ГЛАВА 19
Сев в машину, я стала с наслаждением любоваться Москвой сквозь тонированные стекла автомобиля и мысленно радоваться тому, что я доставила столько радости маленькой девочке с красивейшем именем Полина, а это значит, что я сделала доброе дело и при помощи пусть и чужих денег смогла принести пользу. Посмотрев на вмонтированную в бар фотографию, я увидела запечатленную на ней Веронику, сидящую у бассейна с сигарой в одной руке и стаканом в другой, в котором, по всей вероятности, было виски, без которого она просто жить не может. Внизу надпись: «Зима. Лос-Анджелес. Бель Эйр».
Посмотрев на фотографию с нескрываемой завистью и удивлением от того, что в Лос-Анджелесе такая странная зима, совсем не такая, как в холодной России, – без снега, морозов и сильных ветров, я захотела рассмотреть ее как можно ближе и наклонилась к самому бару. На этой яркой глянцевой фотографии Вероника сидела в махровом халате, скорее всего на голое тело, потому что из-под него видны были голые ноги. За бассейном виднелся особняк, который впечатлял своими размерами, стилем и роскошью. Я вспомнила, что я где-то читала, а может быть, слышала про Бель Эйр. Кажется, это один из престижных районов Лос-Анджелеса, где обитают миллионеры. Роскошный особняк был обнесен глухим забором, из-за которого не видно других, соседних особняков, а значит, на этой территории находилась целая планета, на которую могут попасть только избранные. Это был отдельный мир, в котором протекает своя сказочная и совершенно неординарная жизнь. Я даже подумала о том, что чувствовала Вероника, когда позировала для этой фотографии. Блаженство, умиротворенность, ощущение свободы и превосходства… А самое главное – власть. Власть над теми, кто остался за забором, над теми, кто существует в параллельных мирах и живет в совсем других измерениях.
Мысленно я попробовала посадить рядом с Вероникой на свободный шезлонг Игоря, но картинка не получилась, стала какая-то размазанная и непонятная. Я не могла понять, зачем на этот шезлонг нужно усаживать обыкновенного российского мужчину по имени Игорь, если за высоким забором данного дома много других роскошных домов, в которых тоже живут миллионеры. Зачем давать человеку, у которого полный Капустный Яр родственников и которого ты совершенно не любишь, красивую жизнь, богатство, море удовольствий и обеспеченное завтра. Я наклонилась к фотографии и, не снимая больших, во все лицо, солнцезащитных очков, чтобы не показывать своих глаз охраннику, рассмотрела ее поближе.
– Ностальгия замучила? – улыбнулся охранник. – Домой хочется?
– Хочется.
– Я вот тоже всегда смотрю на эту фотографию и удивляюсь.
– Чему?
– Тому, какая зима в Лос-Анджелесе. Это ж надо, на улице зима, а ты сидишь в обыкновенном махровом халате после купания в бассейне, пьешь свое любимое виски и куришь сигару. После российских зим это кажется невероятным. Фантастика, одним словом.
– Мне и самой это кажется невероятным. – Я прекратила рассматривать фотографию и, достав из сумочки тоненькую сигарету, закурила.
– И все же эта фотография реальная. Чем больше я на нее смотрю, тем больше мне хочется побывать в Штатах.
– Придет время, и съездишь. Это стоит того, чтобы потратить свое время и деньги.
– Ника, а почему вокруг твоего особняка такой большой забор?
– Для того, чтобы можно было спрятаться от внешнего мира и наслаждаться внутренней атмосферой.
– И что, там у всех такие заборы?
– У всех.
– Надо же!
– Как будто в России у дорогих домов заборы меньше. Там сооружены такие стены, что впору снимать фильм о средневековых крепостях. И вообще, любой нормальный дом начинается с забора. Когда человек устает от калейдоскопа многочисленных чужих лиц, он приезжает на территорию своего дома, обнесенную высоким забором, и приходит в восторг от того, что он недоступен для посторонних глаз.
– Это, наверно, для того, чтобы соседи друг другу не мешали. А то, может, ругань какая, или кто музыку громко включит… – рассмеялся Борис.
– Миллионеры друг другу не мешают, – произнесла я с особым вызовом в голосе и выпустила несколько ровных колечек дыма изо рта.
– Вероника, а мы куда сейчас едем?
Я назвала свой домашний адрес, подумав о том, что было бы совсем неплохо проехать мимо своего дома. Хотя бы не заходя внутрь, а просто так, для собственного успокоения. В этот момент зазвонил мой мобильный и на дисплее определился номер Дарьи, которая записала Вероникин телефон, когда я от нее уходила.
– Люсенька, я на одну секундочку, я только поблагодарить за все, что ты для меня сделала.
– Ты о чем?
– Ты столько подарила Полинке, столько продуктов принесла… Я даже не знаю, как тебе выразить свою признательность. Просто слишком много всего.
– Это не я, ты же знаешь.
– В том-то и дело, что на такое способна только ты. Вероника бы никогда подобного не сделала.
– А мы будем совершать полезные дела ее руками. – Я старалась говорить загадками, чтобы сопровождающие меня мужчины ничего не могли понять. – И не стоит благодарить. Я даже ничего не хочу слушать.
– Я прямо не знаю… У меня первый раз в жизни такое.
– У меня тоже.
– Полинка так и не поняла, что за такая сказочная тетя заполонила всю ее комнату игрушками. Она все решает, что за праздник такой сегодня, день рождения или еще что.
– Как все-таки приятно радовать тех, кто тебе дорог, не только в праздники, но и в будни. Приятно видеть счастливые лица. Ты знаешь, я поняла одну странную штуку. Счастливы не только те, кому ты делаешь приятное, но и те, кто делает это приятное. Я сделала добро, и ты даже представить себе не можешь, как мне стало от этого хорошо. Потеплело на душе и полегчало на сердце. Мне вдруг показалось, что я вернулась в прошлое. В детство. Ведь тогда я была божественно чистым ребенком. Это была какая-то другая Вероника. Чистая, добрая и отзывчивая. Но то время ушло, и во мне появилась какая-то жестокость. Когда что-то или кто-то из нашей жизни уходит, она всегда появляется. Кстати, а что сейчас делает Полинка?
– Ест огромный киндер-сюрприз и раздевает подаренных тобой кукол. Я ее ругала, а ей все равно.
– За что ругала?
– За то, что кукол раздевает. Мне их потом одевать самой приходится, а это долго и муторно. Мне кажется, что невозможно научить маленького ребенка относиться к вещам бережно. Все это приходит с возрастом. Кукол жалко. Они же таких денег стоят.
– Да брось ты, нашла что жалеть – кукол. Я ей еще подарю. Я в детстве вообще как только куклу в руки получала, так сразу ей ноги и руки отрывала. Да и голову тоже. Это же как конструктор. Любому ребенку хочется все разобрать и посмотреть, как все там внутри устроено. Это же нормальное любопытство.
– Люся. Я у тебя еще одну минуту займу. Понимаешь, сегодня так день странно начался. Ты заявилась с подарками и доставила мне огромнейшую радость, а затем это письмо… Я на самой вершине счастья.
– Какое письмо?
– Даже не знаю, как тебе об этом сказать. Ты начнешь меня осуждать, говорить, что я дура, что у меня мозгов нет, что я должна думать о ребенке, а не об устройстве своей личной жизни…
– Ну говори, что случилось-то? Не тяни резину.
– Я замуж выхожу, – выпалила Дашка, слегка заикаясь.
– Это правда?
– Да.
– Так поздравляю! Я за тебя очень рада! И кто твой избранник? Надеюсь, со свадьбой не прокатишь.
– Я замуж за своего художника выхожу, который на зоне сидит. Он мне сегодня письмо прислал. Когда тебя проводила, сразу к почтовым ящикам пошла и посмотрела почту. А там письмо. Я почему-то сразу разволновалась. Распечатала там же, в подъезде, и читать стала, а в письме – предложение руки и сердца. Понимаешь, он мне предложение сделал!
– Понимаю.
– Что-то у тебя радости поубавилось?
– А чему радоваться? Ты взрослая женщина, и тебе решать.
– В том-то и дело, что мне решать. Только мне регистрироваться придется на зоне. Люся, я сегодня же даю положительный ответ. Пойми, я очень долго ждала этого предложения. Я люблю этого человека! Люблю!
– Даша, а может, не стоит торопиться? Может, нужно дождаться, пока он выйдет, посмотреть, каков он в быту, способен ли работать, чем он дышит, как живет, а потом уже принимать решение? Что за необходимость в регистрации? Если он твой человек, то он никогда и никуда от тебя не денется, а уж если не твой, то и… флаг ему в руки.
– Люся, он мой! И если человек сделал мне предложение, то какая разница, в каких местах он сейчас находится. Самое главное, что он его сделал. Понимаешь, если мы с ним распишемся, то я смогу к нему на трехдневные свидания ездить. Правда, я и так могу приехать, просто придется там взятку давать, чтобы свидание получить. А если мы чин по чину зарегистрируемся, я смогу приезжать на правах жены, и мне свидание будет положено.
– Ты только из-за этого хочешь зарегистрироваться?
– Да нет. Это я так, о кое-каких формальностях рассказываю. А расписаться я с ним хочу, потому что люблю.
– Ты уверена?
– В чем?
– В том, что ты его любишь?
– Вполне.
– Дашка, а может, пустить все на самотек?! Ты же с людьми работаешь. Может, какой приличный господин зайдет однажды в твое кафе и сделает тебе предложение…
– Предложение чего?
– Руки и сердца.
– Ах, ты про это…
– А ты что имеешь в виду?
– Да просто мне в последнее время слишком много различных предложений поступало.
– А я говорю не про различные предложения, а про те, которые являются жизненно важными. Предложение выйти замуж, например.
– Люся, ну о чем ты говоришь? Все эти господа, заходящие в кафе, действительно делают предложения, но только на одну ночь. А после проведенной вместе с тобой ночи они тебе уже ничего предложить не могут. Правда, бывает и такое, что через месяц они опять зайдут в кафе и предложат… еще одну ночь. Понимаешь, не хочется быть постельной утехой женатого мужика! Нет у меня на это моральных сил. Ну, нет, хоть убей! Я все это уже прошла и больше не хочу. Люська, ты ж сама знаешь о том, что нет сейчас мужиков.
– Ты уверена?
– Да ты сама в этом уверена.
– Я не до конца.
– Нет их! Всех нормальных ветром сдуло! А мне, между прочим, замуж тоже хочется. Статус жены иметь и любимого ждать. Ну, скажи, ты хоть за меня рада?
– Рада, – процедила я сквозь зубы.
– Я хочу, чтобы ты поняла меня правильно. Я ведь тебя всегда понимаю. Кто виноват, что у нас столько мужиков пересажали? Одиноких баб – пруд пруди, а мужиков пересажали. Вот и приходится нам там, за колючей проволокой, свои половинки искать. Если я его не удержу, так он еще выйти не успеет, как его другая к рукам приберет. Мужики нынче в цене. Гребут всех подряд. Разинешь рот – ничего не достанется. Зубами щелкать нельзя, надо действовать. Вон, миллионерша Вероника перехватила же у тебя Игоря…
– А при чем тут это?
– Это тоже своеобразный показатель. Это знаешь о чем говорит?
– О чем?
– Что и среди миллионеров грести нечего.
– Не понимаю.
– Выходит, все свободные миллионеры закончились. Нет их. Всех растащили. Вероника – живой тому пример. Если бы там, в их мире великих и богатых, хоть один вшивенький и захудалый миллионер завалялся, неужели бы она его не зацепила? Это говорит о том, что и там рассчитывать не на что. Всех разгребли, и мисс миллионерши вышли на промысел в народ, потому что уже не до жиру и приходится цеплять то, что есть. Пусть Игорь не олигарх и не нефтяной магнат, а обыкновенный наш российский парень. Зато у него есть огромное преимущество – он холостой, то есть без бывших и настоящих жен и детей, а в наше суровое время уже только за это можно ценить мужика. Если даже миллионерши метут что ни попадя, то нам, нищим, выбирать не приходится. Радуемся тому, что бог послал.
– Ой, Дашка, скажешь тоже! Тебя послушать, так покажется, что вообще надеяться не на что.
– А надеяться действительно не на что, нужно смотреть горькой правде в глаза. Если я сейчас не приму предложение совершенно свободного и ничем не обремененного мужчины, то это предложение примет другая.
– Что ж он всем подряд эти самые предложения делает? На кой черт тогда такой мужик нужен?
– Получается, что очень даже нужен. Я же говорю: нищим выбирать не приходится.
– И тут ты не права. Не каждая женщина решится принять предложение человека, который находится не на свободе. Таких еще поискать надо.
– Вот он меня и нашел. Я одна из таких, о которых ты говоришь. Так что, подруженька, можешь открыть бутылку шампанского, выпить бокал и пожелать мне неземного счастья. Я всегда знала, что на моей улице будет праздник! На свободе мужиков ни хрена нет, а за решеткой полно, глаза разбегаются. Значит, будем брать оттуда. Вызволять, пристраивать к нормальной жизни и вместе решать проблемы семьи и изучать азы быта. Их от нас, одиноких баб, прячут туда пачками, предлагая нам прочно женатых, которые находятся на свободе, но черта с два! Нам предлагают зачисление в запасной состав, потому что основные игроки уже есть, а лично мне попадать в запасной состав не хочется. Может, кому-то запасной состав в радость и разговоры про чужую семью ухо греют, но мне этого не нужно! – Даша чуть перевела дух и продолжила в том же стиле: – Мы идем в наступление, на передовую, туда, где есть свободные мужики, туда, где их от нас прячут! Даешь каждой женщине свободного мужика! Женатых мужиков на мыло! Мы не хотим выполнять функции их обленившихся жен, держащих их в ежовых руковицах! Нам нужны свои, кровные, родные и ничем не обремененные мужики!
Я засмеялась и почувствовала, как на мои глаза навернулись слезы.
– Ой, Дашка, я от смеха просто расплакалась. Ну, ты даешь! Я представила целую демонстрацию женщин, идущих в колонне, шествующих с транспарантами прямо на зону для того, чтобы вызволить оттуда находящихся там мужчин. Дашенька, это твое решение и твоя жизнь, и мне очень хочется, чтобы твое решение было правильным и ты никогда ни о чем не пожалела. Быть может, ты действительно в чем-то права. С мужчинами сейчас проблемы. Их пачками на войну отправляют да сажают, именно поэтому одиноких женщин становится все больше. В любом случае, если ты устроишь свою жизнь, я буду за тебя очень рада. Если ты считаешь, что нет смысла ждать, то это твое право. Совет тебе да любовь!
– Ты правда за меня рада?
– Рада.
Сунув мобильный в карман своего вязаного пальто, я улыбнулась и посмотрела в окно.
– Ника, ты сильно изменилась в последнее время, – осторожно заговорил сидящий рядом охранник.
– Почему?
– Ты стала более женственной, доброй и даже искренней. В тебе раньше такого не наблюдалось. Невозможно не заметить такие перемены. Оно и понятно. Это предстоящая свадьба на тебя так действует.
– Любовь всегда меняет людей в лучшую сторону.
– А я и не знал, что у тебя есть близкая подруга.
– Появилась.
– Рад за тебя, потому что никогда не забуду наш с тобой спор, когда ты доказывала мне, что в друзьях нет никакой необходимости.
– В жизни довольно часто меняются приоритеты. Жизнь состоит из сплошных перемен. Кстати, Борис, а ты женат?
– Да, – почему-то сразу покраснел мужчина. – У меня двое детей.
– Жену любишь?
– Конечно, – не понял моего резкого вопроса сидящий рядом со мной мужчина.
– А любовница есть?
– Ника, это уж чересчур личные вопросы… – окончательно растерялся и еще больше покраснел Борис.
– Да ладно тебе. Ты же не для жены отвечаешь. Это мне так, для интереса надо. Я же не буду об этом на каждом углу кричать. Ты скажешь, и я тут же забуду.
– Ну, я встречаюсь с одной девушкой…
– Значит, все-таки встречаешься?
– Встречаюсь.
– Она замужем?
– Нет.
– Получается, что у тебя любовница есть.
– Ну, что значит любовница? Я же ей ничего не обещаю. Встречаемся и встречаемся. И ей хорошо, и мне.
– А ты думаешь, что, встречаясь с тобой, она ни на что не надеется?
– Ну, это ее проблемы. Она же знает, что у меня семья.
Чтобы окончательно убедиться в Дашкиной теории, я тут же окликнула водителя и задала интересующий меня вопрос:
– Послушай, дружище, а ты, наверно, у нас холостой?
– Нет, – замотал головой водитель. – У меня жена и ребенок. – Не став дожидаться от меня последующих вопросов, он расплылся в улыбке и начал рассказывать сам: – Я нормальный мужчина, и ничто человеческое мне не чуждо. Около двух лет я встречаюсь с одной женщиной. Она одинокая, с квартирой.
– Ты имеешь в виду, что у тебя есть женщина с местом для встреч.
– С ней очень удобно. Она покладистая, всегда меня ждет, ужин готовит, за собой следит. Она самостоятельная, сама зарабатывает, а моему приезду всегда так радуется, что на душе приятно становится. Но какая бы хорошая она ни была, уходить из семьи я не собираюсь, потому что семья для меня – святое.
– А ты не думал о том, что той женщине, которая ждет тебя к ужину, тоже нужно устраивать личную жизнь?
– Я ей об этом всегда сам говорю. Красивая, хозяйственная, самостоятельная… Могла бы всю жизнь какого-нибудь мужчину радовать, да только она грустно руками разводит и говорит, что нет никого.
– Что значит нет никого?
– Никто приличный ей не встречается. Говорит, кругом одни неприличные. Мне ее в такие минуты ужасно жалко становится! Я ее так нежно за плечи обнимаю и говорю, что, когда дочь вырастет, я, может, из семьи уйду.
– Врешь, значит?
– Может, и вру, да только кто там знает, как жизнь сложится. Это же одному богу известно. Но ведь это же ее выбор. Если бы меня у нее не было, то она так бы всю жизнь и была одна.
– А может, она потому и одна, что у нее ты есть и она никого не ищет? Говорят же, чтобы войти в будущее, нужно полностью порвать с прошлым.
– Я к ней силком не приезжаю. Она меня сама зовет и всегда ждет.
– Да уж… Вот именно поэтому моя подруга собралась замуж за мужчину, который сидит за колючей проволокой.
– По переписке, наверно, познакомились? – с усмешкой спросил меня Борис.
– По переписке.
– Дохлое дело, – тут же отметил он.
– Дохлое, говоришь?
– Это не выход из положения! – в один голос заявили и охранник, и водитель.
– А разве поймешь, где он, настоящий?
– Что ж, на свободе, что ли, мужиков нет?
– Есть. Но только для этого надо иметь квартиру, быть самостоятельной, готовить вкусный ужин, принимать и ублажать по вечерам чужого мужа и слушать сказку о том, что он обязательно уйдет из семьи, но только когда дочь подрастет.
– Ника, ну что ты сразу в крайний вариант бросаешься?
– А мне кажется, что это самый распространенный вариант на сегодняшний день.
– Да если постараться, то можно и холостого найти. Твоя подруга где-то не там ищет.
– Она ищет там же, где и все. И если ей попадаются редкие и холостые экземпляры, то она понимает, что они будут холостыми и дальше по жизни, потому что на такое добро вряд ли кто-то позарится.
Подъехав к моему дому и остановившись у соседнего подъезда, я внимательно посмотрела на стоящую напротив моего подъезда машину милиции и ощутила, как сильно заколотилось мое сердце.
– Ника, а тут кто живет? – живо поинтересовался охранник.
– Еще одна подруга.
– Да ты когда успела подругами-то обрасти? За ночь, что ли?
– Я же уже сказала тебе, что наша жизнь состоит из сплошных перемен.
– Странно.
– Что тебе странно?
– У тебя никогда подруг не было.
– А теперь появились.
– Ну, появились, так появились…
Глядя на милицейскую машину, я попыталась понять, стоит ли она здесь случайно или по мою душу.
– Менты кого-то пасут, – тут же подтвердил мои опасения охранник.
– С чего ты взял?
– Да у меня на них просто чутье.
– Значит, думаешь, что они кого-то пасут?
– Я не думаю. Я знаю.
– Пойдем со мной. Мне нужно зайти в первый подъезд, – бросила я охраннику и вышла из автомобиля.
На ватных ногах я стала подниматься вместе с охранником по ступенькам вверх и, пройдя мимо своей двери, замедлила шаг. Дверь в мою квартиру была открыта, и за ней ходили люди, одетые в милицейскую форму. У входа в квартиру стояла моя соседка, которая смотрела на людей в форме непонимающими глазами, разводила руками и твердила:
– Люсенька очень хорошая девушка. Она замечательная женщина. Что она натворила? Какое преступление совершила? Она не способна на преступление! Она умница, красавица. Мне всегда продукты в магазине покупала. Никогда мимо меня не пройдет, всегда заглянет и спросит, мол, баба Вера, нужно что вам в магазине или нет…
– Бабуля, вы пройдите в квартиру и встаньте туда, где стоят понятые, в квартире производится обыск. Отнеситесь к нему посерьезнее.
– Да не могу я посерьезнее, потому что вы здесь Люсеньку оговариваете.
Словно во сне, я прошла мимо своей квартиры и стала подниматься на верхний этаж.
– Кто-то нашкодил, – сделал свое заключение охранник и, увидев, что я слегка пошатнулась, поддержал меня под руку.
– Ника, тебе плохо, что ли?
– Что-то мутит слегка.
– Держись за меня.
– Держусь, спасибо. Просто что-то голова закружилась.
– Бывает такое. Нервничаешь, наверно?
– Сама не знаю, что происходит.
Во избежание каких-либо подозрений, я позвонила в квартиру, где жила моя соседка сверху, и, услышав из-за двери «Кто там?», спросила, дома ли Света, имя придумав на ходу.
– Нет здесь никакой Светы и не было никогда! – раздался раздраженный ответ.
– Странно… а адрес вроде бы этот… – пытаясь скрыть нервную дрожь в голосе, глухо произнесла я и стала спускаться вниз.
– А кто нам вообще нужен? – поинтересовался Борис.
– Мне нужна была одна девушка, но я ее точный адрес не помню. Думала, вспомню по памяти, но не получилось.
– А что за девушка?
– Борис, я плачу тебе за мою охрану, но не за то, что ты будешь задавать мне лишние вопросы, – ответила я голосом Вероники и пошла дальше вниз, пройдя мимо открытой двери своей квартиры на ватных ногах.
Отъехав от своего дома, я не почувствовала должного облегчения, а ощутила еще большее волнение. Сказав, чтобы водитель остановил машину у первого попавшегося телефона-автомата, я подошла к будке, приказав охраннику оставаться в машине и не обращая внимания на удивленные взгляды его и водителя. Я набрала номер Сергея, водителя своего шефа.
Услышав мой голос, он пришел в замешательство и заговорил очень тихо.
– Люся, ты, что ли?
– Я.
– Люся, ты откуда звонишь?
– Из автомата. А что?
– Люська, ты не переживай, я могила. Я никому не скажу о твоем звонке. Тут на работе милиции полно. Ужас такой, что не описать!
– На работе милиция?
– Я ж тебе говорю, что ее тут полно.
– А я и не знала.
– Говорят, ты шефа убила.
– Сережа, я никого не убивала. Я тебе клянусь, что я шефа не убивала!
– Я верю. Я единственный, кто тебе верит. Люська, может, тебе укрыться надо?
– В смысле?
– В смысле того, что тебе надо отсидеться. Хочешь, я тебе помогу? Я тебе со всем помогу. У меня дом в деревне есть, про него никто не знает. Люська, я для тебя все сделаю, только третья часть моя. Я же не прошу у тебя половину, а только третью часть, и все.
– Да какую еще третью часть?
– Все уже знают про завещание.
– Какое завещание?
– Люська, да ладно тебе! Мы же с тобой свои люди. Ты же шефа из-за этого убила?!
– Ничего не пойму!
– У шефа наликом было полтора миллиона. Он жене и детям завещал все свое имущество, а наличку, в виде полутора миллионов баксов, совсем недавно он переписал в завещании на твое имя. Он пригласил сразу нескольких нотариусов для того, чтобы никто не смог этого его распоряжения оспорить.
– А почему мне-то? – Моему удивлению не было предела.
– Все говорят, что ты была его любовницей.
– Да у меня с ним отродясь не было ничего!
– Люська, да ладно тебе! Я же тебе говорю, что я свой. С такими бабками тебе боятся нечего. Тебя любой адвокат из тюрьмы вытащит. Давай так: я помогаю тебе укрыться, найти хорошего адвоката, а третья часть моя. Ладно?
– Ты о чем?
– Люська, ты правильно сделала. Я бы за такие деньги сам кого хочешь грохнул. Сколько можно ждать, когда этот старик загнется, а деньги он тебе только после своей смерти завещал…
С ужасом бросив трубку, я затряслась, как в лихорадке. Безумным взглядом посмотрела, как трубка упала вниз и повисла на телефонном шнуре.
– О, боже…
