Глава 16
Немного отдышавшись, я включила свет и поняла, что нахожусь в Жениной спальне. Женя лежала поперек кровати, закинув руки за голову.
На тумбочке стояла полупустая бутылка виски, рядом с ней – пузырек с таблетками.
– Женя, просыпайся, – затормошила я девушку. – Нам надо отсюда бежать. У Пашки крыша поехала. Он хочет меня убить, а тебя положить в психиатрическую клинику. Он сделает из тебя дуру. Вставай немедленно. Вдвоем нам будет легче с ним справиться. В доме есть оружие? Ты знаешь телефон полиции?
Женя не отвечала. Оно и понятно. Выпить столько спиртного да еще таблетками накачаться… Как бы ее разбудить?
– Женя, черт бы тебя побрал! Я не могу тебя здесь оставить. Очнись! Очнись! Женя, да что с тобой?!
В глаза бросилась неестественная бледность девушки. Пальчики ее посинели и казались нарисованными. Схватив Женю за руку, я попыталась нащупать пульс и с ужасом поняла, что его нет.
В этот момент раздался громкий стук в дверь.
– Немедленно открой, сука, если ты разбудишь мою жену, я разнесу тебе голову! – В подтверждение Пашкиных слов грохнул выстрел. Кубарем скатившись с Жениной кровати, я легла на пол и по-пластунски поползла к окну. Окно было закрыто решеткой – единственный путь к бегству оказался отрезанным.
Следующий выстрел разнес замок. Дверь распахнулась, и в комнату ввалился мой муж. Он уже успел одеться, только носки забыл натянуть. В правой руке он держал пистолет, направив дуло мне в лоб.
– Паша, опомнись, – тихо сказала я. – Женя мертва…
– Мертва?! Ты ее убила?
– Нет. Ее убил ты. Ты перекормил ее таблетками.
– Не говори ерунды! Эти таблетки слабенькие, от них не умирают.
– Да, но она запивала их виски. Сколько таблеток ты ей дал?
– Не помню… Штук пять… Она выпила все до единой и заснула.
– Но это же сумасшествие… Зачем ты это сделал?
– Я боялся, что она нам может помешать. Во всем виновата ты, Катька. Это ты ее убила. Если бы ты не вторглась в мой дом, Женя бы осталась жива… – Голос Пашки предательски задрожал.
Опустив пистолет, он по-мальчишески всхлипнул. – Это ты пообещала мне райскую ночь. Это ты заманила меня к себе… Я ее не убивал. Это все ты, Катька, ты, ты, ты…
– Паша, я тут ни при чем. Ты превратил жизнь молоденькой девушки в ад. Зачем ты поставил решетку на окно?
– Затем, чтобы она никуда не сбежала от меня.
– Значит, она хотела от тебя сбежать?
– Она не хотела жить так, как хочу я. Она постоянно говорила о какой-то свободе… Купив этот дом, я сразу заказал решетки… Мне не нравилось ее поведение, но, когда я уходил, я был спокоен…
Павел подошел к Жене и стал гладить ее по руке.
– Она как ребенок. Такая красивая… Я ее любил, Катька. Я из-за нее семью бросил, ну почему она не хотела меня слушаться?.. Она все знала про деньги, но не захотела жить тихо. С первого дня она закатывала мне истерики, требуя выхода в свет. Она стала неуправляемой. Она забыла о том, что я вытащил ее из коммунальной квартиры и привез в эту роскошь. Мне пришлось посадить ее на таблетки… Потом она начала пить… Когда я уходил по делам, я всегда за–крывал ее в этой комнате. Здесь нет телефона. Как она умудрилась позвонить в Москву, ума не приложу… Наверное, когда я плавал в бассейне… Ей хотелось ходить на дискотеки, в бары, но как только она принимала таблетку, она становилась совершенно другой: тихой, спокойной… и тогда я ее любил… Что же мне теперь делать, Катька? – По Пашкиным щекам катились слезы.
– Она мечтала вернуться на Родину… Твой долг похоронить ее там. Паша, ты уже наделал много глупостей. Ты убил совсем молоденькую девушку. Продавай дом, собирай деньги и возвращайся в Москву. Возможно, Лютый простит тебя. А потом мы мирно с тобой расстанемся – и живи как хочешь.
– Я что, похож на дурака?! – вскинул голову Пашка. – Ты убила мою жену, а я должен отдуваться перед Лютым? Я не собираюсь тебе помогать, не рассчитывай! Проблема разрешилась сама собой. Да, я любил Женю, но она стала мне мешать. Чтобы оформить ее в дурдом, пришлось бы потратиться. Сейчас мы закопаем ее за домом. Ночь темная, соседи спят…
– Паша, ты должен вызвать полицию.
– Я никому ничего не должен. Катька, а знаешь, что я придумал? – Глаза его засверкали. – Я закопаю вас в одну яму. Это чтоб вам не было скучно. Вас никто не найдет, никто…
– А как же Санька? – спросила я дрожащим голосом.
– Санька не пропадет. Его вырастят твои родители.
– Паша, в чем я провинилась?
– Тебе не стоило приезжать сюда, Катя. Я не могу отпустить тебя. Да и зачем? В Москве тебя убьет Лютый, а здесь тебя убью я. Выбор, как видишь, небогат.
Пашка склонился над Женей и нежно поцеловал ее в лоб. Я выбежала из комнаты, спустилась по лест–нице, не помня себя пролетела по хорошо освещенному коридору первого этажа и всей грудью навалилась на ручку двери черного хода, надеясь на то, что она окажется открытой.
– Катюша, привет, – услышала я, оказавшись на улице. Передо мной, улыбаясь во весь рот, стоял Пашка. Протянув руку, он схватил меня за волосы и потащил к бассейну.
– Паша, прекрати, – прохрипела я, даже не пытаясь вырваться.
– Ты убила мою жену, а я должен прекратить…
– Я никого не убивала!
– Если бы ты не появилась в моем доме, она была бы жива.
У бассейна он поставил меня на колени и, больно толкнув в спину рукояткой пистолета, окунул головой в воду. Набрать в грудь воздух я не успела… Как сквозь вату до меня долетел странный щелчок, и я пошла ко дну…
– Катя, Катенька, Катюша… Ты слышишь меня? Очнись!
Кто-то тряс меня за плечи и звал по имени. Открыв глаза, я увидела «Эдика». Вид у него был испуганный.
– Катя, сколько раз я говорил тебе о том, чтобы ты без меня никуда не ходила. Появись я чуть позже, мы бы уже не встретились никогда.
Повернув голову, я увидела лежавшего рядом со мной Павла. Широко открытыми глазами он смотрел в одну точку, из раны на шее непрерывной струйкой текла кровь. В темноте она казалась совсем черной.
– Он мертв? – с трудом разлепив губы, спросила я.
– Да, я его убил. Такое говно нечего жалеть. Ты со мной согласна?
– Согласна. – Опершись на руку «Эдика», я встала. – Это ты правильно сказал, что он говно. Но знаешь, он не всегда был таким. Это деньги его изменили. Деньги всегда меняют людей. Жадным он стал и… жестоким.
Уткнувшись «Эдику» в грудь, я дала волю слезам. «Эдик» гладил меня по голове и шептал ласковые слова. Когда я немного успокоилась, он достал из кармана большой носовой платок и протянул мне:
– На, держи, Катерина! У тебя смылся весь грим. Ты бы линзы-то достала… Мозги теперь пудрить некому.
Я улыбнулась, вынула линзы и бросила их в бассейн. Затем посмотрела на «Эдика» благодарным взглядом и, вздохнув, сказала:
– Спасибо тебе за то, что ты меня спас.
– А по-другому и быть не могло. Главное, что ты осталась жива. Все остальное не так важно.
Посмотрев в сторону дома, я взяла «Эдика» за руку и повела к открытой двери черного хода.
– Он убил Женю. Она лежит в спальне…
– Женю? А кто такая Женя?
– Женя – любовница моего мужа. Ну, та манекенщица, помнишь? Он перекормил ее «колесами». Передоз у девочки получился… Убил он ее…
Мы поднялись на второй этаж и зашли в спальню. Я посмотрела на кровать и застыла от ужаса. Кровать была пуста. На полу рядом с ней валялось одеяло.
Вцепившись «Эдику» в руку, я прошептала:
– Женя… лежала здесь… Где же она теперь?
– Может, ты ошиблась. Катя? – удивленно посмотрел на меня «Эдик». – Может, тебе показалось?
– Нет… я не могла ошибиться… Господи, а это что?! – Вскрикнув, я подбежала к тумбочке и растерянно провела вспотевшей ладонью по гладкой поверхности. Пузырек из-под таблеток бесследно исчез, не было также и недопитой бутылки виски. – Когда я выбежала из комнаты, Женя лежала на кровати, на тумбочке стояли бутылка виски и пустой пузырек. Куда же это все подевалось? Прямо чертовщина какая-то…
– Кать, ты успокойся… – «Эдик» с сомнением посмотрел на меня. – Ты, наверное, переволновалась…
– Да не смотри ты на меня как на дуру! Я знаю, что говорю! Когда я забежала в спальню, Женя лежала тут. Я пыталась найти пульс, но не смогла. Она была мертва. У нее даже пальчики на руках посинели. Пашка и меня хотел убить. Он обхитрил меня. Поймал у черного хода и потащил к бассейну. Он бы не успел спрятать труп. Понимаешь, не успел…
– Тогда что же, по-твоему, труп сам ушел? – усмехнулся «Эдик».
– Я не знаю, – всхлипнула я и заглянула под кровать.
– Кать, а может, она жива? Может, она не умерла, а просто спала? Знаешь, как бывает – вмажешь «колеса» и спишь как убитый…
– Она умерла, Петя. Я пыталась нащупать пульс, но его не было.
– Пульс – это еще не показатель. Катюша.
– Как это «не показатель»? Не понимаю…
– Ты была испугана, взволнована, а пульс бывает очень слабым. Возможно, Женя проснулась и ушла.
– Куда? – вздрогнула я, бросив взгляд на пустую кровать.
– Давай лучше попробуем ее отыскать.
Обхватив голову руками, я застонала. Я не могла ошибиться. Женя была мертва. Спящий человек отличается от покойника.
«Эдик» подтолкнул меня к двери и повел за собой. Мы обыскали весь дом, но никого не нашли. В кухне я открыла холодильник и достала начатую бутылку виски.
– Петь, давай выпьем. У меня от страха уже зуб на зуб не попадает. Везде мертвая Женя мерещится.
– Не сходи с ума, Катерина. Женя твоя жива, я уверен в этом. Муж твой помчался за тобой, она проснулась, увидела простреленный замок на двери, сообразила, что к чему, испугалась и куда-то спряталась. Ты в кладовке хорошо посмотрела?
– Петя, не говори ерунды! Стала бы она с собой пустой пузырек брать…
– А что тебя смущает? Может, у нее крыша поехала? Я видел решетку на окне. Ее тут как скотину держали. Она увидела, что дверь открыта, – и бежать. Когда человек напуган, он не видит, что берет. Из горящего дома, говорят, графин с водой выносят. Вот она и схватила пузырек. Она же, по твоим словам, не расставалась с ним в последнее время… и с виски тоже.
– Она была мертва, – сказала я.
– Кать, а помнишь, я в Дога выстрелил понарошку? Ты тогда тоже подумала, что он мертв.
– Лучше бы ты мне это не напоминал, – нахмурилась я. – Ну и гад же ты, Петенька! Я тебе этот случай с Догом никогда не прощу. Да и связь с Лютым тоже.
– Ладно, Катерина, дело прошлое. А я-то думал, что ты уже все забыла и больше вспоминать не будешь…
– Ничего я не забыла и забывать не собираюсь!
– Могла бы и простить. Я ж тебе сегодня жизнь спас. Надеюсь, это мне зачтется?
– Ладно, потом поговорим. Нашел время! Из спальни труп пропал, а мы тут сидим и отношения выясняем. Пойдем в гараже посмотрим.
Гараж находился под домом. Чтобы попасть в него, надо было выйти на улицу. Открыв входную дверь, я машинально бросила взгляд в сторону бассейна и, не удержавшись, вскрикнула. Убитого «Эдиком» Пашки на месте не было. Только небольшая лужица крови, скорее угадывающаяся, чем заметная, на светлом кафеле говорила о том, что здесь лежал труп.
– Ну что ты теперь скажешь? – взяв себя в руки, сказала я.
– Я убил Пашку, он был мертв… – Вид у «Эдика» был до смешного растерянный. – Я выстрелил ему в шею. От такого ранения не выживают.
Вытащив пистолет, «Эдик» огляделся.
– Петь, а в кого ты собрался стрелять? Ты же сам сказал, что Пашка мертв…
– Замолчи. Будет лучше, если ты спрячешься за дерево и посидишь там.
– Зачем?! – вскрикнула я. – Я лучше с тобой постою.
– Затем, что в доме кто-то есть. Разве ты не поняла? Кто-то решил поиграть с нами в прятки.
– Что?! – Посмотрев на «Эдика», я поняла, что он боится не меньше моего. Красивое мужественное лицо исказила гримаса ужаса. – Петенька, пожалуйста, не оставляй меня одну! – взмолилась я. – А вдруг нас тоже убьют? Кому эти трупы могли понадобиться?
– Ума не приложу. Но получается, кому-то понадобились… Катя, прошу тебя, посиди под деревом, а я еще раз обойду дом.
– Нет, только не это! Да я от страха с ума сойду! Я пойду с тобой. Ты на меня внимания не обращай. Я не буду тебе мешать. Я как хвостик…
– Послушай, хвостик. Иди за дерево и сиди, жди моего возвращения. Это не шутки. В любой момент в нас могут выстрелить. У тебя сын. Если ты погибнешь, кто его растить будет?
– Петя, умоляю, не оставляй меня одну. Если ты уйдешь, я умру от разрыва сердца.
– Не пори ерунды. Ничего с тобой не случится. Сядь под дерево и жди меня.
– Петенька, я без тебя не могу. Я не хочу, чтобы тебя убили. Если погибать, так уж вместе.
«Эдик» опустил пистолет и удивленно посмотрел на меня.
– Катя, ну-ка повтори, что ты сказала?..
– Я люблю тебя, Петенька. Я не хочу, чтобы тебя пристрелили.
– Катя, ты меня любишь?
– Люблю.
– А что же ты раньше молчала?
– А почему я должна кричать об этом на весь мир? Ну люблю себе и люблю…
«Эдик» радостно улыбнулся:
– Катька, милая, повтори еще раз, что ты сказала. Я так долго этого ждал!
– Пе-етя! – укоризненно покачала я головой. – У нас трупы украли, ты что, забыл? Надо сначала трупы найти, а потом отношения выяснять.
– Подумаешь, украли! Пусть берут, мы не жадные. Надо будет, еще сделаем, – засмеялся «Эдик» и прижал меня к себе.
– Слушай, ну что ты, ей-богу! Пусти, сейчас не до этого. Вот трупы найдем, и тогда… – возмутилась я.
– Прежде надо дожить до этого «тогда», – словно очнувшись, сказал «Эдик». – А ну, Катька, марш под дерево! Сиди и жди моего прихода!
– Ты что, в армии, что ли? – возмутилась я. – Я с тобой пойду, не буду я здесь сидеть!
– Будешь, еще как будешь… Иди под дерево, кому говорю! Если услышишь выстрелы, выбегай на дорогу, хватай такси и езжай в отель.
– А ты?
– Я сказал – марш отсюда!
– Подумаешь! – фыркнула я и пошла к дереву.
Кажется, это был каштан. Сев на землю, я прижалась спиной к толстому стволу и замерла, вслушиваясь в звенящую тишину. Резкий крик ночной птицы заставил меня вздрогнуть. Пытаясь разглядеть ее среди ветвей, я подняла глаза и похолодела. На коротком обломанном суку висел труп Пашки. Горло его туго стягивал вытащенный из брюк кожаный ремень.
– А-а-а! – закричала я и бросилась бежать. У входа в дом меня поймал «Эдик». Захлебываясь, я рассказала ему об увиденном и потащила за собой.
– Катя, куда ты меня ведешь, постой… Надо разобраться…
– Нет уж, с меня хватит! У меня нервы не выдержат! Кто его туда повесил? Он что – сам?
– Катя, его повесили уже мертвым.
– Мертвым, живым – мне все равно. Пошли отсюда, пусть полиция разбирается!
– Катя, подожди… – насторожился «Эдик», – Ты ничего не слышишь?
– Н-нет, – вздрогнула я. – Хотя… хотя… Поет, что ли, кто-то? Или… нет, плачет…
«Эдик» снял пистолет с предохранителя и, крадучись, на цыпочках пошел на странный звук.
Незнакомца мы увидели одновременно. Он сидел на земле, прижимая к себе безжизненное тело Жени, и, раскачиваясь из стороны в сторону, тихонько пел… колыбельную. «Эдик» не раздумывая вскинул пистолет и, прищурившись, нажал на курок. Незнакомец, вскрикнув, упал. Я подбежала к нему и застыла от удивления. Это был совсем еще молодой человек, почти мальчик, одетый в светлые шорты и белоснежную рубашку-поло. Рубашка на моих глазах быстро пропитывалась кровью.
– Кто ты? – тихо спросила я, наклонившись над парнем. – Кто ты и как сюда попал?
– Я приехал несколько часов назад, – прошептал он. – Я приехал сюда за Женей. Она позвонила мне домой и сказала свой адрес. Она плакала навзрыд и умоляла спасти ее. Она связалась с каким-то подонком. Он кормил ее таблетками и хотел упечь в дурдом. Она его боялась. Она просила помочь… Мы восемь лет просидели за одной партой, и я всегда ее защищал… После школы она уехала в Москву и перестала мне звонить. Я несколько раз к ней приезжал, но она… так изменилась… А тут позвонила сама… Она сказала, что ей больше не к кому обратиться. У меня были деньги и загранпаспорт. Я приехал в Москву, дал взятку и попросил отправить меня первым рейсом в Париж. Я хотел ей помочь… Я знал, что без меня она пропадет… Я приехал, но не успел… Она была в спальне… Когда я шел в дом, я видел, как у бассейна этот маньяк душил другую девушку, но я не остановился. Мне хотелось помочь Жене… но Женя была мертва… Я не верил, что она умерла. Она лежала как живая… Я взял ее на руки и отнес за дом. А потом я нашел этого садиста и повесил его на дерево. Женя – моя первая любовь и, наверное, уже последняя… – Паренек застонал и закрыл глаза.
Глотая слезы, я произнесла:
– Петя, ты зря стрелял. Он может погибнуть. Нужно срочно узнать телефон «скорой помощи». Пожалуйста, займись этим, иди… – Затем я взяла парня за руку и тихо спросила:
– Как тебя зовут?
– Игорь… Меня зовут Игорь… – ответил он и бессвязно забормотал: – Когда в наш класс пришла новенькая, я сразу обратил на нее внимание. На ней была белая кофточка и синяя юбочка… Мы вместе сидели на третьей парте у окна. Я носил ей портфель и боялся признаться в своих чувствах… А когда мы подросли, я наконец решился. Мы с ней были близки… Но она не захотела жить в Актюбинске. Она мечтала выйти замуж за богатого мужчину и уехала в Москву… А я… поехал за ней… Не сразу, спустя полгода… Она пригласила меня в агентство… Она была пьяная… чужая, но я все равно любил ее… Женя отвергла меня… Сказала, что нашла свое счастье… А потом она позвонила из Парижа. Она плакала, рыдала в трубку и говорила, что ближе, чем я, у нее никого нет… Мне было очень трудно найти деньги и приехать сюда, но я смог, потому что все это ради нее. Мне так хотелось ее увидеть… Но я опоздал… Когда люди умирают, они становятся страшными, а Женя осталась такой же красивой… Она не позвонила кому-нибудь другому, она позвонила мне. Выходит, я для нее что-то значил все эти годы… Она позвонила именно мне… – Паренек вздрогнул всем телом и протяжно застонал.
– Да, дела… – вздохнул за спиной «Эдик».
– Послушай, какого черта ты здесь делаешь? – возмутилась я. – Я же просила тебя вызвать «скорую»! Парню нужна помощь. Он может умереть в любую минуту…
– Катька, ну ты хоть немного думай! Какая, к черту, «скорая»? За «скорой» приедет полиция и заметет нас с тобой под стражу. Два трупа да еще раненый… Кто тут будет разбираться!
Закусив губу, я растерянно посмотрела на него.
– Женя, милая Женя. Я прилетел к тебе по первому зову, – прошептал паренек, не открывая глаз.
– Петя, но это же бесчеловечно! Мы можем его спасти.
– Если мы его спасем, то сами загремим за решетку. Ты думаешь о ком угодно, но только не о нас с тобой. Он уже не жилец. Он умрет с минуты на минуту. Но мы-то живы! Зачем нам сидеть в тюрьме? Э-э, кажется, все…
В горле у Игоря что-то заклокотало, и он замолк. На лице его застыла счастливая улыбка. Он умер с сознанием того, что Женя позвонила именно ему…
– Петя, ты убил ребенка, – горестно всхлипнула я. – Посмотри, он совсем мальчик… Чистый, на–ивный мальчик…
– Кто знал, что так выйдет? – пряча взгляд, сказал «Эдик». – Я никого не убивал. Я защищал тебя, Катя. Тебя и себя. Этот ребенок не такой уж и ребенок. Он примчался в Париж, нашел Женю, повесил мертвого Павла…
– Нет, Петя, это ребенок… Мы могли спасти ему жизнь…
– Он так быстро умер… «Скорая» не успела бы доехать…
Не слушая бормотания Эдика, я думала о своем. Игорь… Игорек… Милый, интеллигентный мальчик… Рыцарь… Не повезло ему с девочкой, ох, не повезло… Игорь стал жертвой любви, но такой же жертвой, по сути, была и я… Я тоже любила Пашку, верила ему, старалась не замечать грубости, прощала попойки с друзьями, отстирывала измазанные чужой помадой рубашки… Ради чего я все это делала? Ради сына. Пожалуй, да. Женщины дуры – боятся оставить ребенка без отца… Но были и другие причины. «Я ему нужна, – вбила я себе в голову. – Без меня Пашка пропадет…» И он действительно пропал. Сначала он предал меня, потом Саньку, которого боготворил… Произошло это с моей подачи. Не надо было за–крывать глаза на «мелкие шалости», не надо было прощать… Я не жалела мужа, он сам подписал себе смертный приговор. А Женю… Женю мне было жалко, и Игорька тоже.
Посмотрев на лежащих рядом ребят, я заплакала.
– Катя, – потряс меня за плечо «Эдик», – ты им уже ничем не поможешь. Мне очень жаль, что так вышло.
– Петя, но ведь они же такие молодые, им бы еще жить да жить…
– Утром их найдет полиция и разберется, куда определить. Уже три часа ночи. Скоро начнет светать. Пошли в дом.
– Зачем? – удивилась я.
– Затем, что нам нужно найти деньги. Мы ведь приехали ради денег. Ты не забыла? – «Эдик» схватил меня за руку и потащил в дом.
