ГЛАВА 8

Доехав до нужного магазина, мы вылезли из машины и отряхнули ноги. Молоденькие продавщицы перешептывались и смотрели на нас так, словно мы прилетели из космоса. Таких покупателей — совершенно пьяных, босых и веселых — у них еще не было. Подойдя к полке с туфлями, я выбрала те, которые понравились мне больше всего. Единственное, что меня смутило, это цена. Триста долларов! По моим представлениям, огромные деньги, но Марат выложил их без всяких эмоций.

— Тебе понравились ботинки, которые я выбрал? — спросил он.

— Классные!

Мы обнялись и сели в машину.

— Куда едем? — поинтересовался водитель, поставив нас в тупик своим вопросом.

Мы растерянно посмотрели друг на друга, не зная, как ответить. Первым нарушил тишину Марат:

— Можно поехать ко мне. Увидишь, как я живу.

Я промолчала. Марат пожал плечами.

— Если не хочешь, я могу проводить тебя в гостиницу. Я не настаиваю. Решай сама, — продолжил он после небольшой паузы.

— Я ждала, что ты будешь меня уговаривать, — улыбнулась я.

— Умоляю тебя, поехали ко мне. Ты украсишь мою холостяцкую обитель, — театрально заламывая руки, произнес он, а затем нормальным голосом спросил: — Получается?

— На троечку.

— Так что ты решила?

— Украсить твою холостяцкую обитель. Марат с силой прижал меня к себе, и машина тронулась.

Приехав на место, мы вышли из машины, и подошли к огромному небоскребу.

— Что тут? — поинтересовалась я.

— Здесь находится моя городская квартира. Эти апартаменты я снимаю уже пять лет. Мне здесь очень нравится. Неплохой район, правда, довольно шумный.

Мы зашли в подъезд и поднялись на лифте на самый последний этаж.

— А почему ты живешь на последнем этаже?

— Потому что я люблю смотреть на звезды, — улыбнулся Марат и открыл дверь.

Я зашла внутрь и обалдела. Крыша была стеклянной. Над нами и в самом деле сияли звезды в компании с одинокой луной. Марат нажал на кнопку, и крыша открылась, словно люк у автомобиля. Сразу повеяло свежим воздухом, по волосам пробежал легкий ветер.

— Ты такая красивая, — прошептал Марат.

— Обыкновенная.

— Красивая!

— Таких сотни.

— Таких единицы!

Я вновь подняла голову вверх и посмотрела на звезды.

— Это называется пентхаузом?

— Верно.

— Представляю, сколько стоит такая квартира…

— Не дороже, чем твой номер в гостинице. Чего бы ты сейчас хотела больше всего на свете?

— Шампанского. Марат подошел к холодильнику и открыл дверцу. Верхний отсек, напоминавший большущий шкаф, был забит бутылками «клико».

— Да у тебя этого добра целая куча! — присвистнула я.

— Я запасливый, — улыбнулся Марат и достал бутылку.

Мы выпили по бокалу и слились в поцелуе.

— А теперь чего бы ты хотела больше всего?

— Тебя, — прошептала я, уткнувшись Марату в плечо.

Он взял меня на руки и понес на кровать…

— Ты особенная, — восхищенно произнес Марат, нежно целуя мое тело.

— Таких сотни, — робко попыталась возразить я ему.

— Таких единицы, — серьезно сказал он. …Сполна насладившись ласками друг друга, мы уснули. В эту ночь мне ничего не снилось, что бывает редко. Обычно, помимо дневной жизни, для меня существовала и ночная. В ней было все по-другому, не так, как на самом деле. Я вообще не любила просыпаться. Потому что во сне я была независимой, богатой, красивой, сорила деньгами как мне вздумается, и не заглядывала в кошелек, с ужасом понимая, что мне не дотянуть до следующей зарплаты. Только во сне я могла ходить в длинной норковой шубе, делать дорогие покупки; только во сне я не знала, что такое отсутствие денег, только во сне я обедала в дорогих ресторанах, ездила на дорогой машине. Но в эту ночь я не видела ничего. Может, это было связано с тем, что я была слишком пьяна, а может, и с тем, что рядом со мной был Марат.

…Открыв глаза, я зажмурилась от яркого света. Прямо в лицо светила лампа. Рядом с кроватью стояли мужчины в масках. Их было четверо. Сон моментально слетел. Натянув одеяло до подбородка, я посмотрела на Марата и спросила его дрожащим голосом:

— Что это?

— Сейчас узнаем, — спокойно сказал Марат.

— Собирайся, — произнес один из мужчин и добавил: — И баба твоя пусть собирается.

— Зачем? Кто вы такие? Как вы сюда попали? Что происходит? — закричал Марат.

— Не ори, а то хуже будет. Собирайся, потом все узнаешь.

Плечистый мужчина сдернул с меня одеяло, больно ткнув в бок пистолетом. Взвыв, я вскочила и добежала до стены. Затем подняла с полу свой костюм и принялась одеваться. Руки дрожали, я никак не могла натянуть юбку. Кое-как справившись с застежкой, я спохватилась, что не надела трусики, но в данный момент это было не так важно, и без них можно прекрасно обойтись. Посмотрев на шляпку, я поняла, что надевать ее в такой ситуации, пожалуй, не стоит. Это будет выглядеть смешно. Марат влез в брюки и попытался дотянуться до сотового телефона, за что получил хороший удар по шее.

— Сумки, бумажники, телефоны не трогать. Ничего с собой не брать, — произнес один из налетчиков.

— Девушку-то отпустите. Она тут ни при чем, — сказал Марат взволнованным голосом.

— Девка поедет с тобой. Разговор окончен, — жестко отрубил мужчина.

— Можно я возьму свою сумочку, — произнесла я жалобным голосом.

— Я же сказал: вещи и телефоны оставить в квартире, накинуть на себя одежду — и к выходу!

— Марат, что происходит? — спросила я со слезами на глазах.

Марат растерянно пожал плечами и тихо произнес:

— По всей вероятности, это какая-то ошибка.

Меня толкнули к выходу, при этом я сильно ударилась бедром о дверную ручку. Потерев ушибленное бедро, я повернулась к своим обидчикам, и зло прошипела:

— Поосторожнее, иначе у вас будут неприятности. Вы еще не знаете, с кем имеете дело. Не надо меня толкать, я и так понятливая.

Мы с Маратом направились к лифту. Наши обидчики не отступали ни на шаг.

— Чертовщина какая-то, — бубнил себе под нос Марат, крепко сжимая мою руку.

Я поглаживала бедро и, думала об оставленной сумочке. Как-никак, а там осталась карточка гостя — документ все-таки. Кроме того, в сумочке лежал радиотелефон — единственная связь с Григоричем. В голову пришла бредовая мысль о том, что за мной должен следить лысый. Если он где-то рядом, то обязательно увидит, что у меня неприятности. Выйдя из подъезда, я оглянулась по сторонам и печально вздохнула. Машины лысого нигде не было видно. Меня успокаивало только то, что лысый мог где-то спрятаться и наблюдать за всем этим безобразием со стороны. В эти минуты он представлялся мне если не богом, то самым лучшим другом. Я думала о нем с таким трепетом и надеждой, что сам бы он ни за что не поверил в искренность моих чувств, но я и в самом деле ждала от него помощи.

— Ты только не переживай, все образуется. Это глупая и нелепая ошибка, — шептал Марат.

— Лучше бы мы поехали в мою гостиницу. Спали бы спокойно, и голова ни о чем не болела.

Нас посадили в лимузин и плотно завязали глаза. Я воспряла духом. Тугая повязка на глазах говорила о том, что нас хотят оставить в живых. В машине я не видела Марата, но чувствовала его жесткое тяжелое дыхание и знала, что он рядом. Марат по-прежнему сжимал мою руку, изредка перебирая мои пальцы. Это придавало мне силы и внушало оптимизм.

Не знаю, сколько мы ехали, но мне показалось — целую вечность. Когда машина, наконец, остановилась, нас вытолкали из нее и завели в помещение. Я держалась за Марата и старалась не упасть. Спустившись по лестнице, мы попали в комнату с каким-то сырым и спертым воздухом. Еще через пару минут нам сняли повязки. Как только незваные гости ушли, закрыв за собой дверь, я постаралась осмотреться, но сделать это оказалось очень тяжело. В помещении не было ни света, ни окон. По всей вероятности, это был подвал. Постепенно глаза стали привыкать к темноте, и я начала различать неясные контуры. Мокрые заплесневелые стены с множеством трещин, низкий сырой потолок… Просто камера пыток какая-то!

— Тут, наверное, крысы есть, — прошептала я в отчаянии.

— Может быть.

— Почему ты так спокойно об этом говоришь?

— Потому что крысы — это сущая ерунда по сравнению с тем, что с нами может случиться.

— Ничего себе ерунда! А я вот больше боюсь крыс, чем этих людей в масках.

— Глупая! Крысы тебе ничего не сделают, а вот эти ублюдки — да.

— Не скажи. Крысы в любой момент могут броситься и откусить полноги.

Неожиданно в правом углу, там, где было накидано немного сена, что-то зашевелилось и запищало. Я закричала и бросилась к Марату. Он прижал меня к себе и рассмеялся.

— Да не бойся ты! Это мыши.

— Не мышы, а крысы. Когда эти сволочи нас отсюда выпустят?

— Думаю, что скоро. Я за тебя переживаю. Мне очень жаль, что ты из-за меня попала в такую ситуацию. Ты, наверное, уже жалеешь, что вообще со мной связалась.

— Как я могу жалеть, если в моем номере стоит такой роскошный букет цветов. Мне никто не дарил таких цветов.

— А муж?

— Тоже.

— Что же у тебя за муж такой? Вроде бы крупный бизнесмен, а не может подарить своей любимой жене букет роз?

— Зато он снимает мне дорогие номера в гостинице.

— Тоже верно.

Марат прижал меня к себе и стал крепко целовать. Затем он сунул руку под юбку и улыбнулся.

— Ты без трусов?

— Как видишь.

— А почему?

— Ты что, издеваешься? Разве в той ситуации мне было до трусов! Я их просто не нашла.

— Тебе без них идет намного больше.

— Даже в такой момент у тебя не пропало чувство юмора?

— Нет. Ты удивительная и замечательная девушка. Мне очень жаль, что ты замужем.

— А что было бы, если бы я была свободна?

— Я думаю, что между нами могли бы завязаться более длительные отношения.

— А если бы я была обычной бедной танцовщицей, приехавшей за границу на заработки?

— Слава Богу, что ты не обычная бедная танцовщица, приехавшая за границу на заработки, — прошептал Марат. Ласки его становились все более смелыми. Я задрожала и оттолкнула его от себя.

— Ты что?

— Сейчас не время. Давай лучше подумаем, как отсюда выбраться. Марат, пораскинь мозгами, кто мог нас сюда привезти?

— Да кто угодно.

— Как это?

— Ирина, я занимаюсь черным бизнесом и вхожу в криминальную структуру. У меня очень много недоброжелателей.

— Тебя уже похищали раньше?

— Нет. Впервые.

— Ну, у тебя хоть какие-то соображения по этому поводу есть?

— Пока никаких.

— Послушай! — разозлилась я. — Почему ты такой аморфный? В твоих глазах читается безразличие! Тебе не кажется, что ты несешь, за меня ответственность — ведь это ты меня втянул, ты и вытягивай!

— Я знаю, о чем ты сейчас больше всего беспокоишься.

— О чем?

— Ты боишься, что твой супруг приедет и не найдет тебя в гостинице, и тогда твоя семейная жизнь будет под большим вопросом!

— Ну, допустим, а тебе-то что?

— Так запомни на будущее, чтобы твоя жизнь протекала без изменений: никогда не изменяй мужу. Все вы, бабы, одинаковые!

— Хам!

— От такой же слышу!

— Да пошел ты!

Я отошла в самый дальний угол и села на корточки. Марат остался на прежнем месте, похоже, ему хотелось выговориться.

— За мужа она переживает. Привыкла жить без проблем, как у Бога за пазухой. Столкнулась с первой в жизни неприятностью — и сразу истерика. Спустись с небес, дорогая, то, что ты сегодня увидела, это и есть реальная жизнь!

— Живи сам такой скотской жизнью, — буркнула я, доставая из кармана пачку сигарет и зажигалку.

— У тебя есть курить? Здорово, — обрадовался Марат. — А у меня карманы прошмонали, все вытащили: и сигареты, и пистолет. Угостишь?

— Перебьешься, — сурово произнесла я и жадно закурила сигарету. Нервы заметно сдали, руки дрожали, пепел постоянно падал не на пол, а на юбку.

— А если отберу силой!

— Попробуй, — усмехнулась я и стала ждать худшего.

К счастью, Марат не сдвинулся с места и сел на пол.

— Костюм испачкаешь, — съязвила я.

— К черту костюм!

— Пол холодный — заработаешь простатит.

— Ну и что?

— Лечиться придется.

— Вылечусь. А ты что это вдруг такая заботливая стала?

— Я всегда жалела мужчин-импотентов.

— А у тебя, случаем, муж не импотент?

— Импотент.

— Тогда понятно, почему ты ложишься под первого встречного.

— Что ты сказал?

— Что слышала.

— Ненавижу!

— Говорят, что от ненависти до любви один шаг.

— Врут. Если человека ненавидишь, то никогда не сможешь его полюбить. Да и вообще, разве тебя можно полюбить?

— А почему бы и нет?

— Во-первых, ты не в моем вкусе.

— А какие в твоем вкусе?

— Крупные.

— А я что, по-твоему, мелкий, что ли?

— Ты не мелкий, но и не крупный. Бывают и покрупнее.

— А во-вторых?

— А во-вторых, ты сутенер хренов, вот ты кто!

— Поосторожнее со словами, — зло произнес Марат.

Я поняла, что могу перегнуть палку и получить за это по голове. Поэтому предпочла замолчать. Докурив сигарету, я выкинула окурок. Буквально через минуту запахло дымом. Окурок попал в сено, и оно загорелось. Огонь становился все больше. Марат подскочил, откинул меня в сторону и, сняв пиджак, принялся тушить огонь. Как только огонь потух, я посмотрела на Марата и ужаснулась. Он был весь в саже, словно негр, с уставшим и измученным лицом.

— Ты что, не видела, что сено горит?

— Видела…

— А почему с места не двигалась?

— Я люблю смотреть на огонь.

— Ты что, дура? Тебя в детстве случайно не роняли? Ты же могла сгореть!

— А может, мне жить не хочется!

— Захочется.

Марат подошел ко мне и поцеловал.

— Прости.

— Ты был груб.

— Ты тоже остра на язычок. Ну, прости, ты меня сама вывела. Мы должны в такой ситуации держаться вместе, а ты вздумала устраивать скандалы.

— Так и скажи, что курить хочешь, — засмеялась я.

— Хочу.

Мы поцеловались, а потом я протянула Марату сигарету. Он жадно закурил и вдруг засмеялся.

— Ты что? — удивилась я.

— Ты, Золушка, сажей вся перемазалась!

— Боже мой, на кого, я похожа! — воскликнула я, с тоской посмотрев на некогда белый воротничок. — Это ты меня испачкал.

— Прости, но мне кажется, что сейчас нет разницы, как мы выглядим.

— Я должна всегда хорошо выглядеть!

Перед глазами опять возник мой спаситель, и я разозлилась на него еще больше. Идиот! Это все из-за него! Он бросил меня и не захотел помочь! Все мои неприятности только из-за него! Я же предлагала ему сбежать. Если когда-нибудь его еще встречу, то даже не поздороваюсь!

Неожиданно дверь открылась, и в подвале зажегся свет. Я закрыла глаза и сжалась в комочек.

— Что это у вас тут паленым пахнет? — услышала я грубый мужской голос.

— У нас случился пожар, — робко произнесла я, осматриваясь вокруг. Господи, лучше бы света не было, я бы тогда не знала, какой дыре мы сидим. Неподалеку от меня лежала парочка дохлых крыс. Это привел меня в состояние шока. Я закричала и отбежала подальше.

— Ты что орешь? — спросил стоящий на пороге мужик.

— Крысы!

— Так они же дохлые.

— Тут есть и живые. Я сама слышала. Сколько нам тут сидеть? Когда вы нас выпустите?

— Это зависит от твоего напарника.

— Что он должен сделать?

— Посмотрим, как он будет отвечать на наши вопросы. Если сделает все как положено, то сразу вернетесь обратно. А если начнет хитрить, то может случиться и так, что вас придется похоронить.

Я выпучила глаза и перевела взгляд на Марата. Марат выглядел изможденным. От его некогда накрахмаленной белоснежной рубашки осталось одно название. Я посмотрела на свой пиджак и ужаснулась. Края пиджака обгорели, сама я была в саже — и в самом деле замарашка какая-то!

Минуты через две в подвал зашел второй мужик и поставил стул. Затем посмотрел на нас и спросил:

— Что у них тут случилось?

— Пожар, — ответил первый.

— А откуда у них спички?

— Наверное, у бабы были, потому что у Марата я все из карманов вытащил.

— А почему никто у телки карманы не прошмонал?

— Вот этого я не знаю.

— Серьезнее надо быть в следующий раз. Мужик подошел ко мне и требовательно протянул руку.

— Выкладывай все, что в карманах.

Я послушно вытащила зажигалку и сигареты.

— Еще.

— Больше ничего нет.

Мужик похлопал меня по карманам и отошел в сторону. Дверь вновь распахнулась, и в подвал спустился шкафоподобный мордоворот. Успокаивало только то, что одет он был в дорогой костюм серого цвета. Обычно в таких костюмах ходят коммерсанты. Вот жизнь пошла! Сразу не разберешься, кто перед тобой стоит. Одет, как коммерс, а морда криминальная. Получается как в песне: догадайся сам. Хотя, если разобраться, коммерсы по своей сути ничем от бандитов не отличаются, разве что только гонора поменьше. Но это я так — отвлеклась.

Мордоворот сел на приготовленный ему стул, достал дорогую сигару и смачно закурил.

— Привет, Марат.

— Привет, Рустам.

— Не ожидал такой встречи?

— Не ожидал.

— А мне казалось, ты приготовился к тому, что к тебе в любой момент могут прийти мои люди.

— Предупреждать все-таки надо.

— Я тебя уже полгода предупреждаю, а результата никакого нет.

— Можно было и не устраивать этот маскарад, а по-хорошему поговорить.

— Между прочим, этот маскарад, как ты его называешь, может стоить тебе жизни.

— Но ведь ты представляешь, что тебе за это будет.

— Представляю.

— Ты хорошо представляешь?

— Довольно ясно. Но ты сам лишил меня права выбора.

Устав слушать их перепалку, я повернулась к Марату.

— Марат, оказывается, ты его знаешь.

— Знаю, — буркнул Марат.

— Ну, так скажи ему, чтобы он нас отсюда выпустил. Мы и без того здесь уже дерьма нахватались. Дышим вонючей сыростью, с крысами сидим. В туалет, и то сходить негде!

— Помолчи, — сурово произнес Марат. — Видишь, я разговариваю. И вообще: не имей привычки меня перебивать.

— С какой это стати я должна молчать! Вы тут свои отношения выясняете, а я должна страдать! Я ни у кого ничего не брала. Меня полгода никто ни о чем не спрашивал и не предупреждал. Почему я должна тут сидеть?

— Сейчас я поговорю, и нас выпустят.

— Ты уверен? Я тут уже слышала реплику про маскарад, который может стоить тебе жизни! Тебя грохнут, а я под раздачу попаду!

— Что ты сейчас хочешь?

— Я хочу, чтобы меня выпустили.

— Ты хочешь уйти без меня?

— Конечно, твои дела — ты и разбирайся, а у меня своих дел по горло.

— Да какие у тебя могут быть дела! Все равно задницу целый день в гостинице паришь!

— Да что ты вообще про меня знаешь! У меня проблем столько, что тебе и не снилось!

— Надо же, какая ты у нас занятая! Мордоворот, удивленно смотревший на нас, не выдержал:

— Послушайте, вам не кажется, что вы тут не одни? Для выяснения отношений я отведу вам другое время.

— Мы уже давно все выяснили, — пробурчала я, зло, посмотрев на Марата.

Рустам усмехнулся и спросил:

— Марат, что за телка такая строптивая? Я еще не видел, чтобы телки с тобой так разговаривали. Это проститутка?

— Нет, замужняя. Супруг у нее шишка на ровном месте, а вот сама она на голову слаба.

— Я так и подумал. Ее, наверное, роняли в детстве.

— Главное, чтобы у тебя голова была на месте, — пригрозила я Рустаму.

Рустам побагровел и посмотрел на Марата.

— Скажи своей телке, чтобы она язык прикусила. Ты меня знаешь — я могу ее так отделать, что никто не узнает!

— Это не моя телка, — ответил Марат. Я расширила глаза от удивления.

— Чья же, если не твоя?

— Не знаю, — ответил Марат, — но не моя, это точно.

— Не ты ли сегодня всю ночь шептал мне на ухо, как тебе хорошо и как жаль, что я замужем?

— Это было в момент сексуального порыва. Это не в счет.

— Ты хочешь сказать, что все наши отношения в постели не в счет? Все это было несерьезно?

— Конечно, нет.

— Тогда что же это было?

— Подумаешь, просто перепихнулись, и все.

— Ах ты, скотина!

— От такой же слышу.

— Я думала, что ты хоть чуть-чуть меня любишь.

— Ты неправильно думала.

— Скотина! Сутенер ты хренов!

— Прекратите! — заорал Рустам. — Немедленно прекратите! Вы не одни. Просидели вдвоем почти три часа и не смогли выяснить отношения! А ты, милая, заткнись!

Я заткнулась и стала отряхивать свой костюм. Боль и унижение захлестнули меня. Хотелось огреть Марата по голове чем-нибудь тяжелым.

— Марат, я хочу получить свои деньги обратно, — спокойно сказал Рустам.

— У меня сейчас нет.

— Я слышу это ровно полгода.

— Рустам, я же тебе сказал: как будут, сразу же отдам. Ты же меня знаешь.

— Знать-то я тебя знаю, только денег своих не вижу. Полгода назад я дал тебе сто тысяч баксов на пару недель и до сих пор не могу получить их обратно.

— Рустам, но в жизни всякое случается, вот и у меня возникли определенные трудности. Нужно еще немного подождать.

— Сколько?

— Пару недель.

— Хорошо. Я подожду, только ты все это время просидишь здесь, в этом подвале.

— Ты с ума сошел!

— Я не сошел. Я просто хочу получить свои деньги обратно.

— Как же ты их получишь, если я буду сидеть здесь? Деньги же сами с неба не упадут. Их надо найти, а, кроме меня, это никто не сможет сделать.

— Хорошо, тогда в этом подвале будет сидеть твоя телка.

— Вот это другой разговор, — обрадовался Марат.

— Вы что, совсем спятили! Я тут сидеть не буду! Ну и подонок ты, Марат! Таких придурков еще поискать надо!

Рустам внимательно посмотрел на Марата и ехидно улыбнулся:

— Телка твоя больно нагло себя ведет, а ты терпишь. Что-то я раньше за тобой такого не замечал. Сейчас я проверю, дорога она тебе или нет. Я хочу знать точно, вернешься ты за ней или нет, если я тебя отпущу, а то, может, ты уйдешь с концами. Мне останется ее только грохнуть. Мы с тобой друзья, ас друзьями делятся не только женами. Она же тебе не жена. Вспомни, сколько раз мы с тобой в бане вместе парились, сколько проституток перетрахали. Так поделись со мной и этой телкой.

Рустам встал со стула и подошел ко мне.

— Ну что, девочка, тебе придется развлечь меня и моих ребят. Тогда мы подружимся.

Я вжалась в стену и с ужасом посмотрела Я на Марата.

— Марат, неужели ты этого придурка ко мне подпустишь?

Марат сидел с безразличным видом и старался не смотреть в мою сторону. Рустам размахнулся и с силой ударил меня по уху.

— Это тебе за придурка, — сказал они начал настегивать штаны.

Я дотронулась до уха. Рука тут же испачкалась в крови. Закружилась голова, в глазах потемнело.

— Ты мне разбил ухо, — прошептала я.

— В следующий раз я разобью тебе не только ухо, но и еще что-нибудь. Ты у меня кровью харкать будешь, тварь!

Я снова посмотрела на Марата, но он сидел без движений.

— Марат, а ты сволочь порядочная! Рустам подошел ко мне и взял за подбородок. Я вывернула голову и сильно укусила его за руку. Он заорал, отскочил и стал трясти рукой.

— Ну, сука, держись! Ко мне тут же подскочили до сего момента скучавшие рядом с дверью мужики и принялись рвать юбку и пиджак.

Я громко кричала и брыкалась, одновременно пытаясь уклониться от ударов.

— Рустам, скажи им, чтобы прекратили! — попросил Марат и подошел ко мне.

Мужики отпустили меня и вопросительно посмотрели на Рустама.

— Оставьте ее, — сказал он.

Стукнув меня последний раз, мужики отошли к двери. Я громко заревела и стала осматривать свою разорванную одежду. Из пиджака торчала грудь, хотя пиджаком эти лохмотья назвать было трудно, от юбки ничего не осталось, по всему телу были ссадины, и сочилась кровь. Я подползла к стене и села, поджав ноги к груди, чтобы не было видно моего голого тела. В этот момент больше всего на свете мне хотелось вернуться на родину, какой бы жестокой она ни была. По крайней мере, там у меня был паспорт, какие-то права и не было этих страшных мужиков. Григорич уже, наверное, звонит черт знает сколько и не может дозвониться. Подумает, что я сбежала, и убьет Натку. От этих мыслей мне стало совсем худо, и я заревела еще громче. Мне стало так жалко себя, что хоть волком вой. Ведь я, молодая и красивая, окончила хореографическую школу, а потом хореографическое училище с красным дипломом. Талантливая, подающая надежды балерина, а сижу в такой дыре без денег, документов, да и вообще в чужой стране. Не знаю даже английского языка. Мне бы танцевать в «Лебедином озере» и не морочить себе голову, но что сделаешь, уж если я такой уродилась. Правильно говорят, что в семье не без урода. Ну не могу я танцевать за жалкую зарплату, хоть убейте меня. Чтобы хорошо танцевать, нужно хорошо материально подпитываться, иначе танец будет просто не в кайф.

— Прекрати истерику, — ледяным голосом произнес Марат.

Но я словно и не слышала его, заревев еще громче.

— Прекрати, я сказал.

Наконец я замолчала и только изредка продолжала всхлипывать. Рустам, достав носовой платок, попрыскал на него дезодорантом и перевязал рану на руке. Затем он посмотрел на Марата и спросил:

— Марат, в чем дело? Тебе эта телка дорога?

— Нет.

— Тогда в чем дело?

— Насчет этой телки у меня совсем другие планы. Я придумал одно дельце, и довольно выгодное. Телку трогать не надо, а то нам с этого дельца ничего не выгорит.

— Каково дельце? — заинтересовался Рустам.

— Это телка не простая, а золотая. У нее муж крупный бизнесмен. Бабок у него немерено. Она живет в шикарном отеле напротив русского ресторана. Сам знаешь, что это за отель. Какая-нибудь шелупень там не останавливается. Эта телка снимает номер за три штуки баксов в сутки. Ее муж улетел на несколько дней в Пусан по поводу какой-то важной сделки, но со дня на день должен вернуться. Ты улавливаешь, на что я намекаю?

— Улавливаю.

— Муж не знает, куда девать лишние бабки и очень сильно любит свою красавицу-жену. Как ты думаешь, он на нас обидится, если мы у него попросим немного денег?

— Думаю, что нет.

— И я так думаю. Если он желает видеть свою ненаглядную целой и невредимой, пусть заплатит и забирает ее обратно.

— А что эта телка делала в твоей постели?

— Глупый вопрос! Трахалась, конечно.

— Ну, ты даешь! Ты всегда был большой оригинал. А где ты ее подцепил?

— Я ее снял в ресторане. Обедали за соседними столиками. Ты же знаешь этих богатых замужних баб. Как только их мужья уезжают, они ищут, на какой бы кол залезть.

— Что же ты сразу не сказал, что с такой золотой курицей познакомился, — засмеялся Рустам.

— Да я хотел ее для себя оставить, но теперь вижу — придется с тобой поделиться. Я когда с ней познакомился, сразу понял, что ее муженька можно хорошо потрясти. Думаю, потрахаю, затем спрячу и буду мужу диктовать условия. Ты зря ей ухо разбил, теперь этот коммерс может ничего не дать.

— Даст, куда денется! Эти лохи за своих проституток-жен могут любые бабки отвалить. Сколько мы с него потребуем?

— Двести тысяч баксов, — произнес Марат. — Как раз сотня твоя. Я возвращаю тебе долг.

— Нет, так не пойдет. — Почему?

— Давай больше, чтобы обидно не было. Не каждый же день можно такую золотую курицу найти. Сотка — это долг, но ведь я еще хочу в наваре остаться.

— Рустам, с каких это пор ты стал рассуждать, как коммерсант.

— С тех пор, как ты меня на сотку баксов нагрел. Давай триста, чтобы никому не было обидно. Сто пятьдесят твои и сто пятьдесят мои. Согласен?

— По рукам. Думаю, что сумма для него реальная.

— Так, а как нам теперь с ее мужем связаться?

— Будет ему звонить, чтобы срочно вылетал, — засмеялся Марат и посмотрел в мою сторону.

От услышанного меня затрясло, я была готова провалиться сквозь землю. Господи, какой ужас! Вот это я попала! Ну, за что мне выпали такие испытания? Я посмотрела на Марата глазами, полными слез, и в сердцах произнесла:

— Какая же ты сволочь! Я даже представить не могла, какая ты сволочь!

Марат весело рассмеялся:

— В следующий раз будешь умнее! Захочешь впредь под кого-нибудь лечь — сто раз все перепроверишь, чтобы заранее знать, с кем имеешь дело. Это я так — даю тебе житейский совет на будущее.

— Господи, какая же ты сволочь! Гад ползучий! Вымогатель хренов! — меня трясло от злости.

— Уже поздно что-то менять. Твой муженек заплатит нам по полной программе.

— Ненавижу!

— Мне плевать на твои чувства! Рустам с усмешкой посмотрел на меня, а затем перевел взгляд на Марата.

— Послушай, Марат, может, я ее все-таки трахну, а то как-то не по-товарищески получается. Ты ее трахал, а я нет.

— Разница в том, что я был с ней крайне любезен, поэтому она мне дала сама. С тобой по желанию не получится, только все руки искусает. Оставь ее — что, у нас шалав мало? С этой только сажей перемажешься. Да и скажу тебе по секрету: когда я ее трахал, то сразу понял — ничего в ней особенного нет. Даже не возбудился толком.

— Не ври, — не выдержала я. — Стонал так, что я чуть не оглохла.

— Послушай, подруга, да ты слишком высокого мнения о себе, — засмеялся Марат. — Ты даже и представить себе не могла, что я трахал тебя, богатую суку, через силу, потому что знал, что с тебя можно кое-что поиметь.

— Да пошел ты! А туфли тогда за триста баксов, зачем купил?

— Я что, дурак — за просто так тратиться? Я ведь прекрасно знал, что твой супруг вернет мне эти баксы с лихвой.

— Дерьмо!

— Ты не лучше!

— Ну, хватит, — перебил нас Рустам. — Хватит, а то это может продолжаться до бесконечности. Ох, и противная баба. Представляю, как она своего муженька пилит. Мне уже и трахать ее не хочется. Марат, пойдем наверх, коньячка выпьем, за жизнь, потрещим. Мы же с тобой друзья все-таки? Я прикажу, чтобы сейчас самых лучших девочек привезли. За делом и разработаем план, как нам побыстрее на ее мужа выйти.

— Хорошо, только пусть она своему муженьку сначала позвонит и скажет, что у нее неприятности. Пусть он срочно свяжется с банком и попросит приготовить деньги. Затем пусть вылетает и сидит в гостинице ждет указаний. Рустам протянул Марату мобильный телефон. Марат подошел ко мне и протянул трубку.

— Скажешь то, что я велел. Потом отдашь мне трубку, и я добавлю ему пару слов.

Я с ужасом посмотрела на протянутую трубку и растерянно произнесла:

— Я номера не знаю.

— Вспоминай.

— Правда, не знаю.

— Когда он должен прилететь?

— Со дня на день.

— Звони ему.

— Я забыла номер телефона. Он у меня в сумочке, а сумочка осталась у тебя в квартире. За ней надо ехать. Я как чувствовала, что сумка мне пригодится. Хотела взять, да не дали.

— Врешь.

— Не вру.

— Если врешь, то я тебе хребет переломаю. Поняла?

— Поняла.

— Так ты будешь звонить?

— Мне некуда звонить. Нет у меня никакого мужа, — голос мой задрожал, я готова была разреветься в любую минуту.

— Кончай базарить! Говори, будешь звонить или нет?

— Нет.

— Смотри. Я не поленюсь и привезу твою сумочку.

— Марат, если муж со дня на день прилетит, может, написать ему письмо и оставить в номере? — спросил Рустам.

— Неплохая идея. Надо подумать, но звонить она все равно будет. Ладно, пойдем наверх, а то я и в самом деле тут припарился.

Марат вместе с Рустамом направились к выходу, а я отчаянно закричала:

— Я тут одна не останусь!

— Останешься, — засмеялся Марат.

— Я крыс боюсь!

— Не бойся. Они не такие уж и страшные.

— Они мне отгрызут ноги! И вообще, если мой муж узнает, что я сидела в подвале с крысами, а тем более увидит меня с откушенной ногой, он ничего вам не даст.

Когда захлопнулась дверь, и я осталась одна, меня охватило жуткое чувство страха. Я отодвинулась от стены — ведь по ней могла ползти крыса. Упав на пол, я громко зарыдала от собственного бессилия и предательства Марата. Как он посмел! Подонок! Если бы у меня и в самом деле был богатый муж, то я бы строго-настрого наказала ему ничего не давать этим придуркам. Ублюдки проклятые, как их только земля держит. Но к моему глубокому сожалению, у меня не было богатого мужа и я даже представить не могла, кому звонить, когда мне дадут мобильный. Если только в ближайшее отделение полиции.