ГЛАВА 9

Я лежала на холодном и сыром полу, прислушиваясь к каждому звуку. Плакать уже не было сил. Говорят, если много плакать, можно выплакать все слезы. Пришлось убедиться в этом на собственном опыте. Тело болело, ухо ныло так жутко, что хотелось кричать. Сколько я пролежала – не знаю. Время шло медленно и нудно. От пола тянуло холодом и сыростью. Набросав немного соломы, я села, съежившись, как собачонка. Голова раскалывалась, но слез по-прежнему не было.

Вдруг что-то заскрипело, и я в испуге подняла голову. На пороге стоял полупьяный Марат. В руках он держал пистолет. Я быстро отползла к стене.

– Ты пришел меня убить? – хрипло спросила я.

– Я пришел тебя спасти, – ответил Марат.

– Зачем?

– Глупый вопрос. Тебе что, не хочется на свободу?

– Ну как тебе сказать? Смотря что меня ждет на свободе.

Марат подошел ко мне и протянул руку:

– Вставай, надо срочно уходить. Потом будет поздно.

Я встала, но так и не решилась подать Марату руку. Мы подошли к входной двери. Я заглянула в глаза Марату и подозрительно спросила:

– Куда ты меня ведешь?

– На свободу.

– Я хочу знать, куда именно?

– Поедем ко мне. Хочешь, я довезу тебя до гостиницы?

– Ты меня разыгрываешь?

– Мне кажется, что нам обоим сейчас не до шуток.

Мы вышли из подвала. Яркий электрический свет ослепил глаза. Марат схватил меня за руку и потащил по коридору. В конце коридора я увидела лежащего на полу человека и громко закричала. Сомнений не было – это был Рустам. Посреди его лба зияла огромная дыра. Широко раскрытые глаза, казалось, смотрели прямо на меня.

– Да не ори ты. Закрой рот, – осадил меня Марат.

Я послушно закрыла рот и испуганно посмотрела на него.

– Что здесь произошло?

– Ничего особенного.

– Кто это его?

– Я.

Перешагнув через тело Рустама, мы вошли в большую гостиную и бросились к входной двери. Обернувшись, я увидела, что у камина лежат еще два безжизненных тела. Это были те молодчики, которые пытались меня изнасиловать.

– Они мертвы?

– Ну а ты как думаешь?

– Думаю, что да.

– Вот видишь, какая ты у нас сообразительная.

– Кто их убил?

– Я.

Перед тем как открыть дверь, Марат внимательно посмотрел на меня и задумчиво сказал:

– Тебе нельзя в таком виде на улицу. Ты же совсем голая. Снимай с себя эти лохмотья.

– Но мне нечего надеть.

Марат подбежал к одному из убитых мордоворотов и стал стягивать с него рубашку и пиджак.

– Прекрати! – закричала я. – Я не надену одежду с трупа.

– Послушай, может быть, хватит диктовать мне свои условия! Давай одевайся и поменьше думай о том, кто носил эту одежду раньше. Я понимаю, что ты у нас кисейная барышня, но сейчас не время ломаться!

– Я не ломаюсь. Просто я еще никогда не носила одежду с покойников.

– Я раньше тоже много чего в жизни не делал, но жизнь заставила меня делать то, чего я не хочу.

Марат кинул мне большую шелковую рубашку и необъятный пиджак. Я повертела рубашку в руках и жалобно произнесла:

– Тут кровь на воротнике…

– Ну и черт с ней, с этой кровью!

– Но ведь это же не мой размер…

– Ну уж извини, дорогая, тут ничего женского нет. Надевай, что дают. Все лучше, чем эти лохмотья.

Я скинула вконец разодранный костюм и осталась в чем мать родила. Марат придирчиво оглядел мою фигуру и заметил:

– А ты ничего сложена. На жену нового русского совсем не похожа.

– Интересно, а как сложена жена нового русского? – поинтересовалась я, натягивая рубашку.

– Обычно они в теле. Вернее, выходят замуж, как правило, худыми, а затем начинают стремительно набирать вес. Сама посуди: после голодняка пересесть сразу на копчености да на деликатесы. Тут кого хочешь разнесет!

– Мне не с чего жиреть, – вздохнула я, застегивая пуговицы.

Рубашка оказалась мне по колено и выглядела скорее как бесформенное платье. Накинув пиджак, я с ужасом подумала о том, кому он принадлежал еще совсем недавно, но не стала заострять на этом внимание.

– Послушай, ну что ты, как клуха. У нас нет времени.

– А куда мы торопимся?

– С минуты на минуту сюда могут приехать братки, и тогда мы вряд ли выберемся отсюда без потерь.

Отмахнувшись от Марата, я подбежала к трупам, села на колени и стала выворачивать карманы. Ключи от машины мне вряд ли пригодятся, а вот доллары – в самый раз. Внезапно мне вспомнился мой спаситель. Он управлялся так быстро и профессионально! А чем я, собственно, хуже? Мне нужны деньги, черт бы вас всех побрал! Я хочу остаться живой! Я хочу попасть домой, к маме, но без денег мне не выбраться отсюда никогда. Мне плевать, что я обираю покойника. Я знаю, что это ужасно, но у меня нет другого выхода. Я все сделаю для того, чтобы спастись. И вообще, что значит – ужасно? Разве увозить девушек в качестве танцовщиц, а потом вынуждать их заниматься проституцией – это не ужасно? Этот грех страшнее, чем мой, и ему нет прощения.

Я рыскала по карманам и всхлипывала. Слезы не давали дышать. Мне было наплевать, что думает обо мне Марат. Пусть думает что угодно. Мы разные, у нас нет никаких точек соприкосновения. Если бы он только знал, кто я есть на самом деле! Что ж, я бы не отказалась быть богатой дамочкой, женой нового русского, но, к моему глубочайшему сожалению, новых русских на всех не хватает, кому-то приходится зарабатывать на жизнь совсем другим путем.

Я громко ревела, даже не пытаясь успокоиться. Мне было жалко себя. Разве я против того, чтобы рядом со мной очутился богатый и толстый мужик с огромной золотой цепью на шее и сотовым телефоном в руках? Да, он не похож на принца из сказки, да, в его бороде застряли икринки. Ну и что? Он только что поел и просто не успел вытереть бороду салфеткой. Увидев меня, он сел бы рядом, пожалел, отвалил бы бабок сколько надо, а потом спросил бы: «Что ты, Иришка, хочешь больше всего на свете? Хочешь, я подарю тебе свой «Мерседес»?» А я бы подумала и ответила: «Больше всего на свете я хочу залезть на твою толстую шею, свесить ноги и кайфовать всю оставшуюся жизнь. Короче, я хочу за тебя замуж!»

Положив баксы в карман, я сняла с первого убитого братка шикарный золотой браслет, а со второго толстенную золотую цепь с крестом. Случайно подняв голову, я увидела растерянное лицо Марата. Он смотрел на меня, как на привидение. Я встала, смахнула слезы и, горько усмехнувшись, произнесла:

– Не ожидал?

– Не ожидал…

– Вот такая я дрянная девчонка.

– Не знал, что ты можешь шарить по карманам.

– Ты еще много чего про меня не знаешь.

– Зачем это тебе? Ты ведь и так в достатке живешь?

– Старые привычки, – постаралась улыбнуться я.

– Даже я, аморальный во всех отношениях тип, никогда не залезу в карман к покойнику.

– А зачем тебе лазить? На тебя вон сколько проституток работает! Сам говорил, что в этой жизни часто приходится делать то, что совсем не хочется.

– Просто мне показалось, что тебе это без надобности.

– Надобность есть всегда, а у меня в особенности.

– Ты страшная женщина.

– Совсем недавно ты говорил, что я довольно симпатичная.

– Я имел в виду не это.

– А что?

– У тебя что-то с психикой.

– С психикой у меня все в порядке. Кстати, я не страшнее тебя. У тебя можно многому поучиться.

Мы вышли из гостиной на веранду, оттуда – во двор.

– Быстрее, – кричал Марат, подгоняя меня. Добежав до малогабаритного джипа, мы стали открывать двери, но тут случилось нечто такое, что я на минуту потеряла способность двигаться. Прямо во двор на всей скорости влетел японский микроавтобус. В микроавтобусе сидели вооруженные братки.

– Я же говорил, что сюда могут приехать с минуты на минуту. Это все ты, клуха. Карманница! Даже не знаю, как тебя еще назвать!

– Что делать? – заикаясь, спросила я.

– Быстро садись за руль, а я буду отстреливаться.

Я села за руль и надавила на газ. Машина заревела и дернулась с места.

– Ты хоть машину-то умеешь водить? – запоздало спросил Марат.

– Умею.

Увидев, что из микроавтобуса торчит дуло автомата, я моментально собралась с мыслями и рванула с места. Марат высунулся по пояс и стал стрелять.

– Сумасшедший, спрячься, тебя же убьют, – закричала я и до упора нажала на газ.

Дальше творилось что-то непонятное. Мы выскочили на пустынную трассу. Уже светало. Я сразу поняла, что мы не в Токио, так как трасса была совершенно пуста. Микроавтобус не отставал. За спиной раздалась приглушенная очередь. Я оглянулась. Заднее стекло покрылось паутинкой.

– Марат! – вскрикнула я. – Нам изрешетили заднее стекло!

Марат отстреливался, разговаривать с ним было бесполезно. Метров через сто дорога стала раздваиваться, соединяясь с разными мостами. Все это напоминало несколько спаренных восьмерок. Я поняла, что это мой единственный шанс уйти от погони. Как раз в это время Марат сел на место.

– Ну наконец-то, а то я уже устала лицезреть твою задницу!

Марат не ответил. На секунду оторвав взгляд от дороги, я посмотрела на него. Он был ужасно бледен.

– Что с тобой?

– Ерунда. Ранили в плечо.

– Где?

– Смотри за дорогой. Мне кажется, это конец. Нам не уйти от погони. Что такое наш пистолет по сравнению с их автоматом, тем более что в нем закончились патроны?

Из плеча Марата мощной струей текла кровь. Мне стало страшно.

– Что ты сел как истукан? Тебе нельзя терять кровь. Зажми рукой рану! Крепко зажми! Я бы сделала себе перевязку, но не могу, я же за рулем.

Марат оставил мои слова без внимания.

– Послушай, ты, придурок! Ты что, на тот свет собрался? Эх ты, а еще крутого из себя строил! За жизнь-то бороться совсем не умеешь! Размазня, вот ты кто!

– Что?!

– Что слышал! Помирать собрался, так сдыхай! А я буду жить! Я хочу жить! Я живучая, потому что умею бороться за жизнь, а на тот свет я еще успею. Я пока не нажилась вволю!

– Дура ты! Нам не выкарабкаться! Вскоре они нас нагонят и прострелят колеса. Это конец!

– Сам ты конец! Чтоб он у тебя отсох! Сними с брюк ремень и перетяни то место, куда попала пуля, иначе ты потеряешь много крови и умрешь.

Марат усмехнулся, но все-таки послушался меня. Снял ремень и перетянул руку.

– Вот так-то! – улыбнулась я и громко запела песню.

Марат вытаращил глаза и покрутил пальцем у виска.

Проклятый микроавтобус не отставал. Ну сколько можно сидеть на хвосте? А вдруг нам и в самом деле прострелят колеса? Я запела еще громче и подмигнула Марату.

Я орала во все горло, смахивая слезы.

– Да перестань ты завывать, – настаивал Марат. – Слушай, может, передашь руль мне?

Я усмехнулась и надавила педаль газа до упора. Машина в секунду набрала максимальную скорость. Мне казалось, что еще немного – и мы взлетим. Марат сжался и испуганно закричал:

– Ты что надумала, придурочная?

– Сейчас увидишь.

– Ты же можешь потерять управление!

– Заткнись и смотри внимательно.

Я резко развернулась и помчалась навстречу микроавтобусу.

– Ты что, дура! Сворачивай! – Марат силой попытался отобрать у меня руль.

Я, не глядя, заехала ему в ухо.

– Я же просила тебя заткнуться и не мешать мне!

Марат схватился за голову и вжался в сиденье. Машины стремительно приближались. Когда осталось совсем немного, нервы у братков не выдержали. В такие игры они явно не играли. Микроавтобус попытался избежать столкновения и рванул вправо, его занесло и перевернуло несколько раз. Затем он ударился задом о столб и полетел вниз с моста, а это около двадцати метров. Упав колесами вверх, он через несколько секунд взорвался.

Я сбавила скорость и вытерла пот со лба. Затем посмотрела на Марата. На его глазах были слезы. Смахнув их, он почему-то шепотом произнес:

– Ирка, ты случайно в дурдоме на учете не стоишь?

– Пока нет.

Остановив машину, я легла на руль. Руки слегка тряслись – нервы были на пределе. Я просто хотела жить! Выйдя из машины, я села на землю. Марат сел рядом и тихо спросил:

– Что с тобой?

– Ничего.

– Ты хоть понимаешь, что сейчас произошло?

– Мы остались живы…

– Кто научил тебя так водить машину?

– Я самоучка. Я вообще по жизни самоучка. Всему учусь сама. У отца был старенький «Запорожец», и он иногда давал мне покататься.

– А где сейчас этот «Запорожец»?

– Я его разбила, когда училась, – улыбнулась я.

– Ты ненормальная.

– Может быть.

– Я хочу сказать, что у тебя железные нервы. Даже у меня они не выдержали.

– Я же тебя предупредила, что этот аттракцион не для слабонервных.

Марат надулся и распорядился:

– Садись на место пассажира. Дальше машину поведу я.

– Ты ранен!

– Ну и что? А ты не знаешь дороги.

Я села в машину и закрыла глаза. Затем повернулась к Марату и произнесла:

– Тебе надо достать пулю.

– Мы как раз едем в частную клинику. Тут по пути.

– А они не заявят в полицию?

– Зачем?

– Просто в России, если человек доставлен с огнестрельным ранением, тут же вызывают милицию. Хотя, по сути, ранение – это та же болезнь, объявлять о которой можно только при желании пострадавшего.

– Здесь такого нет.

Мы доехали до маленькой одноэтажной клиники, где нас приветливо встретили японские врачи. Под местным наркозом Марату вытащили пулю. Благо она застряла в мышце, не задев кости. Для поддержания общего тонуса организма ему сделали несколько внутривенных инъекций. Все это время я сидела в удобном кресле и пила кофе, принесенный вежливой медсестрой. Надо же, оказывается, Марат прекрасно владеет японским языком. Вот бы никогда не подумала! Жутко болела голова, и сказывалась усталость. Когда все закончилось, я посмотрела на перевязанное плечо Марата и улыбнулась.

– Ты чему улыбаешься? – спросил он.

– Да так… Столько бинтов навязали. Ты сможешь надеть рубашку?

– Конечно, смогу. Ирина, мне нужно пятьсот баксов.

– Зачем?

– Надо заплатить за операцию. Тут ничего бесплатного не бывает. У меня все из карманов вытащили. Одна надежда на тебя.

– А у меня откуда?

– Ты же с пацанов золото снимала и в бумажниках рылась. Там наберется пятьсот баксов?

– Это мои деньги.

– Я на них и не претендую. Я возьму у тебя взаймы. Как только приедем домой, я тебе сразу отдам.

– Я знаю, как ты отдаешь. У тебя обещанного надо полгода ждать. А у меня времени нет. Мне деньги очень нужны. Ты можешь съездить домой, взять деньги и рассчитаться.

– Зачем я буду по сто раз ездить? Я же говорю, что сразу тебе отдам.

Я достала баксы из кармана и отсчитала ровно пять сотенных купюр. Марат взял деньги и ушел в другую комнату. Я пересчитала оставшееся. Ровно семьсот долларов. Негусто, но мне и эта сумма кажется большой. Как только Марат вернулся, мы сели в машину и поехали в сторону города. Марат был в прекрасном настроении, даже напевал что-то себе под нос. Затем он подмигнул мне и сунул руку под мою рубашку.

– Я так люблю, когда ты без трусиков!

Я с силой ударила его по руке и зло проговорила:

– Еще раз так сделаешь, откушу руку.

– Ты что?

– Ничего. Или ты забыл, как меня проституткой обзывал, заливая баки своему Рустаму, что снял меня в ресторане?

– Но я же специально, чтобы Рустам подумал, что ты мне безразлична!

– Зачем?

– Но ведь они бы тебя оттрахали, как кошку, и все!

– А почему ты за меня не заступился, когда на мне одежду рвали?

– Я заступился.

– Я что-то не заметила.

– Да если бы не я, тебя бы так отделали! Я просто по-другому не мог. Если бы Рустам заподозрил, что у нас нормальные отношения, то оттрахал бы тебя мне назло. Я сделал все по уму. Придумал, что хочу потрясти твоего мужа.

– А ты что, не хочешь потрясти моего мужа?

– Да на черта он мне сдался!

– А мне так не показалось. Я решила, что ты и в самом деле хочешь сорвать с него куш!

– Да ты что, умом тронулась? Я все это придумал, чтобы тебя спасти. Благодаря мне ты осталась неизнасилованной и неизбитой.

– Не скажи! Мне ухо повредили и на теле синяки.

– Заживет твое ухо.

– Ты вчера со мной обращался как с последней дрянью.

– У меня не было другого выхода.

– Зачем ты Рустама убил и этих двоих?

– Я уже давно хотел это сделать, просто не было такой возможности. Я кинул его на деньги, а он постоянно цеплялся, чтобы я вернул ему долг.

– Тебе за это что-нибудь будет?

– За что?

– За то, что ты их убил.

– Никто не узнает. У Рустама была небольшая группа. В живых никого не осталось. Даже если бы кто-то и узнал, то выкрутился бы.

– А почему ты не захотел вернуть ему деньги?

– Потому что они мне тоже нужны.

– Но ведь это же его деньги?

– И что?

– Ты же их занял.

– Я же тебе говорю, что я его кинул.

– Куда мы едем?

– Заедем на виллу к одному моему приятелю, приведем себя в порядок.

– Мне нужна моя сумочка.

– Ирина, давай в мою квартиру поедем завтра. Мы столько пережили, нам надо отдохнуть. Или ты торопишься к мужу?

– Хорошо, поехали к твоему приятелю, – согласилась я и отвернулась к окну.

Вскоре глаза стали слипаться, и я заснула.