Глава 19

Без пятнадцати пять я уже стояла у входа в гостиницу «Салют» и с волнением ждала джип, на номере которого красовались бы три пятерки. Снующие взад и вперед постояльцы гостиницы и сотрудники различных офисов, расположенных на первом этаже, бросали на меня оценивающие взгляды, некоторые подмигивали и многозначительно улыбались. Я чувствовала себя девицей легкого поведения, ищущей выгодного клиента. На эту встречу я приоделась: натянула элегантное платье, оставшееся от прошлой жизни, красиво уложила волосы и надела сногсшибательные туфли на тоненьких шпильках — их купил мне Олег в одном из самых модных и дорогих магазинов Москвы.

— Девушка, а ты что здесь делаешь? — поинтересовался уже давно обративший на меня внимание швейцар.

— А я что, мешаю?

— Нет, я просто интересуюсь.

— У меня тут встреча назначена, — улыбнулась я как можно приветливее. — Я знакомых жду. А что, нельзя?

— Можно. Просто если ты подработать решила, то лучше сразу уходи. Тебе здесь ничего не обломится.

— Подработать?

До меня не сразу дошло, что швейцар принял меня за проститутку, но как только я поняла, на что он намекает, то сразу изменилась в лице и рявкнула:

— Послушай, ты что себе позволяешь? Ты что, всех под одну гребенку стрижешь? Сейчас приедет мой бойфренд, он тебе по шее за такие слова накостыляет. Ты что, не видишь, что я для девушки легкого поведения слишком дорого одета?!

— А у нас тут дешевые не стоят, — пробормотал себе под нос швейцар и скрылся в вестибюле гостиницы.

— Придурок!

Увидев, что из стоящей неподалеку иномарки вышел молодой человек и направляется прямо ко мне, я взглянула на часы. Без пяти пять.

— Что стоим? — поинтересовался молодой человек.

— Тебе какая разница?

— Большая. Просто для того, чтобы здесь встать, нужно для начала подойти ко мне.

— С какого это перепугу? Твоя гостиница, что ли?

— Гостиница не моя, но территория, где ты решила подзаработать, моя.

— Опять двадцать пять, — усмехнулась я.

— У нас так внаглую без крыши не работают. У нас штат укомплектован, но если ты все же хочешь вписаться в дружный женский коллектив, то давай побазарим. Тоже мне, самая умная нашлась! Пойдем в машину, поговорим.

— Да чего вы все ко мне прицепились? И швейцар, и ты?! У меня что, на лбу написано — шлюха? У меня тут встреча назначена. Сейчас за мной мой друг приедет.

— Ладно. Извини, если ошиблись. Мы за тобой присмотрим.

— Смотрите…

Молодой человек не спеша, вразвалочку, направился к своей машине. Я снова бросила взгляд на часы. Пять минут шестого. Неужели за мной никто не придет? И мне придется уйти несолоно хлебавши, сопровождаемой насмешливыми взглядами швейцара и сутенеров, сидящих в машине?

Я не поверила своим глазам, увидев, что ровно в десять минут шестого показался большой черный джип с тремя пятерками на номере, и почувствовала легкий озноб и головокружение. Как только джип остановился у входа в гостиницу, я набралась смелости и решительно направилась к машине. Тонированное стекло джипа опустилось, и я увидела двух коротко стриженных бугаев.

— Здрасьте, — промямлила я и залилась алой краской. — Меня зовут Оля. Я к Георгию.

— Садись на заднее сиденье, — буркнул мужчина, и стекло поползло вверх.

— Что? Зачем?

— Садись, тебе говорят.

Не успела я сесть на заднее сиденье, обтянутое кожей, как машина тронулась с места и помчала меня в неизвестность. Я сидела ни жива ни мертва и боялась произнести даже слово. Мужчины совершенно не обращали на меня внимания, словно меня и не было вовсе, и непринужденно болтали. Мы выехали за город. Я закрыла глаза и принялась себя успокаивать. На ум пришел Димка. Теперь я точно знала, что он меня ненавидит. И напрасно. Просто я не побоялась сказать вслух о том, о чем многие девушки думают, но никогда не говорят. Еще не известно, если бы согласилась с ним жить, не потерял бы он ко мне интерес?

Когда мать уходила от отца, она объяснила мне причину своего поступка довольно скупо. Сказала, что отец потерял к ней всякий интерес, что все ее достоинства он воспринимает как должное, мужики совсем с ума сошли, перестали ценить милых, любящих и верных, им нужны только стервы. Именно с такой стервой и связался отец.

Отец матерью просто манипулировал, однажды она уступила его требованиям, и ему это очень понравилось… Захотелось узнать, как низко еще она готова прогнуться, оправдывая свои действия любовью и сохранением семьи. Поняв, что мать полностью зависима, податлива, как пластилин, и находится в его власти, отец начал испытывать ее на прочность, и чем покладистее и покорнее она была, тем все выше и выше были его требования. Стремление угодить, выполнить любой каприз заставило отца не уважать мать, она потеряла в его глазах свою привлекательность.

К чему я сейчас об этом подумала? Наверное, к тому, чтобы примерить жизнь матери и отца на себя и Димку. Ну, сколько бы продлилась наша идиллия и страсть? Месяц, два, полгода, год? Димка быстро устал бы от моего общества, начал встречаться с друзьями, задерживаться на работе, приезжать среди ночи без каких-либо объяснений и оправданий и ложиться в постель, поворачиваясь ко мне задницей…

— Красавица, приехали.

Я вздрогнула.

— Спишь, что ли?

— Нет. Думаю.

— О чем ты, подруга, печалишься? Что за мысли посещают твою юную головку?

— Интересно, бывает ли рай в шалаше?

— Смотря с кем, — ответил мужчина, сидящий рядом с водителем. — Обычно рай в шалаше предлагают мужчины с ограниченными финансовыми возможностями, и как правило, такие отношения нежизнеспособны.

— Рай в шалаше бывает только в том случае, если этот шалашик находится где-нибудь на Майами, и рядом собственный охраняемый пляж с вертолетной площадкой, — сделал вывод водитель.

Машина остановилась. Мужики вышли, я следом за ними. Мы стояли около роскошного особняка, окруженного высоким глухим забором.

— Я Родион, — представился один и мрачно окинул меня взглядом с ног до головы.

— Я с вами по телефону разговаривала?

— Верно. Иди за мной.

Родион провел меня в огромную гостиную, убранную с излишней роскошью.

— Волнуешься?

— Очень.

— Если повезет, то будешь в этом дворце жить. Хочешь?

— Не хотела — сюда бы не приехала. А вы думаете, мне повезет?

— Сейчас тебя представим хозяину. — Родион так и не ответил на мой вопрос.

От страха и нервного напряжения меня стала бить дрожь, а спина взмокла. Я села в роскошное кресло и закинула ногу на ногу, стараясь выглядеть более импозантно.

— Встать! — Лицо Родиона исказилось от злости.

Я буквально окаменела, боясь пошевелиться.

— Что?

— Ты что, глухая? Встань, я сказал! Тебя что, сюда на чай пригласили?!

Я тут же встала с кресла и, стараясь побороть дрожь, неуверенно произнесла:

— Извините. Я не знала, что здесь нельзя сидеть.

— С минуты на минуту хозяин появится. Будешь демонстрировать ему себя, а ты тут расселась…

— В каком смысле демонстрировать?

— Ты — товар, он — купец, понятно?

— Я поняла.

В этот момент в открытые двери гостиной въехал человек на инвалидной коляске. Я вздрогнула. Лицо незнакомца было изуродовано, один глаз заменил стеклянный протез, а нос словно пришили, но ошиблись размерами. Он был слишком крошечный для такого лица. Если, обладая огромными деньгами, человек не смог привести свою внешность в надлежащий вид, значит, после автомобильной аварии от его лица практически ничего не осталось и его собирали по частям.

Возможно, впереди у несчастного еще не одна пластическая операция и он будет выглядеть лучше, но сейчас его лицо произвело на меня жуткое впечатление. Обратив внимание на руки мужчины, я вздрогнула. Олег не сообщил, что вместо одной руки у него протез.

— Здрасьте, — выдавила я из себя и глупо улыбнулась.

— Ольга?

— Да.

Костюм на Георгии был очень дорогой и очень известной марки.

— Олег мне звонил, передавал тебе привет.

— Он вам звонил? — Мое сердце забилось словно птичка.

— Да. У нас кое-какие общие дела. Он вновь замолвил за тебя словечко. Но ты же сама понимаешь — выбрать хозяйку, достойную этого дома, дело нешуточное. Я нахожусь в активном поиске. Конечно, ты не фотомодель, но вполне симпатичная… Я ничего Олегу не обещал. Покажи мне товар лицом.

— Это как?

На всякий случай я повернулась и игриво выставила ножку вперед. Затем прошлась по гостиной легкой походкой и, лукаво посмотрев на безногого Георгия, отвела глаза в сторону.

— Раздевайся, — сухо сказал Георгий и рукой поправил воротничок белоснежной рубашки.

— Что?

— Ты, случаем, не глухая? Не слышишь, что тебе говорят?

— Ах, да…

Я старалась раздеваться как можно более красиво и, оставшись в одном неглиже, подаренном Олегом, нерешительно спросила:

— А белье снимать?

— Естественно, — все так же сухо бросил Георгий.

Оставшись в чем мать родила, я почувствовала себя словно на медосмотре.

— Родион, посмотри, пожалуйста. Нет ли шрамов, родинок, или, может быть, уже целлюлит появился, — властно распорядился Георгий. — Сейчас бабы какие-то пошли неприятные. Молодые, а тело, как у старух, смотреть противно.

Родион схватил меня за руку и стал вертеть перед собой, как куклу. Я готова была провалиться сквозь землю от стыда и унижения.

— Ну, как?

— Шеф, девка в порядке. Тебе аппендицит не вырезали? — обратился ко мне Родион. — Шрама вроде нет…

— Не вырезали. — Я прятала глаза от стыда.

— Не рожавшая?

Родион вел себя так, будто собирается заполнить мою медицинскую карту и сейчас того гляди спросит, делала ли я аборты и каким способом предохраняюсь.

— Родя, ты посмотри, у нее задница не обвисшая, или мне кажется?

— Шеф, да нормальная задница…

При этом Родион несколько раз похлопал меня по попке, а в последний раз ударил с такой силой, что я подпрыгнула и взвизгнула от боли.

— Осторожнее…

Но на мое замечание никто из мужчин не обратил внимания.

— Задница в норме, — повторил Родион. — Упругая, не как студень. А то я тут одной по пятой точке хлопнул, так у нее попа потом три дня тряслась.

— А ляжки?

— Вполне приличные ляжки.

— Вы меня разделывать, что ли, собрались? Каннибалы, — испуганно пошутила я.

Мужчины переглянулись, рассмеялись и приказали мне одеваться.