Глава 7
Как бы доктор ни пытался доказать мне, что я слегка не в себе и что все должно быть естественно, я была непреклонна и после долгих и утомительных бесед все же уговорила его мне помочь. Странно, но с этого момента я больше не боялась зеркал и, по словам Льва Борисовича, облегчила его работу. Теперь он уже вполне спокойно сажал меня перед зеркалом и рассказывал о том, какие изменения в моем скелете он будет производить.
– На следующей неделе я поработаю с твоим подбородком. Предыдущие две операции так и не привели его к нужным пропорциям. Кстати, работать с костями мне придется около года. Тебя не пугает этот срок?
– Мне некуда торопится, ведь мне всего двадцать три, и у меня вся жизнь впереди, – безжизненно произнесла я и почувствовала, как на моих глазах вновь появились слезы.
– После года работы с костями я начну работать с мягкими тканями. Посмотрим, насколько быстро ты будешь восстанавливаться. Твоя новая кожа должна приспособится к новому скелету.
– У меня будет новый скелет?
– Мне придется изрядно с ним поработать.
...А затем началась череда сложнейших операций. Лев Борисович призвал себе на помощь еще двух хирургов. Каждый раз, когда меня везли в операционную, я закрывала глаза и молилась о том, чтобы все прошло хорошо. Тяжелее всего было сразу после операции. Я лежала, периодически теряла сознание от диких болей и боялась пошевелиться. Я вообще перестала понимать, когда я сплю, а когда теряю сознание. Постепенно у меня появились плоский живот, новая грудь, узкая талия (мне удалили ровно два ребра) и точеные бедра.
Я не могу описать, в каких страшных муках прошел этот год. В промежутках между операциями я все же набиралась сил и выходила в парковую зону, забинтованная с головы до ног. Не знаю, как я не сошла с ума за этот год и откуда черпала силы, чтобы вынести дальнейшие операции.
Однажды перед очередной операцией, почувствовав себя лучше, я вышла в общую парковую зону для того, чтобы погулять у озера. Даже не могу описать то состояние, которое я ощутила, стоя у воды. Мне стало невыносимо больно оттого, что где-то там течет жизнь, я а вынуждена находиться в клинике, страдая от бессонницы и диких болей. Поправив больничный халат, я села на землю, вытянула забинтованные ноги и стала наблюдать за кругами на воде.
– Я вам не помешаю? – послышался за моей спиной вопрос на английском языке.
– Что? – вздрогнула я и посмотрела на стоящего рядом со мной мужчину. Я уже давно ни с кем не общалась, кроме медицинского персонала.
– Вы русская? – почему-то обрадовался мужчина и спросил разрешения сесть рядом.
– Русская. Садитесь. Это же не мое частное озеро. А парковая зона для всех пациентов клиники.
– Знаете, я когда вас увидел, даже вздрогнул, – улыбнулся мужчина. – Вы прямо как из фильма о Фантомасе. Я первым делом хотел спросить у вас, какого вы пола – мужского или женского. А когда услышал ваш голос, то все вопросы сразу отпали. – Мужчина помолчал и добавил: – Я, наверно, чушь несу. Дурацкая у меня получилось шутка. Извините. Просто я сегодня здесь первый день. Через неделю будут делать операцию, и я заметно нервничаю. Никогда в жизни не ложился под нож хирурга. Мне только аппендицит в детстве вырезали, и все. Меня Степан зовут.
– Надя.
– Надя, а вы здесь давно?
– Второй год.
– Сколько???
– Второй год, – повторила я и обратилась к мужчине: – Степан, если вам не трудно, покидайте, пожалуйста, камешки в воду.
– Зачем? – удивился мой новый знакомый.
– Мне так хочется послушать, как плещется вода. Я, к сожалению, сама этого сделать не могу. У меня руки перебинтованы.
– Пожалуйста, – немного смутился мужчина. – А вы видите?
– В смысле?
– У вас такой кокон из бинтов на голове, что даже непонятно, предусмотрены ли в нем щелки для глаз.
– Не беспокойтесь. Я все вижу. Правда, один глаз частично потерял зрение, но второй видит хорошо. После больницы придется привыкать к очкам или подбирать контактные линзы.
Степан стал кидать камни в воду, пытаясь бросить каждый следующий камень все дальше и дальше. А я почему-то обрадовалась тому, что за второй год пребывания в клинике наконец нашла в себе силы выйти в общую парковую зону, поговорить с другим пациентом, насладиться природой и шумом воды.
– Вы и вправду радуетесь тому, что я кидаю камни в воду?
– Если бы вы отлежали в этой клинике с мое, то научились бы радоваться тем мелочам, на которые раньше не обращали внимания.
– Надя, я, конечно, понимаю, что не вправе задавать вам этого вопроса, и если он вам не по душе, то заранее извините и не отвечайте. Но мне хотелось бы знать, почему вы так долго лежите... Вы попали в автомобильную катастрофу? С вами произошло что-то серьезное?
– Я обгорела на пожаре, – тихо произнесла я и ощутила, что привела своего нового знакомого в полнейшее замешательство.
– Извините.
– Ничего страшного. Это жизнь. А вы легли на пластику?
– Хотел бы подкорректировать свою внешность.
Я внимательно посмотрела на Степана и пожала плечами:
– Вы очень интересный мужчина.
– Спасибо за комплимент. Но все же мне бы хотелось кое-что в себе поменять.
– Тогда удачной вам операции.
С ума сойти, Степан проводил меня до входа в мою палату и поблагодарил за приятно проведенное вместе время!
– Вы в 45-й палате, а я в 16-й. Вы не против, если я иногда буду вам звонить?
– Я не всегда могу разговаривать, особенно после операций.
– Не переживайте, я не буду вам докучать.
После очередной операции в моей палате раздался звонок телефона. Я с трудом дотянулась до трубки в надежде на то, что звонит мой лечащий врач, и услышала голос моего нового знакомого по имени Степан.
– Надя, я не помешал? Это Степан. Мы с вами общались у озера...
– Можете не напоминать. Я вас сразу узнала. Вы единственный человек, с кем я общалась за все время, проведенное в больнице.
– Как вы себя чувствуете?
– Пока неважно. Восстанавливаюсь.
– Я тоже. Может быть, когда восстановимся, встретимся у озера и покидаем камни?
– Может быть...
Где-то через пару месяцев Лев Борисович пригласил меня в свой кабинет и, сняв мои повязки, подвел к большому зеркалу.
– Еще полгодика – и Галатея будет полностью слеплена, – с восхищением смотрел он на мое отражение в зеркале.
А я смотрела на незнакомую мне девушку и понимала, что в ней ничего не осталось от той Ольги.
– Нравится?
– Не знаю. Нужно привыкать к себе новой.
– Учти, это еще не все. Нужно поработать с шеей. Она должна быть более изящной. Хочется сделать красивый изгиб. Кстати, а вот подбородок мне уже нравится. Все пропорции соблюдены... Талия то, что надо! А как тебе грудь? Смотри, как она стоит. Не переживай, она не потеряла чувствительности. Я же обещал, что не будет шрамов. Их нет. Кстати, у тебя очень эластичная кожа.. Мне пришлось приподнять тебе затылок и сделать надрезы. Посмотри, не видно, что кожа натянута. Все-таки я хочу немного еще поработать с носом... Знаешь, с тобой я чувствую себя не хирургом, а художником.
Лев Борисович прижал меня к себе и прошептал:
– Ты хоть сама чувствуешь, что становишься молодой и красивой? От твоих увечий не остается ни следа. Тебе 23 года, и у тебя только начинается жизнь. Единственное, что я не смогу остановить, так это климакс. Мы и так идем против природы, но обхитрить ее невозможно. Поэтому во время климакса ничего не бойся. Я думаю, ты со всем справишься.
Через пару месяцев мне вновь позвонил Степан и предложил встретиться у озера. Так как я уже прошла восстановительный период после последней операции, я, не раздумывая, согласилась. Надев платье и покрутившись у зеркала, я подумала о том, что в двадцать три года я могу позволить себе более интересные и смелые вещи. Нужно обязательно заняться гардеробом после выписки из больницы. Я пришла к озеру и села на скамейку. Увидев, что мимо меня прошел мужчина, которого я никогда раньше не видела, я уже собралась было уходить, но мужчина вновь прошел мимо меня, остановился и как-то нерешительно спросил:
– А вы случайно не Надя?
– Надя.
– А я Степан.
– Вы Степан???
Вглядываясь в лицо мужчины, я поразилась, насколько он изменил свою внешность, и прошептала:
– Никогда бы вас не узнала...
– Я вас тоже. Я думал, вы опять придете в образе Фантомаса.
– Не могу же я всю жизнь так ходить.
– А вы очень красивы.
– Молитвами своего доктора я восстанавливаюсь. Осталось еще немного. Через три месяца меня уже выпишут, и все самое страшное будет позади.
Степан достал из пакета бутылку шампанского, два бокала и плитку шоколада.
– Может, отметим удачный исход операции на природе? Я наше отечественное шампанское специально привез. Думаю, как все это закончится, так обязательно отмечу и вспомню родину. Меня завтра выписывают. Я бы мог вас в ресторан пригласить, но не очень хочется встречаться с другими пациентами. Не знаю, единственные мы русские в этой клинике или нет. Тут никто не дает никакой информации. В общем, с другими соотечественниками встречаться не хочется. А к озеру редко кто приходит.
Я смотрела, как Степан разливает шампанское, и думала о том, что если мужчина сорока лет изменил свою внешность, значит, на это есть причины и о них лучше не спрашивать. Меньше знаешь – спокойнее живешь. Мы пили шампанское, разговаривали и бросали камешки в воду....
