Глава 21
Проснувшись, я первым делом позвонила Машкиным родителям и сказала, что нужно срочно отменить свадьбу. Но оказывается, свадьба уже была отменена…
От них я узнала о том, что вчера вечером нашли Севку. Мертвого… Оказалось, что Севка встретил своего одноклассника, который только что вернулся с зоны. Бывшие друзья крепко обнялись и решили заехать в кафе, попить пивка и рассказать друг другу про свою жизнь.
Так они и встретились: одетый словно с иголочки Севка, сын довольно обеспеченных родителей, и его одноклассник, отсидевший срок за грабеж, непутевый сын непутевых родителей. Он вышел на свободу только пару дней назад. Ни денег, ни квартиры. Пока он сидел, его родителей-алкоголиков лишили квартиры, за сущие копейки всех выписали и отправили бродяжничать на улицу.
Бывшие друзья сидели за столиком. У одного ВСЁ. У другого НИЧЕГО. Севка угощал товарища пивом, а тот украдкой бросал взгляд на его бумажник и поражался тому, сколько же в нем денег. Севка говорил о предстоящей свадьбе, с упоением рассказывал про Машку, а его дружбан морщился и вспоминал, какие жуткие порядки царят на зоне. После кафе они сели в роскошный Севкин джип. После этого Севку никто не видел. Его нашли с перерезанным горлом в лесополосе. На нем не было одежды, пропал мобильный телефон и бумажник, роскошного джипа и след простыл.
Убийцу арестовали. Вычислили по машине в Петербурге. Он приехал к женщине, с которой познакомился по переписке еще на зоне. Это были очень красивые письма… Он обещал ей начать новую жизнь, стать другим человеком и бросить к ее ногам миллион алых роз. А она обещала ждать и дождалась. Он приехал на роскошном джипе, пусть и не с миллионом алых роз, но с внушительной охапкой. Выглядел шикарно: в дорогой одежде, с портфелем из крокодильей кожи и… с документами совсем другого человека. Их счастье было таким непродолжительным… Его взяли питерские оперативники прямо в квартире любимой женщины…
Она плакала, кричала, что это недоразумение, и обещала ждать. А он говорил, что все, что делает в этой жизни, он делает во имя ее. Бедняжка поверила, потому что тогда еще не знала и не могла знать, что все, что он делает в этой жизни, не имеет к ней ни малейшего отношения. Он делает это потому, что в его жилах течет дурная кровь. Она не знала, что в славном городе Петербурге его ждут еще две женщины, которые точно так же его любили и ждали. Просто он заехал к ней в первую очередь, так как ее имя было первым в его записной книжке…
От того, что мне довелось узнать, я пришла в ужас и вместе с Машкиными родителями побежала в отделение, чтобы спасти хотя бы их дочь. Феликс был всегда рядом, постоянно держал за руку, словно боялся меня потерять. Я начала испытывать странные ощущения: стала понимать, что теперь я не одна, теперь нас двое. Раньше я никогда не испытывала ничего подобного. Несмотря на то, был ли рядом со мной мужчина или нет, я всегда была одна. А живя с некоторыми мужчинами, чувствовала свое одиночество еще сильней.
Феликс был прав. Заявление о пропаже Марии приняли с огромным трудом, лишь после того, как мы сказали, что у нее совсем недавно пропал муж, труп которого найден в лесопарке. Мы пробыли в отделении несколько часов, но так и не смогли понять, почему Машку никто не хочет искать и для каких целей вообще существует милиция. Я знала, что среди работников милиции встречаются нечестные и недобросовестные люди, но я не думала, что все так запущено.
Я никак не могла убедить следователя, что следует выяснить, насколько причастен Али к похищению Машки. Нам обещали это проверить, но дальше обещаний дело не шло. Нас попросили не волноваться и ехать домой. Мы не понимали, как мы можем не волноваться и спокойно сидеть дома. Не понимали этого поседевшие Машкины родители, пьющие сердечные капли, не понимала я, и не понимал Феликс…
Когда я стала кричать на все отделение, что милиция проявляет преступное бездействие, меня пообещали задержать за нарушение общественного порядка и упрятать за решетку. А я никак не могла уяснить, почему должны сажать меня, а не того, кто заслуживает наказания?! Ведь я веду себя так от безысходности. Зачем нужны такие законы, которые работают против нас самих?!
Дежурный еще раз попросил нас ехать домой и ждать, пока нам позвонят. А я закрыла глаза и подумала – как же я хочу в Австралию! Господи, кто бы только знал, как я хочу в Австралию!
Все закончилось тем, что Феликс взял адрес Али и мы поехали к нему сами. Мы долго стояли у бронированной двери, просили открыть, но безуспешно. Машкина мать вставала на колени, плакала, предлагала деньги и просила отдать ей дочь. Мы поднимали ее с колен, но она падала ниц снова и снова…
Кто-то смотрел в глазок, но не произносил ни единого слова. А затем приехал наряд милиции, который вызвал человек за дверью, и нас попросили немедленно выйти из подъезда.
Каждый день мы ездили в подмосковную Малаховку, ходили от дома к дому, разговаривали с людьми, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку. Но все было тщетно. Нам сообщили, что наши подозрения относительно Али не имеют под собой оснований. Его задержали, доставили в отделение и отпустили. Он оказался добропорядочным гражданином. Машку пообещали искать и дальше, хотя действия сотрудников милиции было достаточно трудно назвать поисками.
Я сказала Феликсу:
– Машку не найдут. Не найдут, потому что не ищут.
– Мы будем искать ее сами, – попытался успокоить меня Феликс, но я уловила в его голосе безнадежность.
А однажды, когда мы в очередной раз поехали в Малаховку, обратили внимание на машину, выезжающую из ворот одного из домов, за рулем сидел мужчина, в котором я узнала «охранника» Сашу. Как только машина проехала мимо нас, я принялась сразу звонить в РОВД, чтобы сообщить, что мы наконец-то нашли нужный дом.
Схватив за руку побледневшую Машкину мать, я громко смеялась, радуясь тому, что Машку нашли. Только вот спасать мою подругу никто особенно не собирался. Наша доблестная милиция, как всегда, отдыхала. Я получила ответ, что по данному факту проводятся следственные мероприятия и что если появится хоть какая-то информация, нас обязательно поставят в известность.
– У меня есть информация! – кричала я в трубку. – Все есть! Давайте наряд! Нужно срочно проверить дом! Я его нашла! По счастливой случайности я его нашла!
Чем больше я общалась с оперативниками, тем больше понимала, что Машку никто не считает похищенной и не собирается искать. В отчаянии я сообразила, что помощи ждать неоткуда.
– Никто не будет проводить в этом доме обыск, – произнесла я обессиленно и отдала трубку Феликсу.
– Почему?
– Если бы я могла это объяснить…
– Ты в милицию звонила или куда?
– В том-то и дело, что в милицию. У меня создалось впечатление, что нам самим придется брать этот дом штурмом.
– Ну, думаю, до этого дело не дойдет. – Феликс поднялся со стула и сказал решительно: – Сейчас они как миленькие сюда приедут и весь дом обыщут. Сейчас их столько сюда понаедет!
– Разбегутся и прямо всем РОВД приедут.
– Сейчас сама это увидишь.
Отчаявшийся Феликс позвонил в ФСБ и сообщил, что в Малаховке в одном из домов скрываются террористы, которые готовят серию террористических актов. Феликс был прав: к дому очень скоро подъехали машины с вооруженными людьми, и через некоторое время на улицу стали выводить испуганных девушек.
Машку вывели самой последней. Она была не в себе и никого из нас не узнала. Машка не могла идти самостоятельно, ее вели под руки. Но это было не важно: главное, что она была жива.
– Машка! Машулька! – громко кричала я, пытаясь растормошить подругу.
К дому подъезжали одна за другой машины «скорой помощи». Родители повезли Машку в больницу. Я смотрела на полураздетых, обезумевших девчонок, которые жадно глотали свежий воздух, и не могла поверить, что такое могло произойти в наше время.
– Может быть, в такой же бордель попала и моя соседка, – голосом, полным горечи, произнес Феликс.
– Среди этих девчонок ее нет?
– Нет. Она давно пропала. Либо она где-нибудь за границей, либо ее уже нет в живых.
Пока Машка лежала в больнице, я узнала, что ее брошенную в пансионате машину сожгли обезумевшие от злости братки, но это уже не имело значения. Весть об освобожденных девушках быстро облетела все газеты. Али и его сообщников взяли под стражу. Все средства массовой информации осуждали бездействие РОВД, который фактически и не начинал поиски похищенной девушки.
А в один из самых обычных дней в нашей квартире раздался звонок. Я по неосторожности открыла дверь и увидела седого мужчину с букетом цветов.
– Вам кого?
– Феликс у тебя? Его машина стоит во дворе.
– У меня.
– А он тебе кем приходится?
– Любимым.
– Тогда это тебе.
Мужчина протянул мне роскошный букет и нервным движением поправил галстук.
– Мне? Вы, наверное, ошиблись?
– Нет. Всё верно.
– Лизка, кто там? – раздался из комнаты голос Феликса.
– Не знаю. Мне цветы принесли.
Феликс вышел в коридор и удивленно посмотрел на мужчину.
– Вы? – Его голос дрогнул.
– Я, – утвердительно кивнул мужчина. – Твоей жене цветы принес.
– Цветы…
Мужчина немного помедлил и протянул Феликсу руку.
– Дай я пожму пять.
Феликс в свою очередь тоже протянул мужчине руку для рукопожатия.
– Ты не держи на меня зла, – улыбнулся странный посетитель. – Я тогда не в себе был. Возвращайся в клинику и оперируй, я тебя не трону. Я знаю, что ты очень хороший доктор. Я навел о тебе справки. Ты столько людей спас… Ты врач от бога. Извини, что так получилось.
– Конечно, – пробурчал Феликс.
– Мой сын умер от наркотиков. Он был наркоманом со стажем, я это знал. И спасибо тебе. – В глазах мужчины показались слезы.
– За что?
– За твой труд и за столько спасенных людей. Так что, парень, не бойся. Возвращайся. Столько несчастных людей тебя ждет…
– Спасибо, – понимающе кивнул Феликс.
– Ну, я пойду. Извини еще раз. Живите, ребята, дружно. Любите и цените друг друга при жизни. Совет вам да любовь!
Как только за ним закрылась дверь, мы бросились к окну и увидели, как седой мужчина в окружении молодых ребят направляется к своему джипу. Перед тем как сесть в машину, он обернулся и грустно помахал нам рукой.
Я прижала цветы к груди и прошептала:
– Слышал, как он меня назвал?
– Как?
– Он назвал меня твоей женой.
– Хорошо звучит, – согласился Феликс.
– Хорошо… – мечтательно произнесла я.
– Так в чем же дело? Ты еще не расхотела выйти замуж за врача?
– Нет! Я захотела еще больше! Господи, какие же они классные, эти врачи… Какие же классные!
– Ты сейчас всех врачей имеешь в виду или только меня?
– Я говорю про своего любимого врача!
