Глава 10

Я не хотел ехать за Викой в больницу, но меня уговорили жена и Викина мать, которая заявилась к нам домой и попросила забрать дочь.

— Мою доченьку хотели запереть в психиатрическую клинику, но слава богу, все обошлось. Я не позволила это сделать, ведь у нее два месяца беременности. — Викина мать смахивала слезы и нервно теребила приготовленные для дочери цветы.

— Тетя Клава, ну что вы расстраиваетесь? Радоваться надо, — успокаивала ее моя жена. — Дочка выжила. Самое страшное позади. Да еще внука вам подарит, а может быть, внучку. Это уж как получится. Так что скоро вы станете самой счастливой бабушкой на свете.

— Если бы еще знать, кто отец, — сказала Викина мать, чем привела меня в замешательство. — Если бы знала, кто этот скот, сама бы лично взяла топор и рубанула ему шею-то.

— Да что ж вы так отца своего будущего внука называете?

— Так ведь она из-за него решила отправиться на тот свет. Когда спросила, зачем она это сделала, Вика сказала, что из-за безответной любви. Получается, этот подонок ее бросил. Наверное, узнал, что она беременная, и сбежал. Как обычно, ничего святого нет у мужиков. А дочь моя чересчур эмоциональная и впечатлительная.

— Тетя Клава, неужели вы не были знакомы с мужчиной, который захаживал к Вике?

— Ничего она мне не рассказывала, хоть щипцами пытай. Даже имя не назвала. Знаю только, что он женат. Понятия не имею, почему она его так скрывала. То, что женат, я так знала, но хоть что-то можно было родной матери открыть. Я ведь ей зла не хотела и приняла бы любую правду, какой бы она ни была. Для отвода глаз к ней приходил иногда один друг с работы, но я знаю точно: между ними никогда ничего не было. Они дружат лет десять. Он ей как подружка. Она мне даже по секрету рассказала, что он другой ориентации.

— Голубой, что ли?

— Понятное дело, не розовый.

— Странно все это. Мне казалось, я знаю подругу насквозь, а она мне многого не договаривала. Вроде спросишь, как дела, она говорит, что все отлично. В личной жизни тоже все хорошо. Да я к ней особо в душу и не лезла. Вы ведь, тетя Клава, сами знаете, мне вечно некогда. У меня семья, забота, муж, дети.

Вскоре мать Вики стала спускаться по лестнице, а жена принялась закрывать дверь. Я наклонился к ней и спросил крайне недовольно:

— Аля, ты что, не понимаешь, что мне нужно быть на работе? Я не могу встречать твою сумасшедшую подругу из больницы.

— Кирилл, я очень тебя прошу. Ты же понимаешь, какая Вика сейчас слабая, да еще и беременная. Это же такое чудо, что удалось сохранить ребенка.

— Аля, можно взять такси.

— Можно, но лучше, если она почувствует заботу. Хочется встретить ее всем вместе с цветами.

— Тогда почему ты шарики не надула? Надо было еще и оркестр нанять.

— Кирилл, почему ты такой жестокий?

— Потому что твоя дружба с душевнобольной Викой отвлекает тебя от семьи, а меня от работы.

— Но ведь у меня одна-единственная подруга. Другой нет и уже не будет. Да и не очень я часто тебя о чем-то прошу.

— Я сколько раз предлагал тебе научиться водить машину! Сама бы ездила куда надо и не грузила бы меня подобными проблемами.

— Кирилл, я не виновата, что у меня так и не получилось водить автомобиль. Я очень старалась. Ну не мое это. Мне страшно. Нет у меня к этому никаких навыков. Зачем я буду себя мучить, если все равно сразу попаду в аварию? А у меня двое детей. Я нужна тебе и нашим детям. Понимаешь, я не могу делать что-то через силу. Если у меня с вождением сразу не срослось, то уже ничего не поделаешь. Я воспринимаю это как данность. Не все же могут кататься на водных лыжах, значит, не всем дано и автомобиль водить. Еще раз повторю: не могу рисковать, ведь у меня семья и я вам очень нужна.

— Не забывай, ты еще нужна самой себе.

— Да на себя я уже давно махнула рукой. Только бы у вас было все хорошо.

— Ладно. Я смирился с тем, что ты не можешь водить автомобиль, но ведь я предлагал тебе машину с водителем, которая возила бы тебя по твоему первому требованию. И у меня бы тогда руки развязаны были. Ты их специально, что ли, связываешь?

— Кирилл, но я же объясняла тебе — меня возить некуда. Если только до магазина… А что до него ехать, когда я минут за десять дойти могу. Да еще и по дороге прогуляюсь и свежим воздухом подышу. А к тяжелым сумкам я привыкла. Это вместо тренажерного зала. Я с рынка вон какая груженая хожу — и ничего. Еще не хватало деньги на машину с водителем тратить. Это тебе по статусу положено, а мне зачем? Я домохозяйка. А то что ж получится — я буду по хозяйству хлопотать, котлеты жарить, а водитель в машине задницу отсиживать да газеты читать, а ему за это еще и денежка станет капать? Не жирно ли ему будет? Думаешь, не знаю, как тяжело достаются деньги? Зачем кормить кого ни попадя?

Когда мы подъехали к больнице, я остался на улице и нервно закурил. Когда вышла Вика, я отвел глаза в сторону. Еще никогда не видел ее такой бледной. Ей-богу, она была похожа на смерть. Осунулась, похудела, под глазами большие черные круги. Она держала цветы и в упор смотрела на меня. Во взгляде — женская боль, тоска, отчаяние и одиночество…

— Хорошо выглядишь, — соврал я и открыл ей дверцу машины.

— Не льсти. Я знаю, как выгляжу.

Когда машина тронулась, Викина мать взяла ее за руку и, сдерживая слезы, произнесла:

— Доченька, что ж ты нас всех так сильно напугала? И как меня только паралич не разбил.

Алька сидела рядом со мной на переднем сиденье. Она заметно занервничала, обернулась и укоризненно посмотрела на пожилую женщину:

— Тетя Клава, хватит. Кто старое помянет… Главное, все обошлось. Плохое осталось в прошлом, и о нем предлагаю не вспоминать.

— Хорошо, не буду. Доченька, ты только скажи: больше такое не сотворишь? Ты же знаешь, как всем нам нужна и как мы все тебя любим.

— Такого больше не повторится, — ледяным тоном ответила Вика. — Этого бы не произошло, если бы я знала, что беременна. А я даже не подозревала. Когда мне в больнице сказали, что у меня под сердцем ребенок, я расплакалась и себя возненавидела. Как могла такое сотворить с малышом? Со мной понятно, а вот ребенок… Теперь, когда знаю, что нас двое, я буду любить и беречь нас обоих.

— Ну вот и слава богу, что все так разрешилось, — всхлипнула мать.

— Отцу ребенка скажешь, что ты в положении? — осторожно спросила Алина и тут же включила «заднюю скорость». — Если хочешь, можешь не отвечать.

— Да мне скрывать особо нечего. С отцом ребенка разговор особый. Если не захочет его признать и дать ему свою фамилию, я обнародую нашу связь. После рождения малыша сделаю генетическую экспертизу и обращусь в суд.

Я чуть не проехал поворот и резко надавил на газ — все подпрыгнули.

— Прошу прощения, задумался, поворот не заметил, — пробубнил я, включил аварийку и дал задний ход.

— Осторожнее нужно, — упрекнула меня жена. — У нас в машине беременная женщина.

— Я не специально.

— Доченька, ты сейчас голову насчет отца не забивай, — успокаивала тетя Клава. — Тебе нельзя нервничать. Вот окрепнешь немного, здоровье поправишь и тогда со всем разберешься.

Мы подъехали к Викиному дому, и я сказал, что мне пора на работу. Тут Вика нагнулась и, пока Алина с ее мамашей отвлеклись, спросила повелительно:

— А ты не хочешь подняться?

— У меня работы много.

— Смотри, мне кажется, это в твоих интересах.

Я усмехнулся и чуть слышно спросил:

— Шантажируешь?

— Понимай как хочешь. Но если сейчас не поднимешься, я раскрою имя отца моего будущего ребенка. Мне кажется, твоей жене это не очень понравится и семейная идиллия рухнет как карточный домик.

— Сука!

— Кобель!

Мне ничего не оставалось, как подняться вместе со всеми и сесть пить чай в гостиной, стараясь не встречаться взглядом с ненавистной подругой жены.

Мать Вики сама открыла бутылку шампанского и торжественно произнесла:

— Давайте выпьем за здоровье! Это самое ценное, что у нас есть. Будем его беречь. В этой жизни можно купить все, кроме здоровья.

— Я за рулем, — отказался я.

— А я беременна. — Вика заботливо пододвинула мне коробочку с печеньем.

— Эх, тетя Клава, давай мы с тобой выпьем! — воодушевленно произнесла жена. — Мы не беременны и не за рулем. К вам вернулась дочь, а ко мне — лучшая подруга, практически сестра.

Я ухмыльнулся. Вика уловила мой сарказм и посмотрела на меня исподлобья. Когда моя благоверная и Викина мать пошли на кухню, мы с Викой остались в гостиной одни. Сидели друг против друга и молчали. Я покосился на кухонную дверь и, убедившись, что до нас нет никому дела, тихо спросил:

— Ну и зачем ты это сделала?

— Сделала и сделала, — так же тихо ответила Вика. — Если бы знала, что беременна, такого бы не случилось. А тогда какое-то помутнение рассудка было. Отчаяние, боль, одиночество, ненависть.

— Кому и что хотела доказать?

— Тебе, что жизнь без тебя мне не нужна.

— Только не вздумай меня шантажировать, будто я отец твоего ребенка, — пригрозил я Вике кулаком, вновь покосившись на кухню. — Этот номер у тебя не пройдет. Попробуй грузануть кого-нибудь из твоих хахалей, кто сюда по ночам заглядывает на огонек.

— А сюда, кроме тебя, уже полгода никто не заглядывает, — процедила сквозь зубы Вика. — Если у меня полгода, кроме тебя, никого не было, а беременность ровно два месяца, тут и без слов понятно, кто отец. Я сейчас не буду тебе ничего доказывать, но, как только родится ребенок, сделаю генетическую экспертизу и прижму тебя фактами.

Вика говорила настолько убедительно, что у меня не было основания ей не верить. Даже если она и блефует, то делает это виртуозно. И все-таки внутренний голос подсказывал мне — это не блеф, а правда. И от этой правды мне было дико паршиво. Хотелось орать и рвать на себе рубашку. Только этого мне еще не хватало…

— Мы с тобой предохранялись.

— Не спорю. Только буквально последние три месяца, когда ты ко мне все реже и реже захаживать стал, я презервативы иголкой прокалывала.

— Как это?

— Так это. Перед твоим приходом аккуратно каждый презерватив из пакетика достану и делаю в нем проколы толстой иглой. Это меня одна подруга на работе научила. Ее муж категорически не хотел детей и не желал заниматься сексом без презерватива. Она пошла на подобные ухищрения и не прогадала. Как видишь, это хорошо работает.

— Значит, ты сознательно хотела забеременеть?

— Я уже не в том возрасте, чтобы залететь подурости, — с особой горечью в голосе ответила Вика.

— Еще не поздно сделать аборт. Я могу посодействовать.

— Ни о каком аборте не может быть речи. Этот ребенок подарил мне желание жить.

— Но ты уже не молоденькая, не сопливая девочка, у которой все впереди. Если решила родить для себя — так тому и быть. Тогда мне только остается тебя поздравить.

Я по-прежнему старался делать вид, что ребенок не имеет ко мне отношения.

— Я хочу родить не только для себя, но и для тебя, — ошарашила меня предусмотрительная Вика.

Я вновь с испугом оглянулся и как бы невзначай спросил:

— А я при чем?

— Как при чем? Ты же отец. Это будет мой и твой ребенок. Наш малыш.

— Но у меня уже есть двое взрослых детей.

— Будет еще и маленький.

— Но я женат.

— Когда Алька узнает, что я жду от тебя ребенка, сама тебя ко мне выгонит. Она же очень добрая. Святая, не от мира сего. Скажет, что ваши дети уже выросли и ты должен теперь помочь растить нашего малыша. Хочешь, я ей прямо сейчас все расскажу? Мне кажется, нет смысла с этим тянуть.

— Она твоя лучшая подруга. Почему ты хочешь ее погубить?

— Потому что в этой жизни если не ты, так тебя. Почему я должна ее щадить, если она всю жизнь за мужской спиной на всем готовом прожила? У меня нет ни малейшего желания быть матерью-одиночкой. Теперь пришла моя очередь узнать, как оно там живется-то, за мужской широкой спиной.

Я непроизвольно приподнялся и потянулся к Вике, горя желанием придушить ненавистную суку, но опомнился. Почувствовал, что женщины вот-вот покинут кухню.

— Вика, милая, прошу тебя, никому о нас не рассказывай.

— Правды боишься?

— Просто по горячке не надо. Лучше все тщательно обдумать.

— Так обдумывай. Ты же у нас мозговой центр.

— Я буду с тобой, обязательно. Только мы должны сделать все так аккуратно, чтобы не было больно Альке. Я все придумал. Знаю, как надо поступить. Необходимо только немного подождать.

— Врешь! — У Вики злобно загорелись глаза.

— Честное слово. Ты только скажи… ты кому-нибудь говорила о нашей связи? Может, своей маме?

— Никому я ничего не говорила. Да если бы я матери рассказала, она бы тебе такое устроила…

— Вот и умница. И потерпи пока. Я позвоню на днях. Мы поедем поужинаем и все обсудим.

— Зачем ты врешь?

— Вика, ты хочешь, чтобы мы были вместе?

— Очень хочу.

— Тогда никому ничего не рассказывай, доверься мне и жди моего звонка. Ты же хочешь, чтобы у тебя был муж и чудесный малыш?

— Очень хочу! — Ее глаза подернулись влагой.

— Тогда дай мне немного времени все уладить по-хорошему.

Узнав, что Вика беременна, я возненавидел ее еще больше. Зачем мне женщина, для которой я хлеб насущный, а она для меня лишь десерт?! И ведь эта дура поверила мне. Она была мне благодарна за ласковые слова, что я ей сказал. У меня впереди жизнь, и там Вике больше не было места. Вика стала слишком опасна. Нужно не терять даром время и думать, что дальше с ней делать.

— Ты меня любишь? — слегка наклонилась ко мне Вика.

— Конечно люблю.

— Ребята, вы тут без нас не заскучали? — В гостиную вошла моя жена, за ней тетя Клава.

— Пойдемте на кухню, — пригласила тетя Клава. — Я курицу с картошкой разогрела. Кирилл, ты не ругайся, но мы с твоей женой выпили шампанского. Так сказать, сняли стресс, поплакались и друг друга поддержали. Ведь Вика для нас самый дорогой и любимый человек.

Я посмотрел на часы и покачал головой.

— Нет, тетя Клава, не могу я остаться. Меня уже давно в офисе ждут.

— А пообедать?

— Как-нибудь в следующий раз. Надо спешить.

— Кирилл, спасибо тебе за то, что ты так тепло относишься к моей лучшей подруге, — торжественно поблагодарила меня раскрасневшаяся от шампанского жена.

— Что это на тебя нашло? С чего вдруг решила рассыпаться в благодарностях? Шампанское в голову ударило?

— Есть немного. Просто в последнее время столько стрессов, а сегодня такое расслабление, такая приятная новость. Мою лучшую подругу выписали из больницы. Вика, как родится ребенок, я хочу быть крестной, а моего Кирилла можешь взять крестным. Мы будем просто счастливы, если ты окажешь нам такую честь.

— Аль, ну зачем делить шкуру неубитого медведя? — раздраженно буркнул я. — Ребенок еще не родился, а ты уже напрашиваешься в крестные.

— Да это я так, от радости.

— Аля, возьми бусы, которые я тебе из поездки привезла.

Вика встала, взяла коробочку с бусами и протянула моей жене. Я направился к выходу и хотел было открыть дверь, как моя супружница принялась рассказывать Вике о бриллиантовом колье, которое я подарил ей недавно.

— Вика, представляешь, оно стоит больше, чем автомобиль. Когда Кирилл привез меня в ювелирный, я потеряла дар речи. Даже не знаю, как тебе его описать. Это такая красота! В нем на улицу страшно выйти. Можно только по дому ходить.

— Покажешь?

— Даже дам примерить.

«Дура, — мысленно ругался я. — Ну не может не молоть языком! Хоть убей, не может! И почему бабы так ужасно устроены?… Как же им хочется друг перед другом похвастаться и растопырить пальцы веером. У кого мужик круче… У кого шуба дороже… У чьего мужика член больше…»

— Кирилл, давай я тебя провожу. — Вика вышла следом за мной на лестничную площадку. — Колье жене даришь? — ревниво спросила она.

— Да, было дело.

— А мне слабо подарить? Как-никак, я мать твоего будущего ребенка. Куда ей это колье? Мусор в мусоропровод выносить? Или в молочную палатку за молоком ходить? Я достойна твоих подарков, а не эта тупая домашняя курица.

— Милая, я тебе не только колье, я тебе после рождения ребенка дом подарю на Рублевке. Только ты мне сына роди.

Обрадованная Вика хотела броситься мне на шею, но я утихомирил ее пыл и испуганно прошептал:

— Еще не время. Мы должны соблюдать конспирацию. В противном случае моя жена у меня все отсудит и оставит меня ни с чем.

Мои доводы подействовали на Вику как ушат холодной воды. Она тут же от меня отошла и, заявив, что будет ждать моего звонка, вернулась в квартиру. Я сел в машину, положил руки на руль и подумал, что от Вики надо избавляться… И чем быстрее, тем лучше…

…

«Где у меня только не было секса?!.. Один раз я трахнул девушку в парке на скамейке. Естественно, не раздеваясь, а то народ гуляет. Просто приспустил штаны и посадил ее сверху. С одной мы вообще имели секс на кладбище. Припарковали машину у ворот, пошли погулять по аллее. Я хотел ей показать могилу известного композитора, а потом не удержался и трахнул у одной из могил. Она держалась за оградку и громко стонала. Ощущения, скажу я вам, необыкновенные.

Еще с одной подружкой я трахался зимой прямо в сугробе. Снял с себя дубленку, постелил на снег, положил девицу на спину, стянул колготки и сунул ей по самые не могу. Правда, мы потом оба заболели, но это такие мелочи! Альке сказал, что простыл на рыбалке. Купил на рынке свежую рыбу, приехал домой, соврал, что сам наловил. Жена рыбе обрадовалась. Уху сварила, пожарила рыбку. Дети были довольны. Она меня отпаивала чаем с медом, ставила горчичники, парила ноги, заставляла надеть носки, которые специально для меня связала.

А какая заманчивая штука минет на ходу!.. Я ехал с одной подружкой по ночной автотрассе. Вез ее домой, уже изрядно ею насытившись. Алька постоянно названивала по телефону, и мне пришлось отключить звук. Настроение было паршивое оттого, что я представил, как вернусь домой и она накинется на меня со своими упреками и расспросами. Опять придется врать. Боже, как я от этого устал! Как мне все это надоело! Даже лень врать, честное слово. Иногда я просто прихожу, молча снимаю обувь и иду спать. Жена садится на кровать и начинает всхлипывать.

— Кирилл, почему ты не оправдываешься? — спрашивает она.

— Потому что надоело, — лениво отвечаю я.

— Хоть придумай что-нибудь, — жалобно просит она.

— Что придумывать? Ты и так все знаешь — я был на работе. Я занимаюсь бизнесом, кормлю семью, работаю на износ. Мне осточертели твои истерики.

— Прости. Просто мне кажется, что ты меня обманываешь…

— Ты сама себя обманываешь.

Алину одновременно и устраивало и не устраивало мое вранье. А для меня оно стало настоящей каторгой. Так вот, той ночью я вез подружку домой и чувствовал себя паршиво от мысли, что дома жена будет меня доставать и отстанет, только если скажу, что очень сильно ее люблю и мне, кроме нее, никто не нужен.

Ехал я на приличной скорости. Так вот, моя подружка вдруг ко мне наклонилась, расстегнула ширинку и взяла в рот моего дружка. Я тут же «поплыл» и сбросил скорость. Ушел на правую полосу, включил аварийку и кончил. Я тогда даже закурить не смог. Руки дрожали. Минет на ходу — это что-то невообразимое. Потом пришлось заехать в укромное место и все начать по новой.

Домой вернулся только под утро в прекрасном настроении. Алька не спала, выглядывала меня в окошко. Глаза, опухшие от слез. Я соврал, что мобильный был отключен, потому что разрядился. Подзарядка осталась дома. Мне почему-то стало ее так жалко… Я ее обнял, вытер слезы, наврал, что проколол на пустынной трассе колесо. Мол, телефон разрядился, позвонить не мог. Долго ждал, пока кто-нибудь остановится. Дал денег, снял колесо и поехал на чужой машине в круглосуточный шиномонтаж. Звонить ей с другого телефона не стал. Разнервничался, забылся, думал, она уже спит, и боялся разбудить детей. Моя нежность так подействовала на Альку, что она моментально схавала мое вранье и подобрела…

— Слава богу, ты живой. Я уже не знала, что делать. Думала, доживу до утра и начну обзванивать все больницы и морги. Как же хорошо, что ты со мной!..

Вот такая идиллия. Она меня накормила, положила спать, а сама пошла будить детей и кормить их завтраком. Нет, иногда мне кажется, что у меня просто золотая жена…

Когда Алька была беременна вторым, я, сказав, что еду в командировку, махнул с очередной любовницей на море. Боже, какая же та была оторва и как мне было с ней хорошо! Целыми днями мы занимались развратом в море. Помню, как надели ласты и маски, заплыли далеко за буйки и занялись сексом. Не сосчитать, сколько раз я трахал ее на пляже. А что эта красотка творила в туалете!.. Я только сяду на унитаз, как она тут же подскакивает с кровати и мчится ко мне. Усаживается ко мне на колени и начинает скакать. А как-то мы забрались с ней на вершину скалы и занялись развратом там! Красота. Высота. Мы парили, как птицы. И как только не упали, когда забылись и подкатились к самому краю?…

Да, что мы только не вытворяли… Я даже капал расплавленным парафином с горячей свечки на тело подружки, а она стонала от удовольствия. Как же меня возбуждает вид извивающейся и стонущей женщины… Моей любовнице нравилось ощущение легкой боли. Я завязывал ей глаза, и мы играли втемную. Она пыталась угадать, куда упадет следующая горячая капля. Лежала такая красивая, широко раскинув свои длинные ноги в туфлях на высоких каблуках. Туфли подарил ей я. Красные, с острым носком. Такие, как я люблю. Они меня очень сильно возбуждают. Я даже слегка возбудился, когда увидел их в магазине. Увидел на витрине и почувствовал, как у меня встает. Продавщица посмотрела на меня испуганно. Наверное подумала, что я маньяк.

Никогда не забуду эту поездку. По вечерам мы шли в какой-нибудь ресторанчик у моря. На мою подружку оглядывались все, кто проходил мимо, ведь на ней была одежда из латекса, который в точности дает ощущение гладкой кожи. Как же девушка в латексе быстро возбуждается. Латекс не пропускает воздух и повышает температуру тела, а это приводит к высокой возбудимости. По ночам я смазывал ее с головы до ног теплым шоколадом или поливал сливками из баллончика. А один раз я засунул ей внутрь банан, а он сломался. Хорошо, что смог его вытащить.

В последнюю ночь перед отъездом в Москву мы играли в узника и тюремщика. Я связывал ее веревкой, заклеивал рот скотчем. Жаль, не было наручников. Мне нравилось проявлять агрессию и власть, чувствовать, что она — всего лишь беспомощная жертва. Моей же подружке нравилось положение узницы. Она вполне натурально стонала и плакала. А потом ей стало по-настоящему страшно, и она заревела. Рыдать в голос не получалось, мешал скотч. Когда хлестал ее ремнем до крови, я забылся и кончил в тот момент, когда чуть ее не забил. Когда развязал, она была еле жива. Все тело в синяках и кровопотеках. Я просил прощения. Сам не знаю, как все получилось… Мне было так классно, и я не понимал, что делаю. Ночью мы смазывали и залечивали ее раны. В общем, я все ей компенсировал. По дороге в Москву купил кучу шмоток, дал денег. Она меня простила. Я отвез подружку домой и сделал все возможное, чтобы никогда больше ее не видеть.

Один раз, навещая жену в родильном доме (она лежала на сохранении), взял телефон у симпатичной медсестрички. Позвонил ей сразу, как отъехал от роддома. Вечером встретились. Оказалось, она лесбиянка. Кстати, сама предложила посмотреть на ее любовные игры с подружкой, конечно, за небольшое финансовое вознаграждение. Я с радостью согласился. Давно об этом мечтал. Правда, я попытался к ним присоединиться, но они дружно заявили, что не любят заниматься сексом с мужчинами. Пришлось сесть в кресло и мастурбировать. Но когда предложил им еще немного денег, они согласились. Мне понравилось. Единственное неудобство — когда меняешь партнершу, нужно успеть надеть свежий презерватив, ведь старый уже полный.

Когда я был совсем юным, трахнул девчонку прямо в метро. Просто зашел с ней в последний вагон почти пустого поезда перед самым закрытием дверей и сделал это на глазах у нескольких пассажиров, которые через одного спали. Сейчас мне уже никогда этого не повторить. Возраст не тот.

Люблю заниматься сексуальными играми в бане. Баня очень располагает к интиму. После парной тело становится легким. Люблю начать заниматься сексом в парилке, а кончить в джакузи. Люблю отхлестать подружку веничком, запихнуть под холодный душ и потискать красное распаренное тело.

Вот моя жена считает, что сексом можно заниматься только в постели. Мне ее жаль. По молодости я уговорил ее заняться сексом в лесу на траве, так она лежала как бревно, озиралась по сторонам и ждала, когда все закончится. Боялась, вдруг нас кто-нибудь застукает. Да еще потом заявила, будто ее мошка покусала, сказала, что сексом нужно заниматься на чистом белье. Мол, на природе негигиенично. Мне плевать, что гигиенично, а что нет! Я хочу необычных и сильных ощущений, и моя вторая половина сама дала мне возможность испытать их с другими женщинами.

Когда я сказал ей, что после родов ее влагалище напоминает трехлитровую банку и ей было бы неплохо потренировать интимные мышцы, она дала мне пощечину и заорала, что меня ненавидит. Обозвала развратником, извращенцем. Когда я сообщил, что могу показать нужные упражнения, она забилась в истерике. Стала кричать, что если я так говорю, значит мне есть с кем сравнивать. А я никогда от нее и не скрывал, что еще до нашего знакомства вел довольно разгульный образ жизни.

И почему все бабы уверены, что могут нас перевоспитать?! Наивные… Как же до них не дойдет, что мужика нужно воспринимать таким, какой он есть. Если я люблю женщин, то почему должен перестать их любить после того, как женюсь? Почему всем бабам нравятся большие члены и они смеются над маленькими писюнами, но при этом редко какая из них захочет привести свои интимные мышцы в порядок и сделать секс незабываемым, ведь мужика можно удержать не только борщами, но и потрясающим сексом!

Любому мужику даже в рамках брака нужно, чтобы женщина была чувствительна к его настроениям и желаниям. Необходимы ее смелость и готовность к экспериментам, новым сексуальным приемам, нестандартным ситуациям и необычным местам! Не стоит думать, что не нужно прилагать усилий для того, чтобы твоего мужика не отбили. Хотите удержать мужика — нужно позаботиться, чтобы сексуальный ассортимент был достаточно разнообразным. Время от времени необходимо совершать самые смелые и нестандартные сексуальные поступки!»