Глава 8

Пока я добиралась до своего дома, чувствовала себя странно. Наверное, это оттого, что чем ближе я подъезжала к своему дому, тем все больше и больше осознавала тот факт, что нас с Пашкой больше ничего не связывает. И как это ни прискорбно произносить, но нас не связывает даже совместный ребенок.

Мне даже стало казаться, что именно наша с Пашкой связь мешала мне стать по-настоящему свободной и независимой.

А еще я думала об Олеге. Об этом странном человеке с липовой визиткой, непонятной репутацией и точно такими же непонятными недоброжелателями. А ведь он показался мне благородным, но ведь разве у благородного и глубоко порядочного человека могут быть враги, которые постоянно за ним охотятся и хотят убить?

Я зашла в квартиру и сразу поняла, что Пашки здесь не было. С тех пор как я отсюда уехала, он не приезжал, не заходил и не показывался. Это к лучшему. Если мы встретимся, то просто начнем мотать нервы друг другу и выливать друг на друга взаимные обиды. Будет лучше, если пока не будет никаких встреч, звонков и заинтересованности друг в друге.

Посмотрев на висящий на стуле свитер мужа, я ощутила, как защемило сердце, и с трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться.

Подойдя к свитеру, я накинула его на плечи и подумала: впереди развод. Вот уж никогда не знала, что меня коснется эта проблема. Самое главное – достойно его пережить. Не сломаться, не спиться и не потерять себя. Если Пашка думает, что я без него пропаду, то черта с два он угадал. Хотя, скорее всего он ко мне теперь просто безразличен и ему нет до меня особого дела. Остыл, охладел, очерствел…

Я СМОГУ, И У МЕНЯ ВСЕ ПОЛУЧИТСЯ! Я смогу жить и радоваться каждому дню. Я смогу быть счастливой, и пусть это невыносимо трудно, но я стану счастливой всем чертям назло, а особенно назло Пашке. Я буду жить и видеть только хорошее, потому что не так страшен черт, как его малюют, и как бы ни была ужасна и кошмарна моя ситуация, наличие у меня ребенка – только большой плюс, а не минус. У меня есть сынок, а это значит – мне есть ради кого жить.

Я больше не буду вспоминать этого «мужчину». Самое главное – вспоминать только плохое, а хорошее запрятать как можно дальше. И несмотря на то что все это сложно, больно и неприятно, я все это переживу. Мужики – это дело приходящее и уходящее, а вот наши дети всегда остаются с нами. Намного страшнее было бы остаться после всего пережитого без ребенка. Если бы не было Марка, то мне было бы очень тяжело встать с колен и жить дальше. А мой Маркуша дает мне силы жить и смотреть в будущее.

Благодаря сыну мне будет легче справиться со всем, что в одночасье на меня навалилось, черпать силы из скрытых ресурсов и смотреть в будущее. Я стану сильной, ведь ради своего сына я готова на любые подвиги.

Мне даже стало как-то легко на душе оттого, что истинная природа моего мужа проявилась. И это хорошо, что я поехала в этот ресторан и у меня на многие вещи открылись глаза. Даже страшно представить, сколько бы мне еще пришлось жить в неведении. Лучше быть одной, чем вместе с кем попало.

Ну что поделаешь, если мужчины – такие существа, которые любят обманывать и делать больно… И тем не менее жизнь научила меня искать положительные моменты во всем. Я НАУЧУСЬ БЫТЬ СЧАСТЛИВОЙ ОТ ТОГО, ЧТО Я БУДУ ОДНА. Никто не будет мешать мне жить так, как я этого хочу. Мне совсем не хочется встретить золотую пору своей жизни, а проще говоря, старость, с человеком, который мне опостылел, всю жизнь перетасовывая наши с ним обиды и взаимные упреки.

Кто знает, может, судьба мне улыбнется и пошлет МОЕГО ЧЕЛОВЕКА. Это все ерунда, что с ребенком гораздо труднее устроить личную жизнь, чем без него. Отношение к моему сыну станет хорошим индикатором для тех мужчин, которые будут встречаться на моем жизненном пути и претендовать на мою руку и сердце. Будет сразу видно, как мужчина относится к ребенку, проявляет ли к нему интерес. И будет понятно, насколько у него серьезные намерения по отношению ко мне. Если ребенок начнет его раздражать и служить помехой, то такого жениха нужно гнать в шею и даже близко не подпускать к своей жизни.

Скинув теперь уже чужой свитер, я спрятала его в шкаф с глаз долой и решила, что для того, чтобы строить планы о том, как жить дальше, мне лучше избавиться от всех Пашкиных вещей и никогда больше их не видеть. Пусть в квартире не будет ни одного предмета, который бы напоминал о нашем прошлом и доставлял ноющую боль. Придет время, и эта боль станет менее острой, а затем и вовсе отпустит. Сейчас мои эмоции слишком сильны, но с каждым прожитым днем я буду их от себя отпускать для того, чтобы в моей душе наступило долгожданное освобождение и спокойствие.

Я больше не хочу относиться к женщинам, которые полностью растворяются в своем любимом, становятся его тенью, и если в их жизни больше нет этого мужчины, то им начинает казаться, что нет и их самих. И пусть после того, как я узнала, что муж любит другого, моя самооценка разбилась вдребезги и вмиг разлетелась на куски. Пусть мне будет больно и тяжело, но все это временно. Все это можно пережить, всем переболеть и перестрадать.

Я научусь жить в одиночестве и верю в то, что обязательно придет момент, когда приду к философскому заключению, что одиночество – это не что иное как свобода. Я буду не бояться бродить одна по шумному городу, и если надо, то даже Новый год смогу встретить в полном одиночестве, а точнее – просто в свободном полете.

И пусть повсюду меня будут пугать этой отвратительной фразой, что в старости мне будет некому подать воды. Пусть! Я не боюсь. Подаст ли нам кто в старости воды или нет, совсем не зависит от нашего семейного положения. Надо будет – этой воды принесет мне мой сын, а если его не будет рядом, то соседи или знакомые. Где гарантия, что если бы я была замужем, эту воду принес бы мне мой (уставший от меня за году совместного брака) супруг. Семейное положение тут ни при чем по той причине, что здесь важны мои взаимоотношения с людьми.

Совсем немного – и я окрепну. Как только я почувствую в себе хоть небольшие силы, я не побоюсь взять на себя ответственность за свою жизнь и больше никогда не буду перекладывать ее на плечи мужчины. Так легче, и когда все закончится, будет не так больно…

И мне плевать, как в нашей стране относятся к одиноким женщинам с детьми. Брак – это не синоним благополучия. Я просто больше не желаю кому-то принадлежать, потому что испытываю серьезную потребность принадлежать себе самой.

Я хочу быть востребована жизнью. Хочу сама строить свою судьбу. И это ничего, что у меня сейчас нет самого главного – душевного равновесия. Придет время – и оно обязательно будет.

И пусть кто-то скажет мне вслед: «Мать-одиночка!» Я не боюсь этого выражения. Увы, но в нашей стране эти слова произносят с какой-то жалостью и сочувствием. Я же, наоборот, буду гордиться тем, что я со всем справляюсь одна.

Я вообще не понимаю, почему мужчина, живущий один, не вызывает никакой жалости, а вот одинокая женщина считается неполноценным человеком, а точнее – невезучей женщиной с неустроенной личной жизнью. И кто придумал этот абсурд? Да, мне повезло, что я одна. Если не сложилась жизнь с любимым мужчиной, то это еще не значит, что она не удается без него. Для того чтобы я вновь сошлась с каким-нибудь мужчиной, мне должно быть вдвоем лучше, чем одной. Только вот кто сказал, что мне будет плохо одной? Первое время, может быть, и будет, а потом все душевные раны затянутся, и где гарантия того, что любой, даже самый лучший, мужчина, который захочет проникнуть в мою жизнь, не внесет в нее диссонанс.

Теперь я буду иметь кучу времени для общения и возможность возобновить отношения с массой друзей. Увы, но эти отношения мне пришлось прекратить в связи со своим замужеством. Теперь у меня есть все возможности и отличный стимул заняться собой. А еще я обязательно заведу собаку. Наконец-то сможет исполниться моя детская мечта, да и сын меня об этом уже давно просит. Я пойду на работу, и когда буду с нее приходить, собака будет встречать меня радостным лаем, ведь никто не умеет радоваться нашему приходу так, как четвероногие друзья.

Все, что я буду теперь делать, я буду делать для себя, любимой, ведь должна же я себе нравиться? А то как-то в последнее время у меня не только не складывались отношения с моим мужем, но и с самой собой.

Я знаю, что в женщине важны не столько лицо, фигура и ноги, сколько кураж. Уверенная и оптимистичная женщина не может не привлекать мужчин. Я больше не хочу ощущать себя пешкой, которой манипулируют. Не хочу играть по чужим правилам, а хочу создать свои собственные. Возникшие на моем пути проблемы – это испытание моей стойкости.

А еще я буду жить по одному очень хорошему и проверенному принципу: «Когда встречаешься с мужчиной, не стоит забывать, что на этом свете еще много других хороших мужчин». Если будешь постоянно об этом думать, то никогда не возникнет тех проблем, которые возникли у меня сейчас.

И пусть иногда по вечерам мне будет грустно. Так грустно, что будет хотеться плакать. Будет ужасно хотеться нежности. Пусть иногда будут случаться кризисы, когда захочется, чтобы в доме был мужчина и было тепло… Хочется, чтобы кто-то погладил, поцеловал, решил накопившиеся проблемы, поддержал морально и сказал, что все невзгоды – это чушь собачья, потому что мы вместе. И если это будет периодически на меня накатывать, я не сломаюсь. Я справлюсь. Я знаю, что так бывает у всех, кто выбрал себе ту же судьбу, что и я.

И даже эти кризисы, которые периодически случаются со всеми, не могут выбить меня из колеи. Я никогда не скажу, что жизнь проходит мимо меня и в моей судьбе не происходит ничего замечательного. Я смогу решать проблемы с высоко поднятой головой. Я хорошо знаю, что в моей жизни достаточно много места для положительных эмоций.

И ничего, что в школьные годы я была слишком тощей, застенчивой и стеснительной. От собственного комплекса неполноценности я даже ослабла телом и пала духом. Но ведь наступил же момент, когда я смогла взять себя в руки, и уже сразу после школы в моей жизни появилось много хороших мужчин. Жаль, конечно, что я выбрала именно Пашку… Но эта ситуация исправима.

Если я смогла себя взять в руки тогда, значит, я смогу сделать это еще раз. Я обрету себя еще раз и верю в то, что у меня обязательно появится внутренний свет. Самое главное – найти в себе то, за что можно себя любить. А любить себя можно за все: и за достоинства, и за недостатки.

Необходимо следить за собой. Нужно что-то изменить в своей внешности. Я уверена, что от любых изменений я начну чувствовать себя лучше. Если я почувствую себя лучше, значит, я смогу стать уверенной в себе. Я больше не хочу чувствовать себя серостью. У меня есть все шансы проводить психологический тренинг. Я научусь принимать свои недостатки, потому что от них никуда не денешься. Но ведь у меня еще есть масса достоинств.

И пусть я не красавица, но ведь так очаровательна! Пусть небогата, но я и не нуждаюсь. У меня есть руки, ноги, голова и образование, наконец. Значит, могу заработать.

Поток моих мыслей прервал телефонный звонок, и я тут же сняла трубку. На том конце провода послышался взволнованный голос Пашки:

– У тебя все в порядке?

– Ну как тебе сказать, чтобы не обидеть.

– Говори как есть. – Если честно, то я уже давно забыла о том, что Пашка может так волноваться.

– Трудно быть в порядке после того, как в один далеко не самый прекрасный момент ты узнаешь, что твой муж – гей. Что же ты мне, Паша, раньше ничего не сказал, гад ты ползучий?! Что ж ты сразу, по молодости, не определился, с кем тебе сходиться нужно – с мужиком или с бабой?! Что ж ты мне мозги компостировал, дрянь такая?! – Я хотела говорить как можно мягче, но у меня ничего не получалось.

– Ксюха, это не телефонный разговор, – остановил меня Пашка.

– А говорить с глазу на глаз я с тобой пока не готова. Ты сам на развод подашь или мне это сделать? И чем быстрее это произойдет, тем будет лучше.

– А ты что, собралась разводиться? – В Пашкином голосе появилась скрытая угроза. Она не была слишком явной, но за столько лет брака я все же смогла ее почувствовать.

– А ты что, думаешь, что твоя ориентация – это не повод для развода?! – Я начала задыхаться от злости.

– Нет, – как ни в чем не бывало ответил мой муж.

– Как нет? – опешила я от такой дерзости.

– А тебя что-то напрягает?

– Паша, ты надо мной издеваешься?! Ты смеешься надо мной, что ли? Я, конечно, не страдаю гомофобией, но быть женой гея у меня нет никакого желания.

– Не торопись с выводами. Мы с тобой столько лет прожили. У нас ребенок. Конечно, то, что ты увидела, привело тебя в шок, но этот шок пройдет и ты к этому начнешь относиться нормально.

– Паша, да ты совсем сбрендил, что ли?! – прокричала я вне себя от ярости. – К чему я должна относиться нормально?! К тому, что ты других мужиков будешь трахать и сам свой зад подставлять?! Да никогда в жизни!

– Поосторожнее на поворотах, – прошипел в трубку Паша. – Выбирай выражения!

– А мне плевать. Что думаю, то говорю.

– Помнишь, я сказал тебе о том, что мне нужно время для того, чтобы во всем разобраться? Так вот, это даже хорошо, что все так получилось и ты теперь все знаешь. Я этому даже рад. Я мучился и не знал, как тебе про это сказать. Ксюха, я нашел выход, как нам сохранить семью и не лишать ребенка отца.

– А что, в сложившейся ситуации может быть какой-нибудь выход? – Я держала телефонную трубку и с трудом верила, что этот разговор происходит в реальности. – Если ты вменяемый человек, то должен понять, что в данной ситуации нет и не может быть компромиссов.

– Ксюха, выход есть всегда. Давай будем жить втроем.

– Что? – Я не знаю, как все же смогла удержать телефонную трубку и не выронила ее из рук.

– Я предлагаю жить втроем, тем более Альберт не против.

– А кто такой Альберт? Это твой педрила?

– Не смей так его называть! Это друг моего сердца, – рассвирепел Паша. – Это мой любимый человек, в конце концов.

– Ах, любимый человек! Тогда непонятно, кем для тебя была я все эти годы.

– Для окружающих мы будем все той же любящей парой, и если кто-то будет интересоваться, кто такой Альберт, будем говорить, что это мой двоюродный брат. Он просто живет с нами. Это для людских пересудов и перемывания костей. Я же хорошо понимаю, в каком обществе мы живем и как окружающие нас люди относятся к гей-любви.

– Я рада, Паша, что у твоего сердца есть такие замечательные, верные и преданные друзья. А не пойти ли тебе и твоему другу куда подальше!

Положив трубку на рычаг, я почувствовала, как меня затрясло, и для того, чтобы хоть немного избавиться от злости, что было силы ударила кулаком в стену.

Когда телефон зазвонил, я вновь сняла трубку и сказала вконец убитым голосом:

– Паша, ты больше никогда сюда не звони. Ты никому здесь не нужен. Я поменяю замки, выкину твои вещи на помойку и вычеркну все воспоминания о тебе из своей жизни.

– Но ведь сына ты не вычеркнешь, – процедил сквозь зубы муж.

– За сына – спасибо. Это единственный благородный мужской поступок, который ты совершил. На этом твои мужские поступки иссякли. – Я специально выделила слово «мужские» для того, чтобы хоть как-то уколоть Павла.

– Ксюха, ты, пожалуйста, не забывай, что живешь в моей квартире.

– А при чем тут квартира?

– При том, что ты пришла ко мне, а не я к тебе. Это я дал тебе добро на прописку в своей квартире и на прописку нашего ребенка. И пусть за все эти годы моя квартира стала нашей общей, но ведь если так разобраться, то она оформлена на меня и только мне решать, будете ли вы жить в ней с сыном или нет.

– Паша, ты хочешь сказать, что можешь нас с сыном выгнать на улицу? – прошептала я голосом, полным ужаса.

– Я подумаю над этим, – все так же злобно ответил муж.

– Ты это серьезно?

– Но ведь ты сейчас тоже со мной не шутишь.

– Но ты же знаешь, что нам с сыном некуда идти. Моя мать живет в однокомнатной квартире вместе с моей младшей сестрой. Мы же там жить физически все не сможем.

– Ксюха, а почему я должен входить в твое положение, если ты не хочешь войти в мое? Нам с Альбертом тоже надоело квартиру снимать. Ты сама знаешь, что это недешево. Почему мы должны платить безумные деньги, отказывая себе в том, чтобы посидеть лишний раз в ресторане, а ты будешь жить с ребенком в моей трехкомнатной квартире?

– Но ведь все мужики после развода оставляют жилье женщине и ребенку. Неужели ты не способен на такой благородный поступок?! Тем более, если разобраться, наши отношения завершил ты, а не я. В тот момент, когда я была образцово-показательной женой, ты нашел любовь всей своей жизни на стороне.

– Ксюха, оставляют жилье только идиоты. Ты сама знаешь, сколько бабла надо иметь, чтобы в Москве хату купить. Сколько бабок ни зарабатывай, за ростом цен все равно не успеешь. Цены растут быстрее зарплаты. Я предложил тебе отличный вариант совместного проживания, но он тебя не устраивает. Больше мне тебе предложить нечего.

– Ох, и подлый же ты мужик, Паша. И почему так бывает – живешь с одним человеком, а начинаешь разводиться совсем с другим. С тем, кого ты, оказывается, совсем не знала. Паша, ты только не забывай самого главного: ведь я с сыном в квартире прописана и выкинуть меня с ним на улицу будет не так просто, как тебе кажется.

– Тогда нам точно придется жить втроем. Ведь ты же меня еще любишь, дурочка. Любишь и не хочешь терять. Что ты там о себе возомнила?! Кому ты нужна с ребенком? Ты на себя в зеркало давно смотрела?

– Смотрела!

– И что ты там видела?! Бледную и серую мышь?

– Да пошел ты вместе со своим дебилом Альбертом к едрене матери!

Я хотела было уже кинуть трубку, но Пашка это моментально почувствовал и поспешно сказал:

– Видел тебя по телевизору, телезвезда ты наша.

– По телевизору?

– Ну да. Недавно показывали. У нас в офисе в фойе телевизор стоит. Так меня одна из сотрудниц позвала. Сказала, что мою жену по ящику показывают. Так пол-офиса собралось. Особенно интересно было послушать, как ты в ресторане с мужиком познакомилась, поехала к нему ночевать и после нескольких часов знакомства он оставил тебе ключи от своей квартиры. На меня теперь весь офис как на дурака смотрит. Нормально ты меня прославила.

– Ты хочешь, чтобы я перед тобой оправдывалась, где и с кем я ночевала?

– Зачем? Тут все и так понятно. Вместо того чтобы заниматься ребенком, ты пошла вразнос. Боюсь, дорогая, что мне придется лишить тебя родительских прав и забрать у тебя сына.

– Что ты сказал?! Замучаешься отбирать! Если ты слушал все, что я говорила до самого конца, то должен был услышать, что меня чуть не убили!

– Шляться меньше нужно по чужим квартирам. На хрен ты вообще давала интервью перед телекамерами?! За моей спиной теперь все сотрудники шепчутся.

– Я была в таком состоянии, что мне было глубоко безразлично, перед кем говорить. Я чудом осталась жива. Тебе, я смотрю, совершенно безразлично, что ты чуть было не потерял мать своего ребенка. Хотя если разобраться, то тебе было бы больше по душе, если бы сегодня меня не стало. Сошелся бы со своим придурком Альбертом и жил припеваючи. Но, Паша, такого счастья ты хрен когда дождешься. В этом плане я порадовать тебя не могу. Я жива и буду жить дальше. А своим сотрудникам, которые шепчутся у тебя за спиной, ты скажи все как есть, без всяких прикрас. Скажи, что ты разводишься со своей женой по причине, что ты «голубой» и больше не интересуешься женщинами. – Я замолчала, перевела дыхание и добавила: – Когда-то ты брал меня на различные вечеринки твоей фирмы, а теперь можешь смело брать с собою придурка Альберта. Представь его своим друзьям и сотрудникам. Я уверена, он им понравится.

Кинув трубку во второй раз, я почувствовала, как меня затрясло еще больше, и, посмотрев в пустоту, снова начала кусать и без того покусанную нижнюю губу. Мои глаза стали совершенно безумными, а сердце забилось с такой учащенной скоростью, что мне стало невыносимо страшно. Показалось, что еще немного – и меня просто сразит сердечный приступ, потому что очень сложно научиться жить с тем, чему должна научиться я.

Когда телефон зазвонил еще раз, я посмотрела на него с ненавистью и, подавив в себе дикое желание разбить его о стену, все же сняла трубку для того, чтобы вылить на Пашку целый ушат нецензурных слов.

– Сволочь законченная, ты когда-нибудь оставишь меня в покое?!

– Ксюха, ты чего? – послышался на том конце провода взволнованный Светкин голос.

– Ах, это ты! Я думала, что это Пашка.

– Ксюша, я тебя сейчас по телевизору видела.

– И ты видела?

– Не думаю, что я одна. Федеральный канал. Думаю, тебя многие видели.

– Мне бы этой лишней огласки совсем не хотелось.

– Господи, как же хорошо, что ты жива. – Светка тараторила так быстро и возбужденно, что я с трудом понимала то, что она говорит. – Меня мама к телевизору позвала, сказала, что тебя показывают. Я прямо рот открыла и застыла.

– Свет, ты не переживай, я жива-здорова. Слушай, столько всего произошло! Паша оказался геем, я попала в такой переплет, что долго рассказывать. – Я замолчала и совсем тихо спросила: – Послушай, а ты сейчас где?

– Дома. Я сегодня не на работе. У меня выходной.

– А давай где-нибудь в кафе встретимся. Я тебе сейчас все расскажу. Мне еще тяжело дома находиться. Раньше меня эти стены от любой хвори и болезни лечили, а теперь давят. Да так сильно давят, что просто дышать нечем. Кажется, в любой момент могу задохнуться.

Мы со Светкой договорились встретиться в кафе, в котором мы встречались с завидной регулярностью. Я быстро собралась, заперла входную дверь, вышла из подъезда и направилась в сторону метро.

Внезапно рядом со мной притормозил черный джип, из которого вышли трое здоровенных мужчин и, не обращая никакого внимания на проходящих мимо людей, быстро затолкали меня в машину. Несмотря на мое сопротивление, мне мгновенно сунули кляп в рот, связали руки, завязали глаза и положили на пол. А затем что-то острое вонзилось в мою руку, и я поняла, что мне делают какой-то укол, от которого становится так легко, хорошо и беззаботно. Сначала хочется летать, а потом спать…