ГЛАВА 4
Все последующие события пронеслись в моей голове словно ветер, и я с трудом вспоминаю их последовательность. Включая зажигание, я с ужасом увидела, что преследователи уже подбегают к «Форду». Я нажала на газ и поехала прямо на них. Они мгновенно отскочили в разные стороны. Один из них достал пистолет, правда, никакого выстрела не последовало.
Через несколько минут я уже неслась по шоссе и до упора давила на газ, не забывая постоянно оглядываться. Погони не было. Петляя с одного шоссе на другое, я успокоилась и поняла, что меня никто не преследует. Теперь предстояло решить, что делать с этим засвеченным «Фордом». Первое, что пришло в голову, – бросить его к чертовой матери, поймать попутку и вернуться домой. В конце концов, Виктор оставил его у ресторана, и я не обязана спасать его от автомобильных воров. Может, я вообще машину водить не умею! Может, я прямо от ресторана уехала домой на такси. Но все же как-никак, а я его должница, значит, просто обязана спасти эту гребаную машину. Он помог мне избавиться от трупа… Правда, так, как он помог… Лучше бы не помогал… Какого черта он обратился к этому лодочнику?! Ладно, поставлю «Форд» в своем подземном гараже, а там будет видно. По крайней мере я к этому «Форду» никакого отношения не имею, поэтому через машину на меня никак не выйдешь. А если через нее можно выйти на Виктора, то его сейчас днем с огнем не найдешь. Было бы замечательно, если бы похитители держали его как можно дольше.
Дома я поставила «Форд» в подземный гараж, рядом с отцовской машиной. В том, что тут его никто не найдет, я не сомневалась.
Как обычно, с подсвечником в руках я вошла в кабинет. Одного взгляда на дубовый стол было достаточно, чтобы убедиться – телефон Игоря Николаевича найти в этой свалке практически невозможно. Но в следующую минуту Игорь Николаевич позвонил сам, будто услышал мои мысли.
– Женя, куда подевался Виктор? Никак не мог тебе дозвониться…
– Меня не было дома.
– Странно. Обычно ты редко выходишь из дому. Ты же домашняя девушка.
– А если я иногда все же выхожу на улицу, это значит, что я уличная? Виктор пригласил меня в ресторан.
– В ресторан?
– Да. Что тут удивительного? Меня что, нельзя пригласить в ресторан?
– Можно, конечно. Просто он меня не поставил в известность. Он нашел папку?
– Нет. Он хотел поискать ее после ресторана, но его похитили.
– Кого?
– Виктора. Мы вышли из ресторана и увидели, что у машины спущено колесо. В этот момент подъехал джип. Трое мужчин скрутили Виктору руки, бросили его в машину и увезли.
– Ты запомнила их?
– Они были одеты в черные костюмы и черные очки. Все стриженые и плотные. Там особо нечего запоминать. Сегодня ночью я попробую найти вашу папку.
– Я буду тебе очень признателен. Позвоню позже.
– Игорь Николаевич, а что вы будете делать с Виктором?
– Как – что? Буду его искать.
– Удачи вам, – спокойно сказала я и положила трубку.
После долгих часов поисков я убедилась, что никакой папки с фамилией Чичерин в отцовском кабинете нет…
Немного побродив по дому, я легла спать, но сон никак не шел. Завтра будет новое испытание. Завтра мне придется встретить своего сводного братца, еще одного законного и полноправного наследника…
Проснулась я поздно. Взглянув на часы, вскочила с кровати. Надо успеть выпить хотя бы чашечку кофе перед тем, как ехать в аэропорт встречать брата. Буквально на ходу сделала несколько глотков и побежала одеваться. Времени на размышления не оставалось. Схватив ярко-лиловый костюм, который отец привез из Франции, приложила его к себе и удовлетворенно кивнула. Суперкороткая юбка и длинный пиджак – в этом что-то есть. Одевшись, я грустно посмотрела на свое бледное лицо. Черт побери, и почему я так ненавижу солнце… Слегка подкрасившись, я вновь оглядела себя придирчивым взглядом и улыбнулась. Ведь это не просто встреча… Это встреча с моим братом… После стольких лет…
Отец отправил его учиться в Англию, когда брату было одиннадцать лет. Роберт с отличием закончил колледж, поступил в академию, а затем приехал в Питер и плотно там обосновался. После нескольких телефонных звонков я поняла, что дела у него пошли в гору. Собственная просторная квартира, собственный доходный бизнес и собственная жизнь… У него было все, чего не было у меня. Свобода, самостоятельность и блестящие перспективы. На все мои просьбы поехать вместе с ним отец отвечал отказом. Как только я закончила начальную школу, он нанял мне преподавателей и устроил обучение на дому. Этот дом оказался самой настоящей тюрьмой, и я завидовала своим сверстникам, которые сидели за школьными партами, бегали на переменках и хватали друг друга за косички. Потом я просто привыкла. Человек так устроен, что привыкает буквально ко всему, даже к тому, к чему, кажется, нельзя привыкнуть. Я поняла, что я не такая, как все. Я закрылась в мастерской и принялась рисовать. Шли годы, а я все сидела в мастерской и рисовала… Я отвыкла от людей. Я стала бояться и просто-напросто избегать их. У меня появилась своя жизнь, свой внутренний мир… А затем я стала бояться не только людей, я стала бояться света. Я полюбила темноту и всегда прятала глаза от солнца.
Я постаралась взять себя в руки, сдержать не вовремя выступившие слезы. Проходя мимо портрета отца, остановилась и помахала ему рукой.
– Здравствуй, папа. Твой любимый сынок приезжает. Твой наследник. Твой любимчик. Ты решил, что он будет твоим единственным наследником, и даже не упомянул моего имени в завещании, но ты недооценил меня. Я никогда и никому не отдам то, что по праву принадлежит мне. Я не умею делиться, папа. Это твоя черта. Этому научил меня ты. Ты закрыл меня от внешнего мира и спрятал от посторонних глаз. Ты не хотел делить меня ни с кем. Люди говорят, что я сумасшедшая. Это ты сделал меня такой. После стольких лет страшной, жестокой жизни, которые ты мне подарил, ты даже не упомянул обо мне в завещании! Будь ты проклят! Ты уже и так проклят! Скоро ты увидишь, как я заучила твои уроки. Это будет скоро, потому что приезжает твой сын…
Затушив свечи, я вышла из дома. В аэропорту купила небольшой букетик цветов. «Это для второй претендентки», – ухмыльнулась я. Я ненавидела избранницу Роберта, даже ни разу не видя ее. Я точно знала одно: раньше мне предстояло сражаться с одним Робертом, а теперь вместо одного заклятого врага у меня появился второй.
Объявили о приземлении самолета, и вскоре появился Роберт. Такой же красивый, как в детстве. На нем был солидный костюм и яркий галстук. Рядом чинно вышагивала симпатичная молоденькая девушка, одетая словно разноцветный попугай.
– Женька, привет! – издалека крикнул Роберт и помахал мне рукой.
Я расплылась в улыбке и наигранно бросилась к братцу на шею. Поцеловав в губы, я прикусила мочку его уха так, чтобы все его тело покрыли мелкие мурашки. Я проделывала такие номера в детстве, и Роберту это очень нравилось. Брат слегка растерялся, но быстро пришел в себя и спокойно сказал:
– Женька, знакомься. Это Светлана. Моя вторая половина.
– Как, уже?
– Ну, скоро будет, – пожал плечами Роберт и чмокнул меня в щеку.
– Вот когда будет, тогда и назовешь ее второй половиной. А сейчас она всего-навсего невеста, – отчеканила я и протянула новоиспеченной невесте букет.
Светлана взяла букет и постаралась скрыть недовольство моими последними словами. По дороге к машине мы болтали о всякой ерунде. Я положила руку Роберта себе на плечо и умышленно не давала Светлане вставить в наш разговор даже слово. В машине Роберт снял галстук и расстегнул верхние пуговицы рубашки.
– Ну и жарища у вас тут. Давно так палит?
– Наверное. Я не часто бываю на улице. Ты же знаешь, все время пропадаю в мастерской. У меня много работы. Только закончу одну картину, а в голове уже возникла другая. И так без остановки.
– А ты не думаешь где-нибудь выставляться?
– Пока нет. Не испытываю такой потребности. Главное – моральное удовлетворение.
– Морального удовлетворения не бывает без материального. Тебе нужно выставляться. Люди будут покупать твои картины, ты сможешь получать за них деньги. Мы еще поговорим об этом.
– Твоя сестра художница? – как-то слишком любезно спросила Светлана и приветливо взглянула на меня.
– Художница. Только упорно не хочет показывать свои работы. Я поставлю на этом добровольном затворничестве жирную точку.
Когда мы въехали в наш коттеджный поселок, Светлана открыла рот и с восторгом рассматривала навороченные, дорогие дома.
– Боже мой, живут же люди! – вслух удивлялась она.
– Да, здорово. Тут живет продвинутая, обеспеченная публика с большими бумажниками, – засмеялся Роберт. – Скоро приедем.
– Твой отец был богат? Почему ты никогда мне о нем не рассказывал?
– Потому что я почти с ним не жил. Еще ребенком он отправил меня в Англию, а потом предоставил полную самостоятельность.
Мне захотелось сказать Светлане какую-нибудь гадость, но я все же смогла себя сдержать и промолчала.
– Добро пожаловать домой, братишка, – наигранно улыбнулась я Роберту, как только мы въехали в ворота.
– Спасибо, – чуть было не прослезился брат и обнял меня.
Я искоса следила за реакцией его невесты. Светлана смотрела на дом такими восторженными, сумасшедшими глазами, что я даже ненароком подумала, не потеряла ли она рассудок. Она нервно курила, сбрасывая пепел прямо себе на туфли, заметно покраснела, тяжело дышала – в общем, казалась тяжелобольной…
Слегка откашлявшись, я чуть слышно спросила Роберта:
– Ты уверен, что с твоей будущей половиной все в порядке?
Роберт посмотрел на свою спутницу любящим взглядом.
– Я уже и сам отвык от всего этого, – кивнул он на дом и весело мне подмигнул.
– Ничего, привыкнешь, – задумчиво сказала я и закрыла ворота. – К хорошему привыкаешь быстро. Вот к плохому трудно привыкать.
Открыв дверь, я гостеприимным жестом пригласила брата:
– Проходи и вспоминай.
Роберт сделал несколько шагов, остановился и посмотрел на меня ничего не понимающими глазами.
– Женька, где здесь свет включается? Темнотища, с ума сойти!
– Ах, свет…
Я прошла вперед и щелкнула выключателем. Гостиная озарилась ярким светом, люстры заиграли множеством разноцветных огоньков.
– Просто я никогда не включаю свет, – растерянно сказала я и с грустью посмотрела на стоящий на полу подсвечник.
– Ты что, сестренка?! Как можно жить без света? Такая девица-красавица, а сидит в темнице! – засмеялся Роберт и поставил сумку на пол.
Не долго думая, он подошел к окнам, открыл рольставни. В гостиной стало так светло, что необходимость в искусственном освещении отпала. Я нервно прикусила губу, но не подала виду, что меня сильно задел этот хозяйский жест.
Роберт стал подниматься по лестнице, и я не выдержала, крикнула ему вслед:
– В моей мастерской ничего не открывай!
– Не буду! – откликнулся брат.
– Вы что, рисуете свои картины в темноте? – ехидно спросила Светлана и посмотрела на меня надменным взглядом.
– Рисуют дети в школе, а я пишу, причем довольно профессионально.
Роберт остановился напротив портрета отца и недоуменно посмотрел на него.
– Женька, а это кто? Демон, что ли?
– Демон, – совершенно спокойно ответила я и в знак подтверждения кивнула.
– Ну и чучело! От таких картин, да еще в темноте, может крыша поехать. Я смотрю, тебя одолевают какие-то ненормальные фантазии. Хотя, знаешь, в этом чудовище что-то есть…
– Что именно? – оживилась я. – Это чудовище тебе кого-то напоминает? Скажи, на кого оно похоже?
– Не знаю, – Роберт пожал плечами.
– Это отец, – спокойно сказала я.
– Отец?!
В голосе брата звучал неподдельный ужас. Он еще раз посмотрел на портрет и остановил свой взгляд на мощном, темно-красном фаллосе.
– Это его член, – так же спокойно сказала я. Немного замешкавшись, Роберт бросил на меня растерянный взгляд и попытался перевести разговор на другую тему.
– Женька, тут почти ничего не изменилось! – он бегом спустился по лестнице.
– Как знать, – тяжело вздохнула я.
Буквально через несколько минут мой братец взял инициативу в свои руки: отнес вещи в спальню для гостей, переоделся в объемные шорты, обосновался на кухне и принялся готовить праздничный обед. Светлана облачилась в домашний халатик и с удовольствием помогала ему. Посмотрев на эту идиллию, я почувствовала себя лишней и удалилась в мастерскую.
По понятным причинам работа не шла. Все закончилось тем, что я разбросала кисти, пролила пару банок с краской и, не выдержав, ушла в свою комнату. Мой братец решил идти напролом, сразу показал, кто истинный хозяин в доме. Уже успел побывать в моей спальне и пооткрывать окна. На постели лежала небольшая розовая коробочка, перевязанная красной ленточкой. Развязав ленточку, я открыла коробку и извлекла из нее ярко-красное шифоновое платье. Платье оказалось впору и подчеркивало все достоинства моей фигуры. Чересчур смелое декольте, обнаженная спина – вырез до самых ягодиц… Вполне в стиле моего брата. Когда мы были детьми, он наряжал меня в различные куски тканей, косынки и прочую ерунду. При этом я всегда была госпожой, принцессой, а Роберт моим верным кавалером. Однажды отец застал нас за этим занятием, ему это не понравилось. В тот момент Роберт закутал меня в какую-то длинную косынку и по-детски поцеловал в шею. Отец немыслимо озверел, оттолкнул Роберта, влепил ему хороший подзатыльник и посмотрел на меня взглядом, полным ненависти.
– Такая маленькая, а уже шлюха, – произнес он злобно и закрыл меня в комнате. Вскоре отец отправил Роберта на учебу в Англию, и с тех пор я никогда больше его не видела. Никогда, до сегодняшнего дня…
Встав у зеркала, я грустно посмотрела на свое отражение и достала тональный крем: мне хотелось закрасить свою неестественную белизну. Наложив крем, я вновь посмотрела в зеркало и сама себе показала язык. Вот так-то лучше. Когда разгребу навалившиеся на меня заботы, обязательно схожу в солярий. Только бы разобраться с наследством…
В этот момент открылась дверь, и на пороге моей спальни показался Роберт. Он осмотрел меня с ног до головы и покачал головой:
– Ты просто сокровище! Если бы я не был твоим братом, обязательно начал бы за тобой ухлестывать. Я очень долго выбирал это платье. Объездил все магазины. Мне хотелось видеть тебя такой, какой я вижу сейчас.
Я пристально посмотрела на него и сквозь слезы сказала:
– Спасибо. Мне никогда никто не дарил подарков. Кроме отца…
– У тебя что, нет молодого человека?
– Нет.
– Но почему?
– Давай я не буду отвечать на этот вопрос.
– Хорошо, если не хочешь, не отвечай, но кавалера я тебе обязательно найду. В этом можешь не сомневаться. – Роберт поспешил перевести разговор на другое: – Женька, пошли к столу. Мы со Светкой решили устроить пир и наготовили всякой вкуснятины. Как-никак мы не виделись с тобой черт знает сколько лет! Даже не помню сколько, но знаю, что очень много. Когда я уезжал, ты была совсем ребенком. Такая озорная, красивая девчонка с неестественно большими глазами…
Я постаралась сдержать выступившие слезы, подошла вплотную к брату и тихо сказала:
– Что ж, пойдем, а то твоя половина заждалась.
Роберт взял меня за руку.
– Женя, если у тебя есть молодой человек, пригласи его на обед. Вчетвером нам будет намного веселее. Мне бы хотелось, чтобы ты не чувствовала себя одинокой.
– У меня нет молодого человека, – резко ответила я, а потом провела рукой по волосам Роберта. – Одиночество – мой образ жизни. Я привыкла так жить и совсем не хочу менять свои привычки. Я скромно умолчу про твою вторую половину, но скажу, что мне вполне хватает твоего общества.
Роберт шел позади меня, и я затылком чувствовала его тяжелое, прерывистое дыхание.
Светлана в нарядном платье сидела за столом. Когда мы вошли, она оглядела меня придирчивым взглядом. Роберт отодвинул стул, помог сесть.
Мы ели мясо по-капитански; Роберт разливал шампанское, говорил один тост за другим.
Я нарочно несколько раз роняла вилку и наклонялась за ней одновременно с услужливым Робертом. Наши руки соприкасались, и я ощущала его страстное дыхание. Иногда я тянулась за салатом, еще больше обнажая и без того открытую грудь, и ловила на себе ревнивый взгляд Светланы.
– Женя, а почему вы не пригласили на обед своего молодого человека? – не выдержав, спросила она.
– У меня нет молодого человека, – широко улыбнулась я и поправила упавшую на глаза челку.
– Вы поссорились со старым приятелем, а новым еще не успели обзавестись?
– У меня нет молодого человека и никогда не было, – вызывающе сказала я и посмотрела на Светлану взглядом, полным превосходства.
Она немного замешкалась, пытаясь скрыть растерянность, а потом как-то по-хамски спросила:
– Так ты еще невинна? Не спала с мужчинами? Милая, ты много потеряла. Ты уже довольно зрелая девушка, неужели у тебя не срабатывает природный рефлекс? Как-нибудь без Роберта мы обязательно посплетничаем на эту тему. Я расскажу тебе много интересного и поучительного.
Не растерявшись, я ухмыльнулась и сказала довольно спокойным голосом:
– Я не невинна и думаю, что толк в сексе знаю намного больше, чем ты. Когда не будет Роберта, мы обязательно посплетничаем на эту тему. Уверена, после нашего разговора ты откроешь для себя много нового. Чтобы заниматься сексом, не обязательно иметь старого или нового приятеля.
Светлана выронила вилку и нервно закурила. Роберт попытался смягчить ситуацию. Когда обед подходил к концу, позвонил Игорь Николаевич:
– Женя, это опять я. Как там у нас дела с папкой по делу Чичерина?
– Никак, – тяжело вздохнула я. – Перетрясла весь кабинет, но папку не нашла.
– Ничего не понимаю, – в голосе Игоря Николаевича прозвучали недовольные нотки. – Ты уверена, что хорошо искала?
– Уверена. Если не верите, приезжайте и ищите сами.
– Именно так я и сделаю, – Игорь Николаевич бросил трубку.
Я пожалела, что не успела спросить про Виктора.
– Женька, у тебя какие-то проблемы? – донесся до меня голос Роберта.
– Никаких проблем. Просто отец даже умереть нормально не мог… Оставил какие-то нерешенные дела, за которые теперь приходится отдуваться мне.
– Ты объясни, что не имеешь к ним никакого отношения. Нет человека, нет никаких дел.
– Верно. Только есть люди, которые не желают ничего понимать.
Ни на кого не глядя, я ушла к себе.
Упав на кровать, я закрыла глаза и сжала кулаки. Обильно наложенный тональный крем, казалось, ужасно давит, мешает дышать.
Перед глазами возник отец. Такой большой и такой властный, а рядом стояла я, слабая, бессильная и беззащитная…
Я отчетливо помню тот вечер. Роберт улетел в Англию. Я сидела в своей комнате и играла в игрушки. Дверь открылась, в комнату вошел отец. Он посмотрел на меня каким-то странным взглядом, таким, каким он никогда не смотрел на меня раньше. Я прижала к себе куклу и испуганно спросила:
– Папочка, ты что?
Отец ничего не ответил и быстрым жестом сорвал с меня платье, разорвал трусики и изнасиловал. Потом это повторялось изо дня в день, за исключением тех счастливых дней, когда он был в командировках. Сначала я плакала и сопротивлялась, но затем наступил момент, когда я поняла, что сопротивляться бесполезно… Наверное, именно тогда я полюбила темноту.
В темноте я чувствовала себя защищенной, а самое главное, в ней я могла спрятаться от отца…
