В этот день я тщетно пыталась дозвониться до бабушки, но она почему-то не отвечала. Если бы у меня было хоть немного больше сил, я бы уже давно съездила на квартиру и узнала, почему она не отвечает на звонки. Бабушка не только не отвечала, она даже не пришла меня навестить. Почувствовав неладное, я позвонила в милицию, но там, вместо того, чтобы мне помочь, предложили прийти в отделение и написать заявление.

Ближе к вечеру я нашла в себе силы выйти в коридор и доползти до комнаты, в которой переодевалась Степановна. Надев на голову ее берет и старенькое пальто прямо на ночную рубашку, я застегнулась на все пуговицы, и, написав записку «За вещи не переживайте. Скоро верну», взяла свою сумочку и вышла из больницы, стараясь остаться незамеченной.

Я ехала в метро, пряча глаза от разглядывающих меня с любопытством людей и боролась с жуткой тошнотой и слабостью. Я и сама не знаю, откуда у меня силы взялись, как я не потеряла сознание. Но ноги сами принесли меня в мою квартиру.

Я стала жать на кнопку звонка, но, совершенно случайно толкнув дверь, поняла, что та открыта. На кровати полулежала бабушка. Ее лицо было перекошено, а в глазах застыл ужас. Слезы полились из моих глаз, и я с трудом дотянулась до телефона, набрала номер милиции, сказала адрес и со словами: «Приезжайте. У меня бабушка умерла» — грохнулась на пол.

…Меня вернули в больницу уже на машине «скорой помощи». Вновь упало давление, поднялась высокая температура и ухудшилось общее состояние. Около двух недель я пролежала в реанимации в критическом состоянии, а когда мне стало лучше, меня вновь перевезли в палату.

Я лежала с закрытыми глазами и слушала ворчание Степановны, которая называла меня бесхозной и обвиняла в том, что я взяла напрокат ее вещи и не заплатила за аренду.

А еще я думала о бабушке. О моей милой, хорошей бабушке… О ее теплых руках, глубоких морщинах и добром и любящем сердце. Бабушка умерла от разрыва сердца. Врачи сказали, что смерть наступила молниеносно. Я даже не сомневалась, что разрыв сердца произошел от сильного испуга.

Я попыталась восстановить картину событий. Бабуля легла на кровать. Кто-то зашел в квартиру, умудрившись как-то открыть входную дверь. Хотя там и умудряться особенно не надо. Замок давно пора было сменить… Бабушка увидела вошедшего, испугалась, возможно, даже закричала от страха и… умерла от разрыва сердца. Конечно, никто не стал заводить уголовное дело и для всех оказалось намного проще согласиться, что она умерла естественной смертью от сердечного приступа. Все списали на возраст и на больное сердце, тем более бабушка лежала недавно в больнице. Никого не смутила ни открытая дверь, ни застывший ужас в глазах пожилой женщины, ни разрыв сердца, если хотите.

Я одна понимала, что кто-то помог умереть моей бабушке…

Теперь я осталась одна. Больше у меня никого и ничего не было. Ни матери, ни ее квартиры, ни бабушки. Даже прописка в паспорте была фиктивной, потому что по месту прописки жили другие люди и, скорее всего, тоже на вполне законных основаниях.

Что же впереди… Тюрьма? Зона? Колония? Все это окончательно сломило мой характер и подорвало веру в себя.

…Когда в палату вошла Елена Владимировна, я не поверила своим глазам. Женщина положила на тумбочку пакет с фруктами и села рядом со мной.

— Вы? А разве вы не в Петербурге?

— Я приехала к тебе.

— Ко мне? — По моим щекам потекли слезы.

— Мы с моим мужем решили тебе помочь. Хотим нанять адвоката и выиграть дело в суде.

Елена Владимировна сдержала свое слово и после того, как меня выписали из больницы, мы действительно выиграли суд, и меня оправдали. Я навсегда запомнила глаза Маргариты: они были полны злобы и ненависти.

— Будь ты проклята! — бросила она мне, выходя из зала суда.

После суда я поехала в Петербург в гости к своей спасительнице и просто влюбилась в этот сказочный город. Мы гуляли с этой удивительно милой и отзывчивой женщиной, собирали желтые листья и плели венки.

— Елена Владимировна, а почему мужики любят стерв? — поинтересовалась я у своего ангела-хранителя, перебирая резные листья клена. — Почему никому не нужна любовь, жертвенность, чистота?

— Милая девочка, жертвенность — это вообще самая большая глупость, которую может позволить себе женщина. Стервы всегда привлекательны, хотя бы потому, что умны. Они остроумны, красивы, хорошо знают себе цену, умеют за собой ухаживать и слишком себя любят. Такие никогда не растворятся в мужчине, не дадут себя в обиду, ставят собственные интересы превыше других. Их ценность действительно уникальна. И как бы мужчины ни утверждали, что они ненавидят стерв, всегда попадаются на их удочку. На стерв мужчины всегда смотрят с восхищением, а женщины — с завистью. Стерва умеет к каждому найти подход.

— А как становятся стервами?

— Просто однажды женщина устает обжигаться на отношениях с мужчиной. Она устает раздавать свою любовь направо и налево. Приходит к мысли, что все равно этого никто не оценит. Она больше не захочет бессмысленно тратить свою любовь и решит оставить ее для себя.

Я задумалась над словами Елены Владимировны и не смогла не задать вопрос:

— А за что мне себя любить? У меня же ничего нет?

— За то, что у тебя есть ты. Ты никогда не задумывалась над этим?

— Нет.

— Попробуй. Для начала попробуй начать себя ценить.

— Как?

— Подумай, что у тебя есть чувство собственного достоинства и ты не должна никогда и ни при каких обстоятельствах им поступаться. Учись отстаивать свою независимость. Учись любить себя больше своих мужчин. Этот мир не может замыкаться на одном-единственном мужчине. Девочка моя, нужно просто работать над собой. Нужно быть честной, но никогда не рассказывать до конца все, о чем ты думаешь. Особенно мужчинам. Ты можешь делать вид, что с ними соглашаешься и соглашаться на самом деле, но никогда никто не должен знать, что на самом деле у тебя на уме. НИКОГДА НЕ ОТКРЫВАЙ ВСЕ СВОИ КАРТЫ. Будь загадочна. Умей интриговать. Предсказуемость порождает скуку. Не дай скучать тому, кто рядом с тобой. Мужчина не должен видеть всех твоих слабостей. Это только вначале он будет благодарить тебя за доверие и жалеть, но наступит момент, когда начнет на них играть. Не позволяй никому контролировать твою жизнь и не смей сравнивать себя с другими женщинами. Все наши беды происходят от того, что мы начинаем себя сравнивать с другими. Видим, что есть масса более красивых, молодых и привлекательных женщин. Мы сами разрушаем собственную ценность в своих же глазах. Нужно просто понять, что мы ОСОБЕННЫЕ. — Елена Владимировна помолчала и тут же добавила: — Девочка моя, и пусть круг твоих интересов никогда не замыкается на мужчине. Это наша очень серьезная женская ошибка. Именно из-за этой ошибки мужчины и теряют к нам интерес.

— Елена Владимировна, а сколько лет вы замужем?

— Тридцать, — улыбнулась женщина.

— Тридцать?!

— Представь себе, целых тридцать лет! И все эти тридцать лет, каждый день, мой муж говорит мне, что боится меня потерять. Ему до сих пор кажется, что я могу найти лучше его.

— И как вам это удается?

— Тридцать лет ежедневной кропотливой работы… Тридцать лет я держу его в тонусе. Тридцать лет он отчитывается передо мной, словно школьник, за каждый конфуз или какую-то неприятность. Я стала для него необходима как воздух.

— И вы уверены, что он вам не изменяет?

— Не уверена, — честно призналась женщина.

— Почему?

— Потому что он — мужчина. Я не хочу знать то, что мне не нужно. Я знаю главное. Где бы он ни был, он всегда вернется ко мне.

— Вы очень хорошо выглядите, — не могла я не сказать Елене Владимировне.

— Спасибо. Просто в любом возрасте нужно гнать от себя мысль, что ты уже не годишься для соблазнения.

— От таких, как вы, мужчины сходят с ума.

— И ты можешь стать такой. Если захочешь. Для того чтобы быть уверенной в себе, совсем необязательно быть красавицей. Надо просто верить в собственную исключительность и знать, что тот мужчина, который сейчас находится рядом с тобой, не последний в твоей жизни.

А потом мы гуляли по Петербургу. Очень романтический, величественный, пропитанный историей и наполненный легендами город. В Питере даже дышится как-то по-особенному. Не думаю, что этот город может оставить кого-то равнодушным. Я влюбилась в него с первого взгляда и на всю жизнь.

Мы шли по Невскому и говорили, говорили…