Глава 14
Как только мы вышли из леса, я сразу увидела, что над нашим дачным поселком висят клубы черного дыма, и моментально ощутила какую-то опасность. Зарево пожара поднялось над домиками, что ясно говорило: в поселке случилась беда.
– Натка! – окликнула я подругу.
– Что? – ответила Наталья крайне усталым голосом, трогая свою повязку на голове.
– Горит, по-моему, что-то.
– Вижу, не слепая. Дом чей-то.
– А мне кажется, что это мой дом. Моя дача.
– Не может быть!
– А по-моему, может.
– Светка, ты это серьезно?
– Мне уже давно не до шуток.
Не сговариваясь, мы бросились в сторону моей дачи и, подбежав к забору, с ужасом увидели, что мой бревенчатый дом полыхает с двух сторон.
– Бог мой! – Я посмотрела на столпившихся за забором соседей и прокричала голосом, полным отчаяния:
– Кто-нибудь пожарных вызвал?
– Вызвали, – тут же ответил кто-то из толпы.
– А когда они приедут?
– Сказали подождать.
– Сколько ждать-то? – поддержала меня Наташка. – Пока дотла не сгорит?!
– Мы уже несколько раз звонили! Ехать ведь далеко…
В этот момент послышался рев сирены, и мы увидели, что к дому подъехали сразу две пожарные машины, из которых сразу же выбежали бравые пожарные и бросились на борьбу с разбушевавшимся огнем. Пока тушили пожар, я не смогла побороть страшное головокружение и, чтобы не свалиться в обморок, села на землю, прислонившись к дереву с так и не собранными сливами. Увидев рядом с собой перепуганную Надежду Ивановну, я посмотрела на нее опухшими заплаканными глазами и тихо сказала:
– Надежда Ивановна, сделайте что-нибудь, пока я еще живая. Вы не представляете, как мне плохо. Я потеряла много крови. Мне ее пришлось одному мужчине отдать.
Сказав эти слова, я почувствовала себя еще хуже, закатила глаза и упала прямо на грядки. Очнувшись от резкого запаха нашатыря, увидела сидящую рядом с собой женщину и тяжело задышала.
– Ну что, пришла в себя?
– Вроде пришла.
– Держись, дочка. Держись. Пожар – дело страшное. Я, когда черный как смоль дым увидела, бегом сюда бросилась. Испугалась, что Илья в доме.
– Дом пуст.
– Слава тебе, господи! А где Илья?
– Илья в городе. Его в больницу положили.
– Вот это хорошо. Больничные условия ему больше подойдут. Его в любом случае обследовать нужно. А как пожар-то случился?
– Я не знаю. Мы с подругой в лес ходили. Нас несколько часов не было, а когда пришли, увидели такую вот страшную картину.
– А что вы в лесу делали?
– Грибы собирали, – тут же вышла из положения я.
– Да какие сейчас грибы! Не сезон еще.
– Дождей столько было…
– Все равно не сезон. А как же пожар-то произошел?
– Понятия не имею.
– Может, вы забыли что-нибудь отключить?
– А у меня вообще ничего не было включено.
– Да как же… А холодильник?
– Холодильник был исправен.
– Мало ли чего. Может, что-нибудь с розеткой?
– Когда я в лес уходила, все было нормально. Все розетки были в целости и сохранности.
– Может, короткое замыкание или еще что?
– Чертовщина какая-то.
К моему глубокому сожалению, дачу спасти не удалось. Она почти вся сгорела, от нее остались одни развалины. После отъезда пожарных я никак не могла прийти в себя и сидела все у той же сливы, держа свою бесценную боевую подругу за руку.
– Вот и все, – почти шепотом произнесла я и вытерла бежавшие по щекам слезы. – Эта дача досталась мне от бабушки. Я ее очень любила, знала, что на этой земле есть дом, куда я могу сбежать от городской суеты, хорошо отдохнуть, забыться, подышать свежим воздухом и, набравшись новых сил, вернуться в город для того, чтобы приступить к своей любимой работе.
– Хорошая была дача. Правда, сарай почти завалился, но его можно было поправить. Светка, а может быть, ты все-таки что-нибудь включенным оставила? Не помнишь?
– Не помню. У меня все исправно было.
Посмотрев на расходящихся соседей, я вновь всхлипнула и поняла, что совершенно не в состоянии взять себя в руки.
– Наталья, после знакомства с этим чертовым Ильей началась какая-то черная полоса. Неприятности так и валятся на мою бедную голову. Я уже, наверное, не удивлюсь, если, когда я приеду домой, окажется, что и с моей городской квартирой что-то случилось.
– Светлана, прекрати каркать! То, что произошло с дачей, просто случайность, так называемое стечение обстоятельств.
– Ты думаешь?
– Я в этом просто уверена.
– Какое-то уж слишком частое стечение обстоятельств…
– Дача есть дача. С ней поаккуратнее нужно. Возможно, у тебя проводка старая была или еще что.
Короткое замыкание – проще простого. Из-за короткого замыкания даже в городе столько квартир и домов выгорает, просто жуть. Посмотри последние сводки. А то, что все неприятности одним махом навалились… Так это, я тебе скажу, чаще всего и бывает. Где тонко, там и рвется. Ладно, Светлана, главное – участок остался. Будут деньги, можно построить новый дом.
– На какие шиши?
– Не говори… Мало ли? Будет мужик, будут и шиши.
– Наталья, отстань от меня с этими мужиками.
Услышав, что кто-то кашляет за моей спиной, я тут же повернула голову и увидела стоящего за забором деда, который жил на соседнем участке и довольно часто выполнял небольшие работы в моем саду или делал что-нибудь полезное по дому за соответствующее вознаграждение в виде поллитровки.
– Вот и мужик пожаловал, собственной персоной, – съехидничала Наталья.
– Это сосед.
– Сосед тоже мужик. Наверное, дом пришел строить. Думаю, что не стоит от такого предложения отказываться. Пусть хоть что-то сколотит из досок, чтобы переночевать было можно, когда захочется свежим воздухом подышать.
– Здорово, дед Егор! – поздоровалась я с соседом, не обращая внимания на Наташку. – Как поживаешь? Извини, пригласить в дом не могу по причине того, что с некоторых пор у меня его попросту нет.
– Вижу, Светочка. Все вижу. Ох, горе-то какое!
– Налить тоже ничего не могу. Не из чего и некуда.
– Кто бы нам самим налил? – как всегда, вставила реплику Наташка.
Дед Егор обошел забор и, присев рядом с нами на корточки, дыхнул на меня ядреным перегаром.
– Дед, да ты пьян в стельку!
– С горя пришлось запить.
– А какое у тебя горе? Вот у меня горе. Это понятно.
Дед покосился на смотрящую куда-то вдаль Натку и посмотрел мне в глаза:
– Светлана. Я ведь, собственно, по делу пришел.
– По делу? Ну, говори, коли по делу.
Дед опять покосился на Натку и наклонился прямо к моему уху:
– Светлана, я это…
– Ну говори.
– Я это…
– Дед Егор! Ну, говори, я тебя внимательно слушаю! Только, пожалуйста, не дыши на меня перегаром, а то я сейчас на собственном огороде трупом упаду. Мне и так ужасно паршиво, да еще ты дышишь.
Дед слегка от меня отстранился и вновь посмотрел подозрительным взглядом на сидящую рядом со мной Наташку.
– Светлана, мне бы с тобой переговорить нужно один на один.
– Что значит «один на один»?
– Без свидетелей.
– Это моя единственная близкая подруга. Она мне как сестра. У меня от нее нет секретов.
– Правда?
– Я тебе честно говорю. Это Наташа. Все, что ты мне скажешь, она по-любому узнает. Секреты не для нас.
Наталья подняла голову и безразлично спросила:
– Мне что, уйти, что ли? Только куда? Ума не приложу. Может, на соседний огород?
– Сиди, – приказным тоном сказала я Натке.
Немного замешкавшийся дед вновь прокашлялся и закурил папиросу.
– Ну, ежели близкая подруга, можно сказать, что сестра, то я при ней говорить буду.
– Говори.
– Светлана, я хочу сказать тебе одну вещь… но ты должна знать, что я это только тебе скажу.
– Я уже слышала, дед Егор. Говори. Наталья – это я. Мы – одно целое.
– Я имел в виду, что если ты захочешь, чтобы я это перед милицией повторил, то хоть меня убей, я этого делать не буду.
– Я не понимаю, о чем ты?
– О том, что я тебе скажу это всего один раз и больше никогда не повторю. Можешь даже считать, что я тебе этого не говорил.
– Я все уже поняла, только ничего путного пока не услышала.
– Сожгли твой дом, Светочка. Специально его сожгли.
– Как сожгли? – на мгновение оцепенела я и посмотрела на деда ничего не понимающими глазами.
– Я как раз к окну подошел. Смотрю – два парня твой дом бензином из канистры обливают. И дом, и сарай. Они все так быстро сделали, что я даже опомниться не успел. Спичкой чирканули, канистру прямо в пламя бросили – и бегом в лес.
Я еще долго у окна стоял как вкопанный, боялся пошевелиться. И после этого дачный народ к твоему дому побежал. Все сразу стали говорить о том, что это проводка загорелась или еще что. Я с горя выпил хорошенько, дождался, пока все разойдутся, и решил к тебе подойти, потому что подумал о том, что ты должна правду знать. Непонятно только, зачем мы за охрану платим. Каждый месяц с нас деньги собирают. Да и кому платим? Обыкновенному алкоголику, который сидит в своей будке и ничего, кроме своей бутылки, не видит. Забор, и тот весь разломали. Теперь в наш дачный поселок можно прямо с леса зайти, минуя будку с охранником. Я сколько раз ставил вопрос, чтобы все собрали деньги на новый забор, да никому это не нужно. Все на иномарках ездят, а деньги на забор сдать не хотят. А ведь я тут постоянно живу. Да и не только я. Так почему только я один о нашей дачной безопасности беспокоиться должен? Где инициативная группа?
Раньше к нам в поселок из леса было никак не зайти, а теперь ходи сколько хочешь. Что это за безобразие?
– А… что за парни? – тут же оживилась Наталья.
– Молодые парни, вроде неприметные. Оба в черных футболках, джинсах и черных очках. Спортсмены какие-то.
– Почему ты решил, что спортсмены?
– У них мышцы ого-го! Сейчас вся молодежь тренажерными залами увлекается. Видимо, и они тоже. Так что, Светлана, я пришел сказать тебе, что проводка у тебя нормальная была. Видимо, кому-то сильно ты перешла дорогу.
– А кому? – Я задала вопрос, на который дед, конечно же не знал ответа, но не задать который я не могла.
– Этого я сказать, извини, не могу. Это должно быть тебе известно.
– Ничего мне не известно!
– Значит, это поджог… – задумчиво произнесла, снова трогая повязку на голове, Наташка.
– Поджог, – кивнул дед. – Я и подошел к вам для того, чтобы сказать это.
– А поджог – дело подсудное. Уголовное дело. А почему ты, дед, то же самое рассказать милиции не хочешь? – не унималась Наталья.
– Органам ничего рассказывать не буду! – сказал, как отрезал, дед.
– Почему?
– Потому, что не буду, и все. Я же вас сразу предупредил, что я ничего не видел и ничего не слышал.
Вам-то что? Вы в свой город уедете, и все, а мне тут круглый год жить. Если я милиции дам показания и этих отморозков возьмут, то следующим мой дом подожгут. И останусь я без кола и без двора. Ведь в этой жизни так получилось, что этот мой дом – единственное для меня убежище. – Дед встал и посмотрел в сторону своего дома. – Ладно, пора мне. Только я еще раз хочу повторить: считайте, что я ничего такого не говорил. Пусть меня теперь хоть пытают, но я свои слова никогда не повторю. Светлана, если тебе переночевать надо будет, то мои двери всегда для тебя открыты, ты это знаешь.
– Спасибо, дед Егор, – буркнула я и положила свою бедную голову на колени.
– Да не за что, Светлана. Если какая помощь нужна, ты же знаешь, я всегда готов тебе ее оказать. Ну, я пошел?
– Иди уж, – пробурчала Наталья. А затем, чтобы избавиться от охватившей ее агрессии, подняла с земли камень и кинула его в пепелище. – Страшная нынче жизнь пошла! Каждый живет по принципу «моя хата с краю, ничего не знаю». Каково было бы деду, если бы его дом подожгли, а Светка все видела в окно, но не посодействовала в раскрытии данного преступления?! Где людская, а также соседская солидарность? Почему мы все так разрозненны? Твоя беда – это только твоя беда, и ничья больше.
– Ну, надеюсь все же, меня не подожгут, – остановился собравшийся уже уходить дед.
– Не зарекайся.
– Я плохого никому не делаю. Живу себе тихо-мирно, копаюсь в огороде и никому не мешаю.
– Можно подумать, Светка кому-нибудь плохое делает? Когда мы тоже в возрасте будем, возможно, тоже на огороде присядем и посвятим свою старость выращиванию урожая, а пока рано себя еще на грядках закапывать.
– Света – девушка молодая. У нее жизнь бурлит, оттого и все невзгоды. В молодости все много ошибок делают. А то, что «моя хата с краю, ничего не знаю», – в наше время это правильный принцип нормальной, спокойной жизни. А тот, кто любит выскакивать, вряд ли встретит когда-нибудь старость. Я знаю точно одну простую истину: если в жизни не делать зла, то и тебе его никогда не сделают. Зло порождает зло и конечно же ненависть.
– Не всегда этот принцип срабатывает, – раздраженно ответила Натка и вновь кинула камень в пепелище, которое осталось от дома.
Как только дед Егор ушел на свою дачу, я тут же подняла голову и обратила на сидящую рядом со мной Наталью усталый и совершенно потерянный взгляд.
– Ната, ты, случайно, не знаешь, кому понадобилось поджигать мою дачу?
– Понятия не имею. Если я не ошибаюсь, то у тебя вообще врагов нет. Ты у нас во всех отношениях девушка положительная.
– Я тоже всегда думала, что никому ничего плохого не делала и что врагов у меня в помине нет никаких. Оказывается, есть. Только враги какие-то невидимые. Одним словом, бойцы невидимого фронта.
– А может, это связано с твоей профессиональной деятельностью?
– Ты о чем?
– О том, что мы тут голову ломаем, а на самом деле все проще простого. Может, это с работой твоей туристической связано?
– Каким боком?
– Светка, а вдруг ты кому-нибудь плохо путевку за границу оформила? Может, кто-то таким образом свел с тобой счеты за плохой отдых?
– Ой, Натка, не говори ерунды! Скажешь тоже!
В работе у меня полный порядок, никаких промахов нет. И уж поверь мне, ни один клиент на такое преступление не пойдет. Даже если какие-то промахи и есть, то люди обращаются с жалобами в соответствующие инстанции, но ни в коем случае не жгут дачи туроператорам.
– А кто тогда?
– Это я у тебя хотела спросить. Сама ничего не понимаю.
Смахнув слезы, я вновь посмотрела на то, что осталось от дома, и тихонько всхлипнула:
– Была дача, и той не стало.
– Ужас какой-то! – тут же поддержала меня подруга. – У нас с тобой в последнее время сплошные потери. У меня – драгоценности, у тебя – дом. И вся эта полоса неудач началась после того, как мы с тобой познакомились с близнецами. Я с Владом в баре, а ты с Ильей на дороге. Ведь до этих знакомств мы с тобой нормально жили, вспомни! Все было спокойно. Я не скажу, что стрессы нас миновали, но жизнь текла в рамках разумного. Правда, в шоколаде мы никогда не были, но особо на жизнь не жаловались.
– Наташа, я совершенно ничего не понимаю. У меня голова кругом идет!
В этот момент кто-то посигналил за нашей спиной, я вздрогнула и обернулась. Позади нас остановилась черная иномарка, в которой было открыто окно и из которой доносилась веселая музыка. На нас смотрел симпатичный улыбающийся мужчина, он тут же сделал музыку тише и оживленно спросил:
– Девчонки, у вас здесь что, пожар, что ли, был?
– Пожар, – в один голос ответили мы. – Не видно, что ли?
– Да уж. Картинка еще та…
– Так зачем тогда спрашивать?
– Я могу вам чем-нибудь помочь?
– Можешь, – ехидно ответила Натка.
– Чем?
– Построй новый дом.
– Ну вы даете! Я вас серьезно спрашиваю. Я у друга на даче гостил. Там, у самой реки, – мужчина показал рукой в обратную сторону. – Самая крайняя дача. Мы на рыбалке были, видели клубы дома. Сначала подумали, что кто-то траву жжет, а когда огонь увидели, сразу поняли, что дом у кого-то горит. Что случилось-то?
– Короткое замыкание, – не стала вдаваться я в подробности.
Мужчина улыбнулся грустной улыбкой и приложил руку к сердцу:
– Девчонки, примите мои самые искренние соболезнования.
– Принимаем.
– Хорошая хоть была дача?
– А свое разве может быть плохим?
– Тоже верно.
– А ты куда едешь? – тут же сообразила Натка.
– В Москву.
– Подкинь нас до Москвы, а то уже темнеет. Не сидеть же нам тут всю ночь.
– Пожалуйста. Я же сразу спросил вас, чем могу вам помочь.
– Умная мысля приходит опосля.
Хваткая Наталья села рядом с водителем, а я расположилась сзади и откинула голову на кожаную подушку.
– И как это мы тебя встретили? – не переставала щебетать Наталья. – А мы уже в ужасе думали, как из этой глуши выбираться будем. Ой, мы даже познакомиться не успели. Меня Наташей зовут.
– А меня Лешей.
– Лешик, значит.
– Не Лешик, а Леша, – не без обиды ответил мужчина.
– А что, Лешик не нравится?
– Нет. Я же не маленький мальчик. Не нужно меня так называть.
– Если не нужно, то и не буду. У меня был один знакомый Алексей. Я его всегда так ласкательно называла, ему нравилось.
– И куда же делся твой Алексей?
– Спрашиваешь тоже! Куда все мужики деваются?
– Действительно, а куда все мужики деваются? – Наш новый знакомый на секунду отвлекся от дороги и, не скрывая интереса, посмотрел на Наталью.
– Соскочил.
– С чего?
– Ни с чего. Ты что, не знаешь такого выражения?
– Может, я какой-то несовременный…
– Я это сразу заметила. Похоже на то. Соскочил – это значит ретировался. На свидания ко мне приезжал – шампанское, фрукты, конфеты привозил. Ужин туриста, одним словом. Все как положено. Иногда цветы приносил. А однажды пообещал приехать и не приехал.
– Почему?
– Да кто его знает? Почему мужики не приезжают? Почему в отношениях наступает момент, когда мужики обещают манны небесные и больше не приезжают?
– Действительно, почему? – не без усмешки спросил Алексей.
– Надоела, наверное.
– Разве такая девушка может надоесть?
– Да вас, мужиков, не поймешь. Исчезаете в самый неподходящий момент, а самое главное – не можете сказать правду и нормально, по-человечески расстаться.
– Понятно. Наталья, а что у тебя с головой? На пожаре, что ли, пострадала?
– Да так, вражеская пуля, – рассмеялась Наташка.
Я сидела с закрытыми глазами и поражалась тому, сколько же в Наташке энтузиазма. Мы не спали целые сутки, пережили массу стрессов, но на ее лице не было даже грамма усталости. Со мной все было наоборот: голова страшно гудела, перед глазами плыло, а тело ныло так, что хотелось кричать.
– А подругу как звать?
– Света, – ответила я сама за себя и открыла глаза.
– Ей плохо, – тут же пояснила Наташка. – Она сегодня кровь сдавала, поэтому слабая. Да еще этот пожар.
– А зачем она кровь сдавала?
– У нее будущий муж в больнице.
– Благородное дело. – Мужчина внимательно посмотрел на меня в зеркало.
– Наташа, хватит, – одернула я подругу.
– Что хватит-то?
– Хватит по поводу будущего мужа болтать. Я тебя уже черт знает какой раз об одном и том же прошу!
– Девчонки, а может, мы в бар заедем? Может, вам чего-нибудь выпить? При въезде в Москву есть хороший бар. Может, мне вас покормить? Если не хотите выпить, то хоть по чашечке кофе?
– Света, ты как? – повернулась ко мне Наташка.
– Мне все равно, – глухо ответила я и постаралась сдержать слезы.
