ГЛАВА 11
Идти было некуда, где находится кабаре, я не знала, а в гостинице мне нечего было делать. Через несколько минут я почувствовала чей-то назойливый взгляд и услышала, как кто-то усиленно сигналит за моей спиной. Обернувшись, увидела машину лысого. Он махал рукой и показывал на переднее сиденье. Я ускорила шаг, стараясь не оглядываться на двигающуюся по пятам машину. Вдобавок ко всему в сумочке громко зазвонил телефон. Я достала трубку и изо всех сил ударила ее об угол дома. Трубка умолкла, разлетевшись на части. Лысый прибавил скорость и на перекрестке перегородил мне дорогу. Я остановилась и злобно посмотрела на него.
– Ты что, придурочная, что ли?! – завопил он. – Зачем трубку разбила? Она, между прочим, денег стоит.
– Вам ли о деньгах рассуждать! Проститутки отработают.
– Быстро садись в машину!
– Зачем?
– Григорич хочет с тобой поговорить.
– Пошел ты вместе со своим Григоричем…
Я не успела договорить, как сзади, взвизгнув тормозами, остановился навороченный джип, из которого, как чертики из табакерки, выскочили дюжие братки. Они быстро скрутили мне руки и засунули в машину. Я постаралась унять дрожь, но так и не смогла справиться с собой. С ума сойти: средь бела дня на самой шумной улице Токио похищают девушку – и никому до этого нет дела! В России бы уже давно вызвали милицию. Лысый ехал впереди, а мы сзади. Я периодически посматривала на братков, но они не обращали на меня никакого внимания.
Примерно через полчаса джип притормозил у того самого дома, где несколько дней назад мне пришлось познакомиться с Григоричем. Выйдя из машины, я поправила костюм и проследовала за братками. В гостиной в большом кожаном кресле сидел Григорич и попивал коньяк. Увидев меня, он улыбнулся и предложил сесть. Я села и тут же достала платок. Нервы сдавали, я в любой момент могла разреветься.
Следом за мной в гостиную вбежал лысый и громко закричал:
– Григорич! Эта сучка не хотела садиться в машину, концерт закатила, разбила трубку! Пришлось пацанам подключиться, силой привезли!
– Хорошо, Костик. Ты свободен.
Как только лысый удалился, Григорич заметно занервничал и спросил:
– Ты что, дочка, творишь? Ни разу не позвонила, пропала неизвестно куда! Разве мы так договаривались?
– Нет.
– Тогда в чем дело?
– У меня не было времени.
– Ты что, была так занята?
– Да, была.
– Ты, наверное, в постели все это время кувыркалась?
– Можно и так сказать.
– Выпить хочешь?
– Хочу.
Григорич налил мне рюмку, и я моментально осушила ее, ничем не закусывая. Как только алкоголь начал действовать, мне стало значительно легче.
– Пленка у тебя?
– Нет у меня никакой пленки.
– Как это – нет?
– Марат не убивал Толика.
– С чего ты взяла?
– Я это знаю точно. Толика убил не он.
– Обоснуй.
– В тот день, когда убили Толика, Марата увезли похитители с целью получить с него деньги.
– Какие еще похитители?
– Рустама знаешь?
– Что-то не припомню.
– Рустам увез Марата, так как он занял у него баксы, и продержал у себя больше суток.
– И что, Марат отдал деньги?
– Пришлось. Но он все это время просидел в подвале и никакого отношения к убийству Толика не имеет. Так что у него есть твердое алиби. Кстати, он неплохо относился к Толику.
– Это он врет. Марат его на дух не переносил. Ты отвечаешь за свои слова?
– Вполне. Марат не убивал Толика.
– А ты неплохо поработала, дочка. Я смотрю, Марат тебя к себе в душу пустил. Не зря я тебе такой номер снял.
– Мы поссорились.
– Почему?
– Поссорились, и все.
– Ты, дочка, пей коньяк.
Григорич налил мне новую порцию, и я опять выпила ее до дна.
– Григорич, а ты свое обещание помнишь?
– Какое еще обещание?
– Ты же сказал, что на родину меня отправишь?
– Успеешь. Рано еще. Ты же мне пленку не принесла.
– Но я же не виновата в том, что это не Марат убил Толика.
– А я и не говорю, что ты виновата. Просто теперь тебе надо себя зарекомендовать. Твоя задача – вынюхать у Марата, где лежат деньги.
– Какие еще деньги?
– У него баксов столько, что он пол-Токио запросто может скупить, и я хочу точно знать, где он их хранит. Да и вообще, побольше узнавай у него про дела. Интересуйся, а мне будешь докладывать. Раз в три дня Костик будет привозить тебя на отчет. Трубочку ты, конечно, зря разбила. Да ладно, на первый раз прощаю. Дам новую. Короче, давай выясняй, где его капиталец лежит. Вынюхаешь – мне доложишь, а если понадобится, то слепочки с ключей снимешь или дверь откроешь, моих ребят в нужную минуту впустишь.
Я почувствовала, как меня бросило в жар. Не спрашивая разрешения у Григорича, я сама налила себе коньяк.
– Не буду, – после третьей рюмки голос мой не отличался твердостью, но настроена я была более чем решительно.
– Что не будешь? – удивился Григорич.
– Ничего не буду!
– Я не ослышался?
– Нет, – для большей убедительности я даже прихлопнула кулачком по столу.
– Ах ты, маленькая шлюшка! – Григорич схватил меня за воротник и принялся душить. Я попыталась закричать, но у меня ничего не получилось. Перед глазами завертелись ярко-красные круги. «Ну, вот и все, наверное, это конец», – подумала я, но тут Григорич убрал руки. Взгляд его не предвещал ничего хорошего.
– Очухалась? – зло спросил он.
– Вроде бы.
– Ты, дочка, знай: я не люблю, когда со мной так разговаривают. Скажи, ты домой хочешь?
– Хочу.
– Тогда делай то, что я тебе говорю.
– Я поссорилась с Маратом.
– Как поссорилась, так и помиришься. Дело молодое, нехитрое. Скажешь, что муж еще на недельку в Пусане задерживается. Давай, переспи ночку, а завтра подъедешь к русскому ресторану и встретишься с ним за обедом. Будь поласковей – и больше никаких выступлений! Усекла?
– Усекла.
– А если вздумаешь разбить трубку, то я тебе голову собственными руками откручу! Поняла?
– Поняла.
– Ну вот и замечательно. Я же знаю, что ты у нас умненькая девочка. Даже жалко такую красавицу в бордель отдавать. Давай Марата немного покрутим, а затем я отправлю тебя домой. Иди, милая, выспись, ты должна хорошо выглядеть, ведь завтра на работу. Я смотрю, Марат тебе новый костюм прикупил, туфельки. Видишь, как он тебя любит…
В комнату вошел лысый и повел меня в спальню. Я села на кровать и презрительно посмотрела на него.
– Что уставилась?
– Не знала, что ты так ябедничать любишь!
– Ты же не захотела по-хорошему. Говорил тебе по-человечески: садись в машину, а ты мне спектакль устроила.
– Так в машину не приглашают.
– А как приглашают?
– Выходят из машины и открывают даме дверь.
– Но ты же не дама.
– А кто я?
– Проститутка, работающая на Григорича.
– Это ты на него работаешь! – разозлилась я. – А я жертва обстоятельств.
– На жертву ты меньше всего похожа. Мне кажется, что, когда ты ехала в Токио, прекрасно знала, на что шла.
– Это неправда! – горячо воскликнула я.
Я посмотрела на лысого и с удивлением обнаружила, что он покраснел. Все верно: я еще в тот раз поняла, что он ко мне неравнодушен. Так почему бы не воспользоваться этим? Только надо действовать осторожно, а то это до добра не доведет.
– Послушай, я бы хотела поговорить с тобой наедине. Закрой дверь.
– Зачем? – смутился лысый.
– Что, боишься, что ли?
– Кого?
– Да хотя бы меня.
– Ты что, чокнулась совсем? Это ты должна меня бояться.
– Я тебя не боюсь, так что закрой дверь – поговорить надо.
Лысый послушно закрыл дверь и сел на стул. Я принялась ходить по комнате, затем остановилась, случайно подняла голову и увидела глазок видеокамеры, вмонтированной в стену. Все ясно, значит, говорить мне с лысым больше не о чем. Григорич сидит в своей гостиной и с большим интересом наблюдает за этой сценой. Я сделала вид, что не заметила видеокамеру.
– Ну, о чем ты хочешь со мной поговорить, – спросил лысый.
– Знаешь, Марат и вправду не убивал Толика.
– Ты это Григоричу сказала?
– Сказала. Он предлагает мне на него поработать. Как ты думаешь, а когда все закончится, он сдержит свое обещание?
– Какое обещание?
– Он вернет меня на родину?
– Если сказал, значит, вернет.
– Это точно?
– Думаю, что точно.
– Скажи, а ты видел мою подругу, как она там?
– Нормально.
– Что значит – нормально?
– Дипломата крутит.
– Он к ней приезжает?
– Он ее почти каждый день заказывает, так что твоя подруга теперь при деньгах. Крутит она его как хочет.
– Она хоть живая? – грустно спросила я.
– Живая, а что с ней будет? Ты что, ее уже хоронить собралась?
– Да нет, просто спросила. Ну все, ты свободен.
– Ты больше ничего не хочешь сказать? – удивился лысый.
– Ничего. А ты что хотел от меня услышать?
– Стоило дверь закрывать, – сморщился он и направился к выходу.
Как только лысый ушел, я закрыла дверь на щеколду и села на кровать. Все-таки противно, когда над головой висит камера и все движения контролируются. Раздеваться я не решилась, пришлось лечь в одежде. Перед глазами стоял Марат, закутанный в простыню, и от этого мне опять захотелось плакать.
На следующий день мне пришлось завтракать вместе с Григоричем, внимательно выслушивая его наставления.
– Надо тебя переодеть, чтобы ты в одном и том же не ходила.
Через несколько минут лысый принес красивое стильное темно-красное платье, полностью соответствовавшее моему придирчивому вкусу.
– Ну-ка примерь, дочка, – улыбнулся Григорич.
– Отвернись.
– Ты что, дочка, что я там не видел! Переодевайся без стеснения.
Я не стала спорить, быстро скинула костюм, купленный Маратом, и надела платье.
– Вот это другой разговор, – улыбнулся Григорич и позвал лысого.
– Костик, отвези девочку.
Как только мы отъехали от этого кошмарного дома, лысый хитро посмотрел на меня и, улыбаясь, спросил:
– Так о чем ты вчера хотела со мной поговорить?
– Я же тебе все сказала.
– Я же не дурак! Я видел, что ты засекла камеру.
– Какой ты умный.
– А ты сомневалась?
– Нет.
– Говори, чего хотела.
– Я хотела, чтобы ты написал мне адрес того самого кабаре, где сейчас вкалывает моя подруга. Я пока плохо ориентируюсь в Токио, вернее, совсем не ориентируюсь. Я даже не знаю, где находится это кабаре. Здесь так много проспектов, дома все похожи. Я и гостиницу-то, где нас с девчонками поселили, теперь не найду.
– А зачем тебе ее искать?
– Это уже второй вопрос. Так ты сможешь мне помочь?
– Нет.
– Тебе что, тяжело это сделать? Всего-то нужно адрес написать.
– Сто баксов.
– Чего?!
– Сто баксов.
– Ты же прекрасно знаешь, что у меня нет денег.
– Тогда у меня нет адреса.
Я порылась в сумочке и достала стодолларовую купюру.
– Держи.
– А ты на глазах богатеешь! А говорила – нет. Это тебе Марат за ночь заплатил?
– Не твое дело. Пиши адрес.
Лысый остановил машину, достал листок и написал название улицы и район, где находится кабаре. Я свернула листок и положила его в сумочку.
– Если ты что-нибудь против Григорича замышляешь, я сразу тебе говорю: пустое все это. Григорич тебя из-под земли достанет.
– С чего ты взял, что я что-то замышляю?
– Это я так, на всякий случай тебя предупредил.
Мы подъехали к ресторану.
– На часах без пятнадцати двенадцать, как убить время, ты знаешь. Встречаемся ровно через три дня на этом же месте. Я думаю, ты добудешь нужные сведения. Запомни: через три дня в половине двенадцатого на этом же месте. Повтори.
– Я все запомнила. Кстати, номер в гостинице все еще закреплен за мной? Я смогу там переночевать, если захочу?
– Нет. Григорич снял бронь. В этом номере теперь живут совсем другие люди.
– Но почему?
– По кочану. Ты что думала, на тебя по-прежнему будут тратиться? Ты еще и эти-то бабки не отработала.
– Ну, вы молодцы! А где же я, по-вашему, буду ночевать?
– У Марата.
– А если он не захочет?
– Сделай так, чтобы захотел.
– Короче, в этот раз вы вообще решили оставить меня без крыши…
– Если какие-то трудности возникнут – у тебя есть связь. Только не вздумай больше бить трубку, а то нарвешься на крупные неприятности.
– Кто будет платить за обед в ресторане?
– Марат.
– Ну а если он не захочет?
– Сделай так, чтобы захотел.
– Странно как-то получается. Оставляете меня, по сути дела, на улице, без гроша в кармане и еще хотите, чтобы я добывала для вас нужные сведения! Ты хоть знаешь, сколько стоит здесь обед?
– Не забывай, что сегодня утром Григорич подарил тебе это платье, а оно, между прочим, очень дорого стоит.
– Но я же не могу заплатить этим платьем за обед в ресторане!
– Пусть за тебя заплатит Марат. А то ты слишком много начала требовать. На тебя уже и так выше крыши потратили. Чтобы вернуть нам должок, тебе придется обслуживать в день не меньше десяти клиентов! Нам грохнуть тебя легче, чем заплатить за обед в ресторане!
Неожиданно зазвонил телефон. Вздрогнув, я достала трубку.
– Ну что, дочка, Костик ввел тебя в курс дела?
– Он сказал, что ты оставил меня без средств к существованию.
– Так заработай эти средства.
– Вообще-то ты меня к Марату подсылаешь не деньги зарабатывать…
– И это не помешает, – усмехнулся Григорич.
Я не захотела продолжать разговор и спрятала трубку в сумочку.
– Теперь-то ты поняла, что инициатива исходила не от меня, а от Григорича, – попытался оправдаться лысый.
– Мне без разницы, от кого она исходила, главное, что я по уши влипла в дерьмо. – Хлопнув дверью, я вышла из машины.
– Ирина! – крикнул лысый мне вслед.
Я повернулась и постаралась улыбнуться.
Нечего показывать этому придурку, что на душе кошки скребут.
– Что?
– Постарайся сделать все правильно.
Не ответив, я зашла в ресторан. Оглядевшись по сторонам и сообразив, что Марата пока нет, я выбрала столик в центре зала и попросила метрдотеля, чтобы он подозвал того самого официанта, который обслуживал меня в прошлый раз. Официант не заставил себя долго ждать. Похоже, он был рад меня видеть.
– Привет, – улыбнулась я.
– Привет.
– Как дела?
– Потихоньку. Работаю. Пообедать пришла?
– Как видишь.
– Что подать?
– У меня к тебе дело.
– Какое?
– Хочешь деньгу сколотить?
– Ты готова принять мои сексуальные услуги?
– Да пошел ты со своими сексуальными услугами! Как тебя зовут?
– Петр.
– Послушай, Петр, ты Токио хорошо знаешь?
– Пытаюсь узнать.
– Наверное, связи уже завел, знакомых?
– Это ты к чему клонишь?
– Мне нужна пушка!
– Что?!
– Я хочу, чтобы ты купил для меня ствол. Узнай, сколько он стоит.
Официант выкатил глаза и тяжело задышал.
– Зачем тебе ствол?
– Это тебя не должно интересовать.
– Ты хочешь убить мужа?
– Может быть.
– Ты настоящая женщина.
– Лучше скажи, сможешь ты мне помочь или нет?
– Смогу, но это стоит денег.
– Я понимаю, что стоит. Я хочу знать, сколько это стоит.
– Подожди минутку.
Официант удалился и появился минут через пять. Он был сильно возбужден.
– Узнал, – глаза его сияли.
– Я надеюсь, что ты никому не сказал, что ствол требуется мне?
– Обижаешь…
– Хорошо, говори, что узнал. Кстати, кто тут у вас оружием приторговывает?
– Повар.
– Вот это да, – присвистнула я. – Хороший, наверное, тут повар. Он случайно суп патронами не заправляет?
– Не беспокойся, не заправляет. Просто в Токио много русских моряков. Почти все они приторговывают оружием. Правда, сейчас с этим потяжелее: провозить опасно. Таможня вовсю шмонает, но все равно провозят. Почти на каждом судне из Владивостока есть торговец пушками. Некоторые побросали этот бизнес. В Японии суровые законы. За провоз и продажу оружия – сразу тюрьма. Но и здесь есть своя заморочка. Наказание можно отбывать, не выезжая на родину. А тут в тюрьме, как на курорте. Наш повар готов пойти тебе навстречу. Тысяча баксов, и пушка у тебя в кармане.
– Сколько?
– Штукарь.
– Почему так дорого?
– Это разве дорого. Нормальная цена для пушки. Тем более пушка чистая, а это очень важно при покупке пистолета.
– Как это – чистая?
– Чистая – это значит, что на ней никакого висяка нет.
– Какого еще висяка?
– Обыкновенного. Мокрого дела на ней не висит. Я же тебе говорю, что пушка чистая. Это еще неизвестно, найдешь ли ты где-нибудь такую пушку. Обычно из ствола кого-нибудь грохнут и побыстрее продают его по дешевке. Но в таких делах за дешевкой гнаться нельзя. Себе хуже сделаешь. Восемьсот – повару и двести мне за суету. Смотри сама, если купишь пушку, бывшую в деле, да еще попадешься на своем, то на тебя сразу повесят двойное убийство, и никто не будет разбираться, что ты только одного на тот свет отправила.
– Когда ты сможешь принести пистолет?
– Так ты покупаешь? – обрадовался Петька.
– Покупаю.
– Тогда хоть сейчас.
– Тащи, пока я буду обедать. Сначала накрой мне на стол, а затем утряси вопрос с поваром. Я думаю, что тебе хватит времени утрясти все дела до конца моего обеда.
– Конечно, хватит! Сейчас все организую. Кстати, что тебе принести на обед?
– Тащи, что хочешь, я голодна, только так, чтобы по разумной цене.
– С каких это пор ты стала экономить деньги?
– С некоторых.
– Ты что – с мужем поссорилась?
– Поссорилась.
– Тогда понятно, зачем тебе пушка. Он хочет лишить тебя денежного содержания, так как нашел другую, и ты решила его убить. Нормальная жизненная ситуация. На твоем месте я сделал бы то же самое.
– Послушай, ты лезешь в те дебри, которые тебя не касаются.
– Я просто рассуждал вслух.
– Давай ты будешь рассуждать в мое отсутствие. Тащи побыстрее есть и предупреди повара, чтобы готовил пушку.
Петька убежал на кухню и буквально через минуту вернулся с тарелкой ароматного украинского борща. Поставив тарелку на стол, он наклонился ко мне и прошептал на ухо:
– Обед за счет заведения.
– С чего бы это?
– Повар сказал. Все-таки не каждый день такие клиенты встречаются. Тем более что мы земляки.
– Какие же мы земляки, если ты из Владивостока, а я из Самары?
– Здесь это не имеет значения – из каких мы городов. Тут главное, что мы из России. Кстати, на второе котлета по-киевски. Любишь?
– Обожаю. Сегодня что – день украинской кухни?
– Нет. Просто у нас повар по национальности хохол.
– Теперь понятно. Проговорился, значит, повару, что пушка нужна одному из посетителей. Язык у тебя без костей!
Петька сделал обиженное лицо:
– Ничего и не проговорился.
– А почему меня тогда бесплатно кормят?
– Повар свой человек. Он, можно сказать, с душой подошел. Ему приятно, что ты именно к нам обратилась, а не к другим торговцам. Он хочет, чтобы и в будущем ты покупала оружие только у нас.
– Я надеюсь, что в будущем оно мне не понадобится.
– Не зарекайся! Кстати, на десерт торт по-киевски.
– Замечательно. Жаль только, что у тебя в одном месте кое-что не держится.
– Я же хотел как лучше. Сама сказала, что у тебя с деньгами туго, – совсем расстроился Петька. – Тем более что я с тебя двести баксов варю. Я же ничего не скрываю, а говорю все как есть.
– И на том спасибо. Ладно, дай поесть.
Петька убежал на кухню, а я с удовольствием накинулась на борщ. И тут в ресторан пожаловал Марат. Не заметив меня, он сел за столик в углу и подозвал официанта. Следом за ним в зал вошла симпатичная девушка в облегающем белом костюме и села рядом. Я сразу смекнула, что они приехали вместе, просто Марат зашел первым, а девушка предпочла сначала заглянуть в туалетную комнату. Они оживленно беседовали, не замечая никого вокруг. Вскоре официант принес им обед, и они принялись поглощать пищу. У меня же, как назло, пропал аппетит, да какой там аппетит – даже думать о еде не хотелось. В глазах предательски защипало. Еще не хватало разреветься. Нет уж, это никому не нужно. Следует успокоиться и взять себя в руки. Я сильная! Я всегда была сильной! Вот сейчас возьму и доем борщ, не пропадать же добру, в конце концов!
Неожиданно Марат поднял голову, и наши взгляды пересеклись. Он побледнел и опустил ложку. Я быстро кивнула ему в знак приветствия и приложила палец к губам.
Как только Петька принес свою хваленую котлету, я потянула его за рукав и попросила принести газету.
– Газету? – удивился он. – Зачем тебе газета? В туалетной комнате нет бумаги?
– Господи, ну до чего же ты тупой! Мне нужна газета, чтобы читать.
– Зачем?
– Я привыкла читать за едой, иначе у меня пища плохо усваивается.
– Я бы этого не сказал. Ты так быстро умяла борщ, учитывая то, что я положил тебе двойную порцию.
– Я хочу спрятаться за газетой.
– От кого?
– От того типа за столиком в углу. Видишь, как он смотрит на меня?
– Кто?
– Ну, я еще обедала с ним в прошлый раз…
– А что он от тебя хочет?
– Не знаю. Послушай, тащи газету, кому говорят!
Петька моментально принес газету. Я раскрыла ее и стала держать в одной руке. Петька наклонился и быстро затараторил:
– Я знаю этого типа. Он часто у нас обедает.
– Вот как? Знаешь, мне кажется, что он маньяк.
Петька испуганно покосился на Марата и быстро проговорил:
– Вообще-то я ничего особенного за ним не наблюдал. Я обслуживал его пару раз. Обычно он садится не за мои столики. Часто бывает с девушками.
– Как часто?
– Ну, где-то раз в неделю приезжает с какой-нибудь подругой, а иногда и чаще. Вечером несколько раз был. Может, он и в самом деле маньяк?
– Вот гад ползучий! С бабами, говоришь, приезжает?
– Приезжает.
– Ненавижу! – прошептала я.
Петька опять наклонился ко мне:
– Он на тебя в упор смотрит.
– Это хорошо.
– И баба его тоже.
– Это плохо. Петь, иди на кухню, дай поесть спокойно. Смотри, у тебя уже посетители за другими столиками скучают.
Петька нехотя удалился, а я принялась за котлету. Газета лежала передо мной. Я уже не рада была тому, что рассказала Петьке про Марата. Обслуживая посетителей, он не сводил с него глаз. Котлета оказалась очень вкусной, даже аппетит откуда-то появился. Поев, я достала из сумочки пудреницу и стала подкрашивать губы. В эту минуту на соседний стул кто-то сел. Я подняла глаза и увидела Марата.
– Интересная газета? – спросил он меня.
– Очень.
– Не знал, что ты знаешь японский язык…
Я взглянула на газету и побагровела от злости: газета была на японском языке. Ну Петруха, ну придурок! Ну удружил!
– Я и не заметила, – покраснела я. Марат достал сигарету и нервно закурил.
Я посмотрела на его спутницу. Она уныло ковыряла вилкой в тарелке, наблюдая за нами.
– Как дела? – поинтересовался Марат.
– Да так, потихоньку.
– Ты неплохо выглядишь. Новое платье. Григорич подарил?
– Григорич.
– Что ты ему сказала про Толика?
– Что ты его не убивал. Кстати, тебе не кажется, что ты плохо воспитан?
– С чего ты взяла?
– Некрасиво оставлять свою спутницу.
– Моим воспитанием никто не занимался.
– Я бы этого не сказала. В первый день знакомства ты проявил себя настоящим кавалером.
– Да это моя знакомая сутенерша. Работает под моей крышей. Симпатичная, правда?
– Симпатичная.
– Мне она тоже понравилась. Когда я ее увидел, сразу трахнуть захотел до одурения.
– Ну и что, трахнул?
– Конечно. У меня с этим проблем нет. Ты же знаешь, что моей может быть любая.
Я встала из-за стола и направилась на кухню.
– Ирина, ты куда? – крикнул мне вслед Марат.
– Да пошел ты!
Увидев Петруху, я помахала ему рукой и спросила:
– Ну как дела?
– А десерт?
– К черту десерт! Ну что, все готово?
– Готово.
Петька взял меня за руку и повел в подсобку. Буквально через минуту в подсобку зашел небольшого роста коренастый мужичок в белом накрахмаленном колпаке. Я сразу поняла, что это повар.
– Деньги с собой? – спросил он.
– С собой.
Повар развернул полотенце и достал пистолет. Я взяла его в руки и стала внимательно рассматривать. Ствол пах маслом и блестел. Наверное, именно в эту минуту я почувствовала в руках силу и поняла всю прелесть владения оружием. Это ни с чем не сравнимое чувство власти.
– Нравится? – спросил повар.
– Нравится. Я хочу проверить его в действии.
Повар переглянулся с Петрухой и пожал плечами.
– Вообще-то у нас это не практикуется.
– Я хочу знать, как он стреляет, – повторила я.
– Стреляет так же, как и любое другое оружие.
– Ну, если хочет, то пусть попробует, – сказал Петька и открыл дверь в морозильную комнату.
В морозильной комнате висели аккуратно порубленные туши и было чертовски холодно. Мы зашли внутрь и закрыли дверь. Я поежилась и посмотрела на Петьку. Петька зарядил пистолет и протянул мне.
– Куда стрелять? – поинтересовалась я.
– Стреляй в любую тушу, – засмеялся Петька.
– Ребята, я вам, собственно, и не нужен. Мне пора обед готовить. Я уже и так столько времени отсутствовал! – вмешался повар.
Я достала из сумочки тысячу баксов и отсчитала повару восемьсот. Он любезно поклонился и вышел, прикрыв за собой дверь. Двести я протянула Петрухе. Он быстренько скатал их трубочкой и спрятал во внутренний карман.
– Петька, научи меня стрелять.
– Ты что, не умеешь?
– Нет.
– Ну хоть раз пробовала?
– Нет.
– Ну ты даешь! Тогда возьми пистолет в правую руку, вытяни ее и целься в тушу, которая висит справа.
Я вытянула пистолет и уставилась на тушу.
– Сними пистолет с предохранителя.
– Это как?
– Ну, ты даешь! – повторил он.
Сняв пистолет с предохранителя, я и сама не поняла, как прозвучал выстрел. Опустив руку, я подошла к туше и увидела дырку.
– Молодец, – похвалил меня Петька.
– А еще можно?
– Стреляй.
Сделав несколько выстрелов, я чмокнула Петьку в щеку и вышла из морозильной камеры.
– Ты настоящий друг, – сказала я ему.
– Всегда рад.
– Петька, а подхвата по документам у тебя нет?
– В смысле?
– Ты бы смог сделать загранпаспорт с открытой визой?
– Кому – тебе? – расширил глаза Петька.
– Хотя бы и мне.
– Зачем?
– Ты задаешь слишком много лишних вопросов.
– Вообще-то я такими вещами не занимаюсь, да и знакомых у меня таких нет, но я могу поспрашивать, только ты на меня не надейся, я никакой гарантии не даю. Чтобы сделать загранпаспорт, надо хотя бы иметь российский.
– А если нет и ни того, и ни другого?
– Это уже совсем тяжело. Мне кажется, это будет стоить больших денег.
– Ты поспрашивай, Петенька. Мне сейчас не горит, потому что у меня пока баксов нет. Я на нулях. Сегодня ты окончательно опустошил мои карманы. Но удочку ты закинь, может, и выйдешь на нужного человека.
– Хорошо, закину, только ты на меня не надейся.
– Я вообще ни на кого никогда не надеюсь. В последнее время мне приходится рассчитывать только на себя. Ну что, пока. Спасибо тебе за все.
– Да не за что, – пожал плечами Петька. – Заходи. Я работаю через день.
– Зайду.
Мы вышли в зал, и я огляделась. Ни Марата, ни его подруги уже не было. Петька проводил меня до дверей и тихо сказал:
– Извини, но я все понял.
– Что именно?
– Ты хочешь убить мужа и вылететь на родину под чужой фамилией.
– Какой ты догадливый! – засмеялась я. – Мне пора.
– Смотри не потеряй пушку, игрушка ведь дорогая.
– Конечно.
Я похлопала Петьку по плечу и вышла из ресторана. День выдался на редкость теплым. Ласково светило солнышко, на небе – ни одного облачка. Настроение было великолепное, а лежащий в сумочке пистолет согревал душу. У входа в ресторан стояло множество роскошных машин. Я в последний раз взглянула на свою гостиницу и подумала о том, что сказка закончилась: вряд ли мне когда-нибудь удастся пожить в таком шикарном номере. Да и конец у этой сказки не совсем счастливый. Я осталась одна, без документов, денег, подруги, но – с пушкой. Еще раз посмотрев на припаркованные к ресторану машины, я вздрогнула, увидев Марата. Он сидел на капоте темно-синей «Тойоты» и смотрел на меня. Я подошла к нему.
– Ты чего на капот уселся, штанов не жалко?
– У меня все штаны одноразовые, да и носки тоже. Как только запачкаются, я выкидываю и новые покупаю, – усмехнулся Марат.
– Понятно. У богатых свои причуды. А где твоя подружка?
– Поехала на работу. А ты, я смотрю, долго одна не бродишь, с официантом спелась.
– А ты что, ревнуешь?
– Вот еще! Это ты, кажется, приревновала меня к моей спутнице.
– Ерунда. Я вообще не знаю, что такое ревность.
– Я так не думаю. Ты хочешь сказать, что я ошибся?
– Ошибся.
– Кстати, а зачем ты приехала в ресторан?
– Григорич послал.
– Зачем?
– Он желает знать, где ты хранишь свои деньги.
– Вот гад!
– Не могу понять, почему он к тебе так неровно дышит?
– Да это старое дело… Я отвоевал у него одну территорию. Он мне никак не может этого простить. Ты, значит, теперь еще и разведчица.
– Выходит, что так. Ему хочется, чтобы я сняла слепки с ключей от твоей квартиры или открыла дверь его ребятам.
– Вот гад! Почему он так уверен, что я на тебя клюну?
– А ты разве не клюнул?
Марат покраснел и опустил голову.
– Можешь не говорить вслух то, что ты обо мне думаешь, я и так знаю, – улыбнулась я и быстро зашагала по тротуару.
– Ирина, постой! – закричал Марат. Не оглядываясь, я ускорила шаг, Марат догнал меня и крепко схватил за плечи.
– Слушай, ну до чего же ты упрямая! Сколько можно! Мне без тебя очень плохо, ты это хотела услышать?
– Послушай, отстань ради бога!
– Мне кажется, что и в ресторан ты приехала не только потому, что тебе велел Григорич. Самой-то наверняка тоже хотелось.
Я оттолкнула Марата и твердо произнесла:
– Ничего мне не хотелось!
– Врешь. Садись в машину.
– Не хочу. Ты испугался. Испугался, узнав, кто я такая на самом деле. Ты трус и не способен на рискованные действия.
– Зато ты способна. Приперлась танцевать и свалилась на мою голову.
– Мне и даром не нужна твоя голова!
Марат обхватил меня за талию и посмотрел в глаза.
– Я люблю тебя – ты это хотела услышать?
– Что ты сказал?
– Что слышала.
– Повтори еще раз.
– Я тебя люблю.
– Громче.
– Я тебя люблю.
– Еще громче.
– А пошла ты!
Марат развернулся и пошел к машине. Я побежала следом.
– Твое предложение сесть в машину еще в силе?
– В силе, – засмеялся Марат и открыл дверь.
Мы сели в машину, и Марат надавил на газ.