Эпилог

Мы не виделись с Максом целых полгода. Не звонили друг другу, не встречались на улице. Я с головой ушла в работу и строила блестящую карьеру. В свои не такие уж и большие годы я уже ступила на тропу одиночества. Я работала сверхурочно вдвое против положенного и до предела ограничила себя в любых, даже скромных развлечениях. Я очень редко смеялась, ни с кем не назначала свиданий и уже не строила никаких планов насчет своей личной жизни. Я принимала в штыки любые ухаживания и резко отвергала предложения поужинать. Иногда казалось, что у меня появились первые признаки старения. В такие минуты я подходила к зеркалу, внимательно смотрела на свое отражение и начинала искать у себя морщины, а когда не находила, временно успокаивалась и злобно посматривала из окна на проходящие мимо пары.

Подождав ровно полгода, я поехала на дачу своего рекламного агента и, изъяв из амбара доллары, купила фантастический замок в одном из самых роскошных пригородов Москвы. Я бродила по многочисленным комнатам и постоянно думала, как бы радовался дому Макс, как бы мы здесь были счастливы. В доме была просторная детская комната с горой игрушек и различных детских приспособлений. Вечерами я сидела в этой комнате, рассматривала детские книжки с картинками и в одиночестве качала дорогую куклу.

Иногда мне хотелось разузнать, где похоронена супруга Макса, и обязательно сходить на могилу. Просто сесть в машину и поехать на кладбище. Но я знала, что это будет шок. Когда я встану у могилы и увижу фотографию этой женщины, смогу ли выдержать это испытание? Я считала себя ее истинной убийцей, себя и Макса. Я знала, что это мы убили ее. Мы убили ее неосознанно, сами того не ведая, но тем не менее она умерла. Я знала, что никогда не смогу это себе простить.

Странно… У меня было все. Успех, слава, поклонение, но у меня не было главного — любимого мужчины, и поэтому я чувствовала себя крайне неуютно.

Однажды я вернулась домой пораньше, не стала включать свет, а зажгла свечи. Я сидела несчастная и измученная и думала о себе. Я получила деньги, за которые боролась, купила дом, о котором мечтала, но стала ли я от этого счастливее? Нет, не стала. Я хотела прощения. Любви и прощения, но у меня не было ни того, ни другого.

Не выдержав, я выскочила из темного дома и… поехала к Максу. Дверь открыла пожилая женщина и вопросительно посмотрела на меня.

— Вам кого?

— Макса.

— Его нет.

— А где он?

— На работе.

Из-за спины женщины высунулась маленькая, бледная девочка с грустными глазами.

— Здравствуй, — осторожно сказала я.

— Здравствуй. А я только что видела тебя по телевизору… Помнишь, как ты обещала меня с собой взять? Помнишь, ты обещала показать мне дверцу?

— Конечно, помню, дорогая. Я все помню.

Пожилая женщина вытерла рукавом потное лицо и расплылась в улыбке.

— Ой, да вы актриса. Я вас знаю. Вы в кино постоянно играете. А я няня.

— Очень приятно…

— Да вы проходите. Я и подумать не могла, что к нам такие люди могут пожаловать.

Я села на диван и осторожно прижала девочку к себе.

— Ой, я опять без игрушек. Не знала, что застану тебя дома. Думала, ты не захочешь со мной разговаривать.

— У меня полно игрушек. Давай играть! — Девочка схватила меня за руку и потащила в детскую комнату. — Смотри, сколько! Это мне папа купил.

Мы сели на коврик и стали возиться с игрушками. Няня улыбнулась и ушла на кухню что-то стряпать. Вскоре из кухни стали доноситься ароматные запахи чего-то печеного.

— А ты чего бледненькая-то такая? — спросила я.

— Не знаю. Папа все время работает, а я с няней. Он сейчас много работает. Говорит, что скоро нам дом купит. А в том доме будет сад с детской площадкой и качелями. Когда папа купит дом, ты придешь в гости?

— Конечно. А у меня уже есть дом. Ты приедешь ко мне?

— У тебя есть сад?

— И сад есть, и детская комната.

— Если папа разрешит, то я обязательно приеду. — Неожиданно девочка улыбнулась. — А ты моего папу любишь?

— Я очень люблю твоего папу.

— И я тоже его люблю. Здорово! Мы вдвоем любим одного папу!

Я смахнула слезы и вдруг подумала, что дети в отличие от взрослых умеют прощать. Их способность любить и запас жизненных сил неисчерпаемы.

— Не плачь. Папа тоже любит тебя. Не плачь. Он всегда смотрит тебя по телевизору. Посадит меня на колени и включает телевизор.

Я обняла ребенка и постаралась сдержать слезы.

— Папа! — вскрикнула Машенька и бросилась к вошедшему Максу.

— Привет, — с трудом произнесла я и постаралась изобразить улыбку.

— Привет.

— Ты как?

— Я в порядке. А ты?

— Я не в порядке. — Я с трудом сдержала рыдания. — Мне плохо, потому что у меня без вас ничего не получается… Без тебя и Машеньки…

В глубине души я не верила, что еще возможно счастье, но знала, что нам стоит попробовать склеить осколки. И я пожелала себе еще один шанс. Себе, Максу…

Макс сел рядом на ковер и заглянул в глаза.

— Как ты жила все это время?

— Очень плохо.

— Ты много работала. Я всегда слежу за твоими успехами.

Маленькая Машенька встала между нами и обняла нас.

— Папа, Аня пригласила нас к себе в гости. У нее есть сад и детская комната. Давай съездим, посмотрим.

— Мы тоже скоро купим свой дом.

— Тогда у нас будет два дома.

Я потянулась к Максу, чтобы его поцеловать, и осторожно посмотрела на девочку. Машенька засмеялась и поцеловала нас обоих. Макс провел рукой по моим волосам, а затем осторожно вытер слезинки:

— Анна, ну что ты плачешь?

— Я всегда плачу, когда мне очень хорошо.

Я обняла двух дорогих сердцу людей и наконец-то почувствовала то самое пресловутое настоящее женское счастье…