Глава 10

Вечером в баре было слишком много народа. Я ходила в ультрамодных туфлях на квадратной платформе и в коротенькой юбке от столика к столику, принимала заказы от посетителей, затем шла к бармену, а после – на кухню. В принципе в этом баре работала хорошая, слаженная команда, а самое главное, что в ней не было тех склок, сплетен и шепота за спиной, которые присутствуют в любом коллективе. Я часто задумывалась, почему здесь все так просто и душевно, и приходила к мысли, что подобная дружелюбная атмосфера здесь царит потому, что больше половины сотрудников этого учреждения – трансвеститы. Мои коллеги знали о том, что произошло в моей семье, и всегда старались морально поддержать меня.

– Юль, ну как Андрей? – спросила меня наша администратор Лена, которая четыре года назад была обыкновенным Леонидом, имела жену, двоих очаровательных детей и совсем другую работу. Но женское начало, видимо, взяло верх, и вот теперь глубоко несчастный, по его словам, Леонид стал очень даже привлекательной женщиной Леной, которая начала жизнь с новой страницы.

– Все так же, – буркнула я и махнула рукой.

– Так ничего и не вспомнил?

– Совсем ничего. Да и как он хоть что-то может вспомнить, если врачи говорят, что у него не было ни травм, ни ушибов. Он совершенно дезориентирован во времени и пространстве. Памяти совсем нет, но сохранились кое-какие навыки и общие представления о мире.

– А томограмму мозга делали?

– Ой, что мы только не делали! – устало сказала я.

– И что?

– Томограмма мозга показала, что никаких изменений или нарушений мозговой функции нет. Следов ядов или наркотиков тоже не обнаружено. Знаешь, какое врачи заключение дали? – в моем голосе появились истеричные нотки.

– Какое?

– Что он абсолютно здоровый человек. Ты можешь такое представить?

– Нет, а память у него тогда куда делась?

– Словно ластиком ее кто-то стер.

– Чудеса, да и только!

– Моя подруга считает, что его похитили инопланетяне, исследовали, проводили с ним различные опыты. А потом стерли память.

– Ну, с инопланетянами это уже она совсем круто загнула, – рассмеялась Лена. – Ты что, и вправду веришь в их существование?

– Я уже сама не знаю, во что мне верить, а во что – нет, – обреченно вздохнула я и поставила пустой поднос на стол. – Если это и в самом деле инопланетяне, то гады они последние. Зачем мужика уродовать? Создается впечатление, что они просто надо мной посмеялись. Владка советует его к уфологам сводить.

– К кому? – не сразу поняла Лена.

– К уфологам.

– А кто это такие?

– Специалисты, изучающие летающие тарелки и космических пришельцев.

– Даже если допустить, что инопланетяне существуют, то почему они выбрали именно твоего мужа? Какой такой особенностью он отличается? – вновь улыбнулась администратор.

– У него голова яйцевидная, – неуверенно произнесла я и сама покатилась со смеху от своих слов.

Следом за мной рассмеялась и Лена.

– Я твоего мужа никогда не видела. А что, у него голова и в самом деле такая необыкновенная? – сквозь смех спросила она. – Ты хочешь сказать, что они его за своего приняли?

– Получается, что да. Вычислили своего брата по разуму и обследовали. Голова-то у него в принципе обыкновенной формы. Это моя подруга Владка определила, что она яйцевидная.

– А рожки есть, как у других инопланетян?

– А вот рожки я ему еще наставить не успела.

Мы снова с Леной засмеялись. Но вскоре я стала серьезной и с грустью заговорила о наболевшем:

– Все это было бы очень смешно, если бы не было так грустно. Жить у меня с ним уже сил нет. Это же какие нервы нужно иметь? Кажется, что я живу с совершенно чужим человеком. Ничего в нем от моего прежнего Андрея не осталось.

– Остается надеяться только на чудо, – понимающе произнесла Лена.

– А чудес, к сожалению, не бывает.

– А вот это ты зря. В жизни бывает всякое.

– Мне одного врача американского посоветовали. Хочу Андрея еще и ему показать.

– Так ты его в Америку, что ли, повезешь?

– Нет. Говорят, у него тут своя клиника имеется.

– Ладно, давай работать. Сегодня клиентов хоть отбавляй. Ни одного свободного столика. Ты хоть здесь о своем Андрее не думай. Голову немного разгружать надо, а то точно с ума сойдешь.

Ленка была моим самым близким человеком в этом экзотическом московском баре для трансвеститов. Она любила наши посиделки после работы и очень часто рассказывала, как же ей было тяжело принять решение стать женщиной. С самого детства она любила тайно от всех переодеваться в женскую одежду, а когда женилась, то переодевалась втайне от жены, потому что хорошо понимала, что та вряд ли отреагирует на все эти переодевания положительно. Сначала свои тайные увлечения Ленка считала самой настоящей болезнью, и это не могло не отразиться на ее жестах и голосе. Даже Лёнина-Ленкина будущая жена в день их знакомства сказала ему, что очень удивлена, что он не голубой. Принять самой себя такой, какая она есть на самом деле, Ленке было достаточно сложно. Она понимала, что все тайное когда-то становится явным, но ее очень пугала реакция ее семьи и окружающих. Она не могла объяснить, что трансвестизм – это не болезнь, а образ жизни, который доставляет ей особенную радость.

Я скрывала от своих знакомых то, что работаю в московском баре для трансвеститов. Причина ясна. Я работала здесь только потому, что тут хорошо платили. Другой причины не было. По вечерам устраивалось просто шикарное шоу для трансвеститов, и приходили люди, близкие им по духу. Только вот большинство официанток, поваров, посудомоек и прочего обслуживающего персонала были совершенно нормальными девушками и мужчинами, которые просто хотели заработать.

Признаться честно, даже до прихода в этот бар я не раз задумывалась, почему же люди становятся трансвеститами? В глубине души мне было обидно, ведь у нас и так мало мужчин, можно сказать, ощущается их острая нехватка, так они еще и чудят подобным образом. Я не раз представляла Ленкину жену, которая в один далеко не прекрасный момент узнала о пристрастиях своего мужа и испытала психологический шок. По-человечески мне даже стало жалко эту женщину, потому что вполне понятно, когда женщина ревнует, хочет обойти соперницу, а в данном случае даже не знаешь, к кому нужно ревновать и от кого избавляться. Ленка говорит, что причина, что мужики становятся трансвеститами, кроется не в социальной среде, а в генетике. Не знаю, может, она и права.

В процессе работы мне приходилось очень много общаться с мужчинами-трансвеститами, и все они в один голос говорили мне, что у них сидит женщина внутри и они ничего не могут с этим поделать. Говорят, против природы не попрешь, но ведь они же прут против этой самой природы. В этом клубе они могли позволить своей «внутренней женщине» выйти наружу и проявить свои женские качества.

И все же интересные они, эти трансвеститы. Пытаются максимально подчеркнуть в себе женские качества, берут женское имя, надевают женскую одежду и пытаются полностью стать другими людьми. И этих людей совсем не волнуют проблемы мужчин. Наблюдая за ними в баре, я не раз отмечала, что у них достаточно хорошо развита женская индивидуальность. Кстати, в бар приходят и трансвеститы, которые живут мужской жизнью, работают на каких-нибудь руководящих постах, имеют семьи и, сказав женам, что они в командировке, могут позволить себе провести вечер в этом баре. Здесь никто не посмеется над их увлечениями, здесь их поймут и примут такими, какие они есть. Только тут они могут красиво одеться, стать чуткими, слабыми и кокетливыми.

Устроиться на работу в этот клуб достаточно сложно. Благо помог бывший одноклассник. У него были нужные связи. Это элитный закрытый клуб для особо важных персон. Чтобы повеселиться в этом клубе, нужно стать его членом и заручиться рекомендациями влиятельных друзей. При приеме на работу я подписала целую кучу бумаг о неразглашении, потому что иногда сюда заглядывают действительно очень известные и влиятельные люди. Их можно увидеть только по телевизору да в газетах интервью с ними прочитать. На этой работе я научилась держать язык за зубами, потому что каждый сотрудник клуба хорошо понимает: если он отсюда уволится и захочет слить информацию прессе, то получит нешуточные проблемы. Как от администрации бара (у которой слишком длинные руки), так и от его посетителей.

Вот такая необыкновенная у меня работа! У входа в бар стоят дорогие машины с водителями и охранниками. В это заведение заходят богатые и известные мужчины, но у обслуживающих девушек нет мысли устроить личную жизнь, потому что посетители этого заведения совсем не интересуются длинноногими девицами. Бар посещают две категории: это трансвеститы, переодевшиеся в роскошных женщин, и мужики, желающие провести приятный вечерок. Чужим вход воспрещен. До прихода сюда я вообще не понимала разницы между транссексуалами и трансвеститами, и только здесь мне, безграмотной и непродвинутой, наконец объяснили, что транссексуалы – это те, кто хочет сделать операцию, изменить тело и полностью поменять пол, а вот трансвеститы совершенно спокойно относятся к своему мужскому телу и не хотят его менять. Они примиряются со своей мужественностью и не желают постоянно быть женщиной. Они соглашаются с тем, что в их жизни есть женская составляющая. Правда, развивая в себе женские черты, зачастую они начинают игнорировать свою мужскую половину.

Из одной душещипательной беседы с Ленкой я узнала, что почти все трансвеститы – это гетеросексуалы. Есть, конечно, и трансвеститы-геи, но они больше любят посещать различные гей-клубы. Я любила трепаться с Ленкой, потому что она была очень искренней и гордилась, что я отношусь к ней как к настоящей женщине. Она была слишком доброй, восхищалась буквально всеми женщинами и жалела транссексуалов, говорила, что им намного сложнее, чем трансвеститам. Это довольно тяжело – иметь с точки зрения физиологии один пол, а с точки зрения психологии – совсем другой. Нужно менять пол, документы, а потом не обращать внимания на мнение окружающих и жить полноценной жизнью.

Ленка рассказывала мне, что однажды, когда тяга к женским вещам стала пересиливать, она втайне от супруги мерила ее белье и колготки. Даже ходила к психологу в надежде, что это хоть как-то лечится. Но даже психолог с уверенностью сказал ей, что от подобной склонности практически невозможно избавиться. Поняв, что никакого лечения не существует и это на всю жизнь, Ленка свыклась с мыслью и попыталась принять себя такой, какая она есть. Она-то смогла, а вот у жены не получилось. У детей – тем более… Жена обозвала Ленку извращенцем и сказала, что если та не прекратит свои штучки, то она подаст на развод. Ленка свои штучки не прекратила, и развод был неизбежен. Позор, смех, непонимание, недоумение. Все родственники и друзья отвернулись. «Был мужик как мужик, а сейчас то ли баба, то ли существо среднего рода!» – кричали ей вслед с ненавистью.

Жалко ли мне Ленку? Не знаю. А вот ее жену, детей и родственников действительно жаль. Может быть, я слишком консервативна и так воспитана, но вот лично мне тяжело представить своего Андрея в женской одежде. Кажется, я бы его за это просто убила. Ну уж понять точно бы не смогла. Хотя кто знает…

Мужика хочется настоящего, стопроцентного мужика! В нормальной мужской одежде, с мужским голосом, мужскими жестами, мужскими привычками, мужскими замашками и мужским взглядом на мир! Мало того, что мы на мужчин как на добытчиков уже давно не смотрим и сами пашем, как лошади, так они еще наше белье надевать стали!

Так что на этих ряженых я здесь насмотрелась, и отношение у меня к ним самое отрицательное. По-человечески я их понимаю, а вот умом охватить не могу. На работе я отношусь к ним как к подругам, у которых отсутствуют зависть и чувство соперничества, а вот как подумаю, что эта «подруга» причинила боль какой-то женщине, своей любимой или жене, так плохо становится. Ну не приемлет у нас социум трансвеститов, что с этим поделаешь! Да они и сами, по моим наблюдениям, очень сильно страдают. И хоть существует наш клуб «по интересам», нет у них в душе ни покоя, ни согласия, ни гармонии. Порой мне кажется, что, несмотря на внешнее умиротворение, они все же неспособны воспринимать самих себя. И именно это толкает их к наркотикам и алкоголю. В повседневной жизни им достаточно трудно скрыть свою женскую сущность.

Вновь встретившись с Ленкой на кухне, я обратила внимание, как она жадно выпила рюмку водки и быстро закусила соленым огурцом.

– Послушай, сейчас наберешься, а работать-то как?

– Не наберусь, – отмахнулась Ленка и хлопнула вторую рюмку.

– У тебя что-то случилось?

– Да.

– Что именно?

– Вчера у младшей дочери был день рождения, – слезливо заговорила Ленка. – Хотела ей подарок привезти и поздравить, так меня даже на порог не пустили. За дверью придурком, извращенцем и дегенератом обозвали, и все. Я подарок у дверей оставила и уехала.

– Ты в женской одежде приезжала? – задала я волнующий меня вопрос.

– Конечно. Ты же знаешь, я уже в мужской давно не хожу. Я по этому случаю даже платье новое себе прикупила. Дочку мечтала увидеть. Хотелось, чтобы она меня тоже красивой увидела и почувствовала, как сильно я по ней скучаю.

– Вот если бы ты в мужской одежде приехала, может быть, тебе бы тогда дверь открыли и дочь показали, – сделала я соответствующий вывод. – Сама посуди, что будет, если дочь тебя в женском обличье увидит?

– Да не хочу я мужскую одежду носить. Я же новую жизнь начала. Может быть, я в дальнейшем даже операцию по смене пола сделаю. У меня уже появляются кое-какие мысли на эту тему.

– Но в таком прикиде тебе дочь вряд ли когда-то покажут.

– Вырастет – поймет, – успокоила себя Лена. – Просто у жены уже новый хахаль живет. Вроде она за него замуж собирается. Успокаиваю себя только тем, что в этой жизни нужно чем-то жертвовать. Мне теперь к бывшей жене даже заезжать страшно. Она всех знакомых против меня настроила. Я только к дому подъехала, как соседи на балконы высыпали и кричат: «Ленька, ты чего так нарядился?! До Нового года еще далеко!»

– Да уж, несладко тебе. И все же эффективнее для того, чтобы ребенка увидеть, рубашку и брюки надеть.

– Тогда я буду как дура выглядеть! – моментально возмутилась Лена.

– Тогда выгляди как умная. Ты же столько лет в рубашке и брюках ходила, и ничего. Не смертельно. Хотя бы ради ребенка. Ты же сама только что сказала, что в жизни порой нужно чем-то жертвовать.

– Устала я всю жизнь чем-то жертвовать, – не могла успокоиться Ленка. – Я хочу быть сама собой, и точка!

– Лена, извини, мне в зал надо. У меня заказов полно, – прервала я совершенно бесполезный разговор и пошла работать.

Я понимала Ленку, принимала ее такой, какая она есть, и одновременно приходила к мысли, что ей никто не сможет помочь. Она была всегда открыта для других, но не разобралась в себе. Ленка очень болезненно переживала факт, что потеряла семью, и всегда приводила мне в пример своих подруг-трансвеститов, женатых и имеющих детей. Правда, многие из них скрывают от жен свою страсть к переодеванию, что не может не приводить к дисгармонии в браке, потому что эти люди живут в постоянном страхе, опасаясь, что жена узнает о так называемых слабостях своего благоверного и сразу бросит. Правда, есть семьи, где жена знает горькую правду о муже, принимает его таким, какой он есть, даже помогает ему в выборе белья. Такие браки больше похожи на дружбу двух подружек, которые умеют понимать, сострадать и сочувствовать.

Прохаживаясь от столика к столику то с подносом, то с блокнотом для записи заказов, я грустно улыбалась, смотрела на веселящихся людей и в который раз думала, что все это напускное, за стенами клуба эти люди очень одиноки и чаще всего страдают сильнейшей депрессией. Тут их много, и у них общие увлечения и интересы, а стоит им шагнуть за порог клуба, каждый из них понимает, что он совершенно один.

Еще недавно столик у сцены постоянно бронировал один симпатичный трансвестит, который славился щедрыми чаевыми. Но в последнее время он перестал к нам приезжать. Я думала, что он очень сильно занят или уехал в командировку, и только от Лены узнала, что он покончил жизнь самоубийством. Это за границей трансвеститы создают группы психологической поддержки, а тут, кроме клубов, подобных нашему, ничего нет.

Ленка любит пропустить рюмку-другую и порассуждать о враждебности нашего общества, о его жестоких предубеждениях, что из-за этого такие, как она, теряют семьи и работу. Глядя на вечно изливающую мне душу Ленку, я задавала себе один и тот же вопрос: а бывают ли счастливые трансвеститы? И не находила на него ответ.

Увидев, что Ленка забежала на кухню для того, чтобы пропустить очередную рюмку, я решительно отодвинула от нее бутылку и не удержалась:

– Ленка, ты что сегодня, с ума сошла? А если кто из начальства приедет? Прекращай пить. Дождись хотя бы, пока клуб закроется. Потом наберешься. Еще немного – и на ногах не сможешь стоять.

– Это была последняя рюмка, – честно пообещала Ленка.

– Я не знаю, в какой раз ты уже за последней рюмкой сюда прибегаешь.

– Просто не могу от вчерашнего отойти. У меня эта сцена до сих пор перед глазами стоит.

– Пора уже привыкнуть. Ты сама себе такую жизнь выбрала.

– Я не знала, что до такой степени будет тяжело, – задумчиво произнесла Ленка и сразу перевела разговор на другую тему: – Кстати, к нам только что такой политик приехал… Никогда бы не подумала, что он один из наших клиентов. Раньше его здесь не видела. А может быть, он и приезжал, но только не попадал в мою смену. Его Светка обслуживает. У нее аж руки трясутся. Я уже ее предупредила, чтобы она его кипятком не облила или салат на него не уронила.

– Что за политик-то?

– Пойди сама посмотри, только не падай. Постарайся, чтобы на твоем лице удивление не отразилось.

– Лена, не учи. Не маленькая. Не первый день работаю.

– В том-то и дело, что ты без году неделя работаешь, опыта маловато. Тут даже самые опытные работники с трудом сдерживаются.

Я вышла в зал, и действительно чуть не рухнула с подносом от удивления. Нет, вы не подумайте, этот господин не был в женской одежде. На нем был строгий костюм и обнимал господин трансвестита, с которым, собственно, и заявился в клуб. Трансвестит – эффектная женщина с яркой помадой на губах и кричащим маникюром. Белокурый кудрявый парик, дорогое красное платье с воланами.

– Вот дела… – только и смогла сказать я, подойдя к соседнему столику.

Мне было сложно не смотреть на политика, который галантно ухаживал за своей «дамой», ведь я видела его только по телевизору, но тем не менее понимала, что в подобных местах любопытство не прощается и из-за него могу не только вылететь с хлебного места, но и нажить себе кучу серьезных проблем.

Заставив себя соблюдать клубную этику и не пялиться на известную персону, я подошла к столику, чтобы принять заказ, и, вскрикнув, уронила блокнот.