Глава 16
Через несколько дней Валентин принес два паспорта, в которых были вклеены наши фотографии. В соответствии с этими паспортами мы являлись супружеской парой, прожившей в браке ровно три года.
– Я сразу поставил штампы о регистрации брака, чтобы потом не суетиться. Ты же, кажется, была не против?
– В принципе, не против.
– Ну я так и подумал, – улыбнулся Валентин. – Тебе теперь придется привыкать к новому имени, ты Катя.
– А почему именно Катя?
– Не знаю, а что, тебе не нравится? Катерина – очень красивое имя.
– Самое красивое имя на свете это Злата, – вздохнула я и уставилась в окно.
– Как бы тебе этого ни хотелось, теперь ты Катя, а я Жора, и нам надо привыкать к новым именам и фамилиям. Но в душе мы с тобой будем, как и прежде, Валентин и Валентина, как в том фильме.
– Что ж, будем привыкать.
– Больше нас здесь ничего не держит. Завтра уезжаем в новый город и в новую жизнь. Тебе грустно?
Немного, я очень люблю Москву.
– Валя, ты побудь дома, а я быстренько смотаюсь улажу последние дела. Вернусь ближе к вечеру.
– А какие у нас еще могут быть дела?! Это опасно.
Не надо никуда ехать.
– Я недолго, обещаю тебе. Включай телевизор и жди меня.
– Только по-быстрому. Я больше вообще никогда не хочу оставаться одна. Зачем мне быть одной, если у меня есть ты?
– Это последний раз.
Валентин взял меня на руки, отнес в кресло и включил телевизор.
– Тебя закрывать на ключ или ты будешь послушной девочкой?
– Я буду послушной и примерной девочкой.
– Смотри у меня.
Валентин поцеловал меня в шею и вышел из дому. Я переключила канал телевизора и попала на “Дорожный патруль”.
Неожиданно мое сердце учащенно забилось, и я просто уперлась взглядом в телевизор. В “Дорожном патруле” показали упавшую с обрыва машину и спасателей, извлекающих тело молодой девушки, скончавшейся от множества ушибов, переломов и черепно-мозговой травмы. Услышав свои настоящие фамилию, имя и отчество, я чуть не свалилась с кресла. Пожилой гаишник предположил, что авария произошла, по всей вероятности, из-за большой скорости, мол, я не вписалась в поворот, находясь в алкогольном опьянении.
Что ж, молодцы ребята, быстро меня нашли! Мое тело накрыли покрывалом, и сюжет закончился. Я разволновалась и закурила сигарету. Вот и все, меня признали официально умершей. Не каждый день можно увидеть по телевизору, как из разбитой машины извлекают собственное тело. Интересно, а пахан это видел? А Грач? А как же в редакции? Боже мой, неужели официально я и в самом деле умерла. Я закрыла глаза и постаралась хоть немного задремать. Проснулась я оттого, что мне показалось, будто замолчал телевизор.
Не может быть, я же засыпала с включенным телевизором! Телевизор действительно молчал. Он был не просто выключен, даже его шнур был выдернут из розетки. Чертовщина какая-то! В доме тихо, на улице уже почти темнеет. Наверное, вернулся Валентин, выключил телевизор, чтобы я спокойно поспала, а сам возится с машиной. Я встала с кресла, подошла к входной двери и громко позвала:
– Валентин! Валентин!
Но мне ответило лишь эхо. Вышла на улицу. Ни Валентина, ни машины нигде не было видно! Ну не мог же телевизор сам отключиться. Мне стало необъяснимо жутко. Чувство страха завладело всем моим телом, каждой клеточкой которого я ощущала в квартире присутствие постороннего человека. Мне захотелось убежать подальше от этого дома, но бежать было просто некуда. Да и куда я побегу без Валентина! Я вернулась в квартиру и прислушалась. Мертвая, гробовая тишина. Надо успокоить себя и перестать бояться, это самовнушение, скорее всего, я сама выключила телевизор, перед тем как лечь спать. Зайдя в комнату, я подошла к телевизору и вставила вилку в розетку, но телевизор не заработал. Что-то непонятное. Взяла пульт и стала нажимать на разные кнопки. Результата не последовало. Посмотрев повнимательнее, я увидела, что кабель телевизионной антенны разрезан на несколько кусков. Мне показалось, что еще минута, и я просто потеряю сознание.
Отойдя от телевизора в противоположный угол, я перевела дыхание и постаралась взять себя в руки. Через секунду в квартире погас свет. Я бросилась к входной двери. В жутком полумраке коридора появились два зеленых глаза и злобная, смертельно холодная улыбка. Это заставило меня моментально остановиться и попятиться обратно. Наткнувшись на стену, я поняла, что деваться больше некуда. Силуэт этого человека медленно приближался ко мне.
– Кто ты? – спросила я дрожащим голосом. Ответа не последовало.
– Кто ты? Что тебе от меня надо? – спросила я еще раз.
– Не торопи события. У тебя нехорошая привычка торопиться. Меня это раздражает. Я пришел, чтобы познакомиться с тобой поближе.
– Включи свет, я хочу увидеть тебя при свете.
– Я не люблю свет.
Ты пришел убить меня?
– Опять ты торопишься. Потерпи немного и все узнаешь. У меня в руках пистолет, поэтому делай только то, что я буду тебе говорить. Подойди к батарее, сядь на корточки и прислонись к ней спиной.
– Зачем?
– Если ты еще раз задашь мне какой-нибудь вопрос, который мне не понравится, или будешь торопить события, я просто вырву тебе твой поганый язык, и мы будем общаться в одностороннем порядке. Ты этого хочешь?
– Нет.
– Тогда не зли меня и постарайся быть хорошей девочкой. Тебе все понятно?
– Да.
Я почувствовала, как по щекам потекли слезы. Мне ничего не оставалось делать, как подойти к ржавой, обшарпанной батарее и сесть. Незнакомец подошел ко мне совсем близко, я даже услышала его тяжелое дыхание. На минуту мне показалось, что все это сон. Вот бы проснуться, открыть глаза и засмеяться от облегчения, поняв, что все это мне приснилось.
– Положи руки на батарею!
Я положила руки на батарею. Незнакомец достал из кармана наручники и приковал меня к трубам. Затем притянул меня к себе за верх кофточки и со всей силы дернул. Кофточка разорвалась, обнажив мои груди.
– Сиськи зажили?
– Зажили, – ответила я еле слышно.
– Это хорошо. Сегодня я их тебе отрежу.
– Не надо! – из моей груди вырвались рыдания. – Умоляю. Что я тебе сделала?!
– И ты еще спрашиваешь, грязная продажная тварь. Я напомню тебе, не переживай, сука!
Незнакомец сел на пол прямо напротив меня, положил пистолет рядом с собой и стал сверлить меня своим жутким, ледяным взглядом. Мои глаза постепенно привыкли к темноте, и я смогла разглядеть этого человека. На вид ему было около тридцати пяти лет, невзрачный, с какой-то отталкивающей внешностью. Таких на улице стараешься обходить стороной, уж больно они неприятные. Мое сердце стучало с такой силой, что мне показалось, что еще чуть-чуть и оно просто вырвется из груди. Дышать становилось все труднее и труднее, глаза застилали слезы. Чувство страха и собственного бессилия завладели всем моим телом. И все же мне показалось, что в этом человеке я смогла уловить какие-то знакомые черты, только вот кого он мне напоминал, я так и не могла вспомнить. Мужчина достал нож с большим блестящим лезвием и провел им по моей груди, сделав небольшой надрез в ложбинке, и из нее засочилась кровь. Я вскрикнула от боли и замерла в состоянии шока. Мне вдруг стало ясно, что этот человек какой-то маньяк, который преследует меня вот уже долгое время, и на этот раз он решил просто покончить со мной. Но почему именно я?! Что я сделала этому ненормальному? Я вдруг почувствовала близкое приближение смерти и подумала о Златке, ведь она также тяжело умирала.
– О чем думаешь? – перебил мои мысли этот страшный человек. Я не ответила.
– Я задал тебе вопрос. Я не люблю, когда мне не отвечают. О чем думаешь? – О подруге, она умерла мучительной смертью.
– Ты умрешь еще более мучительной и страшной смертью, – громко засмеялся этот ненормальный. Затем посмотрел на капельки крови, выступившие на ложбинке между моими грудями, и стал слизывать их языком. – Я думал, у тебя вкусная кровь, а она совсем несоленая.
Мои глаза расширились от дикого ужаса: этот псих достал из кармана пакетик с солью, послюнявил палец, обмакнул его в соль и стал втирать ее в мою и без того болезненную рану. Грудь защипало так, словно на нее плеснули крутого кипятка. Я зарыдала и увидела, как этот маньяк стал слизывать соль вместе с выступавшей из груди кровью.
– Вот сейчас вкуснее. Ты что, бескровная, что ли? Кровь еле капает. Надо поглубже сделать надрез. У твоей подруги самая вкусная кровь оказалась в венах на шее.
От этих слов меня бросило в пот, дыхание перехватило.
– Ты убил мою подругу?
– Конечно. Эта бестия с огненными волосами оказалась очень вкусненькой. Она такая выносливая, потеряла сознание только на пятнадцатом ударе ножом, а полностью отключилась только тогда, когда я чуть было не отрезал ей башку.
– Господи, но за что?!
– За то, что она твоя подруга. Это самый близкий для тебя человек. Вот я ее и замочил. Она, сука, еще рыпалась, в лицо мне несколько раз плюнула, падла! Короче, вывела меня из равновесия окончательно.
– Из-за тебя я убила совершенно невиновного человека.
– Этого крутого, что ли, который держал у себя твою подругу! Он пытался посадить ее на иглу, поэтому заслужил свое наказание. Когда я ее порешил, он забежал в комнату… Я тем временем спрятался за шторку… Так этот пижон оказался настоящим трусом, увидел ее мертвой, заорал как резаный, заревел, словно барышня, и бросился обратно. Чуть от страха в штаны не наложил! Это они все только с виду крутые, а сами ножа в руках не держали! А подруга у тебя ничего, кровь у нее вкусная, я первый надрез сделал – она мне прямо в лицо фонтаном брызнула!
– Ты ненормальный! Кто ты такой, черт тебя побери? И почему ты влез в мою жизнь?! – закричала я.
– Заткнись, сука!
Этот псих взял нож и сделал мне на груди еще один надрез. Я с ужасом увидела, как из него побежала струйка крови. Когда в рану попала соль, я просто завыла от невыносимой боли.
– Я не врывался в твою жизнь! Это ты ворвалась в мою.
– Я не знаю тебя, ты меня с кем-то спутал!
– Да уж, тебя, пожалуй, спутаешь. Увидев тебя, любой запомнит надолго. Слишком яркая провинциальная акула, приехавшая из какой-то дыры, которая даже не отмечена на карте! Думала, вся Москва будет у твоих ног! Хер тебе!
– Это-то здесь при чем? Какое к тебе это имеет отношение?!
– Прямое! Я коренной москвич, у которого были прекрасные мама, папа, квартира, дача, тихая размеренная жизнь и который всегда ненавидел лимиту, типа тебя! Вы заполонили всю Москву, и каждая старается удержаться в этом городе любым способом, а если получится, урвать свой лакомый кусочек! Ведь обратно в деревню не хочется! Ты поступила на филфак и получила свою сраную койку в общаге. Студенты-ровесники были тебе неинтересны, хотелось что-нибудь подороже и побогаче, чтобы перетащить свою задницу на койку в отдельной квартире. Я всегда жил в достатке и был любимчиком у родителей. Ты понимаешь, о чем я?
– Нет.
– Я хорошо помню тот день, когда нарушилось спокойствие моей семьи. Отец пришел возбужденный и заявил, что женится на студентке своего факультета. Она втрое моложе его. Мать плакала, рыдала, ползала перед ним на коленях, просила одуматься, но отец был настроен решительно. Ты вышла замуж за моего отца, наплевав на его семью! Ты переступила через всех нас, преследуя лишь свои корыстные интересы! Твоей хватке и упорству может позавидовать любой! Тебе удалось перетащить свою задницу с железной кровати в общежитии на кровать из дорогого дуба в шикарной квартире. Мать не выдержала такого позора и ушла с работы. Отец был настолько увлечен тобой, что совершенно потерял голову, а ты начала медленно сживать его со свету. Ты все верно рассчитала. Он пожилой человек, и ему противопоказаны физические нагрузки. Ты выжимала из него все соки, заставляя постоянно заниматься сексом, его сердце не выдержало, и он схлопотал два инфаркта. Ты настолько запудрила ему мозги, что отец просто-напросто стал тебя бояться и понял, что если хочет остаться в живых, то должен как можно скорее от тебя избавиться. Ты оттяпала квартиру, вернее выменяла себе двушку, сделала мнимую справку о беременности и захапала нашу шикарную дачу, которая стоит целое состояние, и еще сдернула с него сумму в баксах. Отец вернулся к матери и так сильно переживал, что заполучил третий инфаркт.
– Он жив?
– Нет, он умер.
– Умер…
– Да. Третий инфаркт его сердце не выдержало. А следом за ним – мать.
– Мне очень жаль, честное слово.
– Тебе?! Да у тебя вообще нет никаких чувств. Ты расчетливая, хитрая, наглая баба.
– Не правда! Я никогда не любила твоего отца, но и никогда не желала его смерти. Я не заставляла заниматься его сексом, он сам забыл о своем возрасте! На него нашло настоящее умопомрачение… Это называется седина в бороду – бес в ребро. Свои инфаркты он заработал себе сам, заставляя заниматься меня сексом. Я не хотела его старого тела! Да, я хотела его денег! Это мое право и моя жизнь! Каждый варится в своем дерьме как может! Ты должен винить своего отца, что он, прожив столько лет со своей женой и детьми, бросил их при первой возможности! Я хотела денег, и я их получила, но смерти я ему не желала! Только вот тебя я ни разу не видела… А ты и в самом деле на него похож. Непутевый сын у добропорядочного отца. Насколько я помню, в то время, когда я жила с твоим отцом, ты сидел в тюрьме. Отбывал наказание за убийство. Из-за тебя твоего отца чуть не сняли с работы.
– Да, я зарезал свою жену и дочь. Они очень разозлили меня.
– Ты сумасшедший. Твой отец никогда не говорил мне, за что ты сидишь. Ему было стыдно признаться в этом. Я узнала случайно. Он не поддерживал с тобой никаких отношений. Думаю, что в его инфарктах твоей вины намного больше, чем моей.
– Да, я разозлился на своего отца, за то что он бросил мать!
– Он ее всего лишь бросил, а ты убил свою жену. Кстати, а почему тебе так мало дали?
– Амнистия. Я, когда захочу, могу быть очень примерным. Я вышел из тюрьмы и решил найти тебя. Когда я увидел тебя, то понял, почему отец потерял голову. Ты была слишком яркой, слишком заметной, словно с обложки. На зоне у меня был журнал, где на картинках блистали такие же телки, как и ты. Я всегда любил дрочить на таких! Я вернулся из зоны и узнал, что моя родительская квартира уменьшилась ровно в два раза и что моя дача уже не моя дача. Я стал следить за тобой и узнал много интересного.
– Это ты был в лесу той ночью?
– Я.
– Как ты там очутился?
– После зоны меня приняли в грачевскую криминальную группировку. Правда, я был рангом пониже и самого Грача видел только издали… А вообще ты здорово его укокошила! Я бы до такого не додумался! Так вот, через своего товарища я узнал о сумке с героином и месте, куда она должна быть доставлена. Короче, это я кончил того парня и угнал вашу тачку. А затем оттащил труп подальше.
– Но зачем? Какой в этом смысл?
– Мне хотелось поиграть с тобой в прятки, подергать тебя за нервы так же, как ты дергала моего отца.
– Тебе место в сумасшедшем доме. А зачем ты подкинул труп на мою дачу?
– Мою дачу! Ты не правильно выразилась, на мою дачу. Эта дача принадлежала моему отцу, он умер, значит, теперь она принадлежит мне.
– Хорошо, зачем ты подкинул труп на свою дачу?
– Моя дача, что хочу, то и делаю, – заржал этот псих. – Только ты могла закопать труп и посадить на этом месте помидоры. Я следил за каждым твоим шагом, делал тебе небольшие пакости и смотрел, как ты на них реагируешь.
– Ничего себе небольшие пакости!
– Для меня это мелочи. Ты еще не знаешь, на что я способен. Один раз я спас тебе жизнь. Ты помнишь этот случай?
– Помню. Зачем ты это сделал?
– Я по своей специальности киллер. Мне заплатили за то, чтобы я убил одного человека из волковских, дали ориентировку, где он может быть. Увидев на этой квартире тебя, я решил, что еще не пришло время тебя убивать. Мне всегда хотелось сделать это по-другому, один на один, чтобы ты вся была в моей власти. Я тысячу раз представлял, как мой отец трахал тебя, но я не отец, я хочу обладать тобой всего один раз и обладать по-другому. Мы оба получим райское наслаждение.
– Послушай, я не знаю, как тебя зовут… Забери обратно свою квартиру, дачу, только оставь мне жизнь. Я встретила человека и хочу остаться с ним. Я дам тебе денег, много денег.
– Мне ничего не надо. Я уже все для себя решил. Сегодня мы оба испытаем истинный оргазм. Ты умрешь блаженной смертью, как твоя подруга. Она улыбалась, когда принимала смерть. Даже твое страшилище, с которым ты решила связать свою жизнь, уже не сможет нам мешать. Он больше никогда не будет обладать тобой, потому что я так решил.
– Ты ненормальный.
– Может быть. Знаешь, как я убил свою жену?
– Нет, и не хочу знать.
– Она достала меня так сильно, что я просто взял топор и отрубил ей голову. Постоянно ныла, что я поздно возвращаюсь домой, выпиваю, не думаю о ребенке. Затем я подошел к кроватке своей полуторагодовалой дочки, взял ее за обе ножки и разорвал. Она постоянно плакала и мешала мне спать.
– Ты маньяк. Как после всего этого тебя амнистировали?! Тебе должны были дать вышку! Что же у нас за правосудие такое!
– Сначала меня признали психически невменяемым, затем перевели на зону. Любое правосудие можно повернуть в нужную сторону, тебе же это хорошо известно.
Этот ненормальный взял нож и снова ткнул лезвием мне в грудь. Порез получился поглубже, хлынула кровь, и я почувствовала жуткую слабость и гул в ушах. Меня затошнило, а когда он посыпал рану солью, я просто потеряла сознание. Очнувшись, я увидела своего мучителя, сующего мне под нос нашатырный спирт и бьющего меня по щекам.
– Давай, очнись, мы так не договаривались. Я так долго готовился к этой встрече, а ты оказалась настолько слабой. Так ты никогда не испытаешь оргазм. Сейчас я отцеплю тебе одну руку и перерублю кисть. Нет, лучше я перерублю ее на весу, так больше брызг и намного красивее.
– Ты больной, тебе нужно в больницу. Если хочешь убить меня, то убей, только не мучай.
– А с чего ты взяла, что я тебя мучаю? Я не мучаю тебя. Я хочу доставить тебе райское удовольствие.
Я уже плохо что-либо понимала, боль сковала все мое тело. Когда этот сумасшедший достал молоток, мне вдруг представилась моя смерть. Я отчетливо ее увидела. Мне стало безразлично, что будет делать со мной этот ублюдок, я молила только об одном: чтобы все это закончилось как можно быстрее. Уж если Бог решил забрать меня на небеса, так пусть возьмет. Я посмотрела на свою грудь и увидела море крови. Я теряла кровь.
– Знаешь, Валя, я думаю, что сначала сделать – разбить молотком твои пальчики или вырезать матку? Знаешь, я еще никогда в жизни не вырезал женскую матку. Думаю, что начнем с этого, тебе понравится, вот увидишь!
Одним движением он разорвал на мне юбку и трусики, затем раздвинул ноги в стороны и взял нож.
– Для начала я буду протыкать тебе лобок. Я буду тыкать, а ты говорить, что чувствуешь. Только не молчи. Понятно?
– Понятно, – простонала я.
Я почувствовала, как что-то острое вонзилось в нижнюю часть моего живота, и от совершенно нестерпимой боли снова потеряла сознание. Открыв глаза, я с ужасом взглянула на этого ненормального и ощутила, как приятное тепло разливается по моему телу. “Скоро все закончится, я медленно умираю”, – успокаивала я себя. Только бы этот ублюдок сделал что-нибудь такое, чтобы я сразу отправилась на тот свет. У меня перед глазами предстали Златка и Грач. Все мы оказались заложниками в игре одного страшного человека с нарушенной психикой.
– Прекрати так быстро вырубаться! Ты начинаешь меня злить, твоя подруга оказалась намного сильнее. Ты выводишь меня из равновесия.
Затем этот псих разделся и обнажил свое мужское достоинство.
– Посмотри и скажи, у моего отца был побольше или нет?
Я закрыла глаза и тут же получила удар в висок.
– Открой глаза, сука!
Я открыла глаза и улыбнулась… Наверное, это оттого, что увидела дорогого и близкого человека. Позади маньяка, в дверях, стоял потрясенный Валентин с большим букетом алых роз.
– Валя!!! – заорал он, бросил букет на пол и достал пистолет. Через секунду прогремело три выстрела, и я почувствовала, как на меня рухнуло чужое, тяжелое тело. А дальше все было словно в тумане, должно быть, я потеряла слишком много крови и медленно покидала этот мир. Я видела озверевшего Валентина, который схватил навалившееся на меня тело и отбросил прочь. Затем попытался снять наручники, но не нашел от них ключей… Он туго перевязал полотенцами мне грудь и низ живота… Он вытирал мою кровь и громко плакал… Я была вся в крови… Когда ему наконец удалось снять с меня наручники и взять на руки, я почувствовала, что силы окончательно покинули меня.
– Я люблю тебя, – сказала я еле слышно. – Я так долго тебя ждала. Обещай, что, если я не умру, ты больше никогда не оставишь меня одну.
– Обещаю. Ты должна жить. Все будет хорошо, – плакал Валентин.
Он положил меня на заднее сиденье машины и широко раскрыл глаза, полные ужаса и горя. Полотенце, которым был обвязан низ моего живота, было мокрым от крови.
– Валентин, вернись в дом и возьми мою сумку.
– Какая сумка, нам бы до больницы доехать!
– Сделай то, что я тебя попросила.
– Да Бог с ними, с вещами.
– Вернись.
Валентин сбегал в дом, забрал наши новые паспорта, вынес мою сумку, и мы тронулись в путь. По дороге я закрыла глаза и потеряла сознание. Открыв глаза, я увидела белые стены и Валентина, сидевшего рядом на кушетке.
– Все хорошо, моя девочка, все хорошо.
– Где мы?
– Тебя немного заштопали и подлечили. Сейчас докапает капельница, и я отвезу тебя в Калугу. Там ты немного отлежишься, и мы уедем отсюда как можно дальше.
– Только не оставляй меня одну.
– Никогда.
В Калуге мне пришлось пролежать в больнице около месяца. Когда пришел день выписки, Валентин принес огромный букет, и мы поехали в Москву. Взяв билет до Питера, сели в купе и оба улыбнулись.
– Как здорово, что тогда ты успел вовремя. – Я крепко прижалась к нему.
– Все забудется, вот увидишь. Закончились все кошмары.
– Ты точно его убил?
– Можешь не сомневаться, – засмеялся Валентин, – два выстрела в сердце и один в голову. Куда едем?
– Ну, куда ты хотел, в Павловск? Да, кстати, что у тебя были за дела в последнее время?
– Да денег надо было подсобрать немного. По паспорту ты теперь моя законная супруга. Должен же я куда-то нас поселить. Я же теперь как-никак глава семьи… – занервничал Валентин.
– Что-то случилось?
– Знаешь, у меня все деньги в деле… Но Бог с ними с этими деньгами, главное, что мы вместе, а деньги я заработаю. На первое время снимем квартиру. В общем, я набрал только десятку.
– Ты оставлял меня одну, потому что искал деньги?
– Ну да, я хотел вытянуть их из дела, но не получилось… – Валентин выглядел крайне озабоченным.
– Если бы я знала, что ты исчезаешь по этому поводу, то никуда бы тебя не пустила. Мы не будем снимать жилье, мы купим хороший коттедж.
– За что? Мы же не продали твою квартиру.
– Закрой купе на ключ.
– Зачем?
– Закрой, я сказала.
Валентин встал и закрыл купе, а затем уставился на меня ничего не понимающими глазами. Я достала свою сумку и высыпала оттуда аккуратно упакованные пачки долларов.
– Что это?
– Баксы, разве ты не видишь?
– Откуда они у тебя?
– Помнишь, я тебе рассказывала, как искала у пахана сейф?
– Помню.
– Так вот, я зашла в эту сейфовую комнату и увидела открытым один шкаф – короче, взяла, сколько могла унести. Думаю, пахан не обеднеет, у него там и так много. Здесь хватит и на коттедж и на безбедную жизнь. Скажи, а ты бы поступил по-другому, если бы оказался на моем месте?
– Нет. Теперь я понимаю, почему пахан до сих пор не может успокоиться и так тебя ищет.
– Не думала, что он такой мелочный. У него там денег, хоть пруд пруди.
Валентин тяжело вздохнул и громко рассмеялся, а я подмигнула ему и принялась заталкивать пачки баксов обратно. Затем взяла стодолларовую купюру, сделала самолетик, открыла окно и выпустила его на улицу.
– Это что, причуды богатых? – засмеялся Валентин.
– Это на счастье, – улыбнулась я и прижалась к нему.
