Глава 8
В этот же день я отправилась к своему однокласснику, и он по базе ГИБДД помог мне найти сведения о владельце джипа, номера которого я запомнила.
– Черепанов Виктор Леонидович, 54 года, прописан по адресу…
Я шла и старалась осмыслить полученную информацию. Тот лысый, которого я видела ночью, пожалуй, по возрасту подходит. Если машина оформлена на него, то есть хоть какая-то зацепка, чтобы найти Дениса. Теперь уже неизвестно, живым или мертвым, но хоть похоронить его по-человечески.
Дойдя до первого отделения милиции, я подошла к дежурному и, вздрагивая от волнения, произнесла:
– Я хочу написать заявление о похищении человека.
– О похищении? – Дежурный поднял голову и посмотрел на меня с заметным удивлением. – Вы в этом уверены?
– Сказать, что я уверена на все сто процентов, я не могу.
– У вас есть доказательства?
– Мне так кажется.
– Ах, вам кажется. И у вас нет никаких доказательств?
– Только мои предположения.
– Вообще-то отделение милиции – это не место для предположений. Здесь любят факты.
– Тогда нечего было бы и расследовать. Предположения для того и существуют, чтобы устанавливать факты.
– А вы кем приходитесь похищенному?
– Это муж моей подруги.
– Простите, чей муж?
– Муж подруги.
– А вы тогда здесь при чем?
– Как при чем? Я дружу с этой семьей!
– У вас что, своих забот нет? Вам-то зачем это нужно?
– Своих забот у меня много. Просто меня убивает человеческое равнодушие. Если мы не будем друг за друга переживать и помогать, тогда мы скатимся в пропасть.
Дежурный прокашлялся и посмотрел на меня так, словно я была не в себе.
– А почему не пишет заявление жена пропавшего?
– Она говорит, ее мужа ищет служба собственной безопасности. Сказала, что будут подключать милицию, но я ей почему-то не верю.
– Ну, так, может, действительно, пусть этим занимается жена, а не вы. У нее для этого больше оснований, чем у вас, и она лучше знает своего блудного мужа. Он мог куда-то уехать. Бывают люди, склонные к внезапному исчезновению. У нас много подобных примеров. Вдруг он на заработки уехал? Откуда вам известны их дела? Чужая семья, знаете ли, потемки.
– Да какие к черту заработки?! Просто человек пропал, а его жена отнеслась к этому со спокойствием Будды.
– Но это их семейные дела… Вообще, вы бы лучше к участковому обратились. – Дежурный всячески старался сбагрить меня из своего отделения. – А в больницы и морги звонили?
– Нет.
– Так сначала нужно их обзвонить, а затем уже к нам идти. Только вы бы сами этим не занимались. Этим близкие родственники должны заниматься. Может, жена уже занялась этим вопросом, а вы ничего не знаете.
– Дело в том, что она не торопится этим заниматься. Надеется – сам отыщется.
– Значит, у нее для этого есть все основания. Она ему жена, а вы кто? Никто, – ответил за меня дежурный и посмотрел недовольным взглядом.
– Я думаю, вы не хотите брать у меня заявление!
– Но ведь вы даже не пытались звонить ни в один из моргов и ни в одну из больниц. Жена не торопится искать мужа, потому что хорошо знает его; а вы не имеете никакого отношения к этой семье, но бьете тревогу.
– Что значит, я не имею никакого отношения к этой семье? Вы думаете, что говорите? Если бы я его не имела, я бы сюда не пришла! Я друг этой семьи.
– Но не близкая родственница. Неужели вы предполагаете, что мы с ходу взвалим на себя уголовное дело, которое ни на чем, кроме догадок и предположений, не основано? Нет ни свидетелей, ни жертв.
– Я вас хорошо понимаю, – произнесла я дрогнувшим голосом. – Вам просто невыгодно возиться с пропажей людей. Вам не хочется взваливать на свои плечи работу, на которую нет ни времени, ни сил, да к тому же начальство будет за нее спрашивать и наказывать за невыполнение. За снижение раскрываемости никто по головке не погладит. Нет тела, нет дела. Нельзя портить своими проблемами строчки отчетов. Наивные те, кто надеется на помощь наших органов. Они не помогут ни делом, ни добрым советом. И при этом мы все называем свое государство правовым и говорим о гражданском обществе. Всего лишь красивые слова, за которыми ничего не стоит. Выживать – это только твое личное дело. Жутко жить среди правового равнодушия. Жаль, что у нас совсем не осталось места для человеческого отношения к самому человеку.
– Вы что себе позволяете? – Дежурный поднял очки, а на его щеках появился нездоровый румянец.
– Ничего уголовного, – с вызовом ответила я. – Просто кто еще вам скажет правду в глаза?
– Да я вас сейчас за решетку посажу, – злобно пригрозил мне дежурный.
– За что?
– За клевету на правоохранительные органы. Думаете, мне не за что вас арестовать? Да я вас сейчас так припрячу, что вам всю жизнь не выбраться!
– Я в этом не сомневаюсь. Сколько раз я зарекалась не обращаться в милицию. Придешь за помощью и тут же станешь подозреваемой или виновной, – лихорадочно произнесла я и пошла прочь из отделения.
Первым делом я обзвонила все больницы и морги в надежде найти Дениса или хоть что-то о нем узнать, но его нигде не было. Затем пару дней караулила по адресу Черепанова Виктора Леонидовича, на которого был зарегистрирован запомнившийся мне джип. На третий день мне повезло, и я увидела этот автомобиль, въезжающий на охраняемую территорию около дома. Правда, рассмотреть сидящего за рулем мне не удалось. В джипе были тонированные стекла.
У меня сразу поднялось настроение, и я решила начать действовать. Надежды на то, что кто-то поможет мне найти Дениса, нет – буду искать его сама.
Следующим утром я нанесла эффектный макияж, оделась так, чтобы показать все мои прелести, и, покрутившись у зеркала, направилась было к выходу, как раздался звонок в дверь, и я увидела Милу и Артура.
– Привет, – напряженно произнесла Мила, и я почувствовала запах перегара.
– Привет, – совсем неприветливо ответила я, не приглашая ее в квартиру.
– У тебя телефон отключен. Я хотела узнать, все ли у тебя в порядке, – как-то настороженно сказала она.
– Я сейчас в отпуске, поэтому и отключила, чтобы никто не доставал звонками. Хочется тишины и покоя.
– Отпуск – это хорошо. А к тебе пройти можно?
– Тебе можно, а твоему жиголо нельзя. – Я уничтожающе взглянула на Артура, с интересом рассматривающего меня, и заметила, как он моментально изменился в лице. Его глаза сузились, выражая ненависть.
– Ну зачем ты так? – поспешила заступиться за него Мила. – Артур мой друг.
– Я говорю тебе еще раз, что ты для меня всегда желанная гостья, а неизвестных молодых людей, занимающихся специфической деятельностью, я, в отличие от тебя, к себе в дом не пускаю. У меня после его визита деньги и драгоценности пропадут, с кого я спрашивать буду?! Завтра ты ему надоешь, он от тебя к другой, более щедрой и непьющей свалит, где я те драгоценности, которые он у меня сопрет, искать буду?! С администратора его стрипклуба спрашивать или в Самару ехать?!
Переведя дыхание, я умерила пыл и сказала уже более спокойным тоном:
– Ты заходи. А жиголо пусть ждет в машине. Пусть привыкает быть всего лишь тенью своей хозяйки.
Артур бросил в мою сторону взгляд, полный презрения, и, не сказав ни единого слова, побежал вниз по ступенькам. Мила прошла в квартиру и, скидывая в коридоре туфли, отчаянно произнесла:
– Жестокая ты, Сашка. Бессердечная.
– Твоя школа. У тебя научилась, – произнесла я, провожая Милу на кухню.
Мила тут же полезла в холодильник, достала бутылку водки, из которой я делаю компрессы, когда болею, и банку соленых огурцов.
– Эта водка для компрессов, – тут же предупредила ее я.
– Отлично. Мне сейчас как раз компресс нужен. На горло поставить. Смочить, в общем.
– Ты же не пьешь дешевые спиртные напитки?
– Жизнь заставляет.
Я поставила перед ней рюмку и села напротив.
– Я думала, ты уже своего альфонса обратно отправила, откуда пришел. А ты, оказывается, с ним все в любовь играешь. Много денег он из тебя выкачал?
– А тебе какая разница? Не твои деньги, чужие.
– Извини. Не знала, что ты мне стала чужой.
– Он ко мне переехал.
– Так быстро?
– А чего тянуть? Ночью в баре танцует, а затем ко мне едет. Я ему сама предложила. Если бы ты только знала, какие он бабки за квартиру платит, это же офонареть можно. А у меня квартира все равно пустует. Я туда практически не заезжала, а теперь стимул есть.
– Денис не объявился?
– Нет.
– А если объявится, как ты ему объяснишь присутствие Артура?
– А он о нем и не узнает. Я же его не на Рублевку притащила, а в свои родные пенаты. Ты вот меня осуждаешь, а порадоваться за меня никак не хочешь.
– Представь себе, в данном случае я порадоваться за тебя не хочу.
– Со мной первый раз в жизни произошло подобное, я влюбилась практически молниеносно. Точнее, сначала я влюбилась в его запах.
– Тебе нравится запах пота?
– Нет. У него свой специфический запах. Понимаешь, мне нравится в нем все, и даже то, что он прожигатель жизни.
– Милка, да тебя потянуло на плохих парней. Смотри, как бы он больно тебе не сделал, твой плохиш!
– Может быть, Артур и жиголо, как ты говоришь, но он очень сильно меня зацепил. Я отпускаю его на работу в клуб с таким тяжелым сердцем…
– Да пусть уйдет с работы, – с сарказмом заметила я. – На фиг танцевать, если так подфартило и его пригрела жена миллионера?!
– Ты и вправду не веришь, что он может ко мне испытывать что-то серьезное?
– Нет, конечно. Такие, как он, кроме собственной выгоды, ничего не чувствуют. Да и увольняться он не будет. Зачем? Там же столько теток с большими кошельками… Море возможностей для обустройства безбедной личной жизни. Остается только догадываться о широте его деятельности…
– Он в дальнейшем хочет открыть собственную школу танцев. Это его мечта.
– Он у тебя еще на нее денег не просил?
– Нет. Он просто поделился со мной.
– Намекает, значит. Смотри, Милка, если мечту не исполнишь, то он к другой соскочит. Ему это ничего не стоит.
– Саша, ну нельзя так плохо о людях думать.
– Слишком хорошо тоже нельзя. Мила, я, по-женски, тебя понимаю. Пусть это самый потрясающий секс в твоей жизни, но, кроме него, должны быть и другие точки соприкосновения, а у вас нет ничего общего. Ты же сама знаешь, у таких отношений нет будущего…
– А я не хочу постоянно думать о будущем. Я устала. Хочу пожить настоящим. Меня не интересует ни прошлое, ни будущее. Время стирает обещания и лица памяти, оставляя лишь тени. Я еще никогда не жила в таком восторженном состоянии, как живу сейчас.
Выпив еще рюмку, Милка подошла ко мне ближе и обняла.
– Ну, что ты на меня злишься? В чем я виновата?
– В том, что ты бросила на произвол судьбы своего мужа.
– Но ведь это моя судьба и мой муж. Еще пожалей Дениса и скажи, какой же он бедный, что со мной связался. Мужиков нельзя жалеть. Пойми.
– Милка, ты говоришь и делаешь страшные вещи. Ты же такой никогда не была… Твои «изысканные напитки» убили в тебе все самые лучшие качества.
– Я первый раз в жизни живу так, как мне нравится. Сашка, я не хочу тебя потерять. Я в прошлый раз тебе гадостей наговорила. Ты меня извини. Я не со зла. Помнишь, как мы с тобой в выпускном классе, зимой, у школы, лежали на снегу и смотрели в небо? Нам казалось, что оттуда обязательно упадет звезда и мы ее поймаем. Мы наблюдали, как тают кружевные снежинки на наших лицах… Тогда мы были такие счастливые. И еще в тот вечер мы дали клятву. Ты помнишь?
– Помню.
– Никогда, ни при каких обстоятельствах друг друга не терять, всю жизнь быть вместе и не предавать нашу дружбу. Мы обе растрогались до слез. Тогда я ощущала твою теплую руку, которая всегда сможет меня поддержать. Что же теперь произошло? Я пытаюсь до тебя достучаться, но ты совершенно меня не слышишь. Ведь мы с тобой ругаемся из-за мужика. Моего мужика. Моего Дениса.
Я посмотрела на Милку глазами, полными слез, и прошептала:
– Мила, но ведь здесь идет речь о жизни и смерти.
– Я знаю. Только это не должно стоять между нами.
– Как же так…
– Ты себя так ведешь, будто Денис тебе дороже, чем я. Тебя начинают раздражать мой образ жизни, мои поступки и мои мысли. Куда делись твое понимание и любовь?
Мила говорила, а я чувствовала, как из меня вырывается боль до крика, слезы до соли во рту, переживания до нервного срыва и переполняющие меня чувства к мужу лучшей подруги, до дрожи в руках…
Мы столько вместе с ней пережили, столько плакали, столько смеялись, но сейчас все это оказалось в одночасье погребено под событиями последних дней. А ведь нам было и сладко и горько, и радостно и больно…
Я хорошо помню тот зимний вечер. Мы с Милкой смотрели на звезды, круглую луну, ловили варежками хрустящие снежинки и рисовали на блестящем в свете фонарей снегу сердечки. А потом лежали в сугробе и клялись друг другу в вечной любви и верности. Рядом с нами валялись наши школьные портфели.
– Мила, а если Денис вернется, ты с ним будешь жить? – Мне было больно говорить на эту тему, но я не могла промолчать.
– Конечно, – не раздумывая, ответила она.
– А как же твой стриптизер?
– Стриптизер для души и тела, а Денис для жизни и благосостояния.
– Ну ты хоть скажи, Дениса ищут?
– Конечно, ищут. На работе все в растерянности.
– Есть надежда, что его найдут?
– Надежда есть всегда. Не переживай, уже и милиции об этом известно. Все в курсе.
– А что ты милиции рассказала?
– Сказала все как есть.
– Тогда почему не допросили меня?
– А зачем?
– Но ведь его охранник и водитель знали, что я была с вами в пансионате. Мы же ехали в одной машине. Мила, скажи честно, ты не заявляла в милицию???
– Я тебе сказала, что Дениса ищут. Просто я дала немного другие показания.
– Какие?
– Я сказала, что мы с тобой пошли спать, а Денис куда-то ушел и не вернулся. Я не стала афишировать, что вы купались в бассейне. Это ненормально – жена в номере спит, а лучшая подруга с ее мужем развлекается.
Мила помолчала и добавила:
– Александра, скажи, но только честно. Ты неравнодушна к моему мужу?
– Что???
– Ты, случайно, не втрескалась в моего Дениса?! Скажи, я в точку попала?!
– Мила, прекрати. Как ты можешь такое говорить? Ты же моя подруга.
– Действительно. Я твоя подруга, а это значит, что у нас с тобой не должно быть друг от друга секретов.
– А у нас их и нет.
– Мне кажется, что ты что-то недоговариваешь. Видимо, Денис тебе тачку подарил, и у тебя крышу снесло.
– Мила, я не хочу это слушать!
– Нет, ты послушай. Дуреха, поверь, мой муж подарил тебе тачку не потому, что ты такая охренительная и он влюбился в тебя с первого взгляда, а потому, что я настояла на этом. Я хотела тебя удивить и порадовать. А ты нафантазировала себе не весть что. Ну разве так можно? Я понимаю, тебе никогда в жизни никто кольца или даже губной помады не подарил, не то что машины, но это не означает, что ты должна потерять голову и предать единственную подругу. Если бы я знала, что на тебя так сильно подействует эта тачка, я бы тогда не уговаривала Дениса ее купить, а поискала что-нибудь попроще. Хотела, как лучше, а сделала только хуже. Правду говорят, не делай добра – не получишь зла. Вот и я, дура, подкатила родной и бесценной подружке кабриолет. Теперь расплачиваюсь.
– Мила, – попыталась остановить я подругу, но оказалось, это невозможно.
– Сань, мне мой миллионер достался непросто. Для этого несколько лет попыхтеть пришлось. Если он пропал, я останусь богатой вдовой, а если вернется, то я никогда и никому его не отдам. Запомни это. А теперь слушай меня внимательно.
Мила вновь села на свое место, выпила рюмку и потянулась за очередной сигаретой.
– Если вдруг к тебе придут из милиции, то ты ничего не видела и ничего не слышала. Ты с моим мужем посидела в ресторане, а затем поднялась к себе в номер. Уснула и ни о чем больше не знаешь. Никакого подозрительного джипа с номерами не было.
– А если подозрительный джип был, – почти задыхаясь, произнесла я.
– Если был, то у тебя больше нет подруги. Это будет самая большая ошибка в твоей жизни. Знаешь, очень глупо променять лучшую подругу на мужика. Я тебе уже, кажется, говорила, что дружба вечна, а мужики – явление непостоянное. Мы остаемся, а они приходят и уходят. Подумай над этим. Своим необдуманным поступкам, на который тебя толкают фантазии о чувствах моего мужа, ты теряешь меня навсегда. С чем ты останешься и что выиграешь?! Даже если найдется Денис, он никогда не будет с тобой. Поверь. Я знаю его намного лучше, чем ты. Он по пьяни может наговорить что угодно, а потом даже и не вспомнит.
Мила засунула в рот огурец и наградила меня холодным взглядом:
– Все, что от тебя требуется, – это не лезть куда не нужно. Я еще раз настоятельно об этом прошу. Моя семья – это моя семья, и она не имеет к тебе никакого отношения. Когда у тебя будет свой мужик, ты это поймешь.
– Что ты от меня хочешь?
– Чтобы ты не мешала мне быть богатой вдовой и выкидывать деньги на ветер, – небрежно бросила Милка и, затушив сигарету, направилась к выходу.
