Глава двадцать восьмая
И последняя, которая могла бы стать началом новой повести

Они вышли на площадь, и все последовали за ними, веселясь, ликуя и радуясь их радости (ну, честно говоря, исчезновение лорда Фарквуда тоже не очень всех огорчило).

Кого тут только не было! Целый оркестр из гномов, с которыми Шрек когда-то боролся за обладание своим собственным столом, наигрывал веселые мелодии. Три поросенка радостно хрюкали, подпрыгивая в такт, а рядом с ними приплясывал Серый Волк, по-прежнему одетый в платье Бабушки…

Все, все сказочные существа, в свое время собранные и изгнанные ненавистным Фарквудом, теперь радовались его исчезновению, и свадьбе Фионы и Шрека.

Стоящее у дерева волшебное Зеркало проводило новобрачных доброй и счастливой улыбкой, а в конце тропинки их поджидала старая Фея. Она взмахнула своей палочкой, и тотчас лежавшая на земле большая тыква превратилась в роскошную карету. Три мышонка тоже чудесно изменились — двое превратились в лошадей, а третий — в кучера!

Шрек помог забраться в карету Фионе и сел сам. Фиона с улыбкой взглянула на толпу народа, провожающую их, и бросила в самую середину толпы букетик цветов, который держала в руках. Ну и свалка же поднялась среди девушек — каждая из них хотела поймать букет принцессы! Две девушки даже подрались между собой. Но Дракониха небрежно повела головой, ловко подхватила летящий букет, и тотчас протянула его сидящему рядом, в кольцах ее хвоста, Ослу. Осел взглянул на свою подружку, любезно скалясь, и прижался мордой к ее морде. Оба блаженно зажмурились, и, казалось, они были совершенно счастливы и довольны друг другом.

Шрек, улыбаясь, помахал из окна кареты рукой, и карета тронулась. Все высыпали на дорогу, размахивая руками, лапами и всем, чем только можно было, а впереди всех шел Полоний, держа на руках Деревянного Мальчика с длинным носом.

Карета, увлекаемая парой резвых лошадей, быстро удалялась. Вот она проехала по дороге, ведущей на холм, мелькнула и скрылась за поворотом… И уже только деревья, песок под ногами и небо над головой напоминали о закончившейся счастливо сказке, а первые звезды, зажигающиеся в небе, горели, как символ недостижимой на земле радости…