Глава 11

Проснувшись утром, мы лежали обнявшись и смотрели в потолок. В моей квартире потолки были зеркальные. А здесь обычные. Дома, нежась в постели, я привыкла рассматривать свое отражение на потолке, а здесь приходится созерцать побеленную известкой поверхность.

— Марк, в коттедже мы обязательно должны сделать зеркальные потолки, это моя слабость. Знаешь, с ними даже дышать будет легче. Тебе понравилось у меня на Кутузовском? Согласись, что комнаты кажутся объемными, как бы двухэтажными.

— Хорошо, — улыбнулся Марк. — При желании мы даже можем выстроить новый коттедж. У меня есть кое-какая недвижимость за границей. Я бы с удовольствием отвез тебя туда. Но тебя опасно оставлять одну и везде надо сопровождать: неизвестно, что ты можешь натворить. К тому же кто-то должен охранять твое шикарное тело. Я без тебя и дня не могу прожить.

Марк положил руку мне на грудь, и мы занялись любовью. Это как в каком-то романе. Медовый месяц длиною в жизнь. Позавтракав, долго бродили по сосновому лесу, щедро прогретому солнцем. Бродили, как обычные простые люди, без охраны и мобильных телефонов. Мы так устали от назойливых, жадно следящих за каждым нашим шагом взглядов, что просто хотели побыть вдвоем. Когда двое безумно любят друг друга, им не нужен третий, даже если он обеспечивает безопасность.

— Ребята приедут за нами завтра утром. Поедем в Питер. Ачерез неделю, я думаю, вопрос решится и Касьян навсегда отцепится от тебя.

— Каким образом, Марк?

— Я договорился с ним встретиться один на один, без охраны. Подъеду, мои ребята грохнут его, вот и все.

— Марк, но это опасно, а вдруг он захочет сделать с тобой то же самое?

— Не захочет. Я все рассчитал и опережу его. Не волнуйся. Этот вопрос можно решить только таким способом, он по-другому не понимает. Нет человека — нет проблем.

— Марик, а вдруг тебе потом захочет отомстить кто-то из его окружения? — не могла угомониться я.

— Стадо баранов без предводителя всегда было, есть и будет стадом. В крайнем случае, начнется война, прольется кровь, и все потом забудется. Это вообще не должно тебя беспокоить. Лучше думай о нас с тобой и нашем будущем.

Мы обнялись и слились в страстном поцелуе. Я отстранилась и шепотом произнесла:

— И за что мне так подвезло, Марик? Почему самым хреновым бабам достаются самые хорошие мужчины?

— Ну не такой уж я хороший, — улыбнулся Марк.

— Но ты же знаешь, что я безумная, холодная, расчетливая, прямо сущая стерва.

— Именно за это я тебя и люблю. Меня всегда привлекали дерзкие женщины, но стервознее тебя я не встречал. — Марк громко засмеялся и прижал меня к себе. — Пойдем в номер и займемся любовью. Попробуем зачать нашего будущего ребенка. Нам придется потратить на это весь день.

Марк пошел первый, так как ему надо было срочно позвонить, а я задержалась у стойки администратора: хотела заказать ужин прямо в кровать.

— Ты любишь цыпленка табака?! — крикнула я ему вслед.

— Обожаю. Только это будет на десерт. Главным блюдом в меню по-прежнему остаешься ты. Давай заказывай и дуй наверх. Яжду тебя в постели, — подмигнул мне Марк и скрылся в лифте.

Сделав заказ, я покрутилась у зеркала в холле.

— Хороша чертовка! — сказала я самой себе в очередной раз и поднялась в номер.

— Марк, ты где? Наверное, ждешь не дождешься меня, дорогой! — крикнула с порога. Но ответа не последовало.

Я прошла в комнату. Он лежал на кровати, широко раскинув руки. Лицом вниз. Я подошла ближе, наклонилась и нежно взяла его за плечи. Неужели уснул? Ведь собирался заняться любовью. Неожиданно мой взгляд остановился на каком-то темном пятне на одеяле. Я потрогала его, а затем посмотрела на свои руки — они были в крови.

Перевернула Марка. Из его груди сочилась кровь. Вся постель была залита кровью. Меня затрясло, руки задрожали, я пронзительно закричала. Сбежались соседи, дежурные, администратор. А я по-прежнему кричала, меня никто не мог успокоить. Я кричала от беспомощности, дикого горя, ненависти. Через несколько минут приехала «скорая», и мне сделали пару уколов. Постепенно я пришла в себя. Марк пострадал из-за меня. Я должна была оказаться на его месте. Убить хотели меня, это точно. Киллер пробрался в номер, затаился и ждал. Он рассчитывал, что мы придем вместе.

Я не могла поверить, что Марк мертв. Мой милый, нежный и единственный человек. Мы так и не успели зачать нашего ребенка. Хотя о каком ребенке может идти речь?! Ведь моя жизнь висит на волоске. Я ясно почувствовала запах смерти. Да, у смерти есть свой специфический запах — резкий, противный, режущий нос и глаза. Я знаю, как пахнет смерть, и чувствую ее приближение. Она где-то рядом и уже почти нашла меня.

Приехало много милиции. Эксперты рассматривали тело Марка, искали отпечатки, а я сидела на стуле и тупо смотрела в окно. На улице собралось много народу, наверное, весь пансионат. Марк что-то предчувствовал. Он с такой неохотой отпустил охрану. И надо мне было предложить остаться вдвоем! Кто знал!

Через пару часов приехала труповозка и забрала тело Марка. Я вышла на улицу, чтобы в последний раз увидеть любимого человека. Меня не будет на похоронах, я даже не буду знать, где находится его могила. Прости меня, Марк, ради бога, прости. Какой бы короткой ни была моя жизнь, но в ней никогда не будет места другому мужчине.

Ты останешься в моем сердце и душе. Настоящая любовь бывает один раз. Это точно. Я посмотрела вслед отъезжающей машине, вытерла слезы. Один из следователей взял меня под руку и отвел в сторону.

— Несколько вопросов для следствия. Кем вы приходились покойному? — спросил он противным, слащавым голосом.

И в самом деле, подумала я, кем я приходилась Марику? Любовницей, наверное. Никто не поверит, что еще немного, и я была бы его женой. Как быстро они его окрестили — покойный. Меня передернуло от того, что Марка назвали таким словом.

Случайно оглянувшись, я обнаружила, что толпа собравшихся перед входом в пансионат так и не разошлась.

Вдруг мой взгляд приковал человек, который стоял в тени под соснами и в упор смотрел на меня. Я напрягла зрение и содрогнулась. Это был Комар. Конечно, он поджидал момент, чтобы грохнуть меня. Хотел убить нас обоих, а убил одного Марка.

— Простите, у меня жуткое расстройство желудка на нервной почве. Мне необходимо срочно сходить в туалет.

— Но мне нужно записать ваши данные.

— Сейчас я схожу в туалет и отвечу на все интересующие вас вопросы. Дам необходимые показания. Но мне на самом деле очень плохо.

— Хорошо, я вас жду. — Следователь с пониманием отнесся к моей беде и разрешил удалиться.

— Прошу прощения, — сказала я и побежала в здание пансионата. Перед дверью я остановилась и еще раз посмотрела туда, где пару минут назад стоял Комар, но его уже не было. От этого мне стало совсем плохо. Я поискала глазами, но его нигде не было. Не спета, оказывается, твоя комариная песенка.

Я зашла в холл, повернула направо. Это вход в ресторан. Несколько часов назад мы с Марком здесь завтракали. От этой мысли у меня задрожали руки, глаза наполнились слезами. Пройдя через ресторан, дошла до туалета. Там открыла окно, залезла на подоконник и спрыгнула вниз. Моему взору предстал глухой сосновый бор. Одежда нисколько не сковывала движения: на мне были шорты и майка. Сумочка была со мной. Ябросилась в лес.

Бежала долго и быстро. В одном месте споткнулась и упала, разодрав коленку. Сев на пень неподалеку, я полезла в сумочку за сигаретами. Там лежал телефон Марка. Закурив, я стала рассматривать трубку. Вдруг телефон зазвонил. Я нажала кнопку, и в трубке послышался мужской голос:

— Алло, Марк, ты куда пропал? Почему не звонишь?

— Кто у телефона? — спросила я.

— А, это ты. Марка позови срочно, — сказали в трубке.

Значит, это кто-то из его охраны, они знают про меня.

Про смерть Марка им ничего не известно.

— Послушай, случилось несчастье. Марка убили. — Я перешла на крик. — Здесь полно милиции. Марика повезли в морг. Обязательно найдите его и похороните. Я видела убийцу. Он крутится рядом с пансионатом. У него кличка — Комар. Он — человек Касьяна. Касьян послал его исполнять это дело. Касьян — убийца Марка! — заорала я что было мочи. Нажав на кнопку, я стала бить трубкой по пню. После нескольких ударов корпус разлетелся вдребезги.

В течение двух с лишним часов я блуждала по лесу в надежде найти выход на трассу. Наконец мне удалось выбраться. Какого черта разбила телефон! Можно было позвонить Любке. Начало темнеть. Я вышла на трассу и стала голосовать. Но куда ехать? Домой нельзя. Это точно. Там меня уже ждут. Надо ехать к Любке. У нее буду в безопасности. Машину поймала быстро и через пару часов добралась до сауны. Любки здесь не наблюдалось. В баре сидел скучающий охранник и две проститутки из подшефной фирмы досуга.

— Почему работа стоит? — Я старалась казаться спокойной и веселой.

— Пока тебя здесь не было, тут такое случилось, — затараторил охранник. — Неделю назад ворвались четверо жлобов, связали охранника, банщицу…

— А Любку? — перебила я.

— Люба дома была. Это в три часа ночи произошло. Облили бензином и подожгли. Благо пожарные моментально приехали. Но все равно весь хозяйственный блок выгорел. А банщицу с охранником закрыли в парилке. Представляешь, под сто градусов температура: больше пяти минут не выдержишь, а их там столько времени держали.

— Кто натворил?

— Сами не знаем. Крышевые разбираются, но концов никаких. Кому понадобилось, непонятно. На ограбление не похоже, ничего не пропало. Даже выручка дневная не тронута. Конфликтов у нас ни с кем нет. Короче, вот такие пироги. Никто ничего не понимает. У нас теперь ни копейки, девочки без работы. — Он кивнул на проституток. — Откроемся, как ремонт сделаем. Охрану придется усилить.

Одной мне было понятно, что произошло здесь неделю назад и по чью душу приходили. Вот только если они узнают, что я здесь была, то могут не просто поджечь, но и взорвать. Это предупреждение для меня. Надо было раньше позвонить Любке и узнать, что случилось. Мы с Mapком были бы намного осторожнее. Может быть, даже удалось бы его сберечь. При мыслях о Любке сердце мое учащенно забилось.

— Люба где? — взволнованно спросила я.

— Дома, наверное, — безразлично ответил охранник.

— Дай телефон. Мне надо ей позвонить.

Охранник удивленно протянул мне трубку. Я набрала номер, но никто не отвечал. Набирала несколько раз, но безрезультатно.

— Где же она может быть? — Я почувствовала, как задрожал мой голос.

— Да мало ли где? К родителям поехала, к друзьям.

— У нее никого нет. Ребенок должен спать, уже поздно. Она не могла никуда уйти. — Я бросила мобильный на стол и выскочила из сауны.

Только бы не произошло то, о чем я подумала. Нет, скорее всего, Любка на самом деле куда-то уехала. Как Касьян узнал про сауну, про Любку, ничего не пойму. Я поймала машину. Всю дорогу ревела и курила. Сейчас приеду, а дверь мне откроет Любка, обнимет и успокоит. Рассчитавшись с водилой, я зашла в подъезд, добежала до нужной двери и нажала на звонок. Никто не ответил. Тишина.

Нажала снова, опять ни звука. Тогда я толкнула дверь, и она с легкостью открылась.

Сердце мое учащенно билось, дышать становилось все тяжелее и тяжелее.

Я зашла в комнату и включила свет. То, что я увидела, заставило меня содрогнуться и закричать от ужаса. В углу комнаты сидела Любка, привязанная к стулу. Ее рот был заклеен скотчем, глаза закрыты, лицо искажено гримасой боли. Шея перерезана, на теле множество ножевых ранений. Я подошла к ней совсем близко и потрогала пульс.

Его не было. Рука еще теплая, значит, убили совсем недавно. Мне вдруг стали слышны удары моего сердца. А может, убийца не ушел и находится в квартире?

Посмотрела в другой угол — там сидел Борис. Та же самая история — привязан к стулу, рот заклеен скотчем, шея перерезана. Только глаза открыты. Его взгляд был направлен мимо меня, в сторону Любки. У него тоже не было пульса.

Я уже хотела было выбежать из квартиры, как услышала шорох на кухне. Точно, убийца не ушел, он здесь. Теперь это будет по мою душу. В принципе мне терять нечего. У меня уже никого не осталось.

— Эй ты, вонючий ублюдок, — заорала я, — хватит играть в прятки! Выходи! Тебе не кажется, что эта игра затянулась? Выходи же, подонок, черт тебя подери! Хочу посмотреть в твои глаза. Можешь убить меня. Я предоставляю тебе такую возможность. Мне самой не хочется жить.

Вдруг мне в голову пришла мысль. Зачем убивают всех вокруг меня? Почему я жива? Скорее всего, Касьян думает, что мне известно местонахождение мужа. Он, наверное, следит за мной и думает, что я приведу его к деньгам. А убивая близких мне людей, методично причиняет мне боль, чтобы я отдала ему деньги.

— Ну что ты там, выходи, я сказала! — С этими словами я забежала на кухню. Там никого не было. Мне показалось, что кто-то шевелится под столом. Я подняла скатерть. На полу сидела маленькая Регинка. Она испуганно смотрела на меня и вся дрожала.

— Все хорошо, моя девочка. Это я, Яна. Иди ко мне, милая.

Регина как будто не слышала меня.

— Я пришла, чтобы забрать тебя отсюда. Иди ко мне на ручки.

Ребенок не реагировал. Все понятно, девочка находится в состоянии шока. Мне пришлось встать на колени и вытащить ее. Но Регина вырвалась и побежала в комнату. Подбежав к Любке, она уткнулась ей в колени. Затем подняла голову и почти шепотом произнесла:

— Только давай маму возьмем. Я без нее не пойду.

Я подошла к девочке и обняла ее за плечи.

— Мне бы очень хотелось взять с собой твою маму. Я безумно ее люблю, ничуть не меньше, чем ты, но нельзя, она умерла. Мне очень жаль.

Регинка горько заплакала.

— Здесь нельзя оставаться, нужно уходить, — сказала я и повела девочку к двери.

В прихожей мне на глаза попался телефон. Я сняла трубку и набрала номер милиции, назвала адрес и заявила об убийстве двух человек. Мы вышли из подъезда. Я крепко прижала Регинку к себе и стала ловить машину. Остановилось такси. Это хорошо, так как садиться на частника в час ночи было бы безумием.

— Куда тебе, красавица? — улыбнулся тип кавказской национальности.

Я, ни слова не говоря, открыла заднюю дверь, посадила Регинку и плюхнулась рядом. Достала сигарету.

— Куда едем? — не унимался водила.

— Давай крути баранку и меньше задавай вопросов. Я еще не решила, куда ехать. Как решу, скажу. Катай по Москве.

— А дашь сколько?

— На бутерброд с севрюгой и черной икрой хватит, — повысила я голос.

— Я за бутерброд не вожу, — заерепенился тот.

Обернувшись, я увидела подъезжающую к нам машину. Это был «форд» с тонированными стеклами. Терять было нечего. Быстрым движением я достала пистолет, который отобрала у Комара на даче и всегда носила в своей сумочке, и приставила к затылку этого идиота.

— Заводи мотор и поехали! Чурка недоделанная! Иначе продырявлю твою бестолковую башку, чтобы она меньше пеклась о деньгах. Сейчас будешь уходить от погони. Коли ты водила, так должен знать все потайные улочки Москвы. Покажешь мне свое умение. Поехали, хер моржовый, иначе я стреляю, сука!

Пока я старалась запугать водилу, «форд» подъехал и остановился рядом. Окна открылись. Машина была напичкана бритоголовыми мордоворотами. Марк таких называл мясом. Мордовороты высунулись и стали всматриваться в нашу машину. Язаставила Регинку встать на колени и нагнуться, а голову прижать к ногам и закрыть руками. Сама тоже съехала вниз.

— Чего ждешь, придурок. Сейчас нас всех перебьют как мух!

Водила завел мотор и что было мочи надавил на газ. Из «форда» высунулся автомат Калашникова и произвел длинную очередь. Нас не задело. На приличной скорости мы виляли по каким-то переулкам. Злосчастный «форд» не отставал. Было ясно, что так долго продолжаться не может.

— Уговаривали меня братья идти овощами к ним торговать. Какого черта я пошел в таксопарк, сам не пойму! Чтобы вот таких помешанных возить?! — орал перепуганный водила.

Неожиданно мы оторвались, погони не было. Я понимала, что ребята из «форда» что-то задумали. Скорее всего, они сейчас выскочат нам наперерез. «Волга» у таксиста была очень старая и уже сыпалась, долго на ней мы не протянем. Еще с полкилометра, и она просто развалится на куски.

— Останови, — сказала я водиле, но он не реагировал, — останови немедленно! Ты что, оглох, сукин сын?!

Видимо, водила так сильно напугался, что никого не видел и не слышал. Его заклинило на том, что он должен давить на газ. Это он уяснил для себя железно.

— Останови, — сказала я в последний раз, но он никак не отреагировал и еще сильнее вдавил педаль газа.

Мне ничего не оставалось делать, как огреть его по голове своим пистолетом. Эту процедуру мне пришлось повторить несколько раз. «Послушай, будь другом, останови тачку», — твердила я при этом, но таксист упорно продолжал давить на газ.

В конце концов машина потеряла управление, а водила сознание. Я обняла Регинку и закрыла глаза. «Волга» покружилась и врезалась в автобусную остановку. Удар был такой силы, что таксист пробил головой стекло и вылетел из машины. Регинка разбила себе лоб. Я отделалась незначительными ушибами. У меня в запасе были считаные секунды. Сейчас сбежится любопытный народ. Хотя какой народ в два часа ночи. Но, по правде говоря, ротозеи найдутся всегда.

Я дернула заднюю дверцу — ее заклинило. Только здесь еще службы спасения не хватало, чтобы показали по телевизору! «Нужно как можно скорее выбраться отсюда», — пронеслось у меня в голове. Я дернула дверцу со стороны Регинки, надавила что было силы, и она открылась. Подтолкнув ребенка, выскочила следом. Девочка плакала, ее лоб и руки были в крови.

— Потерпи, милая, скоро все закончится. Еще немного, и ты будешь в безопасности.

Мы бросились бегом в соседний подвал. Спустились вниз. Я посадила девочку на какой-то ящик. Достала из сумочки носовой платок, духи, кое-как обработала Регинкин лоб, затем подошла к окну и стала ждать. Не прошло и пяти минут, как подъехал этот проклятый «форд». Помимо «форда» остановилось еще несколько машин. Показались любопытные на балконах. Кто-то закричал, кто-то стал звонить в «скорую», кто-то в ГАИ. Горе-водитель был мертв. «Форд» не уезжал, а стоял и выжидал. Из него вышел амбал и подошел к собравшейся толпе. Мне было слышно все, о чем он говорил.

— Кто-нибудь еще был в такси? — спросил он у пожилого мужчины, выскочившего в одной пижаме, с «беломориной» в зубах.

— Да вроде не было никого. Пьяный гнал, вот и результат. У нас здесь постоянно балдые гоняют. Хорошо, что хоть один ехал, а то бы еще кто-нибудь пострадал. У таких права сразу отбирать надо, не доводить до такого.

Амбал скорчил рожу, посмотрел на мужика в пижаме и тапочках, взял у него беломорину, затянулся, тяжело вздохнул и отдал обратно. Затем посмотрел на ближайший подвал, где мы сидели, и направился в нашу сторону. Регинка по-прежнему всхлипывала. Я зажала ей рот ладонью и прошептала:

— Замолчи, иначе нас убьют, понимаешь? Так же, как убили твоих маму и папу. Помолчи, милая.

Регинка посмотрела на меня преданными, испуганными глазами и перестала плакать. Я достала пистолет и стала держать его наготове. Стащила Регинку с ящика, крепко прижала к себе, закрыв ей рот ладошкой.

Где-то совсем рядом послышались шаги. Амбал спустился по лестнице, покашлял, включил фонарик. Луч света промелькнул совсем рядом. Если бы я была одна, то, наверное, умерла бы от страха. Но рядом со мной находилась маленькая девочка, и она очень хотела жить. Я прижала Регинку к себе. Я молила бога, чтобы она не закричала. Если она закричит, то мы пропали. Амбал немного постоял, покурил, выкинул окурок и пошел наверх. Отпустив Регинку, я подбежала к окну. «Форд» медленно отъехал.

— Я же тебе говорила, что все будет хорошо. Мы в безопасности. Скоро я смогу тебя накормить и положить в постельку. Не переживай, милая.

Мы вышли из подвала, пересекли пару улиц и подошли к телефону-автомату. Я набрала номер Руслана.

— Руслан, привет, ни о чем меня не спрашивай. Это Яна. Япопала в беду. Требуется твоя помощь.

— Где ты находишься? — спросил перепуганный Руслан.

— Правильно мыслишь. Срочно бери тачку и приезжай. — Я продиктовала ему название улицы и номер дома, где стояла телефонная будка.

Руслан не заставил себя долго ждать. Он выскочил из машины и начал обнимать меня, как влюбленный мужчина после долгой разлуки. Всю дорогу мы ехали молча. Регинка с ужасом и страхом смотрела на Руслана. Она боялась его.

— Не бойся. Этот дядя мой очень хороший друг. Он хочет нам помочь. Все позади. Мы в безопасности.

Приехав в Отрадное, я первым делом дала девочке снотворного и уложила ее спать. Затем села с Русланом на кухне, закурила и рассказала, что со мной приключилось.

— Да, плохи твои дела, — задумался Руслан.

— Если ты печешься за свою жизнь, то так и скажи. Долго не задержусь. Переночую, а утром ты меня уже не увидишь.

— Яна, ну что ты такое говоришь, даже и не думал об этом. Подожди, мы сейчас вместе найдем какой-нибудь выход. Надо что-то придумать…

— Извини, это нервы. — Я затушила окурок и постаралась улыбнуться.

— Прежде чем что-нибудь решать, надо подумать, куда деть девочку. Где живут ее родные? — спросил Руслан.

— В самом деле, необходимо определить ребенка. Рисковать ее жизнью я не имею никакого права. Так, у Борьки никого. Мать месяц назад похоронил, а отца год тому назад. Теперь разберемся с Любкой. Папаша у нее алкаш конченый, с матерью давным-давно развелся. Живет непонятно где, бутылки собирает. Несколько раз заявлялся в сауну, денег просил. Любка поначалу давала, так он каждый день заходил. Затем отшила. Сказала охраннику, тот его пару раз с лестницы спустил. Больше не заявлялся. Регинку он никогда не видел, не имел такого желания, и теперь уже никогда не увидит. Мать Любкина еще та краля. Вышла замуж во второй раз, родила близняшек, а Любку из квартиры выжила. Лишней она там оказалась, никому не нужной. Стала мешать большой и чистой любви матери и отчима. Регинку она несколько раз видела, но без особых эмоций. Любка затем вообще в тот дом ездить перестала, потому что отчим так и норовил ее за что-нибудь ущипнуть. Совсем у старого крыша поехала. Я вот что думаю, если ей Регинка при живой дочери не нужна была, то будет ли нужна при мертвой?

— А куда ж мы ее денем? — остолбенел Руслан. — Знаешь, как иногда бывает — при жизни не нужно, а как нет человека, приходит раскаяние. Я думаю, что сжалится ее материнское сердце. Бабушка она наконец!

— У меня есть телефон. Завтра позвоним. Руслан, у меня так жутко болит голова. Я сейчас все равно не смогу ничего придумать. Уложи меня спать, иначе я просто упаду со стула.

Руслан постелил рядом с Регинкой, накрыл теплым пледом, а сам сел рядом.

— А ты?

— Я не хочу, выспался. Знаешь, я так давно тебя не видел. Столько раз мечтал, что ты войдешь в этот дом. Спи, я не буду тебе мешать. Просто сяду рядом и буду охранять твой сон, как верный сторожевой пес. Ведь неизвестно, сколько времени ты еще здесь пробудешь. Ты ж у нас как фурия — сегодня здесь, завтра там. Как я могу спать, вдруг больше не увидимся?

— Ты меня что, уже хоронишь? — пробурчала я сквозь сон. — Не хорони меня, я живучая, как собака. Такие не умирают! По крайней мере, своей смертью. Я тебе еще успею надоесть, так просто ты от меня не отделаешься!

Руслан заулыбался и погладил меня по волосам.

— Не переживай, как только все закончится, сразу пойду в салон. Эти сниму, а новые наращу. Еще напротеинимся. — Сэтими словами я уснула.

Мне снился чудный сон. Море. Солнце. Легкий бриз. И я с Марком лежу на теплом песочке. Марк положил мне руку на грудь, а в другой держал свой мобильный.

— Я люблю тебя, Яна, — шептал он мне.

— Я люблю тебя, Марк, — отвечала я.

Мы были молоды и беззаботны. Нас ждало счастливое будущее и целая куча детишек. Мы никогда не расставались больше чем на полчаса, потому что знали цену истинным чувствам и старались дорожить каждым совместно прожитым мгновением.