Глава 12
Выбежав навстречу «скорой помощи», я громко заголосила, чтобы медики поторопились, так как человек умирает. Не теряя ни минуты, люди в белых халатах положили Илью на носилки и быстро перенесли в машину. Илье принялись тут же оказывать первую помощь, нас с Наташкой посадили в кабину к водителю и повезли в московскую больницу.
– Послушай, а мы до Москвы его довезем? – Наташка всю дорогу закидывала водителя различными вопросами.
– Не знаю, – пожимал тот плечами. – Я не врач.
– Но ведь до районной больницы ближе.
– Говорят, оперировать нужно. Операция сложная, аппаратура нужна специальная.
– Ах, аппаратура… – растерянно развела руками Наталья. – Вы думаете, он до операции дотянет?
– Я ж сказал, что понятия не имею! – буркнул водитель. – Мое дело – баранку крутить. А все, что касается больницы, врачам решать. Дотянет, не дотянет… Откуда мне знать? Самое главное, что он уже в надежных руках медиков. Во всем остальном нужно уповать на бога.
– Ната, ты чего к человеку прицепилась? – постаралась успокоить я свою неугомонную подругу.
– А что, нельзя, что ли?
– Нельзя. Ночь. Темно. Дождь опять пошел. Дорога тяжелая. Ты водителя отвлекаешь.
– По-твоему, я должна молчать? Я не умею. У меня эмоции через край прут. Я же переживаю!
– Но водитель здесь ни при чем. Ты его только отвлекаешь. Я тоже переживаю. Свои переживания нужно в себе держать. Никому от того, что ты говоришь о них вслух, легче не станет.
Но Наташка не поддалась на мои уговоры, и ее, как всегда, понесло.
– Вы знаете! Мы везем будущего мужа моей подруги. Его нужно спасти, иначе она этого не переживет… Он на ней жениться пообещал. А вы сами знаете, какое сейчас страшное время. Того, кто такое пообещает, очень долго искать нужно. Захочешь – днем с огнем не найдешь. А тут такой вариант! Вы бы газку прибавили, чтобы уже наверняка свадьбу сыграть.
Пожилой мужчина делал вид, что слушает чересчур разговорчивую Наталью, и даже в такт ее словам кивал, но невооруженным взглядом было видно, что Наташкина болтовня интересует его меньше всего на свете и что он думает о чем-то своем. Как только машина «скорой помощи» подъехала к больничным дверям, мы выскочили из машины и проводили носилки с Ильей до самой операционной. Сев в коридоре перед операционным блоком, я посмотрела на Наташку усталым взглядом и тихо произнесла:
– Наталья, если бы ты только знала, как мне за твое поведение стыдно! Я готова от каждого твоего слова сквозь землю провалиться. Ну разве так можно? Это же просто ненормально… Тебя же люди боятся, думают, что ты сумасшедшая.
– Я что-то не пойму… – тут же побагровела Наташка. – Ты меня стыдишься, что ли? И ответь мне, пожалуйста: кто меня боится и кто считает сумасшедшей? Что-то я таких не наблюдала.
– Да тот же водитель «скорой помощи».
– А при чем тут водитель?
– При том, что ты такую чертовщину несла, что мне дурно было. А самое главное, что у тебя тормозов нет. Тебя же остановить невозможно. И чем больше ты говоришь, тем дальше в своих суждениях заходишь!
– Ах, значит, так ты благодаришь любимую подругу… – В Наташкином голосе послышалась такая обида, что мне снова стало неловко, но теперь по иному поводу.
– За что тебя благодарить? – непонимающе посмотрела я на Натку.
– За то, что я замуж уже практически тебя выдала. Если твой будущий муж выживет…
– В том-то и дело – если выживет. Человек, можно сказать, одной ногой в могиле, а ты с ним торгуешься. Разве так можно? Ната, ну существуют же какие-то моральные правила, которых стоит придерживаться! Как же без них?
– А я о морали помню. Я о своей подруге забочусь. Я с него это обещание вытребовала и свидетелем его слов была. Ему теперь не отвертеться. А если он тебя кинет, то не мужик он вовсе, а так, непонятно что, кидала обыкновенный. Если, конечно, выживет… – вновь добавила Ната.
– Наташа, человек в таком состоянии все, что хочешь, пообещать может. У него же шок. А если он выживет, то даже не вспомнит свои слова.
– Не вспомнит – напомним! – сказала, как отрезала, Ната.
– И вообще… – оттого, что Наталья совершенно не реагировала на мои замечания, я начала запинаться. – Между прочим, ты не имеешь права за меня что-то решать.
– Ты о чем? – не сразу поняла меня подруга.
– Да так. О своем, о девичьем. Прежде чем меня Илье сватать, нужно было хотя бы меня спросить, нравится он мне или нет.
– А что, не нравится? – захлопала глазами Наташка.
– Нет.
– Ты же ему свою кровь собиралась отдавать.
– А мне для здоровья другого человека крови не жалко.
– Надо же! Какая же ты у нас правильная! Я тебя не Илье сватала, а президенту крупной компании.
– А это одно и то же.
Немного подумав и проводив взглядом зашедшего в операционный блок медика, Наталья по-доброму улыбнулась и уже поспокойнее произнесла:
– Светлана, да ладно тебе! Нравится – не нравится… Люблю – не люблю… Нам, беднякам, выбирать не приходится.
– Ну ты и скажешь!
– Как есть говорю, – непонимающе пожала плечами Ната.
– А с чего ты взяла, что мы бедняки? Мы с тобой независимые, самостоятельные девушки. На жизнь себе зарабатываем, на судьбу не жалуемся.
– По сравнению с президентом компании мы с тобой бедняки.
– Ну если только в сравнении с президентом. Нельзя же себя с президентами сравнивать. Зачем так высоко взлетать? Мы с тобой неплохо зарабатываем и новые сапоги или туфли всегда себе купить можем.
– Если только туфли… Я тебе еще раз говорю, что беднякам выбирать не приходится!
– Да ну тебя! – отмахнулась я от Наташки.
– Я тебя не каждый день к президенту компании пристроить хочу. Тем более, что и он сам не против. А что? Мужик видный, независимый, интересный, при должности и деньгах, тело накачанное, красивое.
Сразу видно, что в тренажерный зал ходит. Я качков обожаю. Находка для одинокой женщины, одним словом. И по стопам своего братца не пошел: благами одиноких женщин не пользуется, а сам их обогащает. Где еще такого найдешь?
– Наташа, давай я со своей личной жизнью разберусь сама, – наконец-то смогла я перебить свою подругу. От ее слов у меня голова уже шла кругом.
– Как знаешь. Я хотела как лучше, – тут же сникла Наташка.
– Лучше будет, если я все решу сама. У него девушка уже есть, так что прекращай ерундой заниматься.
– Подумаешь, девушка есть. А у какого мужчины ее нет?
– Ее фотография в рамке у него на столе стоит, – сказала я до неузнаваемости раздраженным голосом. – Ноги от ушей. Модель какая-то. Красивая, как с картинки. Я ей в подметки не гожусь.
– Хорошо же ты себя ценишь… Это она тебе в подметки не годится! Эти безмозглые дурочки-модели с кукольной внешностью на фиг никому не нужны. С ними только развлекаются, но никто на них не женится, – не хотела сдаваться Наташка. – Они все на коксе.
– С чего ты взяла, что они все на наркотиках?
– Ну не все, но многие, – тут же сделала обратный ход Натка. – Когда кокс употребляешь, есть не хочется. Он аппетит отбивает. Практически вообще ничего не ешь. Так они свои фигуры и держат. Кокаинчику нюхнешь и жиром никогда не заплывешь.
– Не могу спорить. Я про это ничего не слышала.
– Зато я слышала.
– Не знаю. Ерунда какая-то.
– Я тебе говорю, что знаю.
– А насчет того, что на моделях никто не женится, бред полнейший, – не могла не поспорить я с Натальей. – Сейчас все на моделях только и женятся.
Прямо бум какой-то начался. Эпидемия. Мужики как с ума посходили. Знать ничего не хотят, им только подавай размерчик девяносто – шестьдесят – девяносто. И желательно, чтобы у тела этого размерчика звание какое-то было. Мисс такая-то такая-то…
Каждый мужчина хочет иметь рядом с собой длинноногую титулованную красавицу, а такие, как мы с тобой, нынче не в цене.
– Такие, как я, всегда в цене! – обиженно крикнула Натка.
– Может быть. Тогда я говорю про себя.
– Света, ты мне тут рассказываешь какие-то пережитки прошлого. Мода на моделей уже давно прошла.
– Не знаю, прошла или нет, но у Ильи уже одна модель есть, – постаралась закончить я разговор. – И у него с этой моделью самые серьезные отношения, если он ее фотографию у себя на столе держит.
– То, что он ее фотографию на рабочем столе держит, еще ни о чем не говорит, – не хотела сдаваться Натка. – У самой модели к Илье серьезное отношение, я в этом не сомневаюсь, но вот что у Ильи к ней такое же – под большим вопросом. Скорее, обыкновенная игрушка, украшающая рабочий стол.
Поняв, что этот разговор может продолжаться до бесконечности, я метнула в сторону Натальи недовольный взгляд и сказала всего одно-единственное слово:
– Хватит.
– Хватит так хватит, – пожала плечами подруга, нехотя соглашаясь с тем, что данную тему пора закончить.
Через минуту после нашего неожиданно наступившего молчания к нам подошел врач и отвел Наталью в кабинет, чтобы осмотреть рану на ее голове. В ожидании своей подруги я подошла к окну и посмотрела на сильный дождь, лившийся нескончаемым потоком.
Прислонив лоб к окну, я тут же посмотрела на небо и увидела, что на нем исчезли все звезды, и от этого на моей душе стало еще мрачнее, а весь мир превратился в неимоверно серый и унылый. Мне не верилось, что еще совсем недавно я была веселой и беззаботной девушкой, которая работала в туристической фирме и с удовольствием флиртовала с мужчинами, уезжающими на отдых за границу. Я принимала от них конфеты, шампанское, ходила к ним на свидания, после чего обязательно разочаровывалась и ждала новых встреч. Но однажды все рухнуло. Я сбила человека в точно такой же сильный дождь, и этот несчастный случай изменил всю мою жизнь. А ведь еще совсем недавно моя жизнь была такой степенной. Мне даже казалось, что в этом безумном мире меня уже ничто не может удивить, потому что новый день был похож на предыдущий, и казалось, что так будет всегда, всю мою жизнь.
Конечно, моя жизнь никогда не была уж такой отлаженной, какой я сама себе ее представляла, но я всегда верила в собственную исключительность и знала, что придет время и передо мной откроются новые горизонты и новые возможности. Мой путь никогда не был усеян розами, и мне всегда приходилось много работать. Были мужчины, которые хотели жить со мной, но их потребительское отношение сформировало у меня неприязнь ко всему тому, что называется в этом мире любовью. Я не скрываю, что от любви я не видела ничего хорошего, а только одни разочарования, от которых наступает депрессия. А больше всего на свете я почему-то боялась не высоты, не темноты и даже не самолетов. Я боялась одиночества. Жуткого, давящего одиночества. Я даже все стены в своей квартире разрисовала в яркие, красочные цвета, так как боялась одинокой серости. А еще я боялась замужества.
Мне казалось, что в официальном браке мой муж будет пользоваться мною на полную катушку. Он будет использовать мои мысли, чувства, тело и при этом вряд ли сможет дать мне то тепло, в котором я бы могла согреться, а еще будет изводить меня сценами ревности и различными скандалами. Мне всегда казалось, что брак принесет в мою жизнь одни слезы и переживания. А из-за этого я замкнусь в себе и буду жутко комплексовать. Ни один мужчина, думала я, не сумеет любить меня так, как этого хочу я, и рядом с ним я буду еще больше задыхаться от одиночества, чем без него. Я боялась быть чьим-то любовным трофеем и знала, что вряд ли когда-нибудь смогу выдержать испытание браком.
Глядя на дождь и не убирая своего лба от запотевшего стекла, я почему-то вспомнила свои неудачные отношения с мужчиной, который лишил меня последних иллюзий. Мы познакомились на работе.
Я выписала ему путевку, а он оставил мне свою визитку и попросил позвонить. Я позвонила. Мы вместе поужинали и после того, как он приехал после отдыха, начали встречаться. Сначала все было хорошо, а затем… все как всегда. Он начал на меня давить и пытаться меня переделать. А я хотела быть такой, какая я есть, но рядом с ним это было невозможно. Если мужчина лишает женщину иллюзий, то она теряет веру и становится опасной. Именно такой в один прекрасный момент стала я. Я мечтала о блистательной судьбе и не могла найти то, что смогло бы сделать меня счастливой. Всю свою жизнь я стремилась к любви, но она оказалась для меня недосягаемой высотой. Я так и не осилила искусство любить. Я не виновата в том, что эта задача оказалась мне не по силам.
И вот теперь мои мысли текут совсем в другом русле. Мой жизненный цикл нарушен. Мои мысли об ускользающей мечте под названием любовь остались далеко позади. Все так быстро переменилось! И я с ужасом закрываю глаза и думаю о том, что же будет дальше…
А самое главное, что я и сама не могла понять и объяснить, как так получилось, – зачем я убила Влада. Я вспоминала бездыханное тело лежащего у сосны мужчины, глядя на которое я испытала массу противоречивых чувств, начиная от вины за то, что я оборвала жизнь этого человека, – а я ведь ему ее не давала (значит, не имела права ее забирать), – и заканчивая тем, что этот кошмар прекратился, мне нечего бояться, потому что Влада в этом мире больше нет. Не думала, что в моей жизни настанет такой день, когда мне придется искушать собственную судьбу и играть с ней в непонятные игры. Сначала я сбиваю машиной Илью, а затем непроизвольно убиваю Влада…
– Что же будет дальше? – вновь повторила я свой вопрос и почувствовала, как меня зазнобило.
– Светка, ну ты как?
Я повернула голову и увидела стоящую рядом с собой Наташку, на голове которой виднелась бинтовая повязка, закрепленная пластырем.
– Наташа, что это?
– Повязка, – показала на свою голову Ната.
– Я вижу. У тебя что-то серьезное?
– Да нет. Особо ничего. Но немного подштопали.
– Швы наложили?
– Ерунда. Потом снимут. Удар сильный, оказывается, был.
– Тебе больно?
– Ну как сказать? Неприятно.
– Ты держись. Я знаю, что больно.
– Куда я денусь…
Увидев проходящую мимо нас медицинскую сестру, которая только что вышла из операционного блока, мы тут же бросились к ней и чуть ли не в один голос заговорили:
– Простите, вы не скажете, как самочувствие мужчины, которого оперируют?
– Пока ничего сказать не могу. Операция идет полным ходом.
– Ну он хоть живой?
– Живой, – устало улыбнулась женщина, но затем сразу же приняла серьезный вид. – Ранение очень серьезное. Задеты жизненно важные органы, поэтому что-либо прогнозировать нельзя.
– А надежда-то хоть есть? – Я посмотрела на женщину умоляющими глазами.
– Надежда всегда есть. А как же без надежды?
Без надежды никто такие операции делать не будет. А вообще, мужчина молодой, крепкий, может и выкарабкаться. Организм сильный, сопротивляется. А вы ему кто?
– Это его будущая жена, – тут же представила меня Ната.
– Наташа, прекрати! – Я в очередной раз захотела провалиться сквозь землю.
– А что прекращать-то? Я говорю как есть. Он на ней жениться пообещал.
Женщина вновь устало улыбнулась.
– Ждите. А еще лучше домой езжайте. Звоните и узнавайте. Неизвестно, сколько вам здесь сидеть придется.
– Ни в коем случае не уезжайте! – подошла к нам другая медсестра операционного блока. – Уже милиция выехала. Вам нужно ее дождаться.
– Зачем?
– Затем, что к нам в больницу привезли человека с огнестрельными ранениями. Мы просто обязаны сообщить это милиции и все, как положено, зарегистрировать. Вы же свидетели. Должны будете пообщаться с милицией, ответите на вопросы.
– Да нам домой нужно ехать. – Наталья тут же посмотрела на часы. – Времени-то уже сколько! Мы с милицией в следующий раз встретимся.
– Нет, девочки, вам нужно ее дождаться.
– Да какая милиция? Время действительно позднее, – согласилась я со своей подругой. – В милиции ведь тоже люди работают, а это значит, что им по ночам спать положено. Зачем людей отвлекать от работы…
Не успела я закончить свой вопрос, как из операционного блока спешно выбежала женщина-врач и быстро произнесла:
– Срочно нужна кровь второй группы!
– У меня вторая группа, – тут же ответила я.
– Вы согласны?
– Конечно… Берите сколько потребуется.
После того как я отдала часть своей крови Илье, я почувствовала головокружение, шум в ушах и общую слабость. Наталья сидела в приемном покое и общалась с людьми в милицейской форме, рассказывая им о том, как на дачу ворвался Влад и между двумя братьями завязалась перестрелка. Сев на стоящий рядом с ней стул, я прислонилась головой к стене и подтвердила показания подруги, назвав при этом адрес своей дачи. На вопрос по поводу того, что Илья делал на моей даче, мне пришлось придумать сказку о том, что он просто устал от всей городской суеты, от собственного бизнеса и неограниченного количества дел, попросил уединения и захотел немного побыть в одиночестве, чтобы снять накопившуюся усталость, поразмышлять и покончить с нечаянно нахлынувшей тоской и депрессией. Что касается Влада, то мы обе промолчали про то, что я погналась за ним с пистолетом. Свой рассказ мы закончили на том, что раненый Влад попытался произвести еще один выстрел, чтобы добить своего брата, но так как в патроннике больше не оказалось патронов, его попытка не удалась, и он в спешке покинул дом. Когда многочасовая беседа закончилась, мы встали и вновь направились к операционной. Я шла, крепко вцепившись в Наташкину руку, и немного пошатывалась.
– Света, тебе совсем плохо?
– Голова кружится. Я еще никогда так много крови не сдавала.
– Тебе сладкого чая нужно. Да лечь полежать.
– Позже.
– Что позже-то? Ты выглядишь как покойница, – испуганно покосилась на меня Натка.
– Наталья, вот идем мы с тобой по коридору, взявшись за руки, и плакать хочется от нашего вида…
– Почему?
– Да потому. Я только думаю, какие же мы с тобой несчастные…
– Почему это мы несчастные? – тут же воспротивилась моим словам Наталья.
– Я обессиленная. Того и гляди рухну на пол и отойду в мир иной, а у тебя на голове чепец прикольный из ваты с пластырем… Тебе вообще голову зашили, тебе сейчас все простить можно. И зачем я на тебя злилась? Как же я сразу не поняла, что тебе голову пробили? Злиться на тебя – последнее дело. Ты мелешь все, что ни попадя. Так вот идем с тобой такие несчастные… Одна стала бескровной, другая с пробитой головой… И пожалеть-то нас некому…
– А нас не нужно жалеть! Мы жалости не терпим! – не согласилась со мной Наталья. – Ничего страшного, что мы со стороны так жалко выглядим, что у нас крови нет и голова пробита. Зато внутри такая силища, что никому не снилось!
Я с трудом улыбнулась и тут же бросилась к вышедшей из операционной уставшей женщине:
– Простите, а операция уже закончилась?
– Закончилась.
– И что?
– Что значит ваше «что»?
– Он жив?
– Простите, а вы пострадавшему кем приходитесь? – обратила свой вопрос ко мне женщина.
– Она его будущая жена, – сразу сообразила Наташка. – Так вы нам скажете, он жив или нет? Свадьба-то будет?
– Насчет свадьбы пока не знаю. Но мужчина жив.
– Что значит это «пока»?
– Его состояние сейчас не просто тяжелое, а очень тяжелое. Критическое. Но будем надеяться на лучшее. Это вы ему свою кровь отдали?
– Я.
– Я так и подумала. Уж слишком вы бледная. Поезжайте домой. Хорошенько выспитесь. А нам лучше звоните. От того, что вы будете у дверей тут сидеть, ничего не изменится.
– А вдруг еще кровь потребуется?
– Не потребуется. Во всяком случае, ваша, – устало улыбнулась женщина. – Вы так выглядите, что вам самой скоро кровь потребуется.
Кивнув, я взяла Наташку за руку и направилась к выходу.
– Если операцию выдержал, значит, выкарабкается, – сделала вывод Наташка, быстро спускаясь по больничным ступенькам.
– Ты думаешь? – спросила я свою подругу с надеждой.
– Я в этом просто уверена. Чует мое сердце, что скоро играть нам свадебку!
– Не играть.
– Почему?
– Потому что я Влада убила, – сказала я ледяным голосом, как только мы вышли из больницы.
– Как убила? – Наташа вытянула руку, для того чтобы поймать машину, но тут же передумала и опустила ее обратно.
– Да, Ната, не свадебку играть будем, а скоро тебе узелок мне в тюрьму собирать придется.
– Не говори глупости!
– А это не глупости. Менты уже, наверное, на мою дачу поехали. Совсем недалеко от моего участка лес. Уж они лес обязательно прочешут. А в том лесу труп Влада, лежащий лицом вниз.
– А как они узнают, что это ты… его… – Видимо, Наташкины нервы окончательно сдали, и она закрыла свой рот ладонью, для того чтобы не закричать от охватившего ее ужаса.
– А там и знать нечего. Рядом с трупом валяется пистолет с моими отпечатками пальцев…
