — плача, кивнула я.

— И ты собиралась стать матерью моих будущих детей?!

— Да, да, да…

— Лена, на проститутках не женятся…

— Неужели я не заслуживаю прощения? Ты же сам говорил о том, что мы оба вылезли из дерьма…

— Извини, Лена, но в таком дерьме, как ты, я лично не был.

Эти слова прозвучали для меня как пощечина.

Макс вынул из кармана пакет с баксами, бросил его на стол и, ссутулившись, вышел из кухни. Я не стала окликать его. Зачем? Был ли в этом смысл?

Возможно, я и в самом деле не имею права на прощение.

Входная дверь едва слышно хлопнула, оборвав последнюю надежду.

Толик дополз до стола, взял сверток с деньгами и поспешно сунул его в карман своих брюк.

— Вот сволочь, с моим пистолетом ушел, — скривился он, пытаясь подняться. — Ладно, хоть баксы оставил. Подумаешь, гордый какой! Я бы на его месте не стал разбрасываться!

— Оставайся лучше на своем месте, — вздохнула я.

Танька подбежала к Толику и помогла ему встать.

— Толик, ты потерял много крови, тебе нельзя ходить, — запричитала она. — Давай поедем к доктору, а потом я накормлю тебя куриным бульоном.

Я брезгливо передернула плечами.

— Ты еще ему кашки свари или яичко вкрутую.

Давай выхаживай этого гаденыша. Деньги у тебя теперь есть, так что особых финансовых проблем не возникнет. Тебе ведь безразлично, какой ценой они достались.

Танька, подбоченясь, зашипела, как змея:

— А мне плевать на то, что он натворил! Я не сволочь, чтобы человека в таком состоянии бросать! А твой Макс тоже хорош! Рас стрелялся тут!

А вдруг он ему какие-нибудь связки повредил?

Может, он теперь на всю жизнь калекой останется!

— Базарная ты баба, Танька, а еще учительница! — громко крикнула я и выбежала из квартиры.

Поймав такси, я села на заднее сиденье и тупо уставилась в окно. Вот и иссяк стремительный водоворот моей любви… Еще совсем недавно голова кружилась от счастья, а теперь — пустота. Беспросветная, кромешная пустота…

— Девушка, вам плохо? — удивленно спросил таксист.

— Нет, мне хорошо.

— Вы ведь плачете?

— Вам показалось, — губы растянулись в дежурной улыбке.

Зеркальце над лобовым стеклом отражало его лицо. Симпатичный, интересный мужчина, лет примерно сорока пяти… Седые виски, высокие скулы… Наверное, при такой работе он многое повидал в жизни.

— Скажите, а вы бы смогли полюбить проститутку?

— Что? — Таксист бросил на меня заинтересованный взгляд.

— Вы бы смогли жениться на женщине, если бы знали, что до встречи с вами она занималась проституцией?

— Нет!

— А почему?

— Зачем жениться на проститутке, если на свете полно порядочных девушек?

— Ну а если бы вы полюбили?

— Разве можно полюбить падшую женщину?

— Вы считаете, что нельзя?

— Конечно нет.

— Ну а если она бросила заниматься этим ремеслом и больше никогда к нему не вернется?

— Лично я даже не смог бы ее поцеловать. Умные люди говорят: если не хочешь нажить себе неприятностей — никогда не женись на проститутке.

Извините, девушка, за бестактный вопрос, но то, о чем вы сейчас говорили, имеет к вам какое-то отношение?

— Самое прямое.

— Никогда бы не подумал. Вы такая красивая, утонченная… Вы больше похожи на менеджера или на хозяйку модного бутика. Если честно, я вообще никогда с проститутками дел не имел, а вот в салон эротического массажа ходил. Дело прошлое.

Мне там нажимали на такие точки, что я даже сам не заметил, как пришел к оргазму. Чудеса прямо — секса не было, а удовлетворение получил по высшему разряду. Мне один товарищ говорил, что из проституток получаются самые хорошие жены.

Мол, они в своей жизни столько грязи видели, что им больше ничего не хочется. Но, если честно, я так не думаю.

Такси подъехало к моему дому. Я рассчиталась с водителем и направилась к своему подъезду. Такси не отъезжало. Даже спиной я чувствовала долгий и сверлящий взгляд.

— Девушка! — донеслось мне вслед.

Остановившись, я посмотрела на водителя удивленным взглядом и, пожав плечами, спросила:

— В чем дело? Я дала вам мало денег?

— Нет. Вы заплатили мне вполне прилично.

Я просто хотел узнать, сколько нужно денег для того, чтобы провести с вами ночь?

— Тебе за всю жизнь столько не набомбить! — громко крикнула я и зашла в подъезд.

Дома я рухнула на кровать и в голос завыла, колотя крепко сжатыми кулаками по шелковому покрывалу. Так бабы в деревнях плачут по покойнику — громко, надсадно, жалея себя. Обидно же, черт! Полюбить человека и так по-глупому потерять его из-за длинного языка Танькиного ухажера. Проститутка! Клеймо на всю жизнь. Никогда теперь не отмыться. Так и буду до глубокой старости заниматься своим ремеслом. Ха, до старости!

Ха, до глубокой! Проститутки стареют быстро. К сороковнику выйду в тираж, если не сдохну раньше от спида, которым уже пол-Москвы заражено. Да что там от спида! Каждый день ведь могут убить.

На работу собираешься, как в район боевых действий. Драный по мою душу всегда найдется. Надоело все, надоело! В проститутки я с голодухи пошла, а не потому, что так трахаться хотелось.

Мамочка умерла — куда мне было деваться? Я и так тянулась как могла. Днем училась, а по вечерам мыла полы в районной больнице. Стипендия — курам на смех, зарплата — слезы. А тут реклама каждый день по мозгам бухает: показывают бульонные кубики за три копейки, но в каких интерьерах, блин! Итальянская кухня — это как минимум. Да еще прикид соответствующий. Смешно даже — обеспечены выше крыши, а суп бульонными кубиками заправляют. Мыло «Камей» — истинное наслаждение. Кто бы спорил, было бы еще на что купить! Я тоже хотела жить красиво, я тоже хотела иметь семью. И детям я бы с удовольствием памперсы меняла. И попку бы маслом «Джонсон» мазала. Уж я бы не стала любимого мужа концентратами пичкать. Борщ бы сварила настоящий, с мясом. Я умею варить борщи, мамочка научила.

Но умение мое никому не нужно. Потому что я проститутка, б…дь, а проституток замуж не берут.

И детей у них не бывает. У них вообще ничего не бывает: ни прошлого, ни настоящего, ни будущего.

Резиновые куклы из секс-шопа, а не женщины!

Ногти, вонзившись в ладонь, сломались. Пальцы сразу стали уродливые. Как у продавщицы из овощного ларька. Ну и пусть. Чем хуже, тем лучше — кому я теперь нужна? Слез больше не было.

Выплакала, наверное, все. Надо взять себя в руки и успокоиться. Может, успокоительного глотнуть? Где-то у меня была текила. Ага, вот она.

Бутылка стояла на тумбочке у кровати. Откупорив ее, я стала пить прямо из горлышка, захлебываясь и проливая содержимое на платье. Когда текила ударила в голову, я встала и, пошатываясь, прошлась по квартире. Денег я сюда вбухала — будь здоров. Один евроремонт на хорошую машинку потянул. Может, не на одну даже, если по-скромному. А зачем старалась, спрашивается?

Чтобы волосы от отчаяния на себе рвать посреди этого великолепия? Мы с мамой скромненько жили, но жили счастливо. Знала бы она, что из меня получится! А, пропади все пропадом. Уеду отсюда.

Продам квартиру и уеду. Попробую начать все сначала, по-хорошему. Во искупление собственных грехов согласна работать нянечкой в приюте для убогих. Да, именно так! В приюте для убогих!

Потому что я и сама убогая!

Опорожненная бутылка полетела в угол. Легче не стало. Ничего, сейчас другую найдем. А жарко-то как! Скинув с себя грязное, в пятнах, платье, я осталась в одном белье и, держась за стенку, пошла в кухню. Текилу удалось обнаружить не сразу, хотя стояла она на самом виду — посреди накрытого японской клеенкой стола.

Выпить мне помешал пронзительный звонок в дверь. Блин, ну кого там еще несет? Танька, наверное, прикатила. С хахалем своим. Жалеть начнет, утешать, знаю я ее. А.., пусть заходит. С хахалем.

Теперь-то уж все равно.

Прихватив бутылку с собой, я пошла открывать. На площадке, прислонившись плечом к стене, стоял Макс.

— Я смотрю, ты и наревелась и напилась, — хмуро сказал он и прошел в квартиру.

Закрыв дверь, я пошатываясь зашла в комнату и, сев на мягкий стул, закинула ногу на ногу Затем вызывающе посмотрела на Макса и сделала приличный глоток текилы.

— Первый раз вижу, чтобы женщина так мексиканскую водку хлестала.

— А я не женщина, я проститутка, — усмехнулась я.

— В данный момент я пришел к тебе не как к проститутке, а как к женщине, — сказал Макс и сел на диван. — И долго ты своим ремеслом занималась?

Я вновь хлебнула текилы и, чтобы не упасть, свободной рукой вцепилась в сиденье. Голова кружилась. Я не видела Макса — лишь какие-то смутные, едва уловимые очертания… Затем «Максов» стало двое, а может, и трое… Мне показалось, что я медленно схожу с ума. Черт, проклятая «кактусовка»… И надо мне было столько пить!

— Ты хочешь узнать обо мне побольше? — выдавила я кривую усмешку. — Да, я была проституткой. Хотя тебе, наверное, кажется, что я и осталась ею. Да пусть, мне уже все равно. Почему же ты не спрашиваешь о моих клиентах? О, я перепробовала кучу мужиков! Французы, немцы, американцы, русские, азиаты — как видишь, полный интернационал. Некоторые из них мне даже нравились, но в основном — тьфу, дерьмовые ребята попадались. Хуже всего дело с немцами иметь. Прижимистые, заразы. Марки отсчитывают — аж руки трясутся от жадности. Правда, в постели с ними не надо напрягаться. Сверху, снизу — вот и все. У французов к сексу совсем другой подход. Понавезут с собой штучек разных, а может, и здесь в секс-шопах понакупят, и начинают на мне апробацию проводить. Один гад так увлекся, что чуть матку мне не разорвал. Пришлось потом на больничном сидеть. За свой счет, разумеется. Нам простои никто не оплачивает. А у меня дома ремонт в это время шел. Как с деньгами выкрутилась — сама до сих пор не понимаю.

Азиаты еще экстремальным сексом увлекаются.

Заказывают на всю ночь — и пошла, поехала камасутра. Поза такая, поза сякая… Как в анекдоте, ей-богу: чуть ли не с люстры приходилось на клиента прыгать. С русским дело иметь — себе дороже. Снимут на два часа. Быстренько оттрахают, а потом начинают в душу лезть: да как ты дошла до жизни такой, да не хочешь ли ты покаяться и начать все сначала, с чистого листа, так сказать.

Не хочу! С себя бы, сволочи, и начинали. Жена есть, любовница есть, так нет, им еще и проститутку подавай, да еще опытную. Интересно, зачем? Для разнообразия? Или нервы себе пощекотать желают? Я-то ничем не болею, а товарки мои через одну заражены: у кого гонорея, у кого сифиляк, а у кого и спид. Надевай презерватив, не надевай — от случайности никто не застрахован, да… — Глотнув еще текилы, я немного помолчала и продолжила:

— Самые щедрые из всех — американцы. Баксов у них — куры не клюют. И налички предостаточно, и на кредитке будь здоров сколько. Были у меня среди них постоянные клиенты. С некоторыми по месяцу, по два жила. Вот уж забот не знала… Хочешь в ресторан — пожалуйста, хочешь в Большой театр — проблем нет.

Ценили они меня, за что — сама не знаю. Может, за то, что веселая я, контактная. Хотя проститутки все контактные. Без этого в нашем деле никуда. Дома, правда, веселость моя вмиг исчезала. Я ведь свою работу ненавидела. Макс! Больно, противно, стыдно — даже и не подберешь нужного слова. Волчицей выть хотелось, волосы на себе рвать, на колготках повеситься. Разве для этого меня мама родила? Я ведь со школьной скамьи о любви большой мечтала. Принца на белом «мерее» ждала. На шестисотом, ты ж понимаешь. Кому теперь нужны алые паруса? Это я раньше так думала… А теперь знаю — нужны. Мне нужны.

Потому что ты — мой капитан Грей, Макс. Я не хочу другого. Я не могу без тебя. Я никогда больше не вернусь к своим занятиям. Даже если мне придется голодать. Ничего, как-нибудь перетерплю. И зачем я только тебе все это рассказала? — Я уткнулась лицом в ладони и замерла так, не в силах говорить что-либо еще. Мне казалось, что Макс сейчас подойдет ко мне, погладит по головке, как маленькую девочку, успокоит, утешит… Я очень, очень надеялась на это.

Макс встал и протянул мне ключи от машины.

— Я сделал твою тачку. Бампер в порядке. Можешь посмотреть в окно.

— Ты приехал только за этим? — растерянно спросила я и взяла ключи.

— Я приехал еще и за тем, чтобы посмотреть на тебя.

— Ну и что, увидел?

— Увидел. Красивая ты девушка. Красивая, но проститутка…

Эти слова прозвучали для меня как выстрел.

Я прикусила губу и попыталась встать. Это получилось с третьей попытки.

— Макс, — прошептала я, размазывая слезы по щекам, — ты не представляешь, как сильно я тебя люблю. Мне будет без тебя плохо, честное слово.

Я, конечно, понимаю, что не тяну на Джулию Роберте из «Красотки». Но ведь и у нас есть шанс попробовать еще раз. Если бы ты только смог закрыть глаза на мое прошлое… Понять меня и простить… Если бы ты только смог…

— У тебя слишком страшное прошлое, — вздохнул Макс и отвернулся. Почему-то мне показалось, что он заплакал.

— Выходит, ты никогда не простишь меня?

— Не знаю. Может быть, тебя сможет простить кто-то другой, но не я.

Не выдержав, я отвесила Максу пощечину и громко крикнула:

— Пошел вон!

Макс потер щеку и, не говоря ни слова, вышел из квартиры. Я даже не попыталась его остановить. А может быть, зря? Может быть, надо было сделать попытку? Бросившись к окну, я увидела своего любимого. Быстрой походкой он удалялся от дома и вскоре скрылся за поворотом.

Внизу стояла моя иномарка. На ней не было ни единой вмятины. Словно я и не втюхивала ее в мусорный бак. Ничего не было. Ни погони, ни стрельбы. Наверное, мне все это просто приснилось.

С трудом доковыляв до дивана, я рухнула на него и моментально уснула. Мне приснилась маленькая девочка со смешными косичками. Мама ласково гладит ее по голове и читает добрую сказку о большой и чистой любви…