Глава 11
До меня доносился знакомый голос. Он был глухой и звучал вдалеке. Я не могла ошибиться, это был голос моего мужа. Он был очень взволнован и слегка бил меня по щекам. А мне не было больно. Странно, мой супруг меня бил, а мне совсем не было больно. Затем он взял мою руку, и я догадалась, что он щупает мой пульс.
– Ева, ты дышишь? Ева, ты живая? Ева…
Когда мне в нос ударил резкий запах нашатыря, я подняла тяжелую голову, приподнялась, пошевелила затекшими руками и стала усиленно тереть виски.
– Ева, ты как? Что это было, Ева?
– Это был обморок.
– Бог мой, ну почему так часто?
– Я ж не специально, Вить…
– Я ни в коем случае даже ни в чем тебя не обвиняю. Но я все больше и больше за тебя боюсь. Тебя страшно оставить на минуту. Ева, какой же я все-таки у тебя дурак!
– Почему?
– Потому что тебе и так плохо. У тебя такие серьезные проблемы со здоровьем, да еще я тебя ревную! Прямо садист какой-то… Мне так за себя стыдно. Я только теперь понял. Только теперь в полной мере осознал, что с тобой далеко не все в порядке.
Виктор взял меня под мышки и посадил.
– Тебе не трудно сидеть? Может быть, тебя отнести на кровать?
– Нет. Мне уже значительно лучше.
– Ева, твои частые обмороки уже начали меня пугать. Может, вызвать «скорую»?
– Не нужно. – Я отрицательно качнула головой.
Муж внимательно посмотрел мне в глаза и погладил по волосам. Он был совершенно раздет, не было даже трусов.
– Я выскочил из ванны и даже не успел вытереться и побриться, ни черта не успел… Понимаешь, мне показалось, что ты закричала. Я толком и сам не понял, ты закричала или мне показалось. Но я будто что-то почувствовал. В груди закололо. Интуиция сработала. Я выскочил в чем мать родила и не ошибся. Ты лежала на полу без сознания, рядом с какой-то дырявой лодкой.
– Рядом с чем? – Я украдкой взглянула на лодку.
– Рядом с этой дырявой лодкой.
– А откуда ты знаешь, что она дырявая?
– Да это невооруженным глазом видно. Она вся изрезана ножом. – И все же мой муж не заострял свое внимание на незнакомой порезанной лодке. Видимо, на данный момент она интересовала его меньше всего. Сейчас он думал только о моем обмороке, потому что действительно перепугался.
– Ева, я как тебя увидел, так чуть сам сознание не потерял. Представляю, что почувствовал Роман, когда увидел тебя лежащей на берегу озера. Мне даже показалось, что ты мертва.
– Мертва?!
– Ева, но я действительно перепугался! Если бы ты видела себя без сознания…
– Ты же прекрасно понимаешь, что я не могу увидеть себя без сознания.
– Скажу тебе, что эта картинка не для слабонервных.
– Я что, такая страшная?
– Ты не страшная. Ты просто выглядишь как мертвая. Казалось бы, я такой здоровенный мужчина, а испугался, словно малолетний ребенок. Я действительно подумал…
– Что ты подумал?
– Я подумал, что ты мертва. – Виктор сказал эту фразу очень осторожно, по всей вероятности, боясь меня обидеть. – Вот дурак! Я настолько перепугался, что меня смогла посетить подобная мысль. Ты знаешь, мне за эту мысль стыдно.
– Я считаю, что тебе нечего стыдиться. Ты просто перепугался. Это нормальная реакция. Еще неизвестно, что было бы со мной, если бы я тоже увидела тебя без сознания.
– Ева, у тебя так часто бывают обмороки. Мне страшно оставить тебя одну даже на минуту. Завтра же поедешь к врачу. С тобой что-то творится….
Неожиданно мой супруг замолчал и уставился на резиновую лодку, словно на привидение.
– Что это?
– Ты же сам совсем недавно назвал эту вещицу дырявой лодкой.
– Я вижу, что это не яхта. Откуда она взялась?
– Из моего чемодана. Я сама не понимаю, откуда она взялась. Кто-то перепутал чемоданы…
Мне совсем не хотелось, чтобы муж акцентировал свое внимание на этой лодке, и я всячески пыталась перевести разговор на другую тему.
– Вить, ты знаешь, мне уже лучше. И что ж такое со мной творится в последнее время? Раньше ничего подобного со мной не было. Ты завтра точно позвонишь своим врачам? – Я все так же сидела на полу, облокотившись о стену, и растирала виски, боль в которых нисколько не проходила, а еще больше усиливалась.
– Позвоню, – пробурчал мой супруг и потянулся к лодке.
– Вить, да на кой черт она тебе сдалась?! – Я начинала переживать все больше и больше. – Я же тебе говорю, кто-то чемоданы перепутал. Модель моего чемодана очень даже распространенная, и таких чемоданов полно. Какая же я все-таки дурная, что не проверила содержание своего. Надо было хоть замок расстегнуть и заглянуть внутрь.
– А где же чемодан с твоими вещами?
– Не знаю. Наверное, достался кому-то другому. – Чем больше мой муж интересовался подноготной этой лодки, тем больше и больше меня начинало лихорадить.
– Как это так? У тебя же там столько вещей.
– Да и черт с этими вещами. Там ничего ценного не было. Все драгоценности на мне.
– Ты же всегда с собой столько вещей набираешь. Тебя же остановить невозможно. Ты привыкла, что каждый день нужно надевать новое платье, причем одно лучше другого. А как же теперь с вещами-то?
– Вить, ты мне новые купишь. В этом сезоне куча новинок. Разве мы с тобой никогда и ничего не теряли? Нам не привыкать. Кто-то обещал приготовить мне праздничный ужин.
Но Виктор не обратил внимания на мою последнюю реплику и начал медленно исследовать порезы на лодке.
– А грязная какая. И какой идиот такую грязную и изрезанную лодку потащил в Москву? Какой с нее прок?
– Вот и я про то же. Вить, ты зачем руки пачкаешь? Эта лодка воняет какой-то страшной тухлятиной. В квартире дышать нечем. Что ты ее рассматриваешь, как будто она представляет для тебя какой-то интерес?! Если она пробудет в нашей квартире еще несколько минут, то здесь будет ровно два трупа, потому что мы умрем от удушья. Отойди, я ее на балкон вытащу!
– Это ж надо до подобного додуматься. Тащить такой никчемный кусок резины из другой страны?! Такая бестолковая и ненужная вещь в таком дорогом чемодане, – никак не мог успокоиться мой супруг, который пропускал все мои реплики по поводу того, что нам нужно срочно избавиться от лодки, мимо ушей. – По каким таким причинам нам дали не тот багаж и мы притащили подобную мерзость в нашу квартиру?! Я хорошо помню твой чемодан и твой яркий и очень богатый гардероб. Твоя одежда стоит целую кучу денег. Вот кому-то она достанется. Конечно, этот «кто-то» теперь не захочет меняться обратно, потому что поменяться обратно может только дурак. А самое ужасное, что в этой ситуации мы выглядим полными лохами. Да еще ты сознание потеряла. Дорогая, на твоем месте любая бы потеряла сознание. Я представляю, что ты почувствовала, когда увидела подобную грязь… Ты знаешь, я наконец понял, чем воняет эта лодка. Она воняет покойником.
– Что?! Каким еще покойником?
– Самым обыкновенным. Я тебе говорю, что она пахнет смертью. Будто долгое время лежала рядом с разлагающимся трупом, а может быть, в ней лежал разлагающийся труп. Я почти в этом не сомневаюсь.
– Витя, что ты несешь?
– Дорогая, я говорю правду. Эта лодка пахнет мертвечиной.
– Нет! Это запах обыкновенной сырости.
Увидев, что я вновь побледнела, муж не на шутку перепугался и как-то растерянно развел испачканными от лодки руками.
– Дорогая, я действительно несу бред. Это всего лишь обыкновенная сырость. Эта лодка действительно пахнет сыростью. Знаешь, у меня такое впечатление, что кто-то даже очень сильно над нами посмеялся. Ты так не думаешь?
– Я уже вообще не знаю, что думать, – произнесла я немного истерично.
– А я думаю, что именно так. Кто-то очень некрасиво пошутил. Прямо как в сказке какой-то. Кому-то достался чемодан с дорогими вещами, а кому-то с грязной резаной лодкой. Так дело не пойдет. Я это так не оставлю и обязательно с этим разберусь. Что вообще позволяют себе в этих аэропортах?! Почему такая неразбериха?! Кто-то же должен нести за все это ответственность?!
– Витя, ну о чем ты говоришь?! Ты же прекрасно понимаешь, что сейчас такое страшное время, когда никто ни за кого ответственности не несет! Такое встречается сплошь и рядом!
– Но почему именно с нами?!
– Да такое может случиться с каждым.
– Вот поэтому это и происходит. Это потому, что мы всегда молчим и все прощаем. А ведь за подобные вещи нужно увольнять людей с работы! Почему никто не смотрит бирку на чемодане и бирку в билете?! А ведь по правилам…
– Вить, ну кто сейчас живет по правилам? – резко перебила я мужа, который не прекращал возмущаться. – Ты же прекрасно понимаешь, что кругом бардак. Про какие правила ты говоришь?!
– Вот потому и бардак, что мы на все закрываем глаза.
Вместо того чтобы успокоиться, мой муж полез в свою сумку, достал оттуда билет и принялся сверять бирки.
– Сейчас мы все посмотрим. Сейчас мы докопаемся до истины. Сейчас мы выведем всех на чистую воду. С нами такие вещи не прокатят. С кем угодно, но только не с нами. Еще не хватало, чтобы моя драгоценная жена теряла сознание из-за подобных пакостей.
Я посмотрела на мужа затуманенным взглядом и, почувствовав страшный испуг, с трудом встала с пола и хотела было оттащить его от лодки.
– Вить, прекрати немедленно. Ты что делаешь?
– Сверяю бирки, – отмахнулся от меня супруг. – Ева, ну зачем ты встала?! Иди ложись. У тебя же голова кружится. Я со всем разберусь сам.
– С чем?
– С тем, кто подсунул нам чемодан с подобным дерьмом и завладел нашим.
– Вить, да черт с ним совсем. Я уже забыла…
Я посмотрела на сверяющего бирки мужа и почувствовала себя еще хуже. Он был слишком растерян, испуган, ошеломлен. Никогда не могла бы подумать, что напугавшая меня лодка может настолько напугать его самого. Я была не готова к тому, чтобы он хоть что-то узнал, и не хотела посвящать его в свои проблемы.
– Ева, это не тот билет. В этом наклеена бирка на мой чемодан. Где второй билет? Он у тебя?
– Вить, я не знаю. Да и какое это имеет значение…
– Как какое это имеет значение? Я спрашиваю, где твой билет?!
– Я не знаю!
Но мой билет не нужно было искать очень долго. Он лежал на стеклянном столике, и мой муж сразу его увидел. Взяв в руки билет, он быстро его перевернул и стал рассматривать бирку.
– Что ты мне сразу не сказала, что билет на столе? Сейчас мы все посмотрим…
В тот момент, когда муж выкрикнул мое имя и выронил билет, у него было такое лицо, как будто сейчас он сам потеряет сознание и теперь уже мне придется давать ему нашатырь и приводить в чувство.
– Ева! – выкрикнул он. – Ева, бирки совпадают. – В глазах моего супруга светился неподдельный ужас.
– Не может быть…
Больше всего на свете мне хотелось оттащить своего супруга от лодки, разорвать все бирки и отвести его на кухню, чтобы он готовил свой праздничный ужин и не копался там, где ему совсем не нужно копаться. Но я понимала, что в данной ситуации совершенно бессильна, и все же я должна хоть как-то уговорить своего супруга прекратить самодеятельность и забыть про эту лодку, как про какой-то кошмар, потому что к Виктору эта лодка не имеет никакого отношения.
– Ева, бирки одни и те же. Это твой чемодан.
– Бред.
– А вот и не бред. Это действительно твой чемодан. Если ты мне не доверяешь, то можешь подойти и сама сверить цифры.
Я отобрала у мужа билет, сверила цифры и произнесла ледяным голосом:
– Действительно совпадают. Непонятно, как такое могло произойти.
– И я про то же. Как могло произойти подобное? Кто выкинул из чемодана все твои вещи и подсунул эту ужасную лодку?! Уж лучше набили бы чемодан газетами или кирпичами, но почему сюда сунули эту безобразную лодку?!
Виктор сжал кулаки:
– А ведь это ограбление. Я считаю, что нам нужно написать заявление в милицию.
– Какое еще заявление? – Я прикусила нижнюю губу. Мне нужно было в считанные секунды остановить своего супруга, заставить его прекратить строить грандиозные планы в отношении этой лодки.
– Ева, это настоящее ограбление. Вот чем нынче занимаются работники аэропорта. Подобного произвола я еще не видел. Я видел, когда вскрывали чемоданы и воровали что-нибудь из вещей, но чтобы украли содержимое всего чемодана… Такого хамства я еще не видел. Я считаю, что за такие вещи нужно наказывать. Интересно, где это произошло? Там, в Турции, или здесь? Скорее всего, в Турции, потому что у нас бы это просто не успели сделать. Слишком много мороки. Чтобы такую лодку в чемодан затолкать, требуется время. Да и наши в этом плане не такие наглые. На это способны только турки. Если бы все содержимое твоего чемодана пропало вместе с твоим чемоданом, то это совсем другое дело. Сейчас никого не удивишь тем, что пропадает багаж, но что подобным образом может пропасть содержимое багажа… Это больше, чем хамство. Это сделали турки. Больше никто не сможет сотворить подобное.
– Вот именно, ты же сам говоришь, что это сделали турки. А с них какой спрос…
– Ты хочешь сказать, что они над нами, русскими, посмеялись, и все?!
– Получается так. Сейчас крайнего не найдешь. Жаловаться на турков равносильно тому, что ты будешь стучаться головой о стену.
– Ты предлагаешь это оставить?
– Я считаю, что наши с тобой нервы и наше спокойствие намного дороже различных разборок.
– Ты не права, – вцепился Виктор в мои слова. – Если мы всем и все будем прощать, то непонятно, что с нами будет дальше и куда мы скатимся.
– Ты обещал приготовить мне праздничный ужин. – Я посмотрела на своего мужа усталыми, раздраженными и сильно покрасневшими глазами. – Я больше не хочу говорить на эту тему. Выкинь эту лодку к чертовой матери! – Я громко прокричала эту фразу, но тут же осеклась и подумала о том, что должна показать эту лодку Роману, а то он мне не поверит. Подумает, что это опять не что иное, как плод моей бурной фантазии. Я должна показать ему лодку. Уверена, он сразу ее узнает. Тогда мы вместе подумаем о том, кто это сделал и кто играет с нами в подобные игры, держа нас за настоящих марионеток. – Вернее, нет. Не нужно ее выкидывать, – поправила я сама себя уже вслух. – Я спрячу ее в большой черный пакет и оттащу на балкон, чтобы она не воняла. Пусть лежит на балконе. Хлеба не просит.
– Мы представим ее в милицию как вещественное доказательство, что нас обокрали, – выдвинул версию мой супруг.
– И кому ты собрался предъявлять это вещественное доказательство?
– Милиции.
– Послушай, не позорься! – жестко отчеканила я. – Что ты заладил про милицию, как попугай. И что она сделает, эта милиция?!
– Заведет уголовное дело. – Муж, как и прежде, был непреклонен.
– Да ты хоть сам понимаешь, что говоришь?!
В данный момент муж напоминал мне упрямого барана, который бодает капитальную стену в глупой надежде на то, что он ее отодвинет.
– Я знаю, что говорю. – В голосе моего мужа наконец-то появилась обида.
– Не знаешь. Ну сам посуди, что, наша милиция отправится в Турцию с этой резиновой лодкой для того, чтобы искать наши вещи?! Это же нереально. Моих вещей уже и след простыл. В них уже ходят какие-нибудь турецкие женщины. Хотя у меня слишком смелые наряды, а турецкие женщины никогда не отличались большой смелостью.
– Ты считаешь, что обращение в милицию не имеет никакого смысла? – наконец прислушался ко мне супруг.
– Никакого, – покачала я головой.
– Тогда, может, напишем заявление в туристическую фирму, с которой у нас есть договор?
– Но в договоре не указано, что эта фирма обязана искать наш чемодан.
– В том-то и дело, что не чемодан, а содержимое нашего чемодана.
– И содержимое чемодана тоже.
– Ты считаешь, что любые действия просто бессмысленны? – В глазах мужа появилось разочарование.
– Бессмысленно.
– По-твоему, турки так по-хамски могут смеяться над русскими?
– Что делать? В своей стране они могут все. Я вообще не понимаю, почему ты так разгорячился?
– Как это почему? Я за тебя переживаю. Ты не думай, я не из-за вещей. Я тебе их сколько хочешь куплю.
– Я все это пережила.
– Но ведь ты потеряла сознание.
– Я просто перепугалась. Я не сразу поняла, что это такое.
– Была бы путевая лодка, а такой любой испугается.
Видимо, Виктор окончательно пришел в себя после того, что ему довелось увидеть. Прижав меня к себе, он даже улыбнулся и прошептал мне прямо в ухо:
– Евушка, я просто твоего обморока испугался. Скажи, ты сильно расстроилась из-за всего, что произошло?
– Нет, – как и прежде, соврала я.
Знал бы он, что творится у меня внутри и какие противоречивые чувства вперемешку с безграничным страхом меня раздирают. Знал бы он… Но он никогда не узнает. Я сделаю все возможное для того, чтобы он никогда этого не узнал. Никогда.
– И смех и слезы, – ни с того ни с сего рассмеялся муж. – Ну, турки. Ну, аферисты. Вот корки мочат. Ева, ну что мы будем с этим кошмаром делать?
– Я положу лодку в большой пакет, вынесу на балкон, а завтра отнесу ее на помойку, потому что она ни в один мусоропровод не влезет. Ее туда при всем желании не затолкаешь.
– Ева, а мне кажется, что я уже где-то ее видел…
– Кого ее? – Я тут же покрылась холодной испариной.
– Лодку эту. Синяя с зеленой полосой. Рожа у нее какая-то знакомая, будто мы с ней встречались раньше.
– Какая еще рожа?
– Да это я так, образно говорю.
– Таких лодок полно. Синих, зеленых, красных, голубых…
– Странно, а я всегда видел только черные лодки.
– Наверное, это потому, что ты живешь в России.
– А ты хочешь сказать, что в Турции лодки намного ярче?
– Может быть.
Чтобы отвлечь внимание своего мужа от этой злосчастной лодки, я быстро прошла в кухню, достала из стола большой черный пакет и принялась запихивать в него эту чертову лодку. Это было довольно сложно. Запихивая лодку в пакет, я пыталась понять, как кто-то смог разместить ее в моем чемодане и отправить моим багажом. Я не обращала внимания на то, что у меня темнело в глазах, и совсем не хотела верить в то, что все это происходит в реальности.
– Ева, ты что делаешь? – поинтересовался мой настойчивый муж, хотя прекрасно видел, что я делаю.
– Вить, но ты же видишь. Зачем спрашиваешь? Я ее сейчас на балкон вынесу, а завтра отнесу на помойку.
– Может, тебе помочь? Ты уверена, что она поместится?
– Нет! Нет! Нет! – громко прокричала я и сама испугалась собственного крика.
– Ты что кричишь? Я же хотел как лучше.
На лице Виктора появилась такая глубокая печаль и обида, что мне стало совсем нехорошо, я бросила лодку и обняла своего супруга так, чтобы не испачкать его своими грязными ладонями.
– Вить, это просто нервы. Прости.
– У нас с тобой началась какая-то черная полоса. И так все плохо, а теперь еще кто-то так ужасно над нами пошутил. Я просто хотел тебе помочь. Мне показалось, что эта лодка не влезет в этот пакет.
– Если она влезла в этот чемодан, то она залезет и в этот пакет. Я тебя уверяю. Вить, чтобы все не было так плохо, приготовь, пожалуйста, праздничный ужин. Вот увидишь, все станет намного лучше.
– У меня как-то настроение пропало.
– Ничего. Оно поднимется. Ну что ты смотришь на эту лодку такими глазами?!
– Зла не хватает. Каким же уродом нужно быть, чтобы вытащить все твои вещи и засунуть сюда такую бандуру! Ладно, я сейчас накину халат и ухожу на кухню. А то так можно себя черт-те до чего довести.
– Вот и правильно. Я принимаю ванну и иду на твои аппетитные запахи, которые, я надеюсь, в самом скором времени будут доноситься из кухни.
Муж быстро надел халат, взял мобильный телефон и ушел на кухню. Он любил заниматься приготовлением чего-нибудь вкусненького и названивать своим друзьям по телефону. Я все же смогла засунуть лодку в пакет и вынесла его на лоджию для того, чтобы завтра же показать лодку Роману. Затем быстро собрала разорванную записку и набрала полную ванну воды.
Как только легла в ванну, я постаралась сосредоточиться и стать хоть немного разумнее. Прямо перед ванной висит довольно большое зеркало, которое немного запотело, но я все же могу лицезреть в нем свое отражение. Я вижу, что опять бледна, что мои мелкие морщинки напоминают о себе все чаще и чаще.
Я пытаюсь еще прокрутить то, что произошло, но не нахожу никаких объяснений. В моей голове не возникает ни единой логической цепочки, при помощи которой я смогла бы объяснить эту нелепую ситуацию. Я понимаю одно: кто-то играет в нечестные и жестокие игры… Кто-то явно чего-то добивается, преследует какие-то цели.
Я закрываю глаза и вновь возвращаюсь в отель. Я вспоминаю тот момент, когда мы с мужем собирали свои чемоданы. Виктор снимал свою одежду с вешалок и клал ее на кровать. А я аккуратно складывала ее в его чемодан и после того, как все было собрано, попросила его закрыть все замки. После этого он отвез свой чемодан в коридор, поставил его у стенки и включил телевизор, а я принялась собирать свои вещи. На дно чемодана я положила пакет с многочисленными кремами, которые беру с собой в неограниченных количествах, потому что всегда забочусь о своей коже, а затем пакет с бельем, купальниками и несколько моих любимых нарядов. Когда Виктор помог мне закрыть второй чемодан и отвез его в коридор, я еще раз проверила все тумбочки и шкафы, чтобы убедиться, что мы ничего не забыли. Муж тогда еще пошутил, сказал, что ничего нет плохого в том, что мы что-то забудем, потому что есть хорошая народная примета: если что-то забыто, то мы обязательно вернемся. А вернуться туда мы хотели оба. Слишком сказочный отель и просто потрясающий сервис. Всегда приятно попасть в райский уголок и почувствовать себя очень важным человеком, где все пытаются тебе услужить, где не нужно ни о чем заботиться и о чем-то думать. Отдыхай, наслаждайся прекрасной кухней, ласковым морем и горячим солнцем…
Ладно, что-то я отвлеклась от темы. Поставив чемоданы, мы присели на дорожку и вызвали носильщика. Носильщик погрузил наши чемоданы на тележку и повез их в багажное отделение… Так. Стоп. Мне кажется, что плясать нужно именно отсюда. В багажном отделении наши вещи лежали ровно два часа. Все это время мы провели на пляже, прощались с романтикой. Значит, мы лежали на море, а вещи стояли в багажной комнате. Доступ в багажную комнату есть у всех носильщиков, да и она постоянно открыта. Туда может пройти любой. Если не любой, то, дав совсем немного долларов, туда уж точно может пройти кто пожелает. Хотя это довольно непросто. Во-первых, нужно зайти в отель с большой лодкой, вернее с большим пакетом. А во-вторых, нужно выйти с тем же самым пакетом, набитым моими вещами, и опять же пройти мимо охраны. Теоретически это возможно, а вот практически… Кто знает… По крайней мере, два часа – это очень хороший срок. Этого времени достаточно для того, чтобы сделать подмену. Только кому это нужно? Кому это нужно, это уже второй вопрос. И ответить на него я вряд ли смогу. По крайней мере пока… Быть может, Ромка мне что-нибудь разъяснит. Хотя по этому поводу у меня есть свои соображения.
Если Иксель мертв и Роман щупал у него пульс, которого не было, значит, Иксель не мог написать эту записку. Тогда кто ее написал? Ее мог написать тот, кто видел, как мы совершили это преступление… Но кто мог видеть? Дождь, горы, там вообще никого не было. Кто мог знать, как зовут турка, которого мы убили? Кто мог знать, в каком отеле мы живем, в каком номере и как выглядит наш багаж? В принципе знать, как выглядит наш багаж, совсем не обязательно, потому что, прежде чем поставить наш багаж в багажную комнату, носильщик прикрепил на наши чемоданы бирки с номерами нашей комнаты. Получается, что достаточно знать номер нашей комнаты…
Какова цель того, кто делает с нами подобное? Чего именно он добивается? Если он был свидетелем нашего преступления, что совершенно маловероятно, но другая версия пока не приходит мне в голову, значит, его конечной целью будет шантаж… Другого просто не может быть. Если он не шантажирует нас сейчас, значит, он будет шантажировать нас позже, а пока он нас просто пугает.
Неожиданно у меня перед глазами предстал тот человек в черном, который тогда на море помахал мне рукой. Казалось бы, ну что тут такого? Человек просто помахал мне рукой… Но при воспоминании об этом человеке у меня тут же возникали какие-то страхи и какие-то совершенно неприятные ассоциации.
В этот момент дверь в ванную открылась, и на пороге появился мой муж. В одной руке он держал бутылку вина, а в другой пустой бокал. Посмотрев на мужа удивленным взглядом, я дунула на собравшуюся рядом со мной пену и осторожно спросила:
– Вить, ты чего? Я уже собралась вставать. На кухне и выпью…
Но муж не обратил никакого внимания на мои слова. Он дрожащей рукой налил полный бокал вина, быстро его выпил, тут же налил мне и как-то возбужденно посмотрел на меня.
– Вить, ты чего?
– Выпей.
– А что за спешка? Я люблю пить вино медленно и наслаждаться его вкусом. Я не могу пить его, как воду.
– Выпей.
Я только сейчас поняла, что мой муж совершенно меня не слышит.
Вынув из воды руку, я тут же сдула налипшую на нее пену, взяла бокал и сделала несколько быстрых глотков.
– Что случилось-то?
– Я знаю, где я видел эту чертову лодку и кто нам ее засунул, – проговорил он возбужденным голосом и пристально посмотрел мне в глаза.
– Что?
– Ева, я все знаю…
