Глава 5

Я как сумасшедший выскочил из машины, но девушка исчезла.

— Может, у меня крыша поехала? — прошептал я себе и стал бегать по стоянке как угорелый, заглядывая в каждую машину и в лицо каждому прохожему.

Но девушки нигде не было, даже показалось, что она мне привиделась. Взвинченные нервы, бессонная ночь и алкоголь сделали свое дело.

— Послушайте, у вас что-то случилось? Может, вам помощь нужна?

Я поднял голову и взглянул на вышедшую из соседнего автомобиля девушку.

— Я обязательно тебя трахну, но как-нибудь в следующий раз.

— Мудак! — крикнула девица, покрутила пальцем у виска и села обратно в тачку.

Я зашел в супермаркет на ватных ногах, взял с полки пару бутылок пива, открыл одну об другую, жадно отпил и отправился на поиски жены. Алька выбирала курицу в мясном отделе. Увидев меня, открыла от удивления рот и спросила взволнованно:

— Кирилл, что случилось? Зачем пьешь пиво, ты же за рулем?

— Аля, я похож на сумасшедшего?

— Нет, — покачала она головой. — А почему ты спрашиваешь?

— Потому что, кажется, меня нужно положить в дурдом.

— Не пойму, что с тобой происходит. — Алька попыталась выхватить у меня бутылку пива, но я увернулся. — Хватит пить, — заявила она и посмотрела на меня беспомощно.

— Что ты обращаешься со мной как с маленьким мальчиком? Я уже вырос и знаю, что делаю.

— Большой, а ума нет. Гаишники остановят и отберут права.

— За бутылку пива права не отбирают.

— Отбирают.

— Аля, займись курицей и не полоскай мне мозги.

— Может быть, ты все-таки скажешь мне, что произошло? Ты весь какой-то дерганый.

— Я уже тебе сказал: у меня временное помутнение рассудка…

Вскоре мы вернулись домой, жена стала хлопотать на кухне, а я лег на диван и закрыл глаза. Мне представлялось смеющееся лицо незнакомки в плаще… Я сравнивал ее с той, которую схоронил в лесу, и боялся признаться себе в том, что это одна и та же девушка. Одновременно я понимал, что ТАКОЕ НЕВОЗМОЖНО.

— Кирилл, иди есть, — позвала из кухни жена.

— У меня нет аппетита, — раздраженно бросил я и встал с дивана.

Я подошел к бару, достал бутылку водки и отправился на кухню. Поставив водку на стол, налил себе полную рюмку и лихо опрокинул ее в себя.

— Кирилл, а с чего это ты среди белого дня решил пить? Сейчас дочь из школы придет. Некрасиво как-то.

— Я у себя дома и могу делать то, что считаю нужным. Или ты хочешь, чтобы я пил в другом месте?

— Нет, конечно, лучше пей дома. Жаль, что ты не хочешь со мной поделиться своими тревогами.

— Хорошо, поделюсь. — Я выпил еще рюмку, закусил, но страх меня не отпускал. — Аль, вот как ты думаешь, может такое быть или нет? Допустим, я видел человека мертвым, похоронил его, а затем увидел живым.

— Не понимаю, о чем ты. — Аля вытерла мокрые руки о полотенце, пододвинула мне поближе тарелку со свекольником и села напротив.

— Аль, ну включи мозги, пожалуйста! Я же тебе все понятно объяснил. Я видел человека мертвым, принимал участие в похоронах, а потом увидел его живым.

— Это ты про дедушку?

— Про дедушку, — пробурчал я, вновь выпил водки и запустил вилку в салат.

— У меня тоже такое бывает, — сочувственно произнесла жена. — Я как сестру похоронила, долго в себя приходила. Очень тяжело переживала эту беду. А потом наступил момент, когда она мне мерещиться стала. Я думала, что реально сошла с ума. В каждой молоденькой девушке я видела ее. А за одной такой девушкой даже побежала и назвала ее именем сестры. Только вот у меня это было сразу после похорон, а у тебя время какое-то прошло. Не переживай, со всеми бывает. У кого-то сразу, у кого-то позже, у кого-то вообще через несколько лет. Люди по-разному реагируют на горе.

— Хочешь сказать, мне померещилось?

— Конечно! Вот поэтому-то ты и прибежал ко мне в магазин с вытаращенными от страха глазами и сразу схватился за пиво. Ты увидел на стоянке дедушку? — Жена улыбнулась, обняла меня за плечи и прошептала: — Мальчик мой, так бывает.

— Ты все-таки убеждена, что мне померещилось?

— Я настаиваю. В мире так много поразительно похожих людей.

— Похожих тютелька в тютельку?

— Бывает и так. Скорее всего, ты увидел своего деда мельком или издалека. Если бы подошел поближе, то заметил бы, что это совершенно другой человек. Диагноз только один: ты слишком много работаешь, пора отдыхать!

— Возможно, ты права. — Я вновь хлопнул рюмку и решил, что во всем виноваты нервы.

Руки жены на моих плечах не вызывали во мне ничего, кроме раздражения, и я хотел, чтобы она убрала их как можно скорее. В противном случае это придется сделать мне, и тогда она обидится. Аля словно прочитала мои мысли и убрала руки.

— Кирилл, может, ты все-таки проверишься у врача?

— Ты о чем?

— Только не подумай, что я буду тебя упрекать. Я говорю это из самых лучших побуждений. Ты же совсем молодой мужчина…

— Ты насчет того, что у меня член не стоит?

Жена покраснела и виновато потупилась. Я смотрел на нее с превосходством, с трудом сдерживая смех. Эх, знала бы она, что у меня не стоит именно на нее. На все остальное, что можно трахать, у меня не просто стоит, а еще так дымит, что могу порвать любую, как тузик мячик. Знала бы жена, что я трахаю все, что шевелится…

— Кирилл, ну что ты сразу все в штыки принимаешь?

— Я просто называю вещи своими именами. Дорогуша, я понимаю, ты хочешь секса…

— Кирилл, не обижайся, пожалуйста, я боялась говорить с тобой на эту тему…

— Так давай поговорим. Ты не желаешь жить с импотентом? Хочешь развестись?

— Ну зачем ты так?

— Аля, а ты вес скинуть не пробовала? — решил я уколоть жену.

Секса она захотела! Курица нерасторопная. Если у нее в одном месте зачесалось, то пусть идет и о косяк почешет. Пусть домом занимается и детьми, а не мечтает о том, чтобы я ей засадил. Надела старый халат и размечталась, что он меня возбуждает…

— Я толстая? — спросила жена, и голос ее болезненно дрогнул.

— Нормальная. Хорошей женщины много не бывает. Я зря тебе сказал об этом. Прости. Сглупил. Подумай о том, что мне неприятно, когда ты напоминаешь, что я импотент.

— Извини. Я просто хотела как лучше…

— Аль, а давай я тебе вибратор куплю. И будет тебе счастье.

— Да ты что, сумасшедший? — По виду жены было нетрудно догадаться, что само слово «вибратор» ее шокирует. — Не нужно мне никакого секса! — выпалила жена и покраснела еще больше.

Не знаю, до какой кондиции мне нужно допиться, чтобы трахнуть жену. Даже если выпью литр водки, все равно этого не сделаю. Для меня она уже давно близкая родственница, и думать о ней как о женщине просто не приходит в голову. В данном конкретном случае секс с женой равносилен инцесту.

В этот момент в дверь позвонили, и жена бросилась в прихожую, бросив на ходу:

— Наверное, наша малышка из школы пришла, — и сделала вид, что все хорошо и не было никакого неприятного разговора.

Но это была не дочь, а лучшая подруга жены Вика. Аля с Викой дружили с юности. Вот уж и правда говорят: женская дружба — большая редкость. Все бабы вообще жутко завистливые существа, а за мужика продадут кого угодно. Так вот: Вика сама затащила меня в постель.

Однажды мне нужно было к ней заехать, чтобы забрать какие-то документы и передать их жене. Я позвонил Вике, она встретила меня в полупрозрачном халатике. Нет, Вика, конечно, очень сексуальная и интересная девушка, но у меня не было желания трахнуть подругу жены. Если только в мыслях… Даже когда она потащила меня в койку, я решил, что меня проверяют в телевизионной программе «Супружеская верность» и снимают скрытой камерой. Я кинул документы на стол и решительно направился к выходу, но Вика загородила мне дорогу и торопливо затараторила, что она уже давно меня любит, что мы с Алькой совершенно друг другу не подходим… Когда она скинула с себя халатик, я не смог удержаться. Разве можно отказаться от того, что в руки само плывет?! Если у мужика член в рабочем состоянии, почему он должен уклоняться от соблазна?! С тех пор мы занимались сексом где-то пару раз в месяц. Вика оказалась горячей штучкой, да и жена делилась с ней самым сокровенным, рассказывая ей обо всех моих сексуальных предпочтениях. Больше всего я боялся, что у Вики окажется длинный язык и о нашей связи узнает Алина, но слава богу, Вика боялась потерять подругу и молчала как партизанка. Правда, попыталась закатить мне скандал, когда догадалась, что я гуляю от Альки не только с ней, а трахаю все, что шевелится.

Так бабам и надо! Не хрен между собой своих мужиков обсуждать и сравнивать. Одна другой обязательно будет завидовать. Вон Алька как поправилась, а Вика по-прежнему худая и стройная. У Альки глаза несчастной женщины, а в глазах Вики кураж… Вика спит и видит, что уйду от Альки и брошу свой якорь в ее гавани.

— Неужели ты можешь переступить через близкую подругу ради члена? — спрашивал я ее частенько.

— Ни ради члена, а ради любви, — била она себя кулачком в грудь.

Когда Вика поняла, что если я и уйду от Али, то явно не к ней, она возненавидела меня. Один раз я взял ее за грудки и процедил сквозь зубы:

— Забудь то, что между нами было! Если решишь разрушить то, что я создавал годами, и о нашей с тобой связи узнает моя жена, я задушу тебя за твой длинный язык. Понятно?!

— Понятно… — Вика прикусила губу.

Жаль, что моя жена, курица, так и не поняла, что незамужних подруг нужно держать на расстоянии: ни в коем случае не приводить в семейное гнездышко, а встречаться на нейтральной территории и поменьше откровенничать о семейных проблемах. А то рассказала Вике все, что только было можно, даже какой фирмы трусы я ношу. До нее не доходит, что она может потерять и мужа, и свою лучшую подругу. Ведь женская дружба — до первого мужика. Зависть — слишком сильное чувство. И обостряется, если подруга знает весь негатив и интимные подробности.

Замужество накладывает на женщину определенный отпечаток, замужнюю женщину определить легко. Замужняя мечтает поделиться рассказами о своем счастье с подругами. Когда они с Викой по телефону начинают трендеть, у меня уши в трубочку заворачиваются. Я сразу ухожу в другую комнату и включаю телевизор погромче.

В прихожей послышался радостный щебет, и на кухню заглянула улыбающаяся Вика.

— Привет, Кирилл! И по какому поводу гуляем? — Юбка в обтяжку, просвечивающая блузка с откровенным декольте — Вика как всегда верна себе.

— Да Кирилл сегодня перенервничал. Ему покойный дед померещился, — ответила за меня супруга.

— Если столько пить, не один дед померещится, но и бабка может с того света явиться, — язвительно заметила Вика.

— На себя посмотри, — заплетающимся языком пробормотал я и уставился на ее декольте.

— А чего мне на себя-то смотреть? Я что, тебе часто мерещусь?

Вика с ходу уловила мой взгляд и в тот момент, когда жена подошла к чайнику и принялась наливать в него воду, провела по губам язычком, давая понять, что ждет и я всегда могу к ней заскочить на часок.

…

«Не знаю, унижает ли жалость человека, но я всегда жалею свою жену. Мне кажется, без меня она не выживет в этом мире. Моя жалость — цепи на ногах, которые мешают быть счастливым, бросить ее и начать новую жизнь. Эта жалость — вперемешку с чувством ответственности. Мне невыносимо представить, как жена останется одна, как будет страдать, переживать, плакать, мучиться…

Ведь мы с Алькой сошлись по любви, родили двоих детей. Потом любовь куда-то улетучилась. Да мы не очень-то и старались ее сохранить. Как женщину я свою жену уже давно не хочу. Когда жалеешь человека, секс с ним невозможен и невыносим. Алька принесла себя в жертву. Она, бедная, не понимает, что уже давно деградирует. Махнула на себя рукой, постарела. Если брошу ее, буду чувствовать себя предателем. Кому она такая нужна? По большому счету, она не нужна даже мне. И все же я не могу разрушить ее жизнь ради своего счастья. Идиотская жертвенность…

Может, это даже не жалость, а страх? Глупо таким образом сохранять семью, но я боюсь, что однажды мы оба останемся у разбитого корыта. Дети вырастут, покинут родной дом, создадут свои семьи. А мы, два уже совершенно чужих человека, останемся на нашей общей жилплощади. Получается, жалея супругу, я ломаю собственную жизнь. Пожалел жену, остался с ней, а жизни нет. Вот и думай, нужна кому-нибудь такая жалость?

С каждым годом жена все больше напоминает стареющую собаку. А иногда я думаю, что она похожа на костыль. С ним стыдно выйти в свет, но на него так удобно опереться… Наши отношения — лабиринт, из которого никогда не выбраться. И почему мы женимся на Золушке, а живем всю жизнь с Бабой Ягой?!

Алька любит меня и ненавидит одновременно. Помню, как сказала мне однажды, что живет со сволочью. А сама держится за эту «сволочь» руками и ногами! Жутко боится одиночества. Считает: плохонький, но свой. Особо не парится насчет того, что мы уже давно охладели друг к другу. Считает, что так живут многие. Ненавижу, когда она накидывается на меня со своими упреками и начинает нести пургу про загубленную жизнь.

Иногда она хочет все наладить. Надевает допотопную комбинацию, туфли на каблуках и начинает со мной кокетничать. Намекает на супружеский долг… Она так нелепо смотрится в этой комбинации… Нет, Алька еще ничего, это я уже палку перегибаю. А ведь если разобраться, мужики еще на нее засматриваются. Я не могу ей объяснить, что уже давно ее не хочу. Если скажу, что она для меня как родственница, — обидится. А ведь родственников не трахают. Чтобы не обидеть, говорю ей, что я импотент, а про себя думаю: «Какого хрена ты от меня хочешь?» Жена должна хранить домашний очаг. Вокруг шлюх полно. Они выглядят намного аппетитнее и соблазнительнее. В сексе важен эффект новизны. А моей клушке лучше не комбинацию напяливать, а фартук. В нем она смотрится намного симпатичнее. Фартук, кастрюля и поварешка…

А еще я не могу оставить Альку из-за детей. Кому они нужны? Если уйду, Алька начнет метаться в поисках любовника, думая, что клин клином вышибают. Дети будут предоставлены сами себе. Да я и не могу доверить воспитание детей чужому мужчине. Хотя, если честно, не думаю, что она может быть счастлива без меня и что ее могут еще любить.

Алька сама виновата в том, что у меня пропали к ней чувства. Была такая интересная, а в семейной жизни стала ужасно скучной. Я знаю, что она скажет мне завтра, послезавтра, да и вообще предвижу всю жизнь наперед. Женщина должна работать над отношениями и уметь вносить в них элемент неожиданности, перчинку. Ведь когда мы только начали жить, она умела меня раззадорить! С ней я потерял ощущение, что живу. Она заставляла меня делать, не то, что я хочу, а то, что надо, и каждый раз напоминает, что я женатый человек. Вечные упреки, мол, перестал быть внимательным и уделяю ей слишком мало времени. Неужели непонятно, что мне с ней просто скучно?! Даже поговорить не о чем. О мыльных сериалах? О борщах? О кастрюлях? Раньше на все ее упреки я отвечал одной фразой, которую она хавала и после которой ей реально становилось легче жить. У нее даже настроение улучшалось: «Ну что ты, милая. Тебе показалось. Я очень тебя люблю и жить без тебя не могу!»

Смешно, но когда размышляю о разводе, я думаю о том, что совершу глупость. В мечтах маячит свободная жизнь, но какой ценой? Иногда Алька так раздражает, что мне не хочется ее ни видеть, ни слышать. Воротит от ее слов, тошнит от одного вида. Ну почему проходят чувства к некогда любимой женщине? Если уйду от Альки и еще в кого-нибудь влюблюсь, любовь так же пройдет. И с чем я останусь?!

Когда представляю, что придется жить с Алькой до последнего часа, сразу начинает казаться, что жизнь прошла мимо. Это очень тяжелая обуза — жить с женщиной, полностью посвятившей себя мужчине. Нас с ней, кроме детей, ничего не объединяет. Жена стала моей вредной привычкой. Я привык видеть ее в одной роли, и эта роль порядком мне надоела.

Я понимаю, что жизнь коротка и нужно успеть все, в чем меня ограничивает семья. Хочется с лихвой наверстать упущенное. Главное, чтобы Алька ни о чем не узнала, а то для нее это будет удар ниже пояса. Она верит в мои частые командировки и задержки на работе до самой ночи. Может, конечно, о чем-то и догадывается, но молчит. Не хочет меня потерять.

Помню, как однажды она залезла в мой компьютер и прочитала переписку с одной девушкой с сайта знакомств. Что потом было — не передать словами. Она рыдала, пила сердечные капли и обвиняла меня во всех смертных грехах. Я попытался объяснить, что мне просто нравится флиртовать и дразнить девок в Интернете, что у меня с этой девушкой ничего не было, что это такое времяпрепровождение, но она так побледнела и затрясла головой, что я реально перепугался и предложил вызвать «скорую». Видимо, напряжение копилось в ней давно. Пришлось убеждать, что я ее люблю и, кроме нее, мне никого не нужно.

Интересно, а у моей жены есть эротические фантазии? Ее не коробит от мысли, что она всю жизнь просидела с пеленками, борщами, уборкой и молодость ушла?! Ей не хочется попробовать другого мужика и убедить себя, что она еще молода? Не хочется оторваться и пожить для себя?!

Моя жена все время твердит, что я ей должен. Должен то, должен се… Меня это бесит. Какое-то потребительское отношение. Почему нужно постоянно ей что-то доказывать? А она при этом не хочет отрывать задницу от кухонной табуретки. Почему все женщины думают, будто мир крутится вокруг них?! С чего они решили, что мы должны падать к их ногам? С какой стати мне валяться у нее в ногах, если я уже давно завоевал то, что хотел, и огонь любви, увы, погас? Она что, приз? Алька постоянно твердит про любовь. Какая, к черту, любовь? Речь идет об ответственности и о детях.

В начале отношений — страсть, секс, обожание… Потом секс приедается, страсть испаряется, и невольно начинаешь искать новые ощущения. Найти партнера на стороне для секса проще простого. Между мной и Алиной уже давно нет нормального диалога. Одни ультиматумы. Мы перестали думать друг о друге хорошо. Иногда мне хочется сказать жене правду, что она уже давно перестала меня возбуждать. Порой ночью обниму ее, а у нее живот в три складки, обвисший такой… Сразу желание пропадает. Толстые мясистые ляжки, двойной подбородок… Все свои нервные стрессы и депрессии она заедает. Чуть что — бежит к холодильнику. Налопается, а потом устраивает мне разбор полетов со слезами…

Больше всего на свете жена боится, что я от нее уйду. Думает: потеряю голову, переступлю через семью и ринусь устраивать новую жизнь. Я действительно думал об этом, но ведь на каждой не женишься. Сначала теряешь рассудок, но любовь проходит, и начинаешь смотреть на предмет обожания более трезвым взглядом. Медовый месяц не может длиться всю жизнь. Нет смысла менять женщину, которую когда-то любил, на какую-нибудь очередную шалаву. Нужно смириться и жить дальше. От добра добра не ищут. Алька — великодушная и всегда простит мне, эдакому самцу, походы налево. Тут важно определиться и решить для себя, что семья — это крепость, тыл и опора. А бурный секс и приключения всегда можно найти на стороне.

Конечно, семейная жизнь очень сильно ограничивает, но от этого никуда не денешься. И все же я не умею вести моногамный образ жизни. Мне постоянно нужны острые ощущения и яркие впечатления. Человек занимается дайвингом, прыгает с парашютом и получает адреналин. Точно так же и я — получаю адреналин от встреч и секса с новой женщиной. Это своего рода игра и интрига. Как волка ни корми, он все равно будет смотреть в сторону леса. Так и я. Какая бы семья у меня ни была, я не могу жить без очередных красивых сисек и аппетитных задниц.

Возможно, мне было бы легче, если бы Алька однажды встала на дыбы и меня выгнала, но она никогда этого не сделает. У нее острое чувство незащищенности, ведь она не сделала карьеру, подурнела и не пользуется успехом у мужчин. Несмотря на стрессы, она всегда успокаивает себя тем, что все образуется и встанет на свои места. А быть может, я ее никогда и не любил? Была просто влюбленность — обычная физиологическая тяга. А она масла в огонь подливает. Постоянно спрашивает, что такого сделала и почему я ее разлюбил?

А вообще-то нелегко маскировать свою похоть семейными ценностями и прочей шелухой. Вот и приходится мне тянуть эту лямку и играть спектакль «“хорошая семья” перед детьми».