Глава 20
Открыв глаза, я увидела Гарика. Мне пришлось сильно прищуриться, чтобы разглядеть его лицо. Оглядевшись, я поняла, что лежу в больничной палате. На правой руке стоит капельница.
– Привет, – улыбнулась я и попыталась подняться.
– Лежи, – прошептал Гарик.
– Как Юлька?
– Да жива твоя Юлька, не переживай.
– Где она?
– Ее состояние несколько хуже твоего.
– С ней все в порядке?
– В порядке, – улыбнулся Гарик.
– Гарик, вытащи из меня эту чертову капельницу! Ты же знаешь, как я ненавижу больницы!
– Лежи и не выдумывай. Если врач поставил, значит, так надо.
– Тогда позови мне врача.
– Позову. Успеешь ты встать. В коридоре сидят все наши пацаны, за тебя переживают.
– Гарик, что же все-таки произошло?
– В тот день, когда ты обедала с Шахом, кто-то тебя крупно подставил. То, что произошло вчера, это месть шаховских головорезов за Шаха. Вчера были похороны Шаха – вот они и решили немного покуражиться.
– Ты знаешь, что в доме все погибли?
– Конечно, знаю.
– Какой-то странный дурман и дикое желание спать.
– Вы с Юлькой спаслись чудом. Шаховские боевики подсунули в дом сильнодействующее отравляющее вещество, фтороцетат называется, – это производное фторуксусной кислоты. Оно не имеет ни цвета, ни вкуса, ни запаха. Единственное, что чувствует человек, – легкий дурман и желание поспать. Легкая и приятная смерть. Такое вещество чертовски трудно достать. Его не найдешь днем с огнем даже на черном рынке. Летальная доза составляет 60–80 миллиграммов. Человек умирает от получаса до шести часов, это зависит от дозы. Надышавшийся этой дрянью лечению не подлежит и умирает от остановки сердца.
– А как же мы с Юлькой?
– Вам повезло. Ты не успела отравиться. А у Юльки есть немного, но врачи утверждают, что ее состояние вне опасности. Наверное, в гостиную запустили слишком малую дозу, не рассчитали что-то. Это вас спасло.
– Спасло не это, а то, что я все-таки не уснула и вытащила спящую Юльку на улицу. Если бы и я отключилась, то было бы поздно. Скорее всего, это вещество запустили сквозь замочную скважину. Закрыли дверь, а в коридоре оставили сверток со взрывчаткой.
– Бог миловал, что этим козлам не пришло в голову использовать такие страшные летучие газы, как зарин и зоман. Хватает двух-трех миллиграммов для моментальной остановки дыхания. Эти газы хорошо впитываются в кожу, смерть наступает в течение пяти минут. А есть еще газы, которыми можно оставить человеку жизнь, но убить в нем противника.
– Это как?
– Есть комплекс ядов, которые разрушают мозг. Ими вызывают сумасшествие, убивают с дозированной глубиной память, принуждают забыть последние часы, дни, месяцы…
Неожиданно дверь распахнулась – и на пороге появился врач. Он попросил Гарика выйти в коридор и сел рядом со мной на стул.
– Как себя чувствуете, Лана Владимировна?
– Неплохо. Было бы лучше, если бы вы сняли эту чертову капельницу. Я могу вставать и не считаю, что мне так уж необходим постельный режим.
– Может быть. Именно об этом я и хочу с вами поговорить.
– Кстати, как здоровье моей подруги?
– Ей досталось побольше, но она уже вне опасности. Пару недель – и мы можем ее выписать, но не раньше. Лана Владимировна, я хотел уточнить. Вам известно, что вы беременны?
– Я беременна?!
– Я не думал, что сделаю для вас открытие.
– И какой срок?
– Не маленький, но и не большой. Я могу отвести вас на УЗИ. Но мне хотелось бы сказать вам, что после отравления и нешуточного нервного срыва возникли некоторые проблемы с вашим здоровьем. Необходимо сделать аборт – иначе ваша жизнь и жизнь вашего ребенка будут в опасности.
– Само собой.
Я выдернула капельницу и попыталась встать. Затем подозвала Гарика и взяла у него тысячу долларов. Когда Гарик вышел, я протянула деньги врачу и тихо сказала:
– Я хочу знать, кто отец ребенка.
– Как это? – выпучил глаза врач.
– Раком! Ты должен сделать мне любые анализы и назвать точный срок и день зачатия. Это возможно?
– Конечно, возможно. Только зачем вам это нужно? В любом случае придется делать аборт.
– Заткнись. Делай то, что я тебе сказала. Делай УЗИ, коли, мне все равно, но я должна знать точный день зачатия.
Врач, запихнув баксы в карман, в течение долгих часов мучил меня своими анализами. Когда прозвучала точная дата зачатия, я чмокнула врача в лысину и прослезилась. Это была наша с Бульдогом ночь, вне всякого сомнения. Теперь я знала точный день, когда в моем организме зародилось маленькое чудо, и жалела только об одном: что не знала об этом раньше, иначе обязательно рассказала бы Максу. Услышав такую новость, он, может, не захотел бы так поспешно уходить из этого мира и уж тем более не захотел бы оставлять меня одну. Ни о каком аборте не могло быть и речи. Я знала, что мне предстоит выносить и родить это чудо, – чего бы мне это ни стоило.
Надев джинсы, я подошла к зеркалу и улыбнулась – пока ничего не видно. Затем зашла к Юльке и наказала ей соблюдать все предписания врача и глотать таблетки.
– Чупа, я обязана тебе жизнью, – прошептала Юлька.
– Ерунда. Если бы я уснула, неужели бы ты не вытащила меня на улицу?
– Конечно, вытащила.
– И я так думаю. Ты поступила бы точно так же. Ничем ты мне не обязана. Ты прекрасно знаешь, что я просто не могла поступить по-другому.
– Спасибо тебе, Чупа.
– Ты давай спи, а я скажу тебе сумасшедшую новость.
– Какую?
– Я ношу ребенка!
– Откуда ты знаешь?
– Я прошла обследование. Это ребенок Бульдога. Это будет дитя самой сильной любви на свете, которая только бывает. Знаешь, любовь все-таки не такая сука, как я о ней думала, если она преподнесла мне такой подарок.
– А ты будешь мне давать нянчить?
– Конечно! На тебя вся надежда, – засмеялась я и чмокнула Юльку в лоб.
Выйдя из больницы, я села в машину и посмотрела на Гарика.
– Ты такая радостная, прямо вся светишься. Что-то случилось приятное?
– Конечно, я же выписалась из больницы, – улыбнулась я.
– Чупа, рядом с Юлькой дежурят наши охранники. Можешь не переживать. Всех, кто был в тот роковой день в коттедже и трагически погиб, похоронят как положено. Семьям погибших мы оказали финансовую помощь.
– Все правильно.
– Ты опять осталась без телохранителя…
– Нет уж. Хватит всех этих телохранителей. Я бы хотела, чтобы рядом всегда был ты, – этого достаточно.
– Ты хочешь, чтобы я был твоим телохранителем?
– А почему бы и нет? По совместительству. Я хочу, чтобы ты был рядом. Ты будешь?
– Конечно, – улыбнулся Гарик. – Мне домой торопиться не надо. У меня нет места, где бы я мог задержаться. Мое место рядом с тобой. Ты как себя чувствуешь?
– Нормально.
– Чупа, я вот о чем бы хотел с тобой поговорить: кто-то капитально подставил нас со смертью Шаха. Если бы тогда в ресторане захотели убить тебя, то давно бы уже убили. Тебя подставили. Доказать, что Шаха убили не мы, мы не сможем. Это убийство по-любому ложится на наши плечи. Взрыв твоей дачи – ответное действие на убийство Шаха. Этого и следовало ожидать. Наша ошибка состоит в том, что мы не приняли нужных мер предосторожности, не усилили охрану и вообще не перевезли тебя с дачи. Просто после убийства Шаха ты так быстро пропала…
– Я нашла Бульдога и моментально к нему поехала. Когда не стало Бульдога, мне меньше всего хотелось думать о Шахе.
– Чупа, ты любила Бульдога? – грустно спросил Гарик.
– Да, и очень сильно.
– Ты помогла ему уйти из этой жизни?
– Да.
– Прости, что я об этом спрашиваю.
– Ничего. Мне уже немного полегче, и я учусь жить заново.
– Чупа, я не стал принимать самостоятельное решение, не посоветовавшись с тобой. Думаю, нам все-таки надо возобновить военные действия. Нужно уничтожить всю шаховскую братву и подмять под себя их коммерсантов. Это будет суровая война. Из двух враждующих группировок должна остаться только одна. Как ты смотришь на это решение?
– Другого просто не может быть. Собирай ребят и приступай к военным действиям. Кстати, а куда мы едем?
– Я снял деньги с общака и купил тебе новый коттедж. У тебя теперь новая дача.
– Нет. Мне пока совсем не хочется жить в коттедже. Слишком болезненные и тяжелые воспоминания. Поехали на городскую квартиру.
Приехав домой, я осторожно зашла внутрь и замерла.
Гарик пробежал по квартире, проверил все углы и с облегчением вздохнул:
– Никого.
– А с чего ты решил, что здесь кто-то должен быть?
– Мало ли. Чупа, если завтра начнутся военные действия, то я не могу целыми днями быть вместе с тобой. Мне придется принимать участие во всех операциях.
Правда, можно начать военные действия чуть позже. Мне бы хотелось, чтобы ты поехала вместе с Юлькой куда-нибудь отдохнуть. Тебе лучше уехать из Питера. Как ты посмотришь на то, если я сейчас позвоню и закажу вам две путевки на Гавайские острова. Позагораешь, покупаешься, наберешься сил, здоровья. И я буду спокоен. Не женское это дело – воевать. Доверь и поручи мне заняться уничтожением шаховской группировки.
– Но до Гавайских островов так далеко лететь…
– Долетите до Лос-Анджелеса, а оттуда три часа на самолете. Всего одна пересадка.
– Зато до Лос-Анджелеса лететь целую кучу времени. Может, лучше в Египет? Я всегда отдыхаю там.
– Там сейчас неспокойно. Пропали несколько русских туристов. На Гавайях ты еще не была. Я бы тебя отправил на остров Мауи. Там чертовски красиво. Много кокосов, пальм и чернокожих мужчин, – улыбнулся Гарик.
– Мужчины меня теперь интересуют меньше всего. Ну что ж, неплохая мысль. Заказывай.
Гарик принялся звонить по поводу виз и путевок, а я быстро пробежала по квартире. Зашла в дальнюю комнату и заглянула в шкаф. В шкафу никого не было. Только засохшие капельки крови напоминали о лежавшем здесь когда-то покойнике.
– Чупа, все готово. Ровно через неделю вы с Юлькой полетите на Гавайи, а мы будем беспредельничать.
– Юльке же сказали лежать две недели.
– Ничего страшного. Вы же не на работу летите, а на отдых. А посему эту неделю, до самого твоего отлета, я буду играть роль твоего телохранителя.
– А потом?
– Ну и потом тоже.
– Можно отметить мое выздоровление. Гарик, ты бы сходил в буфет, принес чего-нибудь вкусненького.
– Может, спустимся на первый этаж и пообедаем в ресторане?
– Не хочу. Я устала от ресторанов. Я хочу поесть на обычной кухне.
– А хочешь, я что-нибудь сготовлю?
– А ты умеешь?
– Еще бы. У меня отец был поваром.
– Тогда дерзай.
– Тогда я побежал в супермаркет за продуктами. Я быстро.
– Далеко бегать не надо. Супермаркет есть на первом этаже.
– Домик у тебя – прелесть! Вообще на улицу выходить не надо. Все под боком.
– Этот домик специально построен для хорошо упакованных «новых русских». Ладно, иди.
– Ты будь дома и никуда не выходи.
Как только за Гариком закрылась входная дверь, я подошла к зеркалу и расчесала волосы. Затем повернулась боком в надежде увидеть свой животик, но пока ничего не было заметно, вернее, почти не заметно, – что-то уже вырисовывалось. Улыбнувшись, я погладила себя по этому «почти» и мысленно поцеловала Бульдога. Неожиданно раздался пронзительный звонок в дверь. Я вздрогнула и подошла к монитору. На лестничной площадке стоял Димка с букетом цветов. Я поняла, что у меня нет времени для того, чтобы раздумывать – открывать дверь или нет. В любой момент может вернуться Гарик – и тогда жди беды. Быстро открыв дверь, я схватила Димку за руку и потащила на общий балкон, подальше от моей квартиры. Все нужно сделать очень быстро. Если Гарик увидит открытую дверь и заметит мое отсутствие, то поднимет на уши весь дом, а если он выбежит на балкон и увидит меня с коммерсом, то мне даже страшно подумать о том, что будет дальше.
– Уходи! – сказала я. – Уходи как можно быстрее.
– Почему ты не пришла?! Я ждал тебя целые сутки! Лана, девочка моя, что случилось? Сегодня я смотрел телевизор и в «Криминальном курьере» услышал, что на твоей даче произошел взрыв…
– Я тебе тысячу раз говорила, чтобы ты не называл меня девочкой!
– Лана, что произошло? С тобой все в порядке?
– Все нормально. Уходи. Сейчас сюда придут.
– Кто?
– Конь в пальто! Уходи, я кому сказала!
– А как же я? Как же мои чувства? Тебе наплевать на них? Почему ты не позвонила?
– Я тебе позвоню.
– Нет. Так не пойдет. Ты хочешь от меня избавиться. У тебя не получится. Я не какая-нибудь дворняга, которой можно поиграться и выкинуть. Я живой человек и заставлю тебя уважать мои чувства!
– Я убью тебя…
– Убивай, но знай, что я так быстро не сдаюсь.
Внезапно я услышала чьи-то шаги. Это вернулся Гарик. Минуты за три он обежит всю квартиру и еще через минуту заглянет на этот балкон. Значит, у меня в запасе ровно четыре минуты. За это время нужно сделать что-то такое, чтобы этот коммерс ушел. У меня всего четыре несчастные минуты…
Я взяла Димку за руки и быстро проговорила:
– Прости, это нервы. Ровно через неделю я лечу на Гавайи. Полетели со мной!
– Ты говоришь правду?
– Конечно.
– Ты и вправду приглашаешь меня с собой?
– Да. Поехали.
– Ты точно не шутишь?
– Нет.
– Там будем только ты и я?
– Я лечу с Юлькой, но она не будет нам мешать.
– Нам никогда и никто не сможет помешать.
– Туристическое агентство «Глобус» на проспекте Ветеранов. Там заказаны две путевки на меня и на Юльку. Узнаешь число и номер рейса. Закажи третью путевку. Только сделай так, чтобы в аэропорту тебя никто не узнал. Переоденься или сходи к гримеру. В крайнем случае закоси под иностранца.
– Лана, родная, я все сделаю. Ты только ни за что не переживай. Я люблю тебя, нам будет хорошо на Гавайях, вот увидишь.
– Мне пора идти. – Я с ужасом посмотрела на часы: четыре минуты уже истекли.
– Ты торопишься, моя радость?
– У меня дела.
– Тогда разреши, я хоть тебя поцелую.
Димка прижал меня к себе и стал страстно целовать.
Я попыталась его отпихнуть, но он был очень сильный и никак не хотел от меня отлипнуть. Мне ничего не оставалось сделать, как взять одной рукой этот злосчастный букет роз и изо всех сил надавать ему по голове. Он отскочил и ошарашенно уставился на меня:
– Ты что?
– Ничего!!! – Я поняла, что еще секунда, и у меня начнется истерика.
– Я же соскучился, ну что ты в самом деле?
– Да Гавайев дотерпишь! Ни хрена с тобой не будет!
– Я и терпеть-то больше не могу…
– К Полине в бордель сходи.
– Чупа! Чупа! – услышала я взволнованный голос Гарика, доносящийся с лестничной площадки. Схватив изрядно потрепанный букет, я протянула его Димке. Затем толкнула коммерса в сторону лестницы, ведущей на нижний этаж, и почти шепотом приказала:
– Пошел вон. Быстро уматывай!
– Значит, вместе на Гавайи?!
– Да. Только уходи, ради бога!
Дверь на балкон отворилась, и на пороге появился Гарик. В этот момент Димка уже побежал вниз, и они, к счастью, не встретились.
– Чупа, как ты здесь очутилась? – испуганно спросил Гарик.
– Вышла воздухом подышать.
– Но почему именно сюда? Что, у тебя в квартире балконов нет?
– Захотелось постоять именно здесь.
– Почему ты не отвечала, когда я тебя звал?
– Я не слышала.
– Но ведь я кричал на весь дом, – обиделся Гарик.
– Я просто задумалась.
– Тем более здесь опасно.
– Почему? Ты же знаешь, что чужой в этот дом не зайдет. Только по карточке гостя.
– В прошлый раз здесь этот коммерс поганый шнырял. Я бы его своими руками задушил! Тебе опасно вообще куда-либо выходить одной. Пойдем в дом, я все купил. Господи, а почему ты вся дрожишь?
– Это нервы. Просто такое пережить… Этот взрыв… Столько трупов…
Гарик прижал меня к себе и тихо сказал:
– Все позади, Чупа, все позади. Тебе нужен отдых.
Вернувшись в квартиру, я села на стул и принялась наблюдать, как Гарик готовит пищу.
– Что у нас в перспективе? – поинтересовалась я.
– Плов. Настоящий узбекский плов.
– Будет вкусно?
– Еще бы! У меня был друг из Ташкента. Он меня и научил. Пальчики оближешь!
– Один раз я ела настоящий узбекский плов. Это было поистине райское наслаждение.
– Кто готовил?
– Ресторан узбекской кухни, – засмеялась я.
– Это не то! Сейчас ты попробуешь то, что готовлю я. Так не готовят ни в одном ресторане.
– Я надеюсь на это.
Пока Гарик возился с пловом, я набрала Юлькин номер и сообщила ей радостную весть о том, что она едет на Гавайи. Юлька обрадовалась и сказала, что это известие самое приятное за последнее время. Поговорив с Юлькой, я почувствовала, что настроение заметно улучшилось, и повела носом. Плов и в самом деле должен быть обалденно вкусным. Такие сумасшедшие запахи не могут обмануть.
– Чупа, я взял бутылочку виски.
– Мог бы и не брать. У меня и так бар ломится от виски. Ну что ж, открывай, коли взял.
Гарик открыл бутылку и разлил виски по рюмкам. Я покрутила рюмку в руках и сделала глоток.
– Я угадал, ведь ты любишь виски?
– А что здесь угадывать? По-моему, это знают все.
Вдыхая обалденные запахи, я потягивала виски и смотрела в окно. Из головы никак не хотел выходить Димка. Его поведение переходит все грани допустимых норм. Надо что-то решать. Может быть, Юлька права.
Может, стоит прислушаться к ее словам. Как бы мне этого ни хотелось, но от него придется избавиться. По крайней мере, если Димка рванет на Гавайи, то у меня появится прекрасная возможность поставить жирную точку на этих отношениях.
– Чупа, мне сегодня оставаться у тебя ночевать? – спросил Гарик.
– Конечно. Ты же временно исполняешь обязанности моего телохранителя. Тебе нельзя оставлять меня одну. Вдруг именно в твое отсутствие кто-то захочет посягнуть на мою драгоценную жизнь…
– Я с удовольствием останусь. Тем более что у тебя так много комнат.
– Места хватит, не переживай.
Когда плов был готов, Гарик высыпал его на большой противень и поставил на стол.
– Ну как, впечатляет? – с гордостью поинтересовался он.
– Конечно! Не знала, что у тебя настоящий талант повара. Ну что, приступим?
Плов был потрясающий. Я уплетала его за обе щеки, забыв о диете, которую соблюдала в последнее время.
Сделав хороший глоток виски, я внимательно посмотрела на Гарика и чуть слышно сказала:
– Я беременна.
– Что?! – чуть не подавился Гарик.
– Я беременна. У меня будет ребенок.
– Ты будешь рожать? – вытаращил глаза Гарик.
– Да.
Гарик попытался перегнуться через стол и посмотреть на мой живот.
– Можешь не утруждаться. Пока ничего не видно, – засмеялась я.
– Чупа, а кто отец?
– Бульдог.
– Бульдог?
– Да.
– Но ведь он же умер?
– Ну и что? Несколько месяцев назад он был жив.
– Но ведь ребенку нужен отец?
– Зачем?! Гарик, ну до чего же ты наивен в некоторых вопросах. В нашей стране каждый второй ребенок растет без отца. Я состоятельная, независимая женщина и могу себе позволить такую роскошь, как ребенок. Тем более что это ребенок Бульдога. Я убила его отца, но не имею права убить ребенка.
– А Бульдог знал, что у него будет ребенок?
– Нет. Я сама узнала об этом только в больнице.
Гарик заметно погрустнел и стал ковырять вилкой в плове. Затем подумал и чуть слышно сказал:
– Чупа, при твоем образе жизни небезопасно иметь ребенка.
– А ты постарайся обеспечить мне безопасность. Я бы хотела, чтобы ты всегда был рядом со мной.
– Но ведь ты постоянно нервничала. Один стресс за другим, отравление газом. Это не может не отразиться на здоровье ребенка.
– Я сдала все анализы – ребенок абсолютно здоров.
– Что я могу сделать в такой ситуации… Остается только тебя поздравить, – печально заключил Гарик.
– А почему в твоем голосе нет радости?
– Наверное, потому, что я тебя люблю.
– Что? – Я выронила ложку.
– Я люблю тебя, Чупа. Если хочешь, я могу стать отцом твоему ребенку.
– Об отцовстве не может быть и речи. Я сообщила тебе о своей беременности не для того, чтобы рассчитывать на твое отцовство. Просто мне показалось, что ты должен знать об этом. Тем более что скоро все будет видно.
– Я люблю тебя, Чупа, – взволнованно произнес Гарик и встал рядом со мной на колени, уткнув голову в мой живот.
– Спасибо тебе, – прошептала я со слезами на глазах.
– За что?
– За то, что ты меня любишь. За то, что ты так мне предан.
– Прости меня за то, что я тебе это сказал. Я знаю, что таких, как я, у тебя может быть тысячи, просто я хочу, чтобы ты знала, что всегда можешь на меня рассчитывать.
– Конечно, я всегда буду на тебя рассчитывать. – Я перебирала волосы Гарика и смахивала слезы. – Вас у меня двое. Ты и Юлька. Больше мне рассчитывать не на кого.
Гарик поднял голову, достал из кармана платок и вытер мне слезы.
– Почему ты плачешь? – спросил он.
– Не знаю. Может, это из-за беременности. Говорят, когда женщина носит ребенка, она становится нервной, взвинченной, истеричной. Наверное, все это происходит и со мной.
– Ты сильная. Ты не должна плакать.
– Бывают моменты, когда мне хочется быть слабой.
Гарик сел на место, и мы выпили по рюмочке виски.
Затем поели плов и разошлись по разным комнатам. Я упала на свою огромную кровать и закрыла глаза. Нужно взять себя в руки, а то самой противно, что я так расклеилась. Какое-то скверное состояние, и ужасно тоскливо.
Это связано с беременностью. Я не знаю, что происходит в моем организме, но в душе как-то пусто и одиноко. В последнее время слишком много смертей, слишком много случайностей, слишком много слез. Надо же, Юлька не ошиблась! Гарик действительно в меня влюблен. Что ж, это приятная новость. Именно сейчас мне нужна мужская поддержка, надежное мужское плечо. Может, рождение ребенка сделает меня мягче, добрее?
По телу пробежал озноб. Накинув коротенький халат, я подошла к зеркалу и распустила волосы. Затем вышла из комнаты и заглянула во вторую спальню. Гарик лежал прямо в одежде, закинув руки за голову, и смотрел в потолок. Увидев меня, он вздрогнул и немного привстал.
– Ты что?
– Просто не спится, – улыбнулась я.
– Почему?
– Не знаю. А ты почему не расстелил постель?
– Да я так.
– Но хоть покрывало-то сними.
– Да бог с ним, с этим покрывалом.
– Я тебе не помешала?
– Нет. Я все равно не сплю.
– Мне холодно.
– Ты что, в квартире такая жара.
– А меня что-то знобит.
– Хочешь, ложись ко мне. Я тебя согрею.
– Хочу. – Гарик подскочил, снял покрывало и расстелил кровать. Затем он снял пиджак, рубашку и галстук. А вот брюки снять так и не решился. Почесав затылок, он произнес:
– Может, у тебя пижама есть?
– Да ладно, что я – мужика в плавках не видела, что ли! Сам же говоришь, что жара. Зачем тебе в брюках лежать, париться.
– Верно говоришь.
Гарик стянул брюки и аккуратно повесил на стул. Затем лег на кровать и укрылся одеялом.
– Чудной ты какой-то. Меня стесняешься.
– Сам не понимаю, что со мной происходит. Словно все это мне снится.
Я скинула халат и осталась в легкой прозрачной ночнушке. Затем подошла к торшеру и выключила свет. Подойдя к кровати, легла рядом с Гариком, положив голову ему на плечо. Гарик прижал меня к себе и стал гладить мои волосы.
– Теперь согрелась?
– Согрелась.
– Ты собралась спать?
– Конечно. Я устала.
– Мне будет очень тяжело уснуть рядом с тобой, – прошептал Гарик.
– Но все же это лучше, чем спать одному. – Я улыбнулась, прижалась к Гарику и сладко уснула.
