ГЛАВА 11
Я не знаю, как у меня хватило сил привести себя в порядок и добрести до офиса. Сев на свое место, я с опаской поглядела на двери кабинета толстопузика и с грустью подумала, что он уже никогда не придет. Этот день прошел тихо и спокойно. Шеф просто не вышел на работу, и пока никто не сообщил, что с ним что-то случилось. Сотрудники фирмы все еще пребывали в полном неведении и даже представить себе не могли, какая ошеломляющая новость их ждет.
Ко мне в приемную зашла Жанна, она села напротив и, брезгливо наморщившись, помахала ладонью возле своего носа.
– Ты что, пила всю ночь?
– На дне рождения была.
– Чувствуется! Перегаром разит…
– Извини.
Я достала из сумки мятный леденец и тут же сунула его в рот, виновато посмотрев на Жанну.
– Уже лучше?
– Конечно, лучше. Тебе по большому счету хорошо бы выспаться. Не знаю, шеф сегодня приедет или нет.
– А что, можно раньше домой уйти, если он не приедет?
– Не стоит, – не одобрила мою идею Жанна. – Тут есть люди, у которых просто в крови манера стучать. Они когда на кого настучат, им сразу легче становится.
– Тогда буду сидеть до конца рабочего дня.
– Вот это правильно. Как с шефом работается?
– Нормально, – ответила я как можно более непринужденно.
– Ну как, он все так же пожирает тебя глазами?
– Уже привык.
Жанна налила нам по чашечке чая, сделала по бутерброду и заметила, что у меня очень сильно дрожат руки. Так сильно, что я чуть было не разлила чай на себя.
– Вика, что с тобой?
– Я же говорю тебе: на дне рождения была.
– Хорошенький, наверно, был день рождения, – улыбнулась моя коллега.
– И не говори! Давно я так не гуляла.
Поболтав с Жанной около часа буквально ни о чем и с трудом дождавшись окончания рабочего дня, я стала собираться домой. Мысль о том, нашли уже толстопузика или нет, никак не давала мне покоя. Скорее всего нашли, только пока не хотят сообщать о его смерти на работу. Не торопятся.
Посмотрев на себя в зеркало, я отметила про себя, что Жанна была права: мне и в самом деле не мешало бы выспаться.
Я уже было собралась запирать двери приемной, но тут увидела идущую по коридору Жанну, сопровождаемую каким-то молодым человеком.
– Вика, тут курьер письмо принес. Нужно расписаться.
– Конечно. Сейчас распишусь. Письмо лично для Евгения Леонидовича или на имя организации? – я посмотрела на курьера пытливым взглядом.
– Письмо лично на твое имя.
– На мое?
– Я сама удивилась.
Жанна взяла у курьера конверт и протянула его мне.
– Смотри. Тут указано, что письмо должно быть доставлено тебе лично в руки.
– Надо же: точно мне, – не могла не удивиться я и стала искать на конверте обратный адрес, но его, как назло, не было.
– И обратного адреса-то нет, – вертела я в руках подозрительный конверт.
– Вика, курьера отпустить нужно. Распишись в квитанции о получении письма. У человека еще работы полно. Пусть идет, – образумила меня Жанна.
– Да, конечно.
Расписавшись везде, где были поставлены галочки, я посмотрела на курьера все тем же проницательным взглядом и спросила:
– А от кого мне пришло это письмо?
– Не могу знать, – пожал плечами молодой мужчина. – Мне его наш менеджер дал и велел в компанию «Орион» отнести.
– В любом случае спасибо.
Я дождалась, пока курьер уйдет из офиса, и перевела взгляд на Жанну.
– Дорогая, не буду тебе мешать, – улыбнулась она. – Если что, я пока еще на работе. Будет скучно – заходи.
– А что ты домой не идешь?
– Нужно еще кое-что доделать, а то завтра придет шеф, потребует отчет и сдерет с меня три шкуры. Поэтому есть смысл задержаться. А ты уже домой?
– Пойду отсыпаться.
– Вот это правильно. Надеюсь, увижу тебя завтра в самой лучшей форме, ведь ты всегда прекрасно выглядишь. За исключением сегодняшнего дня.
– Спасибо. Так и будет.
Дождавшись, пока Жанна уйдет к себе, я еще раз осмотрела конверт и, достав ножницы, аккуратно отрезала его край. Я рассчитывала достать из конверта письмо, но, к моему удивлению, в нем оказались какие-то фотографии. Взглянув на первую фотографию, я ощутила, как меня бросило в жар: на ней была изображена я, одетая в эротичный пеньюар. Рядом стоял толстопузик и целовал мой сосок, выглядывающий из глубокого выреза пеньюара.
– О боже. Только это еще не хватало! – в сердцах произнесла я и достала из конверта вторую фотографию.
На этот раз на фотографии была изображена спальня, освещенная множеством свечей. На кровати лежал голый толстопузик лицом вниз и толстой, дряблой, безобразной задницей кверху. Я сидела рядом с ним и гладила его по спине. Тогда я еще не знала, что шеф мертв. Я только что вышла из ванной комнаты и думала, что он просто уснул.
– Господи, откуда эти снимки?
Кто был в моей квартире и заснял столь пикантные кадры?! У кого еще есть ключи от этой злосчастной квартиры?! Получается, что, кроме меня, в нее кто-то еще имеет доступ!
Я ощутила, как меня затрясло, и вжалась в стену. Затем вновь сунула руку в конверт, но больше в нем не было фотографий. Значит, тот, кто был в квартире, сделал эти снимки и ушел еще до того, как я позвонила Лешке. В противном случае тут были бы не только эти снимки, но и другие, на которых мы с Алексеем пытаемся избавиться от трупа. Достав из конверта сложенный вчетверо тетрадный листок, я тут же его развернула и принялась читать текст, написанный печатными буквами.
«Виктория. Пламенный тебе привет из вчерашней ночи. Как тебе фотографии? Думаю, понравились. Ты на них такая красивая! Хочешь получить негативы? Думаю, да. Ты же умная девушка и не хочешь еще лишних неприятностей на свою голову. Для того чтобы выкупить эти негативы, тебе дается ровно неделя. Сколько у нас дней в неделе? Правильно, семь. И ни одного дня больше. Если не хочешь запятнать свою репутацию, придется выложить 50 тысяч долларов. И не вздумай отключать свой телефон и уж тем более менять номер. К концу седьмого дня тебе позвонят и скажут, куда ты должна принести деньги и где взять интересующие тебя негативы. Если ты не находишь нужную сумму и не выкупаешь эти улики, то эти снимки появятся во всех газетах, облетят весь Интернет, попадут в руки ко всем твоим друзьям и знакомым, а также они будут лежать на столе у жены Евгения Леонидовича, его главного бухгалтера и на столе у каждого сотрудника «Ориона». И это еще не все. Они не только облетят «Орион». Эти замечательные снимки увидят все сотрудники «Каскада». Хорошая реклама, правда? Представь, что почувствует Леонид, когда возьмет эти фотографии в свои руки. А что почувствует его жена, когда получит их по почте? Коллега ее мужа в постели с тем, за которого она когда-то собиралась замуж… И почему ее муж набирает в свою компанию одних шлюх? Леониду станет стыдно не только за то, что ты у него работаешь, но и вообще за то, что он с тобой связался.
Поэтому не будь круглой дурой, выкупи негативы и живи спокойно. Кстати, посмотри в нижний правый угол фотографий. Что ты там видишь? Правильно: дату и время. То, что это не фотомонтаж, может установить любая экспертиза. А если это время еще сравнить со временем смерти шефа… Хорошенькая картинка получается. Ты не находишь? Если ты пойдешь с этими фотографиями и с этим письмом в милицию, то совершишь большую глупость… Своими собственными руками ты посадишь себя за решетку. И не надейся, что Леонид будет носить тебе передачи в тюрьму. Он забудет тебя, вычеркнет из своей жизни. У тебя есть один выход, думаю, ты поступишь правильно. Если тебе нужно будет поехать за деньгами в Москву, то вечером седьмого дня ты должна быть в Петербурге, иначе жди беды. Кстати, у тебя есть квартира в Москве. За это время ее вполне можно продать, как срочный вариант, еще и на жизнь останется. Зачем тебе квартира? Ты же замуж за Леонида собралась. Неужто он не обеспечит тебя жильем?!
Желаю удачи. И не забывай, время пошло. Счетчик включен».
Дочитав это письмо, я сунула его обратно в конверт вместе с фотографиями, закрыла глаза и стала медленно съезжать по стенке на пол.
– Жанна! – позвала я девушку достаточно слабым голосом и почувствовала, как у меня все поплыло перед глазами.
– Жанна! Жанна, иди, пожалуйста, сюда!
– Ты меня звала? – испуганная девушка бросилась ко мне и попыталась привести меня в чувство.
– Мне плохо.
– Вика, что с тобой?
– Все поплыло перед глазами… Я, наверно, сейчас отключусь.
Жанна бросилась к аптечке, смочила ватку нашатырем и сунула ее мне с под нос. Затем достала флакончик с валерьянкой, накапала мне несколько капель и заставила выпить.
– Что у тебя болит?
– Мне уже лучше. Просто перед глазами все поплыло.
– А что случилось-то? – не на шутку перепугалась Жанна.
– Мне нужно на несколько дней уехать в Москву.
– Что произошло?
– У бабушки инсульт.
– Боже мой, какое несчастье! Про это тебе в письме написали?
– В письме. Телеграмму побоялись прислать.
– Какое несчастье, – с сочувствием повторила Жанна.
– Я до конца недели вернусь. Я срочно должна уехать, – бормотала я себе под нос и, не без помощи Жанны, пыталась встать на ватные ноги.
– А сколько бабушке лет?
– Восемьдесят.
– Возраст такой…
– Она была еще крепенькая.
У меня уже давно не было никакой бабушки, просто я говорила то, что первое пришло в голову.
– Я должна ехать в Москву, – повторяла я одну и ту же фразу и усердно пила воду, предложенную мне Жанной.
– Раз такое дело, конечно, поезжай. Я за тебя поработаю.
– Правда? Спасибо тебе, – я смахивала слезы, нервно теребила носовой платок и с благодарностью смотрела на стоящую рядом со мной девушку.
– Конечно, поработаю. О чем разговор! Нужно только разрешение Евгения Леонидовича.
– Кого? – при мысли о том, что я должна получить разрешение от мертвого человека, меня затрясло еще больше.
– Евгения Леонидовича, – повторила Жанна.
– Но ведь он сегодня не вышел на работу. – Меня просто распирало сказать о том, что он никогда больше не сможет прийти на работу. И все же я понимала, что нельзя этого делать.
– А ты позвони ему на мобильный.
– На мобильный?
– Ну да, на мобильный.
– Я даже не знаю…
– Ничего страшного в этом нет. У тебя же такое несчастье.
– Я боюсь. – Я округлила глаза и подумала о том, что мне совсем не хочется быть первой сотрудницей «Ориона», которая узнает о смерти шефа.
– А что тут страшного-то?
– Может, лучше ты позвонишь? Скажешь, что я плохо себя чувствую и мне тяжело разговаривать.
– Ну хорошо.
Когда Жанна набирала номер мобильного шефа, мне казалось, что мое сердце того и гляди выскочит из груди. Оно билось так часто, что мне стало тяжело дышать.
– У него мобильный отключен, – разочарованно произнесла Жанна, но тут же нашла выход из положения: – Тогда нужно звонить заместителю.
Дозвонившись до зама, я получила разрешение уехать на несколько дней в Москву и написала заявление, а напоследок мы с Жанной обменялись номерами мобильных телефонов.
– Это на всякий случай, – сказала Жанна.
– Да я сама хотела спросить твой номер телефона.
– Ты, главное, не волнуйся. Возвращайся быстрее. Пусть бабушка выздоравливает.
– Спасибо. Ты такая добрая девушка!
Мы с Жанной по-приятельски обнялись, она пошла работать дальше, а я на все тех же ватных ногах пошла прочь из офиса. Выйдя на улицу, я стала жадно глотать свежий воздух и, доехав до набережной, села на лавочку и набрала номер телефона Леонида.
– Привет, – убитым голосом сказала я, с трудом поборов желание разрыдаться прямо в трубку.
– Ну, как дела у моей девочки? – Баритон Леонида звучал мягко и проникновенно. Это наводило на мысль, что сейчас он один, скорее всего у себя в кабинете. Находится в хорошем расположении духа и готов к разговору.
– Плохо, – только и смогла ответить я.
– А почему голос такой унылый? Где былая уверенность, девочка моя? Ты же можешь настраивать себя на успех, когда захочешь.
– Что-то ничего у меня не получается.
– Сейчас не получается – значит, потом получится, – Леонид пребывал в прекрасном настроении и был слишком оптимистично настроен.
– Промышленный шпионаж не по мне. Плохая из меня шпионка.
– Не говори ерунды. Ты самая замечательная шпионка на свете. Так какие вести с полей?
– Пока никаких. Шеф не вышел сегодня на работу и отключил свой мобильный.
– Мало ли! Я тоже так часто делаю.
– Послушай, Леонид, а если возникнет форс-мажор, что тогда?
– Какой еще форсмажор? – не понял меня Леонид.
– Да любой. В жизни всякое бывает. Может, шеф завтра на улицу выйдет, и его машина собьет, а может, у него сердце откажет.
– Да черта с два, – рассмеялся в трубку Леонид.
– Почему ты так считаешь?
– Знаешь, сколько машин потребуется, чтобы сбить этого борова?! А сердце у него – дай бог каждому.
– Откуда ты знаешь, что у него сердце – дай бог каждому?
– Да он скорее наш «Каскад» в могилу вгонит, чем у него сердце откажет.
Поняв, что с Леонидом бесполезно разговаривать на данную тему, я как-то внутренне напряглась и заговорила о том, что волновало меня в данный момент больше всего:
– Леня, а у кого есть еще ключи от квартиры твоего брата?
– Да вроде ни у кого.
– А если хорошенько подумать? Что, был всего один комплект?
– У меня дома еще один лежит. С тех пор как брат умер, я не менял замки. Может, он кому еще при жизни давал ключи. Я не знаю. Но ты знаешь, сколько я ни приезжаю в Петербург в эту квартиру, никогда ничего не пропадало.
– А почему ты не поменяешь замки?
– Малыш, мне просто некогда этим заниматься. А почему ты меня об этом спрашиваешь?
– Кто-то бывает в квартире, – задумчиво произнесла я.
– Что-то пропало?
– Нет.
– Тогда почему ты так решила?
– Я вижу это по вещам. Я кладу их в одном порядке, а когда прихожу с работы, они уже по-другому лежат.
– Может, там завелся милый и добрый барабашка, – рассмеялся Леонид.
– Может быть, только этот барабашка злой и нахальный шантажист.
– Вика, произошло что-то серьезное?
– Нет, – уклонилась я от ответа. – Я просто хотела узнать, как погиб твой брат.
– Это был мой сводный брат, – поспешил поправить меня Леонид.
– Да какая разница, сводный или нет, вы же росли вместе.
– Росли вместе, а когда выросли, общались нечасто. Он был очень замкнутый человек. Уехал в Петербург, организовал свой бизнес, купил квартиру и почти не наведывался в Москву.
– А погиб-то он как? Разбился в автокатастрофе?
– Нет. Почему ты так решила?
– Не знаю. Просто сейчас столько людей погибает а автокатастрофах.
– Моего брата отравили.
– Кто?
– Это до сих пор неизвестно. – Голос Леонида заметно погрустнел. – Понимаешь, в последнее время он совсем от меня отдалился. У него были очень сильные проблемы в бизнесе. Он стал прикладываться к бутылке. Вдруг он вообще перестал звонить и пропал куда-то. Мне как раз нужно было в Петербург. Я приехал, открыл дверь своим ключом и увидел брата, лежащего мертвым на кухне. На столе – бутылка водки, закуска и несколько рюмок. Он умер три дня назад и все эти три дня лежал на полу в квартире.
– А кто его отравил и чем?
– Завели уголовное дело. Опросили его знакомых и никого не нашли. Сначала сказали, что водка была суррогатная, но дело в том, что мой брат не бедствовал, ты видишь это по обстановке в квартире. Он не стал бы пить водку, купленную по дешевке. Он мог позволить себе покупать дорогие вещи.
– Но ведь суррогатную водку можно купить и в дорогом супермаркете.
– Мне не нравилась версия с отравлением водкой изначально, – не обратил внимания на мое замечание Леонид. – Когда я докопался до сути, оказалось, что в его организме нашли сильный яд, в результате действия которого и произошла остановка сердца. Кто-то подсыпал отраву ему прямо в стакан с водкой.
– А кто? Собутыльников-то нашли?
– Нашли. Их было двое.
– Оно и понятно. Собутыльников должно быть трое.
– Так вот, собутыльников нашли, только от этого никому легче не стало. В их рюмках не было никакого яда.
– Собутыльники остались живы?
– Они живы-здоровы, попрощались с братом и пошли к себе домой. Видимо, уже после их ухода он выпил рюмку водки и умер. Прямо мистика какая-то.
– Так никого и не нашли?
– Никого. Да уже этим никто и не занимается. Свалили все на суррогатную водку и сдали дело в архив. Типичный «глухарь». Брат был очень замкнутым человеком, поэтому достаточно тяжело было установить, с кем он общался. Никто даже не знает, была ли у него постоянная девушка. Соседи видели, что к брату изредка приходили гостьи, но все они были разные.
– А тогда, когда отравили твоего брата, в квартире что-нибудь пропало?
– Самое интересное, что следствие даже не рассматривало версию ограбления. Я не знаю, может, у брата и были какие-то ценности, о которых мне не было известно, но и знакомые, и родные в один голос уверяли, что из квартиры ничего не исчезло.
– А почему ты мне раньше об этом не рассказал?
– Зачем?
– Как зачем? Если ты отправил меня в эту квартиру, значит, ты должен был рассказать мне всю ее историю.
– Я не хотел, чтобы ты знала, что в этой квартире умер человек. Думал, так будет лучше.
– Для кого?
– Для тебя, конечно.
– А ты представляешь, каково мне теперь в ней жить, после того как я об этом узнала? А мне казалось, что в этой квартире очень хорошая аура.
– Вика, это уже давнее дело. За столько лет в этой квартире ничего не пропало. Если ты считаешь, что в ней кто-то появляется, то поменяй замки. Какие проблемы? А хочешь, так закажи новую дверь с новыми замками. Ты потом мне просто дашь комплект ключей, и все.
– Я подумаю над этим.
– Да тут и думать нечего. Вызывай мастеров, меняй дверь и спи спокойно.
– Леня, у меня к тебе еще вопрос: мог ли посторонний человек узнать мой номер телефона?
– Номер твоего мобильного?
– Да, конечно. Ты же мне новую карту купил.
– Я просто продиктовал продавцу в салоне связи твои данные. Вообще-то карточки должны продаваться только при предъявлении покупателем паспорта, но встречаются и недобросовестные продавцы.
– Значит, если заинтересовать какого-нибудь недобросовестного продавца, то при желании всегда можно узнать номер моего мобильного телефона. Правильно я говорю?
– Правильно, – согласился со мной Леонид. – А что, и здесь какие-то проблемы? Купи себе новую карту и сообщи мне свой новый номер.
– Если понадобится, я так и сделаю.
В этот момент в кабинете Леонида раздался звонок городского телефона и он постарался побыстрее закончить со мной разговор.
– Малыш, давай, удачи тебе. Крути этого Женю по полной программе. Вычисли все его болевые точки. Я верю в тебя. Смелее! Если хочешь за меня замуж, то дерзай.
– А если не хочу? – вконец расстроенным голосом спросила я.
– Хочешь, малыш. Я знаю, что хочешь.
Леонид поспешно попрощался со мной и положил трубку. А я направилась в сторону железнодорожного вокзала для того, чтобы купить билет до Москвы.
