Глава 15

Мне, наверное, снились сладкие сны. Кто-то тронул меня за щеку и провел по лицу.

— Марк, — прошептала я тихо, — приходи почаще.

Довольная, я открыла глаза и потянулась. Сон еще не отступил до конца, но тут в глубине туманной дымки я увидела человека в белом колпаке и халате.

Сон моментально прошел. Передо мной стоял… Комар во всей своей красе. Ложась спать, я забыла закрыть дверь, пронеслось у меня в голове. Комар положил мне руки на шею и широко улыбнулся. Господи, как он сюда попал? А где дежурный врач, медсестра наконец?! На часах три часа ночи. Спят, конечно, где ж им еще быть. Вот и все, Янка, твоя песенка спета. Гость пожаловал долгожданный, давно ты его ждала, так давно, что аж расслабилась и потеряла бдительность.

— Привет, красавица, — сказал Комар и надавил на мою шею посильнее — так, что мне стало не хватать воздуха.

Я захрипела и попробовала убрать его руки.

— Подожди, Комар, нам надо поговорить, — с трудом выдавила я.

— Ты, наверное, забыла, что меня зовут Сережей, сука драная.

— То, что я скажу, тебя заинтересует, — прохрипела я.

Комар убрал руки, сел рядом со мной на кресло и достал пистолет.

— Встань с кровати и закрой дверь на замок. Быстро. Что, не поняла, коза?! — сурово приказал он.

Не знаю, откуда взялись силы, но у меня получилось встать с кровати и подойти к двери. Бежать куда-либо бесполезно. Далеко ли убежишь, когда на тебя направлен пистолет, да и сил еще недостаточно. Я не могла придумать ничего лучшего, как закрыть дверь и вернуться на место.

Вот дура, сама себе подписала смертный приговор. Теперь мне уже никто не поможет. Когда утром придет медсестра, я буду лежать на кровати с продырявленной башкой.

Комар выглядел уставшим и замученным, видно, время, проведенное в чужом городе, не пошло ему на пользу. Дуло пистолета смотрело мне прямо в лицо.

— Можно я закурю? — еле слышно спросила я.

— Что, нервы? Кури, хрен с тобой. Последнее желание обреченного — закон, — ехидно усмехнулся Комар. — Ну что, зараза такая, выжила?

— Выжила, — вздохнула я. — Теперь мы с тобой квиты. Яубила тебя, а ты убил меня, и мы оба живы.

— Нет, еще не квиты, сучка.

Комар встал с кресла, подошел вплотную к кровати и снял штаны. Прямо перед моим носом торчал большой и толстый инструмент.

Ну прямо как в порнофильме! От удивления я выронила сигарету.

— Давай, сучка, поработай ртом. Покажи, как ты умеешь это делать.

— Что?!

— Ты мне дурочку не включай. Шалава хренова! На турбазе с Малышом крутилась с утра до ночи. Я за тобой следил, сучка. Ему ты это делала очень даже ничего. Мне понравилось. Так что давай и мне сделай, как положено. А если халтурить начнешь, то сразу в башку стреляю. Мозги на всех стенах висеть будут.

— Малыша ты убил?

— Конечно, а кто ж еще. Хотел вас обоих шлепнуть, а он один зашел, но я знал, что и до тебя доберусь. Правда, я и не предполагал, что это Малыш, думал, коммерс навороченный. Из-за тебя погорел, дура. Столько нашей братвы полегло, война еще не окончилась, а причина в какой-то шлюхе. А ты, я смотрю, знаешь, с кем трахаться, губа не дура.

— Я любила его, а ты, сукин сын, разбил всю мою жизнь и еще тычешь мне в лицо своим вонючим и грязным отростком, — взорвалась я. — У тебя, наверное, проблемы, Комар, тебе никто не дает. Я смотрю, ты давно уже не мыл свой комариный хоботок.

Морда ублюдка покраснела, на ней выступила испарина, височная вена сильно запульсировала. Он слегка ударил меня пистолетом по голове, а затем одной рукой взял за шею и изо всех сил надавил. Я взвизгнула и заплакала от дикой и резкой боли.

— Не реви, сука, ты покойница при любом раскладе. Бери в рот, я сказал!

Я взяла его орудие в рот. Комар расслабился и тяжело задышал.

— Умница, девочка, я же знал, что ты делаешь это прекрасно. Давай поработай хорошо, а я подумаю, вдруг надумаю подарить тебе жизнь.

Сделав несколько вращательных движений, я засунула этот проклятый орган подальше в рот и что было силы укусила. От боли Комар заорал так, что можно было смело затыкать уши. Он выронил пушку и попытался вытащить свой орган из моего рта, но я вцепилась в него мертвой хваткой, изо всех сил сдавив зубы. Затем, на мгновение ослабив хватку, укусила с новой силой. Комар попытался наклониться, чтобы поднять пушку, но он смог бы это сделать только в том случае, если бы оставил у меня во рту свой член. Он дико орал и бил меня по голове. Япочувствовала, как что-то теплое побежало по губам. Это была кровь. Скорее всего, я перекусила вену. Удерживать во рту этот кусок мяса не было сил. От крови меня начало тошнить. Я надавила последний раз, посильнее сжав зубы. Мне удалось перекусить его орган пополам. Комар замолчал и потерял сознание.

Когда он упал на пол, я с нескрываемым интересом посмотрела, на что стал похож его член. Зрелище, я вам скажу, не самое приятное. Там, где совсем недавно наблюдался немалых размеров пенис, болтался окровавленный обрубок.

Комар, конечно, останется жив, но то, что захочет куда-нибудь сунуть свое пострадавшее орудие, сомневаюсь. Теперь его орган останется навечно невостребованным.

Нельзя терять время. Пока Комар отдыхает, нужно срочно валить отсюда. Я схватила свою дорожную сумку, бросила в нее пистолет, который Комару так и не пригодился, открыла дверь. За дверью столпилась целая куча любопытных пациентов. Этот придурок своим криком если кого-то и не поднял, то только мертвого.

— Что здесь происходит?! — противным голосом завизжала медсестра. Я оттолкнула ее с дороги и процедила сквозь зубы:

— Окажи человеку первую помощь. Видишь, мальчику плохо.

Толпа заскочила в палату, а я тем временем уже бежала по лестнице. Да, в таком состоянии далеко уйти я не смогу. Силы стали потихоньку меня покидать. На лестнице курили две женщины. Они с интересом посмотрели на меня и спросили:

— Девушка, вы не знаете, что там, наверху, делается? Такие крики раздаются, ужас!

— Да там онанист в одну палату заскочил и напугал девушку, а она ему за такие штучки член откусила.

Женщины громко засмеялись и бросились разносить эту новость по всему отделению.

Спустившись по лестнице, я посмотрела на часы. Глубокая ночь. Куда податься, одному богу известно. Входная дверь оказалась закрытой. Мне пришлось разбудить дежурную сестру и потребовать незамедлительно открыть двери больницы. Она подозрительно посмотрела на меня и затараторила как сумасшедшая:

— А куда это ты собралась? Из какого отделения?

— Давай открывай, — заорала я, — надоело мне в вашей больнице загорать! Пока ты здесь дрыхнешь, сюда онанист заскочил, полбольницы перепугал. Наверху переполох.

Медсестру явно заинтересовала эта новость. Она открыла дверь и крикнула мне вслед:

— Так ты больше не вернешься?

— Нет, я вылечилась. Подскажи, в какую сторону идти, кругом ведь лес.

— Иди вниз прямо по дороге, не ошибешься. Выйдешь на основную трассу. А дальше — не знаю, куда тебе надо.

— Ладно, разберемся. — Я махнула рукой и зашагала вниз по дороге.

— Удачи тебе, — растерялась медсестра и закрыла дверь.

Удача мне и в самом деле не помешала бы. Того, что Комар за мной погонится, опасаться не стоило. В лучшем случае он теперь сможет доползти только до операционного стола. Мне в глаза бросилась колонка. Точно, нужно умыться, у меня, наверное, рот в крови. Ледяная вода немного взбодрила меня. Вот теперь я должна выглядеть более-менее прилично.

Я увидела ночной киоск. Рядом стоял джип. Из него слышалась музыка. За рулем сидел молодой худощавый паренек, он что-то напевал себе под нос и курил сигарету. Вот дают. Скоро дети будут ездить! И что ему не спится, ведь на улице ни души.

— Привет, — улыбнулась я.

Он растерянно посмотрел на меня, но тут же взял себя в руки и улыбнулся:

— Откуда ты взялась, ночная фея?

— Вон из той больницы. Ты бы не хотел покатать меня по ночному городу?

— Хотел, — с радостью ответил он.

Недолго думая я плюхнулась на переднее сиденье и достала пушку.

— Извини, дорогой, но мне необходимо воспользоваться твоей машиной. Пошел вон. И еще, если куда-нибудь заявишь об угоне, я разобью ее вдребезги. Считай тогда, что твоей любимой тачке конец. Поэтому будь умничкой и слушай меня внимательно. Завтра ровно в десять часов вечера твоя машина будет стоять на прежнем месте, у этого ларька. Хочешь ее сохранить — не делай глупостей и дай мне спокойно уехать. Если я увижу у себя на «хвосте» хоть одного гаишника, то сразу давлю на газ и вбиваюсь в первый столб, усек?

— Усек, — вздохнул он и с ужасом посмотрел на мою пушку.

— Настоящая, можешь не сомневаться. Стреляю без промаха. А теперь пошел вон из машины. Пойди погуляй и запомни, что я тебе сказала. Мне терять нечего, я из психушки сбежала.

— Я так и понял, — буркнул он и выскочил из машины.

А я перелезла на его место и надавила на газ. Никогда в жизни не водила машину с правым рулем. Машина как машина и почему у нас их так не любят? Я, например, разницы особо не чувствую. В Москве проще повеситься, чем пройти техосмотр для тачки с правым рулем.

Доехав до моря, перелезла на заднее сиденье и уснула без задних ног. Проснулась от ноющей боли в спине. Болит то место, где была пуля. Сегодня должна быть перевязка. В это время мне обычно ставят капельницу. Боль становилось все сильнее, терпеть уже невозможно. Во рту пересохло, кажется, подскочила температура.

Да, мои дела плохи. Жизнь у меня — не позавидуешь. Где же ты, мой далекий друг юности, милый и добрый Юрка, вышла бы за тебя замуж и жила бы в Тамбове без особых проблем. Нет же, вечно меня куда-то несет. Я задремала…

Проснулась я, когда уже рассвело. На море полно народу. Десять часов утра. Интересно, куда я заехала? Напротив меня большое здание. Гостиница «Амурский залив». А что, как раз подойдет, здесь можно снять номер с телефоном. Для начала мне бы не мешало найти Сашку и спросить, не хочет ли он ко мне вернуться. Конечно, можно обойтись и без него, но здоровье мое вызывает опасение. Температура, наверное, не меньше сорока, бросает то в жар, то в холод. Долго я так не протяну. Вот сниму номер, зайду в него и умру.

Вдруг мне в голову пришла одна мысль. Когда Сашка звонил по мобильному, он говорил, что у него каждый день «стрелка» напротив автомобильного магазина в бухте Тихой, кажется, в час дня. Надо срочно узнать, где находится эта бухта Тихая. До часу дня еще есть время. Правда, надежды на то, что я его найду, мало. Нужно снять номер и с завтрашнего дня заниматься делами.

Номер я получила без труда. Первое, что поразило мое воображение, так это отсутствие горячей воды. Кроме того, холодная подавалась строго по расписанию. Мне хотелось закатить скандал, но администратор вежливо объяснил, что лучше гостиницу я не найду, так как весь город находится на режимном водоснабжении, а горячая вода — это мечта любого местного жителя. Чувствовала я себя все хуже и хуже. Спина просто отказывала, хоть криком кричи. Голова кружилась, в глазах темно. Я вышла в коридор и спросила у горничной:

— У вас есть медпункт?

— Нет, а вам что, плохо?

— Мне срочно нужно любое обезболивающее.

Она порылась в аптечке и нашла упаковку каких-то пилюль. Даже несколько выпитых таблеток не остановили страшную ноющую боль.

— Скажите, а где у вас бухта Тихая? — снова обратилась я к ней.

— Ой, это очень далеко, — горничная достала сигарету и закурила, — сядете на автобус…

— Я не езжу на автобусе. Вон моя машина.

— Тогда сделаем проще. Мне как раз туда нужно. Давай, я покажу тебе дорогу, а ты меня туда подбросишь.

— Само собой, — сказала я и направилась к машине.

Через полчаса я была в нужном месте. Боль прожигала меня насквозь. В голову лезли самые несуразные мысли. Например, вернуться в больницу. Авось не попаду на один этаж с Комаром, тем более у меня есть пушка. Практически я его обезопасила. Он теперь переключился на собственный член.

Высадив горничную, я подъехала к магазину «Автозапчасти». На площадке перед магазином красовалось около двадцати японских машин. Из них торчали бритоголовые мальчики и оживленно о чем-то беседовали. Ну прямо настоящая сходка братвы. Красивое зрелище, черт побери! Я пригляделась и с облегчением вздохнула. В центре стоял Сашка и усиленно махал руками, пытаясь высказать свою мысль. С самого начала я поняла, что он не коммерс, а принадлежит к братве. Этот вариант устраивал меня намного больше. Вот, например, мой покойный муж был коммерс, а теперь у меня проблемы с его крышей, и довольно-таки серьезные. А если бы он был крутым, то тогда никакая крыша на меня бы не наезжала.

Узнав, что его хлопнули, они хоронили бы моего муженька со всеми полагающимися ему почестями, это они умеют, да и мне бы еще каждый месяц компенсацию выплачивали. Это у них так принято — помогать семьям своих покойных братков. В дальнейшем кто-нибудь из братвы положил бы на меня глаз и занял место своего покойного друга, а я бы с удовольствием разрешила ему поддерживать огонь в домашнем очаге, разожженном его предшественником.

Я вытерла слезы платком, так как терпеть боль в спине уже не было сил, и надавила на газ. Машина въехала в самый центр «стрелки». Люди разбежались в разные стороны. Некоторые полезли в карман, скорее всего, затем, чтобы вытащить пушки, наверное, подумали, что их покой решили нарушить какие-то вражеские силы.

Затормозив посреди площадки, я открыла окно и достала сигарету. Вскоре я поймала Сашкин взгляд. Он был полон ужаса и тревоги.

— Извините за столь странный визит, — громко сказала я, — но мне необходим вон тот человек. — И я махнула рукой в сторону Сашки. — Сашка, я прошу у тебя прощения, кроме того, мое предложение остается в силе.

Вся братва с удивлением посмотрела сначала на Сашку, затем на меня.

— Где ты взяла эту тачку? — спросил он.

— Угнала. Вернее, взяла напрокат.

После этих слов Сашка пристально на меня посмотрел, а затем громко рассмеялся. За ним покатились со смеху все остальные. Вдруг из толпы вынырнул молоденький парнишка. Господи, это же хозяин джипа, на котором я весь день рассекаю по городу. Он подошел к своей машине и затараторил:

— Вот про эту ненормальную я вам и рассказывал. Близко к ней не подходите, у этой дуры есть пушка. Она из психушки сбежала, стреляет без промаха. Слышишь, девочка, отдай машину.

— Тоже мне, нашел девочку. Да ты мне в сыны годишься. Сынок, хочешь свою машину обратно, так попробуй забери.

Парнишка стоял не шелохнувшись и чуть было не плакал.

— Сынок, я же тебя предупреждала, если ты будешь мешать мне кататься по городу, то я давлю на газ и врезаюсь вон в тот столб или еду к морю и сваливаюсь с обрыва. Мне терять нечего, у Сашки спроси. Тебя что, папа стал ругать, что без спросу машину взял?!

Парнишка потоптался на месте и повернулся к Сашке.

— Скажи ты этой дуре, чтобы она мою тачку отдала. Только смотри осторожно, у нее пушка. Может, психушку вызвать?

Сашка покраснел от смеха как рак, затем подошел поближе к машине и заглянул в окно.

— Привет, — улыбнулась я.

— Привет. Ты зачем машину угнала?

— Иначе бы я тебя не нашла. Я же не могу пешком ходить, здесь без ног останешься. Сашка, ты меня еще не разлюбил?

— С чего ты взяла, что я вообще тебя любил?

— Мне так показалось.

— Ты ошиблась.

— Хорошо, — вздохнула я, — пусть я ошиблась. Но ты будешь мне помогать. Садись в машину, поехали.

— Нет, давай лучше вернем ее хозяину. Пошли в мою машину. Я не знаю, как там у вас в Москве, но у нас у каждой машины есть свой хозяин. Ты свой «шестисотый» у кого угнала?

— У мужа.

— А ты, оказывается, еще и замужем?

— Не совсем. Но если ты решил на мне жениться, то я всегда свободна.

— Нехорошо угонять чужие машины в чужом городе. Это может плачевно кончиться.

— Но ведь я же твоя девушка. Мне никто ничего не сделает. Неужели ты позволишь, чтобы обижали твою девушку?

— Кого? — присвистнул Сашка.

— Твою девушку, я, кажется, внятно сказала. Если ты так не считаешь, то я могу сама за себя постоять.

Достав пушку, я положила ее рядом с собой на сиденье. Итут нервы у меня не выдержали.

— Пошел ты к черту! — заорала я. — И чего я в тебе нашла? Сейчас уеду отсюда на этой тачке и хрен мне кто сможет помешать, понятно?!

Я уже было хотела надавить на газ, но Сашка взял меня за руку.

— Подожди, пошли ко мне в машину.

— Ага, нашел дуру! Чтобы твои братки мне по голове настучали. Я из машины никуда не пойду. Лучше ты иди ко мне.

— Нет, Яна, машину надо вернуть хозяину. Тебя никто не тронет пальцем. Обещаю.

— Ты будешь со мной, пока я не сделаю свои дела?

— Ладно. Но мне за это нужно двадцать штук баксов. Ставки повысились. Ты сама наделала кучу глупостей.

— Пятнашка — и разговор окончен, — вспылила я.

— По рукам. — Сашка открыл дверь, и я вылезла из машины.

На спинке сиденья была кровь. Я подняла футболку. На бинтах кровь. Она просочилась даже сквозь тугую повязку.

— Зачем ты ушла из больницы?

— Меня нашли. Больше там оставаться было нельзя. Надо бы сделать перевязку и найти обезболивающее.

Сунув пушку в карман, я оперлась на Сашку. Передвигаться мне становилось все труднее и труднее.

— Ты самая сумасшедшая женщина, которую я когда-либо встречал, — прошептал он мне на ухо.

— Я знаю!

Хозяин джипа бросился к своей машине.

— Саня, она мне всю спинку сиденья кровью заляпала! — завопил он.

— Почистишь, — буркнул Сашка и обнял меня одной рукой.

Когда мы проходили мимо столпившихся и ничего не понимавших мордоворотов, Сашка громко сказал:

— Это и есть та девчонка, в которую стреляли. Я вам рассказывал. Простим ей угон машины, у нее и так слишком много проблем.

— Все правильно, — загудели они. — Пусть Гарик в следующий раз рот не разевает. Молодец, девочка, хорошо его проучила!

Но я уже ничего не слышала. Тело парализовала жуткая боль в области спины и поясницы.

— По-моему, я умираю, Сашка, — сказала я и села на землю, подняла футболку, по спине стекали струйки крови.

Кто-то принес аптечку и сунул мне под нос нашатырь, кто-то принес бинты и вату, кто-то зеленку. Я лежала на земле, голова — у Сашки на коленях. Он склонился надо мной, в его глазах был неподдельный испуг и слезы.

— Ты плачешь? Спасибо. По мне никогда в жизни никто не плакал, — сказала я шепотом.

— Пацаны, что вы тянете, девчонка ведь умирает! — заорал кто-то. — Срочно «скорую»!

— Саня, мне нельзя в больницу. В тысячекоечной меня уже ждут. В любой больнице меня найдут. Мои враги отлично знают, что рано или поздно я все равно окажусь в больнице. Долго в таком состоянии бегать я не смогу.

Кто-то подогнал джип, меня подняли и положили на заднее сиденье. Джип помчался на всей скорости. За рулем сидел незнакомый мордоворот, рядом Сашка. Он перегнулся назад и придерживал меня рукой, чтобы я не упала.

— Куда мы едем? — тихо спросила я.

— Там, где тебе смогут оказать помощь. — Сашка взял мою слабую руку в свои горячие ладони и сжал покрепче. — Давай держись, девочка, ты сможешь. Ты очень сильная.

— Не знаю, Саш, мне очень больно. Я, наверное, не вытерплю. Смотри, уже все сиденье в крови. Скажи мне перед смертью, а ты и в самом деле от меня ушел? Ты что, не собирался возвращаться? Ты думал обо мне?

— Господи, что ты несешь! Перед какой смертью? Ты будешь жить, поняла?! Да, я собирался к тебе вернуться, просто хотел тебя проучить. Ты это хотела услышать?! И вообще, Яна, ты хотя бы дала мне координаты своих родственников. Они знают, куда ты полетела?

— Ты что, меня уже хоронишь? Не хорони раньше времени. У меня никого нет. Муж мертв. Лучшая подруга тоже, любимый человек убит. Я одна. В Крестцах, по дороге на Питер, осталась дочь.

— У тебя есть дочь? — Сашка так сильно удивился, что на минуту выпустил мою руку.

— Конечно есть, а почему бы и нет?

Последние слова дались мне с трудом. Глаза застилал туман, в ушах гудело. Я почувствовала, что теряю контроль над собой. Через пару минут я отключилась.

Очнулась я на кушетке в небольшой комнате. Рядом сидел Сашка.

— Ну что, отошла? Ну, ты нас всех перепугала!

— Где я?

— В травмпункте. Тебе промыли и обработали рану, наложили повязку, напичкали обезболивающими. Короче, оказали полный комплекс услуг. Вообще, по-хорошему, тебе бы не мешало в больнице поваляться. Но так как это очень опасно, то я отвезу тебя к себе на квартиру. К тебе будет приходить врач, он будет делать перевязки и следить за твоим состоянием.

— За мной будет ухаживать твоя жена?

— Нет, у меня есть еще одна квартира. Братишка пока живет в Японии. Ключи у меня. Конечно, это не коттедж в Питере, но лучше я тебе ничего предложить не могу. Со знаменитыми медиками-специалистами у меня тоже напряженка, но есть один знакомый хирург, который сможет тебе помочь. Если тебя устраивает такой вариант, то поехали.

— Конечно устраивает, — улыбнулась я.

Сашка помог мне подняться и повел в машину. Я села на заднее сиденье и сладко уснула. Когда открыла глаза, на улице было уже темно. Сашка дремал на переднем сиденье за рулем. Машина стояла рядом с какой-то пятиэтажкой.

— Эй, просыпайся. — Я потрепала его за ухо. — Просыпайся, кому говорят.

— Да ты уснула. Мне не хотелось тебя будить. Как ты себя чувствуешь?

— Паршиво. Спина болит.

— Сейчас поднимемся в квартиру, у меня здесь для тебя целая куча обезболивающих, выпьешь — должно стать полегче. Со своим здоровьем играть нельзя. Станешь калекой — и кому ты будешь нужна?

— Тебе, кому ж еще.

Сашка молча вышел из машины. Я повисла на его плече, и мы зашли в подъезд.

В квартире он довел меня до кровати, уложил и накрыл пледом.

— Побудь без меня пару часов, мне нужно отлучиться по делам. Только, ради бога, никуда не сбеги.

— Послушай, а где моя пушка? — всполошилась я.

— Я забрал ее у тебя, когда ты была в отключке. Зачем она тебе? Это не игрушка. Не женское это дело — с пушкой ходить.

— Я и не играю. Отдай, мне с ней спокойнее, и вообще, не имей привычки брать чужие вещи.

— Пожалуйста, — Сашка протянул мне пушку, — просто не хотел, чтобы ты наделала глупостей.

— Я никогда не делаю глупости. — Взяв пистолет, я засунула его в сумку. — Ты не возражаешь, если я воспользуюсь твоим мобильным?

Сашка протянул мне свою трубку, а я набрала номер Руслана. Услышав первые гудки, я начала волноваться. Лишь бы с ним ничего не случилось! Когда в трубке раздался знакомый голос, я с облегчением вздохнула. Сашка сел напротив и стал пристально смотреть на меня.

— Привет, Руслан! — заорала я, как потерпевшая. — Чертовски рада тебя слышать.

— Янка, я уже и не ждал. Ты, конечно, молодец, обещала позвонить по прилете. Так не делается. — Голос Руслана звенел от беспокойства.

— У меня здесь возникли небольшие проблемы. Комар меня нашел, притащился во Владивосток и не дает мне покоя. Их трое. Один мертв, другой обезврежен, остался третий. Уравнение с одним неизвестным, пытаюсь его решить. Немного здоровье подкачало. На днях принимаюсь за дела.

— Я знаю, что ты сумасшедшая. А теперь слушай меня внимательно. Срочно бросай все свои дела и прилетай обратно. Явыбил для тебя контракт в Канаду. Три года работы в Ванкувере — мечта любой модели. Если зарекомендуешь себя с наилучшей стороны, то продлишь контракт. За это время все страсти улягутся, тебя все забудут. Если не будет опасности, то со временем вернешься в Россию.

— Заманчивое предложение. Ты настоящий друг.

— Это твой единственный шанс. Выбить такой контракт мне стоило больших трудов. Янка, хватит делать глупости. Давай прилетай.

— Хорошо, Руслан. Придержи этот контракт для меня, если сможешь. Мне нужно еще немного времени. Я слишком слаба, могу не перенести перелета. Знаешь, у меня к тебе просьба, по своим источникам собери информацию про Касьяна. Где он обитает, семейное положение, любовницы, друзья, «стрелки», близкие люди.

— Зачем тебе? Не вороши все снова!

— Скажи, ты сделаешь это для меня? Я тебя слезно прошу.

— Хорошо, — буркнул Руслан.

— Спасибо. И еще, проведай Регинку. Купи плюшевого медведя и скажи, что скоро мы увидимся. Извини, что так много на тебя вешаю, но у меня никого нет, кроме тебя.

Последняя фраза Руслану явно понравилась. Он немного взбодрился и повеселел.

— Ладно!

— Да, ты знаешь, я здесь немного оторвана от мира, ты что-нибудь слышал о похоронах Марка?

Руслан опять упал духом и тихо сказал:

— Конечно, все газеты писали. Какие могут быть похороны у криминального авторитета? Всех воров в законе хоронят одинаково. Нас так никто не похоронит. Рестораны и ночные клубы в Питере не работали. Я думаю, он остался доволен.

— Кто? — не поняла я.

— Твой Марк.

— Что ты несешь! Ладно, считай, что я этого не слышала. В общем, все. Скоро увидимся. Я позвоню перед вылетом, ты меня встретишь.

Разговор закончился, а Сашка по-прежнему не отрывал от меня глаз.

— Спасибо, — сказала я и протянула Сашке трубку.

Он встал и, не сказав ни слова, вышел из квартиры. А я попыталась подняться и дойти до своей сумки. Недолго думая достала пистолет и положила его под подушку. Так спокойнее. Без него — как без рук. Я теперь запросто смогу обойтись без косметички, но без пистолета никак. Затем достала свой шикарный вечерний костюм, колготки в мелкую сеточку, туфли на высоких каблуках из крокодиловой кожи и кое-какие мелочи. Немного передохнув, привела свое лицо в порядок. Макияж я делаю классно, этому меня учить не надо. Дорогие духи и прическа окончательно преобразили меня. Из зеркала смотрела шикарная женщина. Вот это другое дело! Как я соскучилась по нормальному внешнему виду! Правда, бинты мешают, но это ерунда.

Я села на диван и сама не заметила, как уснула. Разбудил меня шум в коридоре. Кажется, хлопнула входная дверь. Я бросилась к кровати за пушкой. Зашел Сашка. Положив пистолет на место, я предстала перед ним во всей красе. Увидев меня, он присвистнул и растерянно спросил:

— Куда это ты так нарядилась?

— Тебе понравилось? Ну как, впечатляет?

— Впечатляет, только тебе лежать надо, — вздохнул Сашка.

— Саш, ты не против, если я туфли сниму? Голова кружится.

— В таком состоянии тебе вообще ничего не стоило надевать. Ты сумасшедшая.

Я сняла туфли и прилегла на диван. Саня притащил пакет с продуктами.

— Заехал в ресторан, набрал всякой всячины. Ты, наверное, голодная. — Он принялся накрывать на стол. Парочка столичных салатов, котлеты по-киевски, пельмени в горшочках, парочка жульенов, бутылка сухого красного французского вина и бутылка текилы.

— Здорово, — обрадовалась я, — текила! Ты же знаешь, как я ее обожаю.

— Хотел тебе угодить, — улыбнулся Сашка.

Я полулежала на диване, курила и медленно смаковала текилу. Сашка накинулся на еду.

— Почему ты не ешь?

— Мне много нельзя. Фигура, черт побери. Но в порядке исключения могу есть как сумасшедшая.

— Ты и так сумасшедшая. Мне кажется, что уже пора ввести меня в курс дела. Я хотел бы знать твои проблемы. Ведь я вроде как твой телохранитель. Мне надо знать, откуда ждать опасности.

— Что ж, слушай… — От текилы я быстро опьянела и позволила себе расслабиться.

Мне пришлось начать свой рассказ. Временами я останавливалась, чтобы покурить и съесть ложку салата. Сашка был напряжен и очень внимательно слушал. Я рассказала про Касьяна, Любку, Марка, Регинку, Руслана, о том, как мне пришлось выиграть конкурс красоты, умолчала только о своем драгоценном супруге. Поведала ему цель своей поездки. Рассказ был долгим и захватывающим. Сашка, отодвинув тарелку, одну за одной курил сигареты.

— Знаешь, во мне проснулся жуткий аппетит, так что я налегаю на пельмени, — сказала я, завершая тем самым свой рассказ.

— В этой истории мне понятно все, непонятно только, куда же сбежал твой супруг? Ведь во всю эту круговерть ты попала благодаря ему, — задумчиво произнес Сашка.

Я налила вина, пододвинула поближе горшочек с пельменями, пристально посмотрела на Сашку и тихо сказала:

— Я убила его.

— Что? — Сашка даже подскочил.

— Я убила его за несколько дней до этой заварушки. Что особенного? Заказала киллеров, заплатила им, и они сделали все в лучшем виде.

Сашка не произнес ни звука. А я поведала историю той страшной ночи во всех подробностях.

— Знаешь, мне нужен был труп мужа. Мы перерыли весь берег, привезли водолазов, но труп еще раньше обнаружили местные жители. Его похоронили в общей могиле. Он числится как неопознанный летающий объект.

— Ты страшная женщина! У тебя хватает самообладания шутить после этого.

— Только не вздумай меня судить, — разозлилась я. — Мне не в чем раскаиваться, понимаешь? Мне горько и больно, что я потеряла лучшее, что у меня было на этом свете, — мою дорогую подругу, она для меня была намного больше, чем сестра. Я испытала настоящую любовь. Любовь — это такой кайф, скажу я тебе. Потеряв Марка, я потеряла себя, свою душу. Мое сердце разрывается на части от дикой боли. Когда я убила мужа, в моем сердце не содрогнулся ни один мускул. Это был страшный человек, понимаешь, намного страшнее, чем я. Меня ждала участь его первой жены. Я изолировала общество от него, вот и все. Таких извращенцев и маньяков надо убивать еще в детстве, пока они еще ничего не натворили. Мне пришлось совершить правосудие позже, что сделаешь, такова жизнь. Я не хочу больше говорить о нем.

— Как ты себя чувствуешь? Можешь прилечь, тебе, наверное, тяжело сидеть.

Сашка подошел и положил мне под спину подушку.

— Текила — лучше любого обезболивающего, — сделала я заключение.

— Банда Малышева… Мне кажется, я где-то слышал или читал. Знакомая фамилия.

— Вряд ли, от вас это больно далеко. Да и здесь своей братвы хватает.

— Ты думаешь, что сможешь взять деньги из банка?

— По крайней мере, попытаюсь. Если ничего не получится, то сразу уеду в Ванкувер. Три года — нормальный срок для того, чтобы все забыть. Руслан умница, нашел мне самый оптимальный вариант.

— Мне кажется абсурдным то, что, если ты добудешь деньги, тебя оставят живой. Тебя грохнут при любом раскладе, понимаешь? А зачем ты просила собрать информацию о Касьяне?

Я задумалась, затем лукаво взглянула на Сашку и произнесла:

— Просто у меня есть небольшой план. Может быть, мне удастся его выполнить, пока не знаю.

— Какой?

— Я одинокая, красивая женщина, имею «шестисотый» «мерседес», шестикомнатную квартиру в центре Москвы, мозги и целое море обаяния. Чем не партия для Касьяна?

— Не понял.

— Я хочу выйти замуж за Касьяна, — произнесла я торжественно.

— Ты хочешь выйти замуж за своего врага?

— Конечно. Самый лучший способ обезвредить врага — это пойти с ним на контакт. Игра на чувствах, понимаешь?

— Не совсем.

— Я растопчу Касьяна и всю его империю. Красота — страшная штука, понимаешь? Ты думаешь, у меня получится?

— У тебя-то конечно, — вздохнул Сашка. — Разве есть вещи, которые у тебя могут не получиться? Если тебя полюбил Малыш, значит, полюбит и Касьян. Только это слишком взрослые, опасные и жестокие игры. Я бы тебе не советовал в них играть. Знаешь, ты можешь спокойно пожить на этой квартире. Здесь тебя никто не достанет. Если мы найдем твоих обидчиков, то сразу их устраним. В этом городе тебя никто не тронет. Необязательно выходить замуж за Касьяна или уезжать в Ванкувер, можешь остаться здесь. Я даже могу привезти твою дочь. Ты можешь начать здесь новую жизнь. А если сумеешь снять деньги, то купишь коттедж, тачку.

— Нет, Сашка, прости, это не для меня. Москва мне как мать. Ты ведь знаешь, что она не верит слезам. Этот город — частица меня. Слишком многое меня с ним связывает. Я хочу мыться горячей водой и жечь электричества столько, сколько считаю нужным. Быт для меня — это основное. Нет, конечно, Владивосток замечательный, красивый город, рядом океан, но чтобы его любить, здесь нужно родиться. Моя родина — Москва, и я не могу предать ее даже в экстремальной ситуации. Ябольна и помешана на моем городе. Здесь мне будет слишком душно, слишком тоскливо. Я никогда не понимала фразу: «Везде хорошо, где нас нет». Это не так. Мы должны жить там, где нам хорошо. Я люблю гулять в сосновом бору, кормить лебедей на озере в выставочном комплексе, гулять по Старому Арбату и Манежной площади, посещать концерты симфонической музыки. Я знаю наизусть все московские спектакли, слежу за репертуаром театров. Мне знакомо меню лучших московских ресторанов. Я люблю Москву ночную, тусовочную. Я люблю московские библиотеки, выставки. Когда мне хочется отдохнуть, я еду в Кусково или Коломенское. А больше всего я люблю поездки в Питер. Но это уже особый разговор. Моя слабость — это дворцы и все, что с ними связано. О них я могу написать диссертацию. Изучение быта царской семьи — моя страсть, ни с чем не сравнимая. Я творческая натура и не могу лишиться всего этого. Мне необходим налаженный быт и возможность самовыражаться. Если все закончится, открою модельное агентство, может, книжки начну писать, не знаю, что подскажет мне вдохновение.

— Тогда тебе надо писать детективы, — рассмеялся Сашка, — у тебя вся жизнь, как сплошной детектив. Хочешь прямо сейчас прокатиться на яхте? Ночь, звезды кругом, море и мы.

— Прямо сейчас?

— Конечно. Давай забудем про все на свете. Сядем на яхту и поплывем в ночь. В этой проклятой жизни столько условностей. Мы всегда что-то делаем, к чему-то стремимся, а в результате получается, что это бег по замкнутому кругу. Понимаешь, бестолковый, бесполезный бег за деньгами. Я уже давно забыл, что такое нормальный отдых. Изо дня в день «стрелки», разборки, баксы, сварливая жена, проститутки. Все к черту! Давай возьмем пару бутылок и будем смотреть на звезды, забыв обо всем на свете. Словно малые дети, которые убежали от родителей. Знаешь, я знаю точно, что жизнь никогда больше не подарит мне такую сумасшедшую женщину, как ты. Ну что, вперед, если, конечно, тебе не слишком плохо?

— Как мне может быть плохо, если мы берем с собой пару бутылок текилы — самое лучшее обезболивающее на свете! Яже тебе говорила, что на мне все заживает как на собаке. Но как же мы поведем машину, ведь мы пьяные?

— Ерунда! Поймаем тачку!

Мы поймали машину, подъехали к какому-то ресторану, Сашка забежал и вынес оттуда целую сумку провизии и несколько бутылок текилы.

— Живем! — закричал он.

— Живем! — обрадовалась я.

Через час мы уже были в море. Сашка так здорово справлялся с яхтой, что я не сомневалась — он бы запросто мог управлять даже космическим кораблем. Мы были одни в этой бездонной звездной ночи, и это, наверное, была одна из самых незабываемых ночей в моей сумасшедшей жизни. Мы накрыли стол и представили, что находимся в ночном ресторане. Пили текилу и резвились, как дети. В лицо дул теплый летний ветер, играла музыка.

Сашка изображал официанта, бегал с подносом и накладывал мне полные тарелки. Я вошла в роль закормленной новой русской дамы. Закинув ноги на стол и закурив, я орала во все горло:

— Официант! Официант! Это мясо плохо прожарено! Я не буду за него платить! Эти креветки несвежие! Немедленно позовите мне администратора!

— Слушаюсь. — И Сашка исполнял роль администратора.

Он был посетителем, а я стриптизершей, танцующей у его столика. Но моя спина не дала мне показать все мастерство в этой области. Будь я здорова, я бы это сделала превосходно. Наверное, со стороны мы были похожи на двух сумасшедших, которые вырвались на волю после нескольких лет, проведенных в психиатрической больнице. Мы плюхнулись на палубу, обнялись и стали пить текилу прямо из горлышка.

— Классная штука, и почему я раньше никогда не пил этого напитка!

— Еще бы!

— Знаешь, у тебя такая красивая грудь.

— Она силиконовая, — засмеялась я.

— Как это? А можно потрогать?

— Пожалуйста! — Я засмеялась и подняла блузку. Сашка нежно провел ладонью по соскам и тяжело задышал.

— Ничем не отличается. А зачем ты это сделала?

— Чтобы выиграть конкурс красоты и заключить контракт в Париже.

— А что, без этого нельзя?

— Конечно. Без этого я бы не заняла и двадцатого места.

— С ума сойти! Ты знаешь, я бы очень удивился, если бы она была у тебя обычной. У тебя все, не как у всех.

— А как у всех? Я не хочу быть, как все. Я индивидуальна, понимаешь? Единственная в своем роде.

— А что у тебя еще силиконовое?

Сашка отхлебнул из бутылки. Я взяла бутылку и тоже сделала глоток.

— Губы гелиевые. Ты видел более сексуальные и чувственные губы? И не увидишь! Раз в год я наращиваю волосы и делаю коррекцию фигуры. — Я смеялась и пила текилу.

— Ну, ты даешь! — восхищенно протянул Сашка.

— Красота требует жертв, — сказала я.

— Знаешь, все это похоже на какой-то сон. Я бы так не хотел просыпаться!

Сашка прижал меня к себе и крепко поцеловал. Я слегка отстранила его и произнесла:

— Мы деловые партнеры.

— Никто и не спорит. Я просто хотел проверить на ощупь твои губы. Такие же, как обычные, какой там, к черту, гель.

— Все сделано по высшему классу, не подкопаешься, — торжественно сказала я.

Когда мы допили текилу, Сашка собрался купаться.

— Ты останешься на яхте, тебе нельзя мочить раны. Можно получить заражение, — сказал он и бросился в воду.

Недолго думая я прыгнула следом.

— Ты ненормальная, ты хоть немного думаешь о своем здоровье?! — заорал он. — Вылазь немедленно, будем сушить твой костюм. Тебе нельзя мочить бинты. Сумасшедшая!

Я пыталась сопротивляться, но он схватил меня в охапку и затащил обратно. Затем аккуратно снял мокрую блузку и юбку. Я стояла в одних трусиках и бинтах.

— Класс! У тебя фигура класс! — сказал он и аккуратно стал вытирать мое тело.

Он надел на меня свою футболку и усадил за стол. Я внимательно посмотрела на него. Сашка стоял в одних плавках.

— У тебя тоже тело — класс! Обожаю накачанных мужчин. Анаболики глотаешь?

— Нет, — с гордостью ответил Сашка. — Занимаюсь в тренажерном зале.

— И все?

— Мне кажется, этого вполне достаточно.

— Может быть. В Москве все посходили с ума, платят шальные деньги за вшивание силиконовых мышц.

— Это как?

— Ну, например, какую мышцу ты бы хотел нарастить, на это место вшивают силикон, и твоя мышца становится больших размеров, принимает нужную форму. Половина качков имеют силиконовые мышцы. Просто у тебя такое совершенное тело, вот я и спросила, как ты это сотворил.

— Первый раз про такое слышу.

Сашка плюхнулся на пол, я села рядом. Он легонько обнял меня, а я положила голову на его плечо.

— Скоро будет светать, и этот праздник закончится, нам придется окунуться в реальность. У нас еще есть обезболивающее? — поинтересовалась я.

— Живем! — сказал Сашка и протянул мне полбутылки текилы. — После этой ночи твое обезболивающее станет моим самым любимым напитком. Знаешь, Янка, сегодня у нас не было секса, но я был по-настоящему счастлив! Обычно получается наоборот.

— Я тоже! Обычно я катаюсь на яхте в Питере. Там еще очень много плавучих ресторанчиков. Садишься и дрейфуешь всю ночь по Неве, танцуешь, ешь, пьешь текилу. Знаешь, как там колпашат приезжих туристов, у которых карманы рвутся от баксов! Их вычисляют. А это сделать очень просто. Если ты «новый русский» из провинции, значит, все деньги у тебя с собой. Ты же не оставишь их в гостинице. Питер самый красивый город на свете. Нева, ночь, официанты в белых перчатках, дорогостоящая кухня, элитные путаны. Все к твоим ногам. Ты проплываешь Эрмитаж, любуешься сногсшибательной архитектурой. Все вокруг пьют шампанское, веселятся. «Новый русский» дуреет от всего этого, напивается, движимый нехитрой мыслью о том, что живем мы на этой грешной земле всего один раз, и теряет бдительность. Затем выходит покурить и посмотреть звездную ночь. Вот тут-то его берут и скидывают за борт, не забыв при этом опустошить содержимое карманов, сумки, снять цепь и перстень. Ребята работают так слаженно, кто бы мог подумать. Человек просто не возвращается за свой столик, и все. Публика пьяна, ни у кого не возникает мысли, где он сошел. Нева полна трупов. В Питере человек даже не проходит регистрацию. Нет регистрации, нет человека. Это закон.

— Никогда не был в Питере.

— Ты сумасшедший! Не посмотреть Питер в твои годы это непростительно. Первый раз я приехала в Питер в пять лет и влюбилась на всю жизнь. Я часто бывала за границей и могу выделить три вещи, которые обязательно надо посмотреть в этой жизни. Первое — это Питер, второе — египетские пирамиды и третье — карнавал в Венеции. Увидев все это, можно умирать спокойно.

— Тогда почему ты не живешь в Питере?

— Нет, жить там я бы не смогла. Понимаешь, в Питере можно только отдыхать, ничего не делая, просто гулять, наслаждаясь городом, а в Москве надо работать, себя реализовывать. Москва — это деньги, Питер — отдых. Такого принципа придерживается добрая половина москвичей. Нет, Москву я бы не променяла ни на какой город на свете. В Питере могут отключить горячую воду на целый сезон, не включить отопление вовремя. А я дитя, испорченное цивилизацией, понимаешь? Быт — это неотъемлемая часть меня. Я даже не могу пробыть больше суток где-нибудь за городом, потому что мое утро обычно начинается с джакузи. Я привыкла смотреть пятнадцать телевизионных программ, мне нельзя и дня прожить без этого. Слушай, а давай, когда все это закончится, мотанем в Питер?

— А ты оптимистка. Конечно, если, дай бог, все будет нормально, почему бы и нет. Ты когда хочешь заняться банковскими делами?

— Завтра.

— К чему такая спешка? Отлежись хоть неделю. Такими темпами ты можешь загнуться.

Сашка крепко прижал меня к себе и поцеловал в губы.

Я ответила.

— А помнишь, как ты очнулась после операции и первым делом попросила тебя трахнуть? Я такого еще не видел.

— Помню, — рассмеялась я. — Нам пора, праздник закончен, уже совсем светло. Поехали в реальность.

— Поехали, — вздохнул Сашка и встал за штурвал. — Обезболивающее закончилось. Можно, конечно, позвонить пацанам, они подвезут его на катере прямо сюда, и все продолжить, но тебе надо поспать, ты слишком бледная, да и уже слишком светло. Звездная ночь осталась в прошлом. Кстати, а почему ты никогда не спрашиваешь меня о моей жене, бабы обычно любят задавать такие вопросы.

— Потому что, во-первых, я не баба и никогда не опускалась до такого уровня. Я всегда была Леди, с самого рождения. А во-вторых, мне это неинтересно. Это твоя семья, и я не хочу к ней иметь никакого отношения. — Я закурила.

— Прости пьяного дурака. Даже не знаю, как мне себя вести.

— Мы деловые партнеры, и ты зарядил мне пятнашку, поэтому веди себя соответственно.

До берега мы доплыли молча. Я чертовски устала. Начала ныть спина. Добравшись до дома, Сашка меня раздел и положил на кровать. Он тяжело дышал и не вытаскивал изо рта сигарету.

— Ты до сих пор злишься?

— Нет, конечно, — улыбнулась я и прижала его к себе, — разве на тебя можно долго злиться?

Сашка задышал еще тяжелее и с жадностью взглянул на меня.

— Ладно, ты спи, а я пойду домой и тоже немного отосплюсь. Сегодня пропустил первую тренировку. Только не вздумай никуда исчезать. Телефон рядом с кроватью. Если что, то номер моего сотового ты знаешь, сразу звони. В шесть часов привезу хирурга. Он тебя посмотрит и сделает перевязку. Обещай, что никуда не пойдешь.

— Само собой, — улыбнулась я и лукаво подмигнула.