ГЛАВА 10

Вечером в баре было слишком много народа. Я ходила в ультрамодных туфлях на квадратной платформе и в коротенькой юбке от столика к столику, принимала заказы от посетителей, затем шла к бармену, а после – на кухню. В принципе в этом баре работала хорошая, слаженная команда, а самое главное, что в ней не было тех склок, сплетен и шептаний за спиной, которые присутствуют в любом коллективе. Я часто задумывалась, почему здесь все так просто и душевно, и приходила к мысли, что подобная дружелюбная атмосфера здесь царит потому, что больше половины сотрудников этого учреждения – трансвеститы. Мои коллеги знали о том, что произошло в моей семье, и всегда старались морально поддержать меня.

– Юль, ну как Андрей? – спросила меня наша администратор Лена, которая четыре года назад была обыкновенным Леонидом, имела жену, двоих очаровательных детей и совсем другую работу. Но женское начало, видимо, взяло верх, и вот теперь глубоко несчастный, по его словам, Леонид стал очень даже привлекательной женщиной Леной, которая начала жизнь с совсем новой, незапятнанной страницы.

– Все так же, – буркнула я и махнула рукой.

– Так ничего и не вспомнил?

– Совсем ничего. Да и как он хоть что-то может вспомнить, если врачи говорят, что у него не было ни травм, ни ушибов. Он совершенно дезориентирован во времени и пространстве. Памяти совсем нет, но сохранились кое-какие навыки и общие представления о мире.

– А томограмму мозга делали?

– Ой, что мы только не делали! – устало сказала я.

– И что?

– Томограмма мозга показала, что никаких изменений или нарушений мозговой функции нет. Следов ядов или наркотиков тоже не обнаружено. Знаешь, какое врачи заключение дали? – в моем голосе появились истеричные нотки.

– Какое?

– Что он абсолютно здоровый человек. Ты можешь такое представить?

– Нет, а память у него тогда куда делась?

– Словно ластиком ее кто-то стер.

– Чудеса да и только!

– Моя подруга считает, что его похитили инопланетяне, исследовали, проводили с ним различные опыты. А потом стерли память и вернули в таком виде, в котором я его получила.

– Ну, с инопланетянами это уже она совсем круто загнула, – рассмеялась Лена, выпятив свои полные губы. – Ты что, и вправду веришь в их существование?

– Я уже сама не знаю, во что мне верить, а во что – нет, – обреченно вздохнула я и поставила пустой поднос на стол. – Если это и в самом деле инопланетяне, то гады они последние. Зачем мужика в таком виде возвращать? Создается такое впечатление, что они просто надо мной посмеялись. Владка советует его к уфологам сводить.

– К кому? – не сразу поняла меня Лена.

– К уфологам.

– А кто это такие?

– Это те, кто занимается изучением всех этих летающих тарелок и космических пришельцев.

– Даже если допустить, что инопланетяне существуют, то почему они выбрали именно твоего мужа? Какой такой особенностью он отличается? – вновь улыбнулась администратор.

– У него голова яйцевидная, – как-то несмело произнесла я и сама покатилась со смеху от своих слов. Следом за мной рассмеялась и Лена.

– Я твоего мужа никогда не видела. А что, у него голова и в самом деле такая необыкновенная? – сквозь смех спросила она. – Ты хочешь сказать, что они его за своего приняли?

– Получается, что да. Вычислили своего брата по разуму и хорошенько его исследовали. Голова-то у него в принципе обыкновенная. Это моя подруга Владка определила, что она яйцевидной формы.

– А рожки есть, как у других инопланетян?

– А вот рожки я ему еще наставить не успела.

Мы снова с Леной засмеялись. Но вскоре я снова стала серьезной и с грустью заговорила о наболевшем.

– Все это было бы очень смешно, если бы не было так грустно. Жить у меня с ним уже сил нет. Это же какие нервы нужно иметь? Кажется, что я живу с совершенно чужим человеком. Ничего в нем от того прежнего Андрея не осталось.

– Остается надеяться только на чудо, – понимающе произнесла Лена.

– А чудес, к сожалению, не бывает.

– А вот это ты зря. В этой жизни бывает всякое.

– Мне одного врача американского посоветовали. Хочу Андрея еще и ему показать.

– Так ты его в Америку, что ли, повезешь?

– Нет. Говорят, у него тут своя клиника имеется.

– Ладно, давай работать. Сегодня клиентов хоть отбавляй. Ни одного свободного столика. Ты хоть здесь о своем Андрее не думай. Голову хоть немного разгружать надо, а то точно с ума сойдешь.

Ленка была моим самым близким человеком в этом экзотическом московском баре для трансвеститов. Она любила наши посиделки после работы и очень часто рассказывала мне о том, как же ей было тяжело принять решение стать трансвеститом. С самого детства она всегда любила тайно от всех переодеваться в женскую одежду, а когда зажила семейной жизнью, то переодевалась в нее втайне от жены, потому что хорошо понимала, что та вряд ли отреагирует на все эти переодевания положительно. Сначала свои тайные увлечения Ленка считала самой настоящей болезнью, и это не могло не отразиться на ее жестах и голосе. Даже Лёнина-Ленкина будущая жена в день их знакомства сказала ему о том, что она очень удивлена тому, что он не голубой. Принять самой себя такой, какая она есть на самом деле, Ленке было достаточно сложно. Она понимала, что все тайное когда-то становится явным, но ее очень пугала реакция ее семьи и других, пусть даже посторонних людей. Она не могла объяснить окружающим, что трансвестизм – это не болезнь, а образ жизни, который доставляет ей особенную радость.

Я скрывала от своих знакомых то, что работаю в московском баре для трансвеститов. Причина ясна. Я работала здесь только потому, что тут хорошо платили. Другой причины не было. По вечерам здесь устраивалось просто шикарное шоу для трансвеститов, и приходили люди, близкие им по духу. Только вот большинство официанток, поваров, посудомоек и прочего обслуживающего персонала были совершенно нормальными девушками и мужчинами, которые просто хотели подзаработать.

Признаться честно, даже до прихода в этот бар я не раз думала о том, почему люди становятся трансвеститами. В глубине души мне было обидно за то, что у нас и так мало мужчин, можно сказать, ощущается их острая нехватка, так они еще и чудят подобным образом. Я не раз представляла Ленкину жену, которая в один далеко не прекрасный момент узнала о пристрастиях своего мужа и испытала психологический шок. По-человечески мне даже стало жалко эту женщину, потому что вполне понятно, когда женщина ревнует к кому-то, хочет обойти соперницу, а в данном случае даже не знаешь, к кому нужно ревновать и от кого избавляться. Ленка говорит, что причина того, что мужики становятся трансвеститами, кроется не в социальной среде, а в генетических причинах. Не знаю, может, она и права.

В процессе работы мне приходилось очень много общаться с мужчинами-трансвеститами, и все они в один голос говорили мне о том, что у них сидит женщина внутри и они ничего не могут с этим поделать. Говорят, против природы не попрешь, но ведь они же прут против этой самой природы. В этом клубе они могли позволить своей «внутренней женщине» выйти наружу и проявить свои женские качества.

И все же интересные они, эти трансвеститы. Они пытаются максимально подчеркнуть в себе женские качества, берут женское имя, надевают женскую одежду и пытаются полностью стать другими людьми. И этих людей совсем не волнуют проблемы мужчин. Наблюдая за ними в этом баре, я не раз отмечала про себя, что у них достаточно хорошо получается развить женскую индивидуальность. Кстати, в бар приходят и трансвеститы, которые ежедневно живут мужской жизнью, работают на каких-нибудь руководящих постах, имеют семьи и, сказав женам о том, что они в командировке, могут позволить себе провести вечер в этом баре, зная, что здесь никто не посмеется над их «увлечениями», что здесь их поймут и примут такими, какие они есть. Только тут они могут красиво одеться, побыть женщиной, стать чуткими, слабыми и кокетливыми.

Устроиться на работу в этот клуб достаточно сложно. Благо помог бывший одноклассник. У него были нужные связи. Это достаточно элитный закрытый клуб для особо важных персон. Чтобы попасть повеселиться в этом клубе, нужно стать его членом и заручиться рекомендациями близких друзей. При приеме на работу я подписала целую кучу бумаг о неразглашении того, что здесь происходит, и имен тех персон, которые сюда приезжают, потому что иногда сюда заглядывают действительно очень известные и влиятельные люди. Их можно увидеть только по телевизору да в газетах интервью с ними прочитать. На этой работе я научилась держать язык за зубами, потому что каждый сотрудник клуба хорошо понимает, что даже если он отсюда уволится и захочет продать какую-нибудь информацию прессе, то заработает нешуточные проблемы. Как от администрации бара (у которой слишком длинные руки), так и от его посетителей.

Так что вот такая необыкновенная у меня работа. У входа в бар стоят дорогие машины с водителями и охранниками. В это заведение заходят богатые и известные мужчины, но ни у одной из устроившихся на работу в бар девушек нет даже мысли устроить здесь свою личную жизнь, потому что клиенты бара совсем не интересуются этими красивыми и длинноногими девицами. Бар посещают ровно две категории клиентов. Одна категория – это трансвеститы, переодевшиеся в роскошных женщин, а другая – те, кто хочет с кем-нибудь познакомиться, приятно провести время, а проще говоря, «снять» этих трансвеститов для того, чтобы не менее приятно провести с ними ночь.

Вот такая у меня необыкновенная работа. Тебе показывают кусочек красивой жизни, но если ты захочешь сделать в нее хоть один шаг, то тебе сразу поставят подножку. Не положено. Чужим вход воспрещен. До прихода в этот бар я вообще не понимала разницы между транссексуалами и трансвеститами, и только здесь мне, безграмотной и непродвинутой, наконец объяснили, что транссексуалы – это те, кто хочет сделать операцию, изменить тело и полностью поменять пол, а вот трансвеститы совершенно спокойно относятся к своему мужскому телу и не хотят его изменить при помощи операции. Они примиряются со своей мужественностью и не хотят постоянно быть женщиной. Они просто соглашаются с тем, что в их жизни есть женская составляющая. Правда, развивая в себе женские черты, зачастую они начинают игнорировать свою собственную жизнь.

Из одной душещипательной беседы с Ленкой я узнала о том, что почти все трансвеститы – это гетеросексуалы. Есть, конечно, и трансвеститы-геи, но они больше любят посещать различные гей-клубы. Я всегда любила разговаривать по душам с Ленкой, потому что она была очень искренней и гордилась тем, что я отношусь к ней как к настоящей женщине. Она была слишком доброй, восхищалась буквально всеми женщинами и жалела транссексуалов, потому что всегда говорила мне о том, что им намного сложнее, чем трансвеститам. Это довольно тяжело – иметь с точки зрения физиологии один пол, а с точки зрения психологии – совсем другой. Нужно менять пол, документы, а потом не обращать внимания на мнение окружающих и жить полноценной жизнью.

Ленка рассказывала мне о том, что однажды, когда тяга к женским вещам стала ее пересиливать и она втайне от супруги мерила ее белье и колготки, она даже ходила к психологу в надежде на то, что это хоть как-то лечится. Но даже психолог с уверенностью сказал ей о том, что от подобной склонности практически невозможно избавиться. Поняв, что никакого лечения не существует и что это на всю жизнь, Ленка свыклась с мыслью, что не стоит с этим бороться, и попыталась принять себя такой, какая она есть. Она-то смогла, а вот у жены не получилось. У детей – тем более… Жена обозвала Ленку извращенцем и сказала, что если та не прекратит свои штучки, то она подаст на развод. Ленка свои штучки не прекратила, и развод был неизбежен. Позор, смех, непонимание, недоумение. Даже все родственники и друзья отвернулись. «Был мужик как мужик, а сейчас то ли баба, то ли существо среднего рода!» – кричали ей вслед с особой ненавистью.

Жалко ли мне Ленку? Не знаю. А вот ее жену, детей и родственников действительно жаль. Может быть, я слишком консервативна и так воспитана, но вот лично мне тяжело представить своего Андрея в женской одежде. Мне кажется, я бы его за это просто убила. Ну уж понять точно бы не смогла. Хотя кто знает…

Мужика хочется, настоящего, стопроцентного мужика!!! В нормальной мужской одежде, с мужским голосом, мужскими жестами, мужскими привычками, мужскими замашками и мужским взглядом на мир! Мало того что мы на мужчин как на добытчиков уже давно не смотрим и сами пашем, как загнанные лошади, так они еще наше белье надевать стали.

Так что на этих ряженых я здесь насмотрелась, и отношение у меня к ним самое специфическое. По-человечески я их понимаю, а вот умом понять не могу. На работе я отношусь к ним как к подругам, в которых отсутствует зависть и чувство соперничества, а вот как подумаю о том, что эта «подруга» причинила боль какой-то женщине, своей любимой или жене, так плохо становится. Ну не приемлет у нас социум трансвеститов, что с этим поделаешь! Да они и сами, по моим наблюдениям, очень сильно страдают. И хоть существует наш клуб «по интересам», нет у них в душе ни покоя, ни согласия, ни гармонии. Порой мне кажется, что, несмотря на внешнее умиротворение, они все же неспособны воспринимать самих себя. И именно это толкает их к наркотикам и алкоголю. В повседневной жизни им достаточно трудно скрыть свою женскую сущность.

Вновь встретившись с Ленкой на кухне, я обратила внимание на то, как она жадно выпивает рюмку водки и быстро закусывает соленым огурцом, и не могла ее не пристыдить:

– Ленка, сейчас наберешься в рабочее время, а работать-то как?

– Не наберусь, – отмахнулась от меня Ленка и выпила вторую рюмку водки.

– У тебя что-то случилось?

– Случилось.

– Что именно?

– Вчера у младшей дочери был день рождения, – слезливо заговорила Ленка. – Хотела ей подарок привезти и поздравить, так меня даже на порог квартиры не пустили. За дверью придурком, извращенцем и дегенератом обозвали, и все. Я подарок у дверей оставила и уехала.

– Ты в женской одежде приезжала? – задала я волнующий меня вопрос.

– Конечно. Ты же знаешь, я уже в мужской давно не хожу. Я по этому случаю даже платье новое себе прикупила. Так дочку хотелось увидеть. Хотелось, чтобы она меня тоже красивой увидела и почувствовала, как сильно я по ней скучаю.

– Вот если бы ты в мужской одежде приехала, может быть, тебе бы тогда дверь открыли и дочь показали, – сделала я соответствующий вывод. – Сама посуди, что будет, если дочь тебя в женском обличье увидит.

– Да не хочу я в мужскую одежду одеваться. Я же новую жизнь начала. Может быть, я в дальнейшем даже операцию по смене пола сделаю. У меня уже появляются подобные мысли.

– Но в таком прикиде тебе дочь вряд ли когда-то покажут.

– Вырастет – поймет, – успокоила себя Лена. – Просто у жены уже новый хахаль живет. Вроде она за него замуж собирается. Успокаиваю себя только тем, что в этой жизни нужно чем-то жертвовать. Мне теперь к бывшей жене даже заезжать страшно. Она всех знакомых против меня настроила. Я только к дому подъехала, как все соседи на балконы высыпали и кричат: «Ленька, ты чего так нарядился? До Нового года еще далеко!»

– Да уж, несладко тебе. И все же лучше, для того чтобы ребенка увидеть, рубашку и брюки надеть.

– Тогда я буду как дура выглядеть! – моментально возмутилась Лена.

– Тогда выгляди как умная. Ты же столько лет в рубашке и брюках ходила, и ничего. Не смертельно. Хотя бы ради ребенка. Ты же сама только что сказала о том, что в этой жизни нужно чем-то жертвовать.

– Устала я всю жизнь чем-то жертвовать, – не могла успокоиться Ленка. – Я хочу быть сама собой, и точка!

– Лена, извини, мне в зал надо. У меня заказов полно, – прервала я совершенно бесполезный разговор и пошла работать.

Я понимала Ленку, принимала ее такой, какая она есть, и одновременно приходила к мысли о том, что ей никто не сможет помочь. Она была всегда открыта для потребностей других людей, но не разобралась в собственных. Ленка очень болезненно переживала тот факт, что потеряла семью, и всегда приводила мне в пример своих подруг-трансвеститов, женатых и имеющих детей. Правда, многие из них скрывают свою страсть к переодеванию от жен, что не может не приводить к дисгармонии в браке, потому что эти люди живут в постоянном страхе, опасаясь, что жена узнает о так называемых слабостях своего благоверного и сразу его бросит. Правда, есть семьи, где жена знает горькую правду о муже, принимает его таким, какой он есть, даже помогает ему в выборе белья и продолжает жить дальше. Такие браки больше похожи на браки двух подружек, которые умеют понимать, сострадать и сочувствовать.

Прохаживаясь от столика к столику то с подносом, то с блокнотом для записи заказов, я улыбалась натянутой улыбкой, смотрела на веселящихся людей и в который раз думала о том, что все это напускное, что за стенами этого клуба эти люди очень одиноки и чаще всего страдают сильнейшей депрессией. Тут их много, и у них общие увлечения и интересы, а стоит им шагнуть за порог клуба, каждый из них понимает, что он совершенно один.

Еще недавно столик у сцены постоянно бронировал один достаточно симпатичный трансвестит, который славился щедрыми чаевыми, а в последнее время он перестал к нам приезжать. Я думала, что он очень сильно занят или уехал в командировку, и только от Лены узнала о том, что он покончил свою жизнь самоубийством. Это за границей трансвеститы создают группы психологической поддержки, а тут, кроме клубов, подобных нашему, ничего нет.

Ленка любит пропустить рюмку-другую и порассуждать о враждебности нашего общества, о его жестоких предубеждениях, что из-за этого такие, как она, теряют семьи и работу. Глядя на вечно изливающую мне душу Ленку, я задавала себе один и тот же вопрос: а бывают ли счастливые трансвеститы? И не находила на него ответ.

Увидев, что Ленка забежала на кухню для того, чтобы пропустить очередную рюмку, я с особой решительностью отодвинула от нее бутылку и не удержалась.

– Ленка, ты что сегодня, с ума сошла? А если кто из начальства приедет? Прекращай пить. Дождись хотя бы, пока клуб закроется. Потом наберешься. Еще немного – и на ногах не сможешь стоять.

– Это была последняя рюмка, – честно пообещала мне Ленка.

– Я не знаю, в какой раз ты уже за последней рюмкой сюда прибегаешь.

– Просто не могу от вчерашнего отойти. У меня эта сцена до сих пор перед глазами стоит.

– Пора уже привыкнуть. Ты сама себе такую жизнь выбрала.

– Я не думала, что до такой степени будет тяжело, – задумчиво произнесла Ленка и сразу перевела разговор на другую тему. – Кстати, к нам только что такой политик приехал… Никогда бы не подумала, что он один из наших клиентов. Никогда его раньше здесь не видела. А может быть, он и приезжал, но только не попадал в мою смену. Его Светка обслуживает. У нее аж руки трясутся. Я уже ее предупредила, чтобы она его кипятком не облила или салат на него не уронила.

– Что за политик-то?

– Пойди сама посмотри, только не падай. Только постарайся, чтобы на твоем лице никак удивление не отразилось.

– Лена, не учи. Не маленькая. Не первый день работаю.

– В том-то и дело, что ты без году неделю работаешь, а этот человек к нам еще ни разу не приезжал. Тут даже самые опытные работники с трудом себя сдерживают.

Как только я вышла в зал, то сразу поняла, про какого господина идет речь, и от охватившего меня удивления чуть было не упала на пол вместе со своим подносом. Нет, вы не подумайте, что этот господин был в женской одежде. Он сидел в своем строгом костюме и обнимал трансвестита, с которым, собственно, и приехал в клуб. Трансвестит выглядел как довольно эффектная женщина, с яркой помадой на губах, с кричащим маникюром. На его голове был белокурый парик, завитый в локоны. Дорогое красное платье украшало множество воланов.

– Вот дела, – только и смогла сказать я, подойдя к соседнему столику.

Мне было сложно не смотреть на сидящего за соседним столиком политика, который галантно ухаживал за своей «дамой», ведь я видела его только по телевизору, но тем не менее я понимала, что в подобных местах любопытство не прощается и из-за него я могу не только вылететь с хлебной работы, но и нажить себе кучу серьезных проблем.

Заставив себя соблюдать клубную этику и не пялиться на чересчур известного персонажа, я подошла к столику, чтобы принять заказ, и, вскрикнув, уронила свой блокнот прямо на пол.