Глава 2

Положив телефонную трубку, я бросилась к косметичке и принялась приводить себя в порядок. Главное — это ухоженность. Ухоженность во всем… Гладкие голени, аккуратный маникюр, прическа словно на выпускном балу и сногсшибательный макияж… Еще моя милая мамочка учила меня одной простой истине: любая женщина может произвести должное впечатление. Да, самое главное, это всегда быть ухоженной. Ведь окружающие нас люди не разделяют нашу внешность на составные части. Они воспринимают нас в комплексе. Им нравится прическа вместе с ногами, глазами и талией. И все же в женщине важно не лицо, не фигура. В ней важен кураж. Женщина, уверенная в себе, состоявшаяся как личность, притягательная и, конечно же, эффектная, не может не привлечь внимание мужчин. Уж чего-чего, а куража мне не занимать. Женщина без куража не женщина, и от этого никуда не денешься.

Поглядев на себя в зеркало, я удовлетворенно кивнула своему отражению. Четыре тысячи долларов за вечер — неплохой гонорар, а в моем нынешнем положении деньги нужны мне так же, как воздух. Увидев, что к дому подъехал шестисотый «Мерседес», я набрала в грудь побольше воздуха и, не медля ни минуты, спустилась вниз. Как только из машины вышел водитель, упакованный под стать шикарной тачке, я напряглась как струна и, сделав попытку улыбнуться, спросила:

— Вы привезли деньги?

— Конечно.

Мужчина достал из кармана пиджака вдвое сложенный конверт и протянул его мне.

— Пересчитывать будете?

— Я вам верю.

Положив конверт в сумочку, я подумала было, что мне лучше всего подняться в квартиру, и оставить деньги, но что-то подтолкнуло меня к машине. В конце концов, какая разница, где находятся деньги, главное, что они в надежных руках, а точнее, в моих.

Машина понесла меня в сторону Рублевского шоссе с легким ветерком и приятной, мелодичной музыкой. Я расположилась как можно удобнее и предалась воспоминаниям о Максе. Бог мой, завтра в моем доме появится мужчина… Мужчина… Говорят, что не так уж и просто сойтись с мужчиной после того, как женщина привыкает жить одна. Ведь с ним необходимо разделить не только свою душу, но и свой быт, а быт — штука капризная и довольно индивидуальная.

Я даже представила нашу совместную жизнь. Конечно, я не принадлежу к числу тех женщин, которые провожают по утрам супруга-кормильца на работу, бережно повязывая ему галстук и надевая шляпу, чтобы он не застудил свою драгоценную голову, а затем смотрят вслед его машине, махая носовым платком, но все же я бы смогла изобразить что-то похожее или сыграть на худой конец. Ведь лучше провожать по утрам любимого мужа, чем вставать под холодный душ и скулить от одиночества. Мне пришло на память то страшное время, когда я ходила по своей огромной квартире, кутаясь в мохнатый халат, останавливалась в спальне, смотрела на большую, но такую холодную кровать, вспоминая блаженные часы, когда я пребывала в ней с мужчиной. Неужели все это закончилось? Неужели теперь по вечерам мы будем валяться на диване в гостиной вдвоем, смотреть фильмы и делиться друг с другом своими наболевшими проблемами? А наша квартира станет тихой семейной гаванью, куда мы будем всегда спешить, чтобы укрыться за ее стенами от этого безумного, безумного, безумного, безумного мира.

В тот момент, когда мы выехали за город и свернули на небольшую лесную дорогу, небо затянулось мрачными тучами и грянула самая настоящая гроза.

— Ой, мамочки! — сказала я как-то по-детски испуганно и вжалась в кресло.

— Гроза, — совершенно спокойно согласился водитель и включил дворники.

— Не люблю грозу.

— Нормальное природное явление…

Неожиданно водитель со всей силы надавил на газ, и машина чуть было не вылетела в кювет. Я вскрикнула и схватилась за сердце, готовое выскочить наружу от испуга.

— Что это?!

— Простите, но на дороге кто-то лежит…

— Как лежит?

— Не знаю…

Водитель заглушил мотор и вышел из машины. Я не последовала его примеру и буквально впилась взглядом в окно, пытаясь унять чудовищную дрожь в коленях и сохранить самообладание. Водитель был прав. На дороге лежал человек, широко раскинув руки и ноги. Его глаза были закрыты. Не обращая внимания на сильный дождь, водитель сел на корточки и, взяв руку человека, попытался нащупать пульс. Не в силах справиться с ощущением близкой опасности, я приоткрыла дверцу и крикнула:

— Что там?! Он живой?

Видимо, водитель и сам не мог понять, жив этот человек или нет. Вытирая мокрое лицо, он нащупал пульс и посмотрел зрачки несчастного. Я таращилась на это жуткое зрелище и молила Господа Бога только об одном — чтобы все побыстрее закончилось и мы скрылись как можно быстрее. Тут я обратила внимание, что незнакомец, одет в дорогой костюм. Уж что-что, а богемная жизнь научила меня разбираться в дорогих вещах и определять их цену. На руке у незнакомца поблескивали шикарные золотые часы. «Странно, — подумала я, — как же он оказался на лесной дороге? Такие мужчины никогда не ходят пешком. Они ездят на дорогих машинах, но ведь поблизости не видно ни одного авто…»

— Ну что там у вас?! — вновь крикнула я и нервно застучала пальцами по ветровому стеклу. — Он жив или мертв? Пульс у него есть?!

— Нет, — как-то глухо ответил водитель и перевернул незнакомца на бок.

— Что, нет?!

— У него нет пульса. — Водитель вытер ладонью залитое дождем лицо и сказал еще более мрачно: — У него спина в крови. Убит выстрелом в спину.

— Что?! — У меня все поплыло перед глазами, и я крепко ухватилась за дверцу, чтобы не вывалиться из машины на землю.

— Он мертв.

— А кто он?

— А я откуда знаю. Ясно только одно: парня убили не с целью ограбления. У него одни часы стоят целое состояние, а их даже не сняли… Может, его прикончили раньше, а здесь выкинули? Сейчас такое сплошь и рядом бывает. Видно, что мужик деловой. Лет эдак под пятьдесят, серьезный, а так глупо жизни лишился.

— Поехали отсюда, а… — жалобно простонала я и стряхнула с себя капли дождя, налетевшие в открытую дверцу машины. — Ему уже ничем не поможешь. Сейчас кто-нибудь еще проедет, у кого времени больше, он и доставит его куда следует… В конце концов, мы едем на торжество. Некогда нам с трупом возиться.

— Конечно… Конечно… — задумчиво пробормотал водитель и положил тело покойного точно так же, как оно лежало первоначально. — Поехали. Пусть о трупе позаботится кто-нибудь другой.

Водитель встал, провел ладонью по мокрым волосам и посмотрел на темнеющий лес. Мне показалось, что там, в чаще, он что-то увидел. Его взгляд стал каким-то напряженным и вроде как испуганным. Неожиданно он коротко вскрикнул и медленно повалился на землю. В его глазах застыло удивление и страх.

— У-ез-жай… — глухо прохрипел он и, упав рядом с трупом, закрыл глаза.

Меня затрясло будто в лихорадке. Я судорожно напрягла зрение и оглянулась. Никого… Только темные деревья и сильный, непрекращающийся дождь… Зарыдав от безысходности, я перелезла на переднее сиденье и заблокировала все дверцы, быстро повернула ключ зажигания и надавила на газ. Не знаю, куда и зачем я ехала. Я просто давила на педаль газа и мчалась вперед… Когда на кресле зазвонил мирно лежащий телефон, принадлежавший водителю, я быстро схватила трубку и закричала что было сил:

— Алло, это Анна! Кто говорит?

— Анна, это Михаил. Я хотел поинтересоваться у своего водителя, где вы находитесь. У вас все в порядке? Почему он не берет трубку?

— Он не берет трубку потому что его убили. Убили! Я сама за рулем и понятия не имею, куда ехать!

— Успокойтесь, пожалуйста. Сейчас я все улажу. Назовите хоть какие-нибудь ориентиры.

— Ориентиры?! Лес, лес и лес!

— Лесополоса должна закончиться. Вы не волнуйтесь, возьмите себя в руки.

— Вам легко говорить, а у меня прямо на глазах убили человека! И какого черта я поперлась на ваше гребаное торжество! И чего мне дома не сиделось?! Все из-за этих проклятых денег, будь они неладны!

— Аня, тише, пожалуйста. Вы уверены, что водителя убили? Быть может, он жив и ему нужна помощь?

— Об этом я как-то не подумала…

— Поэтому вы сейчас успокойтесь и постарайтесь отметить какой-нибудь ориентир, чтобы мы могли с вами встретиться и оказать помощь водителю, если, конечно, он еще жив. Это очень хороший водитель. Я хотел его обрадовать.

— Обрадовать?!

— Ну да. Только что позвонили из роддома. Спрашивали его. Буквально полчаса назад его жена родила тройню. Я хотел его поздравить, а тут такое…

— Тройню?

— Представляете, тройню. В это трудно поверить. Просто чудеса!

Михаил был прав. Лесополоса и в самом деле закончилась. И впереди показался поселок из самых разных домов, напоминающих самые что ни на есть настоящие замки.

Увидев двухэтажный дом под красной черепицей с вывеской «Магазин», я закричала что было сил:

— Лесополоса закончилась! Я въехала в поселок с красивыми домами, остановилась у магазина под красной черепицей. Водитель лежит километрах в пятнадцати отсюда!

— Пожалуйста, оставайтесь на месте. Я уже близко. Дождитесь меня. Я скоро буду.

Кинув трубку на соседнее кресло, я прикусила нижнюю губу. Я в безопасности… Но из головы не выходил водитель. Тройня… Трое только что родившихся маленьких сирот… А может, он жив и на счету каждая секунда? Трое малышей, о боже…

Недолго раздумывая, я развернула машину на сто восемьдесят градусов и ринулась обратно. Дождь почти перестал. Человек, убивший водителя, не будет сидеть в лесу целую вечность. Он ведь дал мне уехать, а это значит, что ему необходимо покинуть место преступления, потому что скоро там образуется толпа зевак. Навстречу мне промчались две машины, которые не могли не заметить лежащих на дороге людей, потому что тогда бы пришлось проехать по трупам. Я громко им посигналила, но люди в машинах меня проигнорировали и, как мне показалось, увеличили скорость. Я гнала как сумасшедшая и не обращала внимания на разрывающийся от звонков телефон.

Я заметила двух мужчин, чуть было не проскочив нужное место, они лежали на обочине, а не посередине, как было раньше. Оно и понятно. Значит, проезжающие мимо машины все-таки останавливались, и водители, без малейшего угрызения совести перетащили убитых на обочину для того, чтобы можно было проехать. Ничего не поделаешь, народ у нас такой, привыкший жить по проверенному и надежному принципу: «Моя хата с краю, ничего не знаю». Перешагнут через кого угодно и отправятся дальше. Удивляться тут нечему. Сейчас труп может сутки лежать в центре Москвы, и все будут проходить мимо, отводя взгляд, а тут в лесу…

Резко остановив машину, я огляделась по сторонам и бросилась к обочине. Я понимала, что счет мог идти на минуты и даже на секунды… На лес я старалась не смотреть. Просто не смотреть, и все. Взглянув на водителя, я тихонько вскрикнула. Во лбу мужчины зияла дыра. Он погиб от выстрела в голову. Теперь было бессмысленно искать пульс — я не сомневалась, что он мертв. Неожиданно из глаз покатились слезы. Я посмотрела на приоткрытый рот водителя и тихо произнесла:

— У тебя родилась тройня… Представляешь, тройня… Если бы ты об этом узнал, вот бы радости было… если бы…

В этот момент раздался слабый стон, от которого я чуть было не потеряла сознание и не легла третьей. Мне показалось, что стонал мужчина в дорогом костюме. Осторожно наклонившись к нему, я поняла, что не ошиблась. Ощутив на лбу холодный пот, я взяла мужчину за руку и, вздрогнув, почувствовала еле заметный пульс. Только человек с медицинским образованием мог нащупать его, а у меня какие-никакие медицинские знания имелись. Еще учась в школе, я проходила практику в учебно-производственном комбинате как медицинская сестра и научилась некоторым премудростям этого нелегкого мастерства.

Перевернув «крутого» на спину, я наклонилась над ним, затем слегка приоткрыла ему веки и спросила, стараясь побороть страх:

— Послушайте, вы живы?

— Не знаю…

— Бог мой… Если вы говорите, значит, живы… А я думала, что у вас пульса нет. Вы весь в крови.

— Помоги мне…

Раненый собрал последние силы и посмотрел на меня, широко открыв глаза. А может быть, он смотрел и не на меня, а куда-то сквозь меня, не знаю. Но главное, что он смотрел… Это длилось несколько секунд, которые показались вечностью. После чего он закрыл глаза и больше не издал ни единого звука.

— Эй, вы живы? Вы еще живы?

Поняв, что мне нельзя терять ни минуты, я встала на колени, забыв про свое эффектное вечернее платье и тонюсенькие туфельки-лодочки, схватила его под мышки и, сморщившись от резкого запаха крови, от которого меня затошнило, потащила к машине.

Это оказалось довольно сложно, потому что мужчина был солидного роста и столь же солидной комплекции. С трудом затащив его на заднее сиденье машины, я торопливо захлопнула дверцу и плюхнулась в водительское кресло. Включив двигатель, я внимательно посмотрела на его бледное лицо. Мне показалось, что он обязательно выживет, потому что существует такое понятие, как жажда жизни, а у него она есть. Человек получил пулю, пролежал черт-те сколько времени на дороге и при этом умудрился прийти в сознание, пусть даже на минуту. Силен мужик, и сердце у него сильное… Может, его и не на дороге подстрелили, а где-нибудь в лесу? Может, он на эту дорогу сам выполз? А может, его вообще в другом месте шлепнули, а потом на скорости выкинули из машины? Может быть, может быть.

— Ну что ж, если ты столько времени смог продержаться и дождаться, чтобы тебя заметили, — вернее, заметили-то тебя многие, да только все мимо проехали, а остановилась только я, — то теперь ты должен продержаться, пока я тебя до больницы довезу.

Смахнув непонятно отчего выступившие слезы, я надавила на газ и помчалась все по той же лесной дороге. Господи, и откуда на мою голову взялся этот «крутой»? На вид ему было чуть больше пятидесяти. Седые волосы с желтоватым оттенком, тонкий нос и нитевидные губы… То, что мой пассажир весьма внимательно следил за своей внешностью, не вызывало никаких сомнений. Такие мужчины часто бывают в косметических салонах, посещают самые элитные московские солярии, именуемые нынче домами загара, и отдыхают на самых престижных курортах мира. Одним словом, такие мужики при деньгах, и умеют не только их копить, но и тратить на свой имидж преуспевающего человека.

Увидев, что навстречу несется парочка моргающих фарами и громко сигналящих машин, я надавила на тормоз, устало облокотилась о руль и стала рассматривать всех, кто выходил из только что остановившихся авто и направлялся ко мне, пытаясь угадать, кто же из них Михаил, которого я ни разу не видела.

— Вот и подмога. — Я повернулась назад и посмотрела на посиневшее лицо «крутого». Я и сама не знала, с кем разговариваю: с раненым или уже с покойником. И все же чутье подсказало мне, что до похорон дело не дойдет.

Дверца машины открылась, и испуганный мужчина подал мне руку:

— Анна?

— Что, не похожа?

— Похожа. Просто я немного растерялся… Видел вас только в кино и в журналах. Скажу честно, в жизни вы значительно красивее. Я понимаю, что сейчас не лучшее время для комплиментов. Что у вас произошло?

— Если я не ошибаюсь, вы Михаил?

— Вы не ошибаетесь.

Выйдя из машины, я указала на незнакомца, лежащего на заднем сиденье, и быстро произнесла:

— Он раненый. Надеюсь, что он еще жив. Где тут больница? Ему нужна помощь.

— А где мой водитель?

— Водитель мертв. Давайте сначала позаботимся о живых, а уже потом о мертвых.

Я поправила волосы и довольно сбивчиво попыталась объяснить, что произошло. Михаил взволнованно похлопал меня по плечу, стараясь хоть немного успокоить и привести в чувство.

— Вы не волнуйтесь. Пожалуйста, успокойтесь. Сейчас мои ребята найдут водителя, а этого беднягу доставят в больницу. Странно, этот человек мне незнаком. Я никогда его раньше не видел. Что он делал в лесу? И кому мог помешать мой водитель — он и мухи не обидит. Ну да ладно, сейчас самое главное спасти жизнь хотя бы одному. Мои люди доставят его в больницу и скажут, что случайно нашли на дороге. Это для милиции, чтобы она не задавала лишних вопросов.

Пока Михаил отдавал распоряжения своим так называемым коллегам, я раз посмотрела на незнакомца и вскрикнула. Мужчина вновь приоткрыл свои мутные, совершенно бессмысленные глаза, пытаясь сфокусировать взгляд и понять, где он и что с ним произошло. Видимо, это оказалось ему не под силу, и он вновь потерял сознание.

— Господи, он еще жив! Он только что открывал глаза. Вы посмотрите, как он борется за жизнь! Вы посмотрите! Он должен жить! Должен!

— Анна, успокойтесь. Сейчас ему помогут.

Михаил отвел меня на несколько шагов от машины и взял за руку. Один из мужчин сел за руль «Мерседеса» и, судя по всему, поехал в больницу.

— Ну вот и все. Теперь будем уповать на Господа Бога и на врачей. Пойдемте. Как вы, не отказываетесь от вечеринки?

— Не знаю… По-моему, я уже ничего не хочу… Ничего. Я была бы вам очень признательна, если бы вы отвезли меня домой…

— Вы уж меня извините… — Михаил выглядел каким-то подавленным и даже несчастным.

— Вы тут ни при чем. Это просто случайность. Понимаете, случайность?

Двое других мужчин направились к стоящему рядом авто и отправились к тому месту, где остался лежать так нелепо погибший водитель.

— Ну вот и все… — Михаил тяжело вздохнул и повел меня к машине с включенными фарами, которая, по всей вероятности, ждала нас обоих. — Ну вот и все… Каждый занят своим делом. Вы извините… Если бы я мог предвидеть, что такое может случиться… Я потерял не только классного водителя, я потерял очень хорошего друга.

— Он был ваш друг?

— Да. Я взял его к себе на работу…

— Ваш друг был у вас водителем?

— Да. А что вас так удивляет?

— Если вы друзья, то почему водителем, а не своим помощником по бизнесу, тем более ваш друг старше вас?

— Чтобы быть помощником, нужно в моем бизнесе хорошо разбираться, а он хорошо разбирался только в машинах. Он не мог делать деньги, но умел профессионально водить. Отлично водить может далеко не каждый…

— Примите мои соболезнования.

— Спасибо. Кто бы мог подумать…

Мы сели в машину и растерянно посмотрели друг на друга. В глазах Михаила стояли слезы, которые он тщательно пытался скрыть. Я понимала, что это было нелегко, и все же ему это удавалось.

— Вас домой отвезти?

— Да, если можно.

Я внимательно посмотрела на Михаила и, не выдержав его пристального взгляда, занервничала.

— Вы считаете, что я должна отдать вам деньги?

— Разве я это сказал?

— Просто мне показалось, что вы так считаете…

— Я так не считаю… Может быть, это я должен вам доплатить?

— За что?

— За то, что из-за меня вы пережили весь этот кошмар.

— Я вам уже сказала, что вы здесь ни при чем.

— Тогда давайте не будем говорить о деньгах. Это уже не мои деньги. Они ваши, и я не имею к ним никакого отношения. Я отвезу вас домой и поеду на торжество. Я не могу его отменить, потому что не хочу расстраивать жену, там полон дом гостей. Я сообщу жене о смерти водителя завтра. Конечно, она расстроится, что на вечеринке вас нет, но я не вправе что-то требовать от вас.

— Но я не могу поехать в таком виде! Вы посмотрите на мои руки. Они в крови! И платье испачкано!

— Ерунда. Если бы вы согласились, то мы бы заехали в одно место, где вы смогли бы помыться и надеть другое вечернее платье, которое я купил жене, но еще не успел подарить. У вас с ней один размер.

— Я не привыкла носить вещи, которые куплены для другой женщины.

— Но мы уже не успеем купить другое платье. Дорога в Москву займет слишком много времени. Это платье из престижной коллекции. Я купил его на показе мод в Париже.

Я вновь посмотрела на Михаила и вдруг подумала, что после всех недавних событий мне меньше всего на свете хочется быть в одиночестве. Остаться наедине с собой и предаваться страшным воспоминаниям… Нет, только не это… Тем более у него был довольно несчастный вид, а я всегда была жалостливой.