Глава 10

Всю следующую неделю Буран возил меня в конюшню заниматься с Лордом – конём, которого я должна представить Джону как своего собственного.

– Скажешь Джону, что арендуешь тут отдельный денник для своего скакуна. Платишь за кормление, ежедневную уборку, завоз свежих опилок, мойку кормушек и стен денника, – учил меня он. – Лорд – очень красивый мальчик. Правда, иногда бывает строптивый, но я уверен, вы обязательно подружитесь. Если Джон спросит, какими услугами ты здесь пользуешься, скажешь, что платишь за услуги конюха, берейтора, ветеринарного врача и кузнеца.

В какой–то день мы пошли покупать конное снаряжение.

– Нам нужны каска, сапоги, краги, бриджи со специальными кожаными вставками и перчатки.

– А без каски никуда?

– Без каски никуда, – заверил меня Буран. – Недавно Лорд внезапно встал «свечкой». В седле сидел инструктор. Он по инерции наклонился вперёд, чтобы сохранить равновесие, и в этот момент получил удар в лоб затылком лошади. Удар был настолько сильным, что инструктор получил сотрясение мозга и попал в больницу. А вот если бы он был в специальной каске, этого бы не произошло, ведь каска снабжена небольшим козырьком, который и защищает голову в подобных ситуациях.

Мы выбрали каску и приступили к выбору бриджей. Я обратила внимание, что Буран с нескрываемым энтузиазмом покупал мне одежду для конного спорта. Было видно, что этот спорт для него любимый, как и для Джона.

– Бриджи нужны обязательно, если не хочешь красоваться с кровоподтёками на ногах. Купим самые дорогие, из качественного прочного трикотажа с кожаными вставками на внутренней части. Они очень удобны и долго служат.

Я стояла совершенно опустошённая и без всякого интереса слушала увлечённый рассказ Бурана о конном снаряжении. Мне было начхать, какие бриджи он мне купит, со вставками или без. Я просто хотела жить… Хотела, чтобы была жива моя мама, а всё остальное не имело значения.

Затем мы обедали в кафе рядом с конным клубом. Буран несколько раз звонил Сергею Сергеевичу, сообщал, что всё идёт по плану, что я прекрасно держусь в седле и от меня невозможно оторвать глаз.

– А кто он такой, этот Сергей Сергеевич? – задала я мучивший меня вопрос.

– Очень уважаемый человек, – попытался отделаться от меня Буран.

– Это я уже слышала. Я так поняла, он твой начальник?

– Он не мой начальник. У меня вообще нет начальника. Сергей Сергеевич большой авторитет. Между прочим, вор в законе по кличке Серый. Слышала про такого?

– Как–то не довелось, – язвительно заметила я. – А чем его привлек этот австралийский юноша? Тем, что его отец имел неосторожность заработать большие деньги и сколотить капитал?

– Его отец имел неосторожность «кинуть» Серого на деньги и сбежать в Австралию. Это старые счёты. Никто не спорит, покойный отец Джона многого достиг, много работал и развил доходный бизнес в Австралии. Но для этого он хорошо прошёлся по головам. Даже не по головам, а по трупам. Да и стартовый капитал увёл из–под носа, предав и подставив давнего друга. За поступок отца отвечает сын. – Буран помолчал, затем произнёс твёрдо: – Насть, не лезь во всё это. Любопытство до хорошего не доводит. Меньше будешь знать, спокойнее будешь спать. Для тебя главное – выполнить работу, сохранить свою жизнь и получить свою долю. Я тебе говорю, Серый – человек слова. Чем быстрее всё сделаешь, тем быстрее будешь свободной. Ты лучше думай о лошадях. Именно этой темой ты можешь зацепить Джона. Будешь с ним о конях разговаривать. Важно, чтобы он сразу почувствовал, что у вас есть общие интересы. – Буран полез в карман за сигаретами и, обнаружив, что они закончились, подозвал официантку заказать сигарет. Но нужных в кафе не нашлось, и он отправился за ними в машину. – Посиди пару минут. Я сейчас приду.

Оставшись за столиком одна, я посмотрела безумными глазами на официантку, которая тут же поймала мой взгляд и поспешила спросить, не нужно ли мне чего.

– Скажите, у вас есть аварийный выход?

– Есть, – удивилась официантка. – Там, за буфетом. А зачем вам?

– Просто хотела узнать, можно ли выйти из кафе через другой выход…

Официантка пожала плечами, подошла к барменше и принялась с ней шептаться, поглядывая в мою сторону. Я размышляла о втором выходе и о том, что могу совершенно спокойно покинуть это здание. Останавливают меня только последствия этого действия. Я вздохнула и вдруг на столе увидела мобильный Бурана… Никогда бы не подумала, что он забудет телефон…

Взяв его в руки, я задрожала как осиновый лист. Надо набрать номер Тимура, назвать ему адрес конного клуба… Попросить его увезти мою маму подальше от Москвы. Спрятать так, чтобы до неё не смогли добраться люди Бурана.

А если Тимур не успеет… Если люди Бурана его опередят… Я держала в руках мобильный и чувствовала, как по щекам текут слёзы.

– Не позвонила?! Правильно сделала. Иначе моментально подписала бы смертный приговор матери.

Я подняла голову и посмотрела на стоящего рядом со мной Бурана. Он взял из моих рук телефон и сухо сказал:

– Я разрешу позвонить. И матери, и на работу, и знакомым. Нужно, чтобы тебя никто не искал. Скажешь, что после смерти мужа решила побыть в одиночестве и взяла отпуск на неопределённое время.

Буран сдержал слово. После кафе он дал мне другой телефон, с которого я позвонила маме и попыталась её убедить, что у меня всё хорошо. Просто мне хочется побыть одной… Затем сделала звонок на работу. Сказала, что после смерти супруга временно не могу работать, и попросила дать пару недель за свой счёт. Меня просто распирало желание позвонить Тимуру – соврать, что он мой деловой знакомый, но я отдавала себе отчёт в том, что этого делать нельзя. Бурану необязательно знать, что на этом свете у меня есть ещё один дорогой и достаточно близкий человек.

Буран забрал у меня телефон, вытащил из него сим–карту и выбросил её. Я не сдержалась, схватила Бурана за руку и посмотрела на него глазами, полными слёз.

– Настя, ты чего?

– Буран, а что у тебя за имя такое странное?

– Это не имя. Это кличка. Погоняло.

– А имя–то у тебя есть? Не может же человек жить всю жизнь с кличкой. Мама как в детстве тебя называла?

– Боря, – растерялся Буран.

– Такое имя красивое. За каким чёртом тебе нужна собачья кличка?

– Зови меня Бураном, мне так привычнее.

– Ну хорошо, Буран так Буран. Отпусти меня, пожалуйста, а я за это на тебя свою квартиру перепишу…

– Настя, ты дура?!

– Получается, дура, если оказалась в подобной ситуации. Была бы умной, могла бы этого избежать. Забирай мою квартиру, и мы в расчёте. У вас же тут целая мафия по раскулачиванию. Ты держишь в подвале Олега и готовишь документы, чтобы он переписал на тебя всё, что имеет. Сергей Сергеевич хочет раскулачить австралийского юношу. Так раскулачьте меня и оставьте в покое. – Я бухнулась перед Бураном на колени, и у меня началась настоящая истерика. – Буран, миленький, прошу тебя… Забирай квартиру, и расходимся с миром…

Буран тут же меня поднял, хорошенько встряхнул:

– Ты чего как тряпка?! Возьми себя в руки! Хватит истерить! Всё, что от тебя нужно, – уже сказано. Большего нам не надо. А что касается Олега, так мы с ним лучшие друзья были, бизнес вместе с нуля строили… Он мне как брат был. Понимаешь, как брат! Я ему был готов отдать последнюю рубашку, последние носки. А когда деньги пошли, у него башню снесло. Он стал жить во имя денег, остальное просто перестало его интересовать. Деньги, деньги и только деньги… Мы все в этой жизни проходим испытание деньгами. Олег его не выдержал. Однажды вечером, когда я ставил машину в гараж, на меня набросились двое. Я защищался. Одному пробил голову, и тот умер. Другого хорошо покалечил. Меня посадили в тюрьму. Олег сделал всё возможное, чтобы мне прибавили срок. Я не понимал, зачем ему это надо. Понял гораздо позже, когда узнал, что он меня «заказал»… Он «заказал» меня, чтобы стать полноправным хозяином нашего бизнеса. Партнёрские отношения оказались ему больше не нужны. Он не написал мне ни одного письма, ни разу не приехал в тюрьму. Я как мог пытался его оправдать и простить, пока не узнал, что напали на меня неспроста. Меня «заказал» мой лучший друг… Это страшно… Ты не представляешь, что я тогда почувствовал.

– Сожалею, что с тобой случилось подобное, – с болью в голосе произнесла я.

Буран, похоже, меня не слышал.

– Не хочу говорить о годах, проведённых в тюрьме, но они вычеркнуты из жизни. Когда я вышел на свободу, хотел получить свою долю и навсегда разойтись с Олегом. Олег очень удивился, что я вышел. Наверное, рассчитывал, что сдохну в тюряге. Сделал вид, будто меня не знает. Но когда я напомнил, кто я такой, он заявил, что все эти годы пахал как проклятый, а я отдыхал на нарах. Каждому по заслугам. А то, что эти годы я «отдыхал» на нарах по его вине, он запамятовал. Короче, выкинул меня, как бездомного пса. Скорее всего, думал, я сопьюсь или стану бомжом. Но не произошло ни того ни другого. Я обратился к Серому, и он мне помог встать на ноги. И после этого ты хочешь сказать, что я поступаю с Олегом по–скотски?! Пришёл час расплаты. Нужно отвечать за свои поступки.

– Но это ваши с Олегом дела, я не имею к ним отношения. Если тебя наказала жизнь и предал лучший друг, почему я должна отвечать за все твои невзгоды и переживания?!

Разъярённый Буран ещё раз хорошенько тряхнул меня за плечи и процедил сквозь зубы:

– Ты отвечаешь за свои невзгоды! За то, что оказалась в ненужном месте в ненужное время. – Почувствовав, как я вздрогнула, он немного умерил свой пыл: – Тебе никогда не понять, что такое предательство лучшего друга и тюрьма. По всем расчётам Олега, я не должен был остаться в живых. Но я остался жив, хотя лишился за это свободы. Это было жестокое и несправедливое наказание, ведь я защищался. Защищался, чтобы остаться в живых… Когда меня впервые завели в камеру, я почувствовал боль и страх. В камере я был похож на загнанного в клетку зверя… Я видел, как страдают люди. Их никто не лечит, и они умирают долгой и мучительной смертью. До этого никому нет дела. Все только и говорят: «Зеки, что их жалеть!» Всем было по хрену, что мы тоже люди. До сих пор мне снится холодная и страшная тюрьма… Отворяются и затворяются множество дверей… В тюрьме любой становится злым и подлым. Ведь тюрьма приносит боль не только тому, кого посадили, но и его близким. Тюрьма может сломать жизнь. Каждую ночь снился дом, родные, близкие… Все дни, проведённые вне воли, сливаются в один бесконечный день. Каждый новый рассвет похож на предыдущий. Притупляются все чувства, и ты уже не реагируешь на происходящее, как раньше. До сих пор кажется, что побывал не в тюрьме, а в аду.

Буран замолчал, я коснулась рукой его груди и тихо заговорила:

– Буран, с тобой всё понятно. Ты хочешь наказать бывшего друга за предательство. Ну а меня за что наказываешь? Я тебя не предавала, на деньги не кидала. Просто случайно оказалась в том месте, где произошло преступление.

– У тех, кто оказался на месте преступления случайно, нет шанса выжить. Я же хочу тебе его дать. Подумай над этим и не глупи, – услышала я в ответ.