Глава двадцать первая
Кулинарные рецепты людоедов. Осел-психоаналитик
Солнце садилось. Возле мельницы горел костер, над которым Шрек жарил на вертеле каких-то зверушек.
Фиона, сидя рядом на камне, с аппетитом обгладывала еще одного такого же зверька.
— Это вкусно! — заявила она.
— Это очень вкусно, — подтвердил Шрек, поворачивая вертел.
— Что это?
— Полевая мышь. Они очень хороши, — он снял вертел с огня и сел рядом с Фионой.
— Ты не шутишь? О, это восхитительно!
— Они также очень хороши тушеными. Я не хвастаюсь, но я прекрасно готовлю тушеных полевых мышей, — сказал Шрек, откусывая большой кусок.
Фиона улыбнулась, взглянув на Шрека, и перевела взгляд на видневшийся в долине замок, освещенный лучами заходящего солнца. Выражение лица ее стало задумчивым.
— Я думаю, что буду ужинать несколько по-другому завтра вечером, — сказала она.
Шрек взглянул на нее.
— Может, вы будете заходить ко мне на болото… Иногда?.. — несмело предложил он. — Я там много чего готовлю. Суп из болотных жаб… Многое другое…
— Мне бы хотелось этого, — просто ответила Фиона с мягкой улыбкой, глядя на Шрека, который как раз в этот момент положил в рот мышь целиком.
Шрек расцвел, и сделал губами движение, от которого хвост мыши втянулся в рот. Фиона улыбнулась.
— Э… Принцесса… — начал Шрек, повернувшись к Фионе.
— Да, Шрек? — ответила та, пристально глядя на него.
— Я… Я хотел спросить… Вы… — он замялся. — Вы будете… — он вздохнул, и закончил явно не так, как хотел:
— Вы будете есть это? — и он показал на оставшуюся мышь на вертеле, которую Фиона, позабыв о ней, уже давно держала в руках.
Фиона улыбнулась — наверное, она поняла, что Шрек хотел спросить, но так и не решился. Она сняла мышь с палочки и протянула ему. Шрек взял мышь. Их руки соприкоснулись, и они явно не спешили их разнимать, головы их клонились все ближе друг к другу… Казалось, время остановилось.
И вдруг между ними вынырнула морда Осла, и он затараторил:
— О, как это романтично! Вы только посмотрите на этот закат! — Осел обернулся на запад — солнце садилось, его край уже скрылся за горизонтом.
— Закат? О, нет! — Фиона вскочила на ноги. — Я имею в виду… Уже поздно! Уже очень поздно… — говоря это, она отступала к мельнице.
— Что? — удивился Шрек.
— Да ладно! — воскликнул Осел. — Я знаю, в чем дело. Ты просто боишься темноты, верно?
— Да, — улыбнулась Фиона. — Да, я бы сказала, что темнота — это просто ужасно! Знаете, я лучше пойду внутрь, — и она, повернувшись, направилась к двери.
— Ничего, ничего, принцесса! — воскликнул Осел. — Знаете, я раньше тоже боялся темноты, пока… — Фиона в этот момент как раз дошла до двери и оглянулась. — Эй, я все еще боюсь темноты! — воскликнул Осел.
— Спокойной ночи! — сказала Фиона, скрываясь за дверью.
— Спокойной ночи! — отозвался Шрек, стоя рядом с Ослом.
Осел хитро поглядел на него.
— Э, парень, я все видел, что здесь было, — заявил он.
— О чем ты говоришь! — воскликнул Шрек, направляясь к костру.
— Уж я-то знаю, о чем говорю, я все вижу! Вы вдвоем совсем неравнодушны друг к другу, я чувствую.
Шрек покосился на Осла, делая вид, что очищает веточку, служившую вертелом.
— Ты сумасшедший. Я всего лишь доставлю ее к Фарквуду.
— Да ладно! Проснись и пой! Иди к ней и скажи о своих чувствах.
— Мне не о чем говорить! И, кроме того, даже если бы я и сказал ей об этом… Ну… Понимаешь… Я не говорю, что что-то есть, потому что ничего нет, но… Она принцесса, а я…
— Людоед, да?
— Да.
И Шрек направился вниз по склону холма.
— Эй, куда ты идешь? — окликнул его Осел.
— Иду… Собрать еще немного дров для костра.
Осел взглянул на лежащую рядом кучу дров — ее бы хватило, по крайней мере, на три ночи, а не на одну. А Шрек, отойдя совсем немного, присел на краю поля подсолнухов, и, глядя вдаль в сгущающейся темноте, глубоко задумался.