Глава 12
– Настя, я кому шашлык готовил?! – Буран что было силы постучал в мою комнату. – Не дури, пошли есть.
– Не хочу.
– Открой дверь, пока я её не вышиб! – взревел мужчина.
Поняв, что с Бураном лучше не спорить, я распахнула дверь и как можно строже спросила:
– Послушай, что тебе надо?
Буран уже успел хорошо выпить и смотрел на меня какими–то стеклянными, изрядно покрасневшими глазами.
– Ты почему так со мной поступила?
– Ты о чем?
– Я как дурак всего наготовил, а ты даже ни к чему не притронулась!
– Я же сказала: ничего не хочу! Или ты не понимаешь?
Буран схватил меня за талию, прижал к себе и дыхнул перегаром.
– Послушай, оставь меня этой ночью у себя.
– Ты чего, с ума сошёл?!
– Оставь, мне одному плохо.
– А почему я должна думать о том, чтобы тебе было хорошо?! Обо мне тут особо никто не думает.
– Я хочу тебя. Давай завалимся в кровать вместе.
Я убрала от себя руки Бурана и огрызнулась:
– Зато я тебя не хочу.
– Да ладно… Ещё скажи, я тебе не нравлюсь.
– А с чего ты взял, что можешь мне нравиться?
Буран вновь взревел и схватил меня на руки. Положив меня на постель, он стал задирать платье и попытался стащить с меня трусы. Не удержавшись, я отвесила ему хорошую пощёчину и процедила сквозь зубы:
– Пошёл вон! Неужели не видишь, что ты мне противен?
– Ты дала мне пощёчину? Да я щас, сука, тебя задушу!
Буран настолько изменился в лице, что я смертельно испугалась. Он меня точно убьёт. Схватив меня за шею, он слегка на неё нажал… Я закрыла глаза, закашляла и приготовилась к самому худшему. Но неожиданно он убрал руки, встал, дёрнул подбородком и усмехнулся:
– Ты что, сучка, о себе возомнила?! Да я на тебя не залезу. Ты не в моём вкусе. Тобой только ворон на огороде пугать. Я сейчас знаешь каких себе длинноногих девчонок закажу! Красивых, грудастых моделей с подиума…
– Вот и правильно, – почти шёпотом произнесла я и испуганно отвела взгляд в сторону.
Буран громко хлопнул дверью. Я посмотрела на куски отлетевшей штукатурки и поспешила закрыть дверь на щеколду. Мне было по–настоящему страшно. Ведь только что Буран чуть меня не задушил. Он может сейчас ещё выпить, у него вновь переклинит мозги, и он захочет вернуться…
Но, к счастью, Буран не вернулся.
Буквально через час в доме заиграла громкая музыка. Я села на подоконник и увидела, как охранники впускают на территорию микроавтобус. Из микроавтобуса высыпала стайка девушек, одетых в чересчур короткие шорты и юбки. Нетрудно было догадаться, что это проститутки. Они выстроились в шеренгу и стали демонстрировать свои прелести. Вскоре во дворе появился Буран. Взмахом руки он показал на грудь одной девице, и та тут же поспешила её оголить. Потрепав девушку за груди, он одобрительно кивнул и показал, чтобы она отошла в сторону. Это выглядело так унизительно… Буран осматривал девушек, как лошадей. Одной, с довольно пухлыми и чувственными губами, скорее всего накачанными гелем, дал команду открыть рот. Неясно, что он хотел там увидеть… Мне не было слышно, о чём они говорят, но всё было понятно без слов.
Буран отобрал четверых, а остальные полезли в микроавтобус. Через час я почувствовала, что проголодалась, и, высунувшись в коридор, никого не обнаружила. Осторожно я прошмыгнула на кухню. В доме было тихо. Музыка играла теперь во дворе. Сделав себе бутерброд, я выглянула в окно и увидела чудовищную картинку. Буран сидел на стуле у бассейна, пил виски прямо из горлышка и зачемто держал пистолет, а девушки по вызову торчали в самом холодном бассейне, где специально поддерживали минусовую температуру. Буран любил прыгать в этот бассейн после того, как парился в бане, и всегда называл его прорубью.
В доме было три бассейна. Один – с подогревом, в нем можно было купаться даже зимой. Другой – с обычной водой, которая соответствовала температуре на улице, а третий – со специально холодной водой, куда можно было окунуться после бани. Не всякий выдерживал, даже распаренный Буран выскакивал из него с дикими криками.
Я хорошо понимала, что девушки не смогут долго находиться в этом бассейне. В лучшем случае они страшно простынут, в худшем что–нибудь себе отморозят или умрут от переохлаждения.
Не выдержав, я бросилась во двор, подошла к Бурану и обеспокоенно спросила:
– Буран, ты зачем девчонок морозишь?
Он поднял на меня удивлённые глаза и равнодушно ответил:
– Это не девчонки. Это проститутки.
– Какая разница, ведь они живые. Посмотри, у них уже губы синие, они все, как покойники. Погибнут же ни за что…
– Как это ни за что? – пожал плечами Буран. – За то, что торгуют тем, чем нельзя торговать. Они погибнут за продажные пиписьки.
– Какая разница, можно или нельзя? Не ты им мораль читать должен. Это несчастные люди.
Я глянула с жалостью на девчонок. Они тряслись от холода и ревели.
– Я больше не могу! – прохрипела одна. – Я вылезу, лучше убей меня.
Она даже предприняла попытку выбраться из бассейна, вытащила из воды руки и хотела было на них подтянуться, но Буран наставил на неё пистолет и выстрелил. Девушка завизжала, зарыдала и осталась в воде.
– Я теряю сознание, – жалобно заскулила другая.
– Буран, ты что делаешь?! Да ты перепил! Ты же их убьёшь либо холодной водой, либо пулей.
– Ну и убью, какие проблемы. Ребята их в лес потом вывезут и закопают. Кто их искать будет? У них профессия такая…
Посмотрев на синих девчонок, у которых уже не было сил вылезти из бассейна, я встала перед Бураном на колени.
– Боря, милый, прошу тебя… Не бери грех на душу. Эти девчонки ни в чём перед тобой не виноваты. Они сами жертвы мясорубки под названием жизнь. Очень тебя прошу, отпусти их! Пусть охранники дадут им водки. Им нужно срочно согреться как изнутри, так снаружи. Умоляю… Ты же нормальный, ты же по понятиям живёшь, но это ведь вне всяких понятий. Отдай мне пистолет. Как мне тебя попросить, чтобы ты меня услышал?!
– А ты зачем за проституток просишь?
– Боря, потому что они люди. Боренька, пойдём в постель. Я хочу быть с тобой этой ночью. Я очень тебя хочу.
Это не могло не подействовать. Буран тут же поднял на меня глаза и пьяно спросил:
– Ты серьёзно?
– Очень серьёзно, – спешно ответила я и покосилась на проституток. – Пожалуйста, отпусти девчонок.
– Вылезайте! – крикнул Буран. – Сейчас охранники принесут вам водки для разогрева.
Рыдающие девчонки стали выбираться из холодного бассейна, трясясь и клацая зубами от холода. Буран поставил полупустую бутылку виски на землю и, не вынимая пистолета из рук, пошёл со мной в дом.
– Может, ты всё–таки уберёшь пистолет, – покосилась я на него.
– Ах, точно.
Буран сунул пистолет в карман и буквально втолкнул меня в комнату. У него были абсолютно безумные и ничего не соображающие глаза. У меня не осталось сомнений, что сейчас он меня изнасилует.
– А я думала, ты более нежный, – испуганно произнесла я, когда он с грохотом закрыл за мной дверь.
– А я думал, ты более покладистая, – отозвался Буран и рухнул на кровать.
– Мне нужно принять душ.
– Тогда, может, примем его вместе? Я тебе спинку потру.
– Да какая тебе спинка. Ты еле ходишь.
– Настюха, ты меня плохо знаешь. Не смотри, что я сейчас дурной и пьяный. У меня ещё есть порох в пороховницах и ягоды в ягодицах. Я тебя сейчас порву как грелку.
– Жди меня. Я скоро приду, – проворковала я и направилась в ванную комнату.
– Только давай недолго. Одна нога здесь, другая там.
