ГЛАВА 7
Я проснулась намного раньше Анатолия и постаралась не думать о том, что произошло вчера ночью. Мне было приятно от того, что я уснула в его объятиях и всю ночь могла слушать умиротворенный стук его сердца. Я посмотрела на лицо Анатолия и отметила, что оно на редкость спокойное. Слова, которые он сказал вчера, приятно волновали меня и одновременно тревожили. Мой спутник сказал, что он положит к моим ногам весь мир, но сможет ли он это сделать? Никто и никогда не дает никаких гарантий на будущее, и есть ли у меня будущее с этим мужчиной, никому не известно… При мыслях о будущем у меня вздрагивало сердце, и я сама не понимала, может ли быть будущее с человеком, которого, в сущности, ты совсем не знаешь. Почему я так сильно к нему привязалась? Я и сама не могла ответить на этот вопрос. Быть может, в нем были качества, которыми должен обладать настоящий мужчина, и этих качеств оказалось достаточно для того, чтобы завладеть одиноким сердцем женщины. А может, мои возникшие чувства помогут мне понять, что, к счастью, я не из тех женщин, которые, однажды обжегшись в любви, проклинают всю сильную половину человечества до конца своей жизни.
Анатолий открыл глаза и посмотрел на меня влюбленным взглядом.
— А ты почему не спишь? — удивился он.
— Не знаю. Я переживаю, что ты опоздаешь.
— Я завел будильник. Сейчас восемь. Наш гид заедет за мной через час.
— А куда вы поедете?
— Маша, можно я не буду отвечать на этот вопрос? Это касается только меня и не имеет к тебе ни малейшего отношения.
— А я и не думала, что в этой стране у тебя могут быть свои дела. — В моем голосе прозвучала обида.
— Могут. У человека, который умеет зарабатывать деньги, дела могут быть в любой стране, хоть на краю света. Не злись. Я приеду сразу, как только освобожусь. Ты можешь поспать до обеда. Я вообще не понимаю, почему ты так рано проснулась. Я надеюсь, сегодня ночью тебя не мучили кошмары?
— Нет. — Я отвела глаза в сторону и постаралась не думать о тех кошмарах, которые преследовали меня в последнее время.
— Вот и замечательно. Я сегодня позвоню в Москву, поговорю со знакомыми врачами и привезу тебе нужные лекарства. Я уверен, что к концу нашего с тобой месяца ты забудешь, что такое видения.
Когда Анатолий встал и принялся одеваться, я встала следом за ним и, когда он полностью оделся, подошла к нему вплотную и тихо произнесла:
— Толя, спасибо тебе.
— За что? — удивился он.
— За заботу, — пропела я, лучезарно улыбнулась и накинула на себя шелковый халат, который удивительно облегал мою фигуру и подчеркивал ее достоинства.
— А ты чем будешь заниматься?
— Я… Я буду смотреть телевизор и ждать тебя.
— Тут два русских канала. И еще…
— Что еще?
— Постарайся не думать о плохом и не вспоминать о своих видениях. Ты мне обещаешь?
— Обещаю, — кивнула я головой и поцеловала Анатолия в щеку. — Не буду вспоминать.
— Вот и правильно. Я уверен, что скоро от твоих видений не останется даже следа, ведь у тебя большая сила воли. Даже когда мы встретились с тобой в баре в первый раз, я сразу понял, что ты сильная женщина. Очень сильная.
— Ты знаешь, иногда мне кажется, что сильных женщин вообще не бывает. По-моему, они просто притворяются сильными, просто хотят такими казаться, а на самом деле они очень слабы. Такие женщины никогда, никому и ни за какие деньги не признаются в том, что они одиноки. Они называют себя свободными, молча страдая от одиночества, никому не показывая свою слабость.
— Возможно, ты и права, но это не про тебя.
— Почему?
— Потому что ты не стараешься казаться сильной. Ты действительно сильная.
Я пристально наблюдала за тем, как мой спутник собирался на встречу с гидом, и мысленно молила Бога о том, чтобы Анатолий не оставлял меня одну, передумал и взял меня с собой. Но Бог меня не услышал.
За завтраком Анатолий на скорую руку выпил чашечку кофе и уехал по каким-то своим мужским делам. Оставшись за обеденным столом одна, я посмотрела на улыбающуюся мне Лену, которая убирала посуду, и дружелюбно спросила:
— Лена, а сегодня море теплое?
— Теплое. Катя утром уже искупалась. Сегодня вообще погода теплая. Можно даже сказать, удивительно теплая.
— Жалко, что мой муж по делам уехал. Кстати, а вы не знаете, какие тут могут быть чисто мужские дела?
— Нет, — немного растерялась Лена. — Ваш муж уехал с Махмедом, вашим гидом.
— А куда? — принялась я пытать девушку.
— В город.
— А зачем?
— Этого я не могу знать. Это вам виднее.
— Наверно, вы правы. Только он не хочет со мной делиться.
Девушка подлила мне кофе и села рядом.
— Знаете, Маша, мне кажется, что если мужчина что-то не хочет вам говорить, то лучше оставить его в покое.
— Почему?
— Не знаю. Мужчины не любят, когда женщины лезут в их мужские дела. Они говорят нам только то, что считают достаточным для женщины. Моя мама учила меня никогда не противоречить мужчине.
— Ваша мать учила вас жить в угоду мужчине?
— Что-то типа того, — опустила глаза девушка.
— А вы замужем?
— Нет. Разведена. Не сложилось.
— Понимаю. Сейчас у многих не складывается. И все же какие у моего мужа могут быть дела в другой стране? Ума не приложу. Нам, женщинам, всегда хочется проводить с нашими мужчинами как можно больше времени, хотя бы на отдыхе.
— Маша, вы лучше скажите, как ваше здоровье? — Лена постаралась перевести наш разговор на другую тему.
— Нормально.
Всем своим видом я показала то, что не хочу об этом говорить, и тут же посмотрела в окно.
— Вы в прошлый раз нас всех так напугали, — проигнорировала девушка мой намек.
— Эта ваша вилла меня так напугала… Так напугала… Кстати, вы уверены, что у вас здесь всегда все тихо, все спокойно?
— Уверена. На вилле никогда не было никаких происшествий.
— Странно. Очень даже странно.
— Полгода назад тут отдыхал один видный политик со своей семьей. Сами понимаете, что тут могут позволить себе отдохнуть только очень хорошо обеспеченные люди. Поэтому ни о каких происшествиях тут не может быть и речи. Маша, если вы хотите, мы сейчас можем пойти к бассейну и позаниматься водной гимнастикой.
— Водной гимнастикой?
— Если не хотите, то мы можем на траве поучить с вами восточные танцы. Я дам вам национальный костюм.
— Пожалуй, было бы лучше, если бы мы с вами поплавали немного в море. Лена, вы можете составить мне компанию?
— Конечно. Я сейчас помогу Кате убрать посуду. Встретимся через двадцать минут на пляже.
— Договорились.
Я не стала ждать, пока истекут положенные двадцать минут, и, быстро переодевшись в купальник, пошла на пляж раньше Лены. Сегодня погода и в самом деле была просто чудесная. Приятный ветерок обдувал мои плечи и игриво щекотал мне спину. Бросив у берега полотенце, я посмотрела на спасателя, который возился с катером и не обращал на меня внимания.
Не долго думая, я уперла руки в бока и направилась к нему неуверенным шагом. Спасатель поднял голову, улыбнулся и… посмотрел мне в глаза. Я вздрогнула и до боли сжала кулаки. Это были те же глаза, что я видела тогда ночью, и теперь в этих глазах была жизнь. Спасатель встал, протянул мне руку, вежливо поздоровался и на хорошем английском и предложил мне прогулку на катере на коралловые острова. Я наотрез отказалась и попросила его расстегнуть рубашку для того, чтобы посмотреть на его грудь. Естественно, моя просьба очень сильно удивила араба, но он все же принялся расстегивать свою рубашку, подозрительно поглядывая в мою сторону. Когда он показал мне свою впалую грудь и я увидела, что на ней нет ничего, даже отдаленно напоминающего рану, я чуть было не разревелась и спросила араба, нет ли у него брата-близнеца или какого-нибудь двойника. Араб покачал головой и с плохо скрытой издевкой сказал мне, что во всем Египте будет довольно трудно найти человека, похожего на него. Слишком уж необычные у него глаза и строение черепа. Он признался, что в детстве ему из-за этого приходилось нелегко, сверстники все время дразнили его, называли уродом. Сейчас, конечно, травить его перестали, но у него до сих пор нет девушки, потому что девушки его очень боятся и бегут от него, как от чумы.
По мере того как араб делился со мной своими горестями, я чувствовала, как у меня внутри все закипает, и… вспоминала ту ночь. Затем я схватила араба за его дохлые плечи и заорала по-русски:
— Послушай, дрянь черножопая, но ведь я видела тебя той ночью! Я тебя видела! Я видела тебя мертвым! Ты тоже считаешь, что я дура, что у меня какие-то ненормальные видения! Вы все считаете меня сумасшедшей и надо мной смеетесь! Но я не сумасшедшая, я видела тебя мертвым! Я это видела! Дрянь черножопая, объясни мне, что это было! Объясни мне!!!
Перепуганный араб вырвался и стал медленно пятиться назад, объясняя мне что-то на своем языке.
— Массаляма, — махал он руками и еще быстрее пятился назад.
Я выучила несколько арабских слов и знала, что «массаляма» это по-нашему «до свидания». Значит, араб со мной прощался. Он говорил, что ему пора уходить.
Чем быстрее араб пятился к своему домику, тем быстрее я шла на него и чувствовала, как меня просто распирает от злости.
— Я тебе сейчас такую массаляму покажу, что ты надолго запомнишь! Ни хрена никакой массалямы не будет, пока ты мне не объяснишь, что было той ночью!!! Почему ты сначала умираешь, а затем оживаешь?! Ты что, из меня дуру лепишь?! Не позволю!!!
В тот момент, когда я схватила араба за грудки и прижала к стене его дома, ко мне подбежала Лена и встала на защиту вусмерть перепуганного спасателя.
— Маша, что вы делаете?! Прекратите немедленно! Он же заявит на вас в полицию!
— Ну и пусть! Я сама на него заявлю! Я этого черножопого выведу на чистую воду! Он у меня все вспомнит, и ту ночь тоже!!!
Поняв, что взывать к моему рассудку бесполезно, Лена схватила меня за плечи и все же смогла оттащить от спасателя. Перепуганный араб забежал в свой дом и закрыл дверь с обратной стороны на замок. Ударив несколько раз по двери дома ногой, я развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла в направлении берега.
— Ничего! Я еще до него доберусь, — говорила я сама себе, не обращая внимания на идущую следом за мной Лену. — Я заставлю его говорить. Я не позволю из меня дуру лепить. Не позволю!!!
— Маша, вы не правы. Так нельзя. Сайд не сделал вам ничего плохого.
— Ах, его зовут Сайд. Теперь буду знать. Хорошо, что проинформировала. Теперь я знаю, как зовут этого гада.
— Сайд хороший человек.
— Конечно, Сайд хороший человек, а Маша дура!
Дойдя до берега, я села на свое полотенце и поджала под себя ноги. Как только Лена села рядом, я смахнула выступившие слезы и принялась смотреть на удивительно спокойное море.
— Маша, вы в чужой стране, а такое вытворяете, — осторожно начала Лена, которая была сама напугана ничуть не меньше, чем этот Сайд.
— Мне плевать.
— У вас могут быть неприятности с полицией.
— Мне плевать.
— Я просто обязана рассказать об этом вашему мужу. Он должен с вами поговорить, чтобы больше такого не случалось.
— Рассказывай.
— Но, Маша, так нельзя. Поймите, вы же набросились на ни в чем не повинного человека.
— Я никогда не набрасываюсь на ни в чем не повинных людей. Он прекрасно знает, за что я на него набросилась.
— Уверяю вас, к той ночи Сайд не имеет отношения. Я пойду с ним поговорю. Сейчас, прямо из своего дома, он может с мобильного позвонить в полицию. Тогда у вас будут проблемы. Я попытаюсь все уладить.
— Мне все равно.
Девушка укоризненно покачала головой и отправилась в домик спасателя. Я легла на полотенце и принялась смотреть на чужое египетское небо. Мне стало дурно от того, что происходило со мной в последнее время, и от того, что вся свистопляска завертелась на фоне только что начавшейся любви.
В этом доме все думают, что я сумасшедшая… Мне никто не верит… Никто… И возможно, они правильно делают. Потому что, если бы подобное произошло с кем-то другим, я бы тоже ни за что не поверила. В такое просто невозможно поверить. Невозможно… А в принципе, мне нет дела до остальных обитателей этого дома. Мне есть дело только до Анатолия. Мои страхи и выходки могут окончательно вывести его из себя. Он подумает, что душевнобольная женщина ему ни к чему, и только что зародившаяся любовь тут же умрет. И почему этого проклятого ковбоя вижу только я одна? Почему его не видит никто другой? Почему???
Мне и самой хотелось верить, что все это неправда, но я не могла. А не могла я потому, что видела все это своими собственными глазами. Я очень хорошо это видела.
Лена вышла из домика спасателя и.села рядом со мной.
— Ну что? Он там не умер от страха?
— Нет. Я уговорила его не звонить в полицию, а дождаться вашего мужа.
— Моего мужа? Зачем?
— Затем, что Сайд получил моральный ущерб, а если бы я не подоспела вовремя, то получил бы и физический. Я сказала, что ваш муж компенсирует ему этот ущерб деньгами. Считайте, что вам повезло. Сайд согласился. — Девушка отчеканила каждое слово, словно она не говорила, а давала телеграмму.
— Можно подумать, он мог не согласиться.
— Он мог пойти на принцип.
— Не думаю. В этой стране, как и в любой другой, все решают деньги.
— Не всегда. Бывают случаи, когда люди идут на принцип, и тогда даже деньги уже ничего не решают.
— Ерунда. Когда в ход идут деньги, просто не может быть никаких принципов, — сказав последнее слово, я посмотрела девушке прямо в глаза и еле слышно спросила: — Лена, скажи, я сумасшедшая?
— Врач сказал, что у вас какие-то осложнения после стресса.
— После какого стресса?
— Видимо, вы испытали какой-то стресс и при этом долго жили в постоянном нервном напряжении. А теперь вы приехали отдыхать, расслабились, и вот результат. Видимо, ваш организм перестроился, и у вас начались видения.
— Значит, вы думаете, что у меня видения?
— Такой диагноз поставил врач.
— Диагноз, говорите… что ж, может, и в самом деле у меня съехала крыша? Все-таки двенадцать лет нервного напряжения. Организм истощен до предела. Может, я и впрямь «поехала» головой? Раньше ведь у меня ничего подобного не было…
Лена молчала. Видимо, она не знала, что нужно сказать, чтобы меня успокоить.
— Ладно, Лена, давай не будем о плохом. Давай лучше поплаваем. Кстати, а этот Сайд будет теперь пожизненно сидеть в своей будке?
— Я попросила его не выходить из своего дома, пока вы на море, чтобы вас лишний раз не раздражать.
— Вот это ты правильно сделала! Вот это верно! Если бы ты еще ковбою сказала, чтобы он тоже по ночам не шастал и меня не раздражал, тогда было бы просто все о'кей.
— Я не знаю никакого ковбоя, — грустно сказала девушка и скинула с себя полотенце.
Надев маски, мы вошли в море и купались около получаса. Когда мы вышли из воды, держа в руках несколько великолепных кораллов, мы увидели стоящую на берегу Катю, которая, по всей вероятности, ждала нашего возвращения. Катя выглядела по меньшей мере очень даже странно и волновалась так сильно, будто за те полчаса, что нас не было на берегу, здесь произошло настоящее землетрясение. Бросая в мою сторону перепуганные взгляды, она тяжело дышала и смотрела на меня так, словно не верила, что перед ней именно я, а не кто-то другой.
— Маша, я даже не знаю, как вам это сказать…— начала она запинаясь.
— Говори как есть.
— Дело в том…— Девушка вновь остановилась, так и не решившись мне сообщить какую-то страшную весть.
— Ну в чем дело? — начала терять терпение я. — Ты его видела? Ты тоже его видела?
— Кого? — не поняла меня девушка.
— Ковбоя!
— Какого ковбоя?
— Того самого, которого видела я.
— Нет. Я его не видела.
— Тогда ясно. — Я сразу потеряла интерес к Катиным новостям.
— Я о другом. Там женщина приехала.
— Какая женщина?
— Из России.
— Какая еще женщина из России?
— Она сказала, что она любимая женщина Анатолия, почти как жена…
— Что?!
— Я ей объясняю, что Анатолий приехал отдыхать вместе с женой, а она говорит, что это бред, что она и есть его жена и что, может, если он кого и взял про запас, но это совершенно не имеет значения.
— А как зовут эту женщину? — Мне показалось, что еще немного — и я в очередной раз хлопнусь в обморок.
— Ее зовут Кира.
— Кира?!
— Она представилась Кирой.
— О Бог мой! — Я почувствовала, как у меня затряслись руки, и посмотрела на Катю бессмысленным взглядом. — А когда она приехала?
— Только что. Мы не могли не пустить ее в дом. Она очень настаивала. Арендатор этой виллы ваш муж, поэтому только ему решать, сколько человек будут здесь жить этот месяц.
— Вы ее пустили?
— Мы не могли не пустить эту самозванку. Она была слишком настойчива. Давайте дождемся вашего мужа. Пусть он сам с ней переговорит и решит, что с ней делать. Я позволила ей подождать его в гостиной. Мне не хотелось вас расстраивать. Быть может, вы сами переговорите с этой самозванкой?
— Она не самозванка. — Я ощутила, что на моих глазах появились слезы, и не смогла их сдержать. Хотя я прекрасно понимала, что в этой ситуации никто не должен видеть моих слез, а я просто не имею права их показать. — Она не самозванка, — повторила я и улыбнулась сквозь выступившие слезы.
— А кто она? — недоуменно посмотрели на меня девушки.
— Она любимая женщина Анатолия. Женщина, на которой он мечтает жениться.
— А вы тогда кто?
— А я… А я никто. Я конь в пальто, — истерично засмеялась я и тихонько всхлипнула.
— А мы думали, это ваш муж…
— Индюк тоже думал, да в суп попал. Можно подумать, на вашу виллу только жены с мужьями приезжают. Можно подумать, вы и знать не знаете, чистые вы мои, что у мужика по две, а то и по три женщины бывает. Одна для семьи, а другая для секса и души. Сейчас же это сплошь и рядом. Сейчас, наоборот, отношения, где только двое, еще поискать надо. Нет их, этих отношений! А если и есть, то их в Красную книгу заносить надо, потому что на нашей земле их остались единицы и они вымирают словно мамонты. Произошло истребление нормальных отношений, где есть двое. Настоящее истребление. Причем природа сама их истребляет.
— Маша, да на нашу виллу редко жены с мужьями приезжают, — как всегда осторожно, начала Лена. — Обычно все мужики с любовницами едут. Жен редко кто возит. Мужики их отдельно, вместе с детьми, на отдых отправляют. Мы подумали, что вы муж и жена только потому, что вы решили спать в разных комнатах. Обычно так только люди, уставшие от супружества, делают, чтобы хоть таким образом отдохнуть друг от друга. Для нас все это не в диковинку. Даже на праздники все с любовницами приезжают. Вроде бы мужик должен праздники с семьей встречать, так нет, он на отдых любовницу прет. Даже на Новый год с любовницей приезжают. Непонятно, что только семье говорят.
— А что тут непонятного, — поддержала разговор Катя. — Пока любовница в бассейне плавает, он берет свой мобильник и жене звонит. С Новым годом поздравляет. Детей к телефону просит и вешает им всем лапшу на уши, мол, будь он неладен, этот бизнес, даже на Новый год пришлось уехать в срочную командировку, но я сделаю все возможное, чтобы вернуться, как можно быстрее и посидеть в кругу своей любимой семьи. Он спрашивает, что привести своей любимой жене в подарок, чем порадовать дорогих детей. К нам такие каждый месяц на виллу приезжают, и не важно, какой национальности пара, русская, немецкая или норвежская. Суть одна. Все не семьями едут, а со своими любимыми женщинами, так они их называют.
— Мне все это очень хорошо знакомо, — задумчиво сказала я и устало посмотрела на девушек. — Я через все это прошла. Я Анатолию не жена и не любовница. Я и сама не знаю, кто я такая. Похоже, что я ему никто. Просто случайная знакомая.
— Ну что вы, — постаралась успокоить меня Лена. — Случайных знакомых на такие виллы не возят.
— Возят, — категорично ответила я. — Говорят, что в этой жизни ничего не бывает случайно. Вранье это все. В этой жизни люди случайно встречаются, случайно влюбляются, случайно женятся или случайно расстаются.
— Но ведь поехал-то он с вами, а не с ней.
— В том-то и дело, что он должен был поехать именно с ней, а со мной он поехал случайно.
— Вы не расстраивайтесь.
— У меня уже нет сил, чтобы расстраиваться. Никаких сил…
— Вы держитесь.
— А я и не падаю.
— Мы уверены, что все будет хорошо.
— Насчет «будет» не знаю, но, что было хорошо, я согласна.
— А мы уверены, что все будет хорошо, — сочувственно убеждали меня девушки.
— Где она?
— Кто?
— Любимая женщина Анатолия.
— Она в гостиной.
— Замечательно. Принесите нам кофе. Шокированные моей откровенностью, девушки пошли в дом, а я подошла к бассейну и сунула в него голову. Чувствовала я себя так, что впору утопиться, благо возможность имелась шикарная, но как раз топиться-то мне сейчас было никак нельзя. Утопиться — это значит потерпеть поражение. А я просто устала проигрывать. Бог мой, вы бы только знали, как я устала проигрывать…
Значит, и в самом деле я какая-то особенная, ну просто очень особенная. У нормальных людей все, как у нормальных людей, а у меня все, как у черт-те кого. Ну не везет мне на мужиков, хоть убей, не везет. Все так красиво и многообещающе начинается… С таким грандиозным размахом, с такой широтой русской души — и как все мерзко заканчивается. А я-то дура уже губу раскатала. Подумала, что встретила холостого, красивого, богатого, что его мне судьба подарила за все мои мытарства, что теперь у меня в жизни все сложится хорошо, что мы будем жить душа в душу, что я буду делать все возможное для того, чтобы этот союз приносил только хорошее и только самое чистое. Думала, ребенка рожу, ведь возраст уже поджимает и свое берет. Я думала, что мы обязательно будем счастливы — на долгие, долгие годы. Видно, никогда мне не прожить долгую и счастливую жизнь с мужчиной. Видно, Господь никогда не даст мне счастья в браке, потому что брак не предназначен для таких идиоток, как я.
Когда я подошла к дому, мне показалось, что мои ноги приклеились к полу. Во мне пробудилась ненависть к женщине, с которой мне сейчас предстояло встретиться. Ненависть к тому, что у нее есть муж, ребенок и ей этого мало. Ненависть к тому, что у меня этого нет, а она последнее отбирает. Ненависть к тому, что она не приехала раньше, что она приехала тогда, когда у меня уже проснулись чувства, когда мы что-то начали строить, и она приехала, чтобы все это разрушить…
Конечно, можно с ней не встречаться. Можно уехать в аэропорт, взять билет и просто бежать, потому что я помню глаза Анатолия в баре, я помню, как он страдал и как он напился. Это были глаза человека, который любит. Это были глаза именно такого человека. У наших с ним чувств еще слишком короткий срок. Слишком короткий. Мне не взять верх, потому что все слишком зыбко, потому что все только началось. Можно бежать, а можно остаться для того, чтобы бороться, даже тогда, когда у тебя практически нет шансов.
И все же я не притворяюсь сильной. Я такая есть, и у меня обязательно хватит сил для того, чтобы доиграть эту сцену до победного конца. Главное, чтобы встретиться с этой Кирой и не провалиться сквозь землю. Я должна смотреть ей прямо в глаза и ни в коем случае не отводить эти самые глаза в сторону. И я должна это сделать, даже если это будет выше моих сил. Я должна это выдержать, потому что она приехала в самый неподходящий момент. Она приехала в тот момент, когда один человек только начал узнавать другого. А для того, чтобы узнать другого, нужно время, а она нам его не дает. Ведь меня и Анатолия тоже кое-что связывает. Нас многое объединяет, в том числе даже общий подход к жизни. И мы могли бы узнать друг друга получше, становясь друг другу все ближе и ближе. Я почувствовала, что слезы мешают смотреть мне вперед и из последних сил взяла себя в руки. Быть может, Анатолий и есть тот человек, который сумел бы меня понять и принять без всяких оговорок.
В конце концов он нашел меня, а я нашла его, и как только я его нашла, где-то там, позади, остались моя боль, моя злоба и мое разочарование… Ведь с тех пор как я узнала Анатолия, многое изменилось. Я уже и не мечтала о встрече с мужчиной, который мог изменить всю мою жизнь, но после визита к психологу я поняла, что это возможно. Я вышла на улицу и поняла, что мир полон мужчин вообще, и холостых мужчин в частности.
Зайдя в дом, я бросила полотенце на пол, поправила купальник и походкой от бедра прошла в гостиную. Театрально закинув ногу за ногу, я посмотрела на сидевшую в гостиной женщину и со всей возможной приветливостью произнесла:
— Здравствуйте, Кира.
