Глава 5
Мы добежали до бассейна за считанные секунды.
И как только в него вошли, тут же остановились как вкопанные.
— О боже… — Я почувствовала, как у меня закружилась голова, и, для того чтобы не свалиться в обморок, прижалась спиной к стене. — О боже! Галка…
Галечка… Галчонок…
На бортике бассейна, рядом с опрокинутой бутылкой виски и разбитыми рюмками, лежали два обнаженных тела — Юрия и Гали. То, что они были расстреляны, не вызывало сомнений. Слишком много пулевых ранений и очень много крови.
Стоящая рядом со мной домработница сразу схватилась за сердце, закричала и выбежала из помещения. Александр расстегнул ворот рубашки, побледнел, словно сам был покойником, тяжело задышал и, сжав кулаки, забормотал что-то себе под нос. Я по-прежнему стояла у стены и плохо отдавала себе отчет в том, что случилось. Видимо, я просто находилась в шоке и не могла адекватно мыслить и реально соображать. Я еще не поняла всей картины произошедшего, не ощутила всего ужаса и толком не осознала, что эти двое мертвы и что больше я никогда не услышу их голоса, не увижу их счастливые, улыбающиеся лица. Я ничего не понимала и практически ничего не видела. А только так, какие-то куски, отрывки, воспоминания…
Мне почему-то не хотелось думать о мертвой Галине. Я думала о живой. Мне вдруг показалось, что если я сейчас позвоню ей на мобильный, то она обязательно снимет трубку, обрадуется моему звонку и предложит выпить по чашечке кофе. Я также верила в то, что если сейчас приеду к себе домой и позвоню в Галкину дверь, то она тут же бросится мне открывать, а потом примется угощать меня сливовым вареньем, которое так вкусно варит ее чудесная бабушка. Галина… Господи, сколько нами было пролито вместе слез, сколько было совместных посиделок, душевных излияний друг другу… Сколько мы выкурили сигарет, выпили кофе за многочасовыми разговорами, которые у нас происходили намного чаще, чем обычно бывает между соседками. Сколько было наполеоновских планов, грандиозных проектов и женских фантазий по поводу того, что и на нашу улицу обязательно придет праздник, что настанет день, когда мы обе будем счастливы, спокойны и любимы…
Минуту спустя к моему горлу подкатил ком и из груди вырвались глухие рыдания, которые, по всей вероятности, и вывели из оцепенения Александра.
Он тут же опомнился, подошел к телу Юрия и сел рядом с ним на корточки. Зачем-то взяв его за руку, он сразу ее отпустил и сказал каким-то холодным и чужим голосом:
— Их еще ночью убили. Представляешь, мы сегодня с тобой утром кофе пили и думали, что они еще спят, а они уже здесь мертвые лежали.
— А почему ты думаешь, что их ночью убили? — очнулась и я, забыв даже про слезы.
— Потому что — запах, чувствуешь? Бассейн, испарения, жара… Это же не морозильная камера в морге. Я тебе говорю, что они здесь с ночи лежат. Их ночью шлепнули.
— А кто шлепнул-то? — задала я дурацкий вопрос.
— Этого я не знаю.
Ощутив, как сильно кружится у меня голова, я зажала нос двумя пальцами и выбежала на улицу. Сев на ступеньки на входе, я постаралась наладить дыхание. Воздух в помещении бассейна был настолько спертым и тошнотворным, что находиться в нем больше двух минут было просто невозможно. Ко мне подошла домработница, достала из кармана носовой платок и вытерла свои заплаканные глаза.
— Там дышать нечем, — зачем-то сказала я, посмотрела на мертвенно-бледную женщину и от волнения принялась кусать губы.
— Сейчас будет легче. — Рядом со мной оказался Александр, который жадно глотал свежий воздух и старался унять нервную дрожь, бившую его тело. — Я основной рубильник отключил. Теперь ни сауна, ни джакузи, ни подогрев не работают. Должно быть легче, а то там третьим трупом можно упасть. Кстати, милицию вызвали?
— Да, я вызвала, — закивала головой перепуганная женщина и посмотрела на плачущую в беседке дочку. — Дочка больше всех напугалась. Я ей «Скорую» вызвала. Она не в себе. Трясется, как заяц. Бормочет непонятно что. Нужно, чтобы ее врач осмотрел, а то она до сих пор не может выйти из шока. Молоденькая она еще, чтобы видеть подобное. Нервная система у нее и так слабая, а тут еще на такое натолкнуться…
Женщина помолчала, вновь вытерла слезы и заголосила:
— Да что ж это на белом свете делается! Юрий Константинович хороший мужчина был, добрый, душевный… Платил мне хорошие деньги. Если бы не он, то мы бы с дочерью уже давно загнулись. Я его всегда уважала. Жена у него хорошая, дети… Кому он мог помешать? Ведь таких людей сейчас единицы.
Он никогда мимо чужого горя не пройдет и из любой беды всегда вытащит… Работал не покладая рук…
Друзья его всегда ценили и уважали. Ведь уважаемого же человека убили! Даже слишком уважаемого. Это что ж на свете-то делается! После всего этого мне ж теперь даже на улицу будет страшно выйти…
— Да уж, картинка не для слабонервных, — Александр почесал затылок и закурил сигарету. — Даже не знаю, что и делать…
— Ничего не делать. Будем ждать милицию, — произнесла я с особой болью и горечью в голосе.
— Это понятно. Только вот Вика приедет. Все увидит или услышит от оперативников. Ей-то каково будет…
— Кто такая Вика?
— Жена Юрия.
— Ах, жена…
— Она слишком тонкая и эмоциональная натура.
Смерть Юрия для нее будет шоком и настоящей трагедией. Даже страшно представить, как она все это переживет. А самое главное, ведь она всегда верила в то, что Юрий ей верен. Она ему так доверяла…
— Я что-то не пойму, к чему ты клонишь?
— К тому, каково ей будет, если она узнает, что Юрия нашли убитым не одного, а в бассейне с голой женщиной. Такого удара она не выдержит. Это убьет ее. Ведь она же думала, что Юрик по работе что-то решает. А тут совсем другая картинка. Он был в доме не один, да еще и со своей бывшей секретаршей…
— Да, это известие убьет Вику окончательно, — согласилась с мужчиной домработница. — Разговоры же пойдут. Как она это переживет? Не знаю.
— И что вы предлагаете? Перетащить труп моей подруги в другое место? Как будто вашего Юрика расстреляли в бассейне, а мою подругу в другой комнате? Все равно тут и без слов понятно, что Юрий в доме был не один. Или еще, быть может, предложите мою подругу куда-нибудь в лес выкинуть? А почему бы и нет, чтобы спасти репутацию вашего Юрика?!
Чтобы он был чист и не запятнан и чтобы ваша Вика была довольна, что она была у своего мужа единственной и неповторимой, и порочных связей у него даже в голове не было, не то что на деле. Я что-то не пойму… Вы хотите выкинуть труп моей подруги на съедение собакам?!
— Да нет же. Мы совсем не это имели в виду. — Домработница промокнула глаза носовым платком. — Просто Юрий Константинович слишком уважаемый человек, и у него есть определенная репутация.
— А моя подруга тоже не шалава подзаборная, а девушка, которую уважали.
Женщина обхватила голову руками и тихонько всхлипнула:
— Боже мой, Юрий Константинович, кристально чистый человек, и такая страшная смерть…
— А разве смерть бывает красивой? — тихо спросила я и посмотрела куда-то вдаль. — Смерть, она и есть смерть. И это даже лучше — умереть мгновенно, чем мучиться годами в боли и муках, умирая от какой-нибудь страшной болезни ночью в собственной кровати.
— Вику жалко, — вновь запричитала женщина. — Боже мой, муж погиб! Да еще и с чужой женщиной в доме… Она ведь такая эмоциональная. Даже слишком. Она не от мира сего! Очень тонкая натура. Она художница, а у них восприятие не такое, как у нас.
Закроется у себя в квартире и целыми днями рисует.
А картины такие красивые… Правда, иногда трудно понять, что на них изображено. Наверно, только ей понятно. Она говорит, что рисует свои мысли. Можно сказать, что она вообще отрешенный от мира человек.
— А я слышала, что она не такой уж и отрешенный от мира человек, а очень даже успешно вмешивалась в бизнес мужа.
— Я ничего про это не знаю, — тут же повернула ко мне голову женщина. — Не слышала я, чтобы Вика бизнесом занималась. Она очень тонкая и ранимая натура. Она всю себя посвятила рисованию.
У нее дома собственная мастерская имеется. Она может там сутки проводить. Даже двое детей с ней никогда не жили, а воспитывались в основном у бабушки. Я и представить себе не могу, как Вика переживет смерть Юрия. Она всегда так ему верила, дорожила его репутацией, а тут по всем знакомым разлетится весть, что Юрий погиб не один, а со своей бывшей секретаршей в момент их совместного времяпрепровождения в бассейне. Это окончательно убьет Вику.
Как она будет людям в глаза смотреть?
— А при чем тут люди? — спросила я крайне усталым голосом.
— Так как же… Мы же среди людей живем. Не в пустыне.
— Мы действительно живем среди людей, и что?
— А то, что на нас не может не влиять их мнение.
— Ерунда! Пусть каждый оставит свое мнение при себе. В конце концов, у каждого из нас есть своя личная, частная жизнь. На которую мы имеем полное право. Если мы не захотим, мы никогда в нее никого не пустим. А если мы будем жить, постоянно оглядываясь на общественное мнение, то тогда это будет не жизнь. Вообще я, конечно, понимаю, что Вике будет тяжело, но я не могу сейчас думать о вашей Вике, потому что я просто ее не знаю. Я могу сейчас думать только о том, что сегодня я потеряла свою лучшую подругу, а она была очень хорошей девушкой.
— Зачем же ваша хорошая девушка приехала в дом к женатому мужчине? — Сидевшая на ступеньках домработница посмотрела на меня укоризненным взглядом.
— А это ее личное дело, — процедила я сквозь зубы. — Я что-то не пойму, в чем проблема? Может, вы мне еще сейчас начнете какую-нибудь лекцию о морали и нравственности читать? Захотела и поехала.
Поехала, потому что позвали. Между прочим, этот ваш вопрос я могу кверху дном перевернуть: почему же ваш крайне порядочный и уважаемый человек с такой незапятнанной репутацией и отличный семьянин, вместо того чтобы любоваться, какие потрясающие картины рисует его жена Вика, позвал свою бывшую секретаршу к себе в дом для того, чтобы устроить грандиозный праздник? Что ж ему, кобелю, дома-то не сиделось?
— Тише! — испугалась заплаканная домработница. — Про покойников плохо не говорят. В основном все мужчины гуляют. Ведь мужская природа берет свое. Юрий тоже иногда мог себе позволить расслабиться. Но, как умный мужчина, он делал это крайне осторожно, так что Вика ничего не знала, потому что он ее ценил и любил.
— Когда любят, от жен не гуляют. Когда любят, гуляют с женами, — сказала я как отрезала, но при этом не могла не заметить, что от моих слов лицо Александра исказила кривая улыбка, больше похожая на какой-то оскал.
— Ты еще очень молода, чтобы рассуждать о подобных вещах! — в сердцах произнесла домработница. — Ты замужем?
— Нет.
— Вот когда побудешь замужем лет десять, — влез 1 в разговор Александр, — тогда ты на многие вещи будешь смотреть по-другому. Ладно, что сейчас выяснять, кто прав, кто виноват? Совершенно бессмысленно. Кто кого позвал, кто к кому приехал… Это уже не имеет никакого значения. Сейчас стоит вопрос о Юркиной репутации. Я даже не знаю, что в этой ситуации лучше всего придумать. По-любому, по поводу его смерти будет заметка в газете. Не очень-то приятно, если общественность узнает о том, что Юрия убили в бассейне собственного дома в обществе его бывшей секретарши. Блин, какая неловкая ситуация. Я даже не знаю, что здесь можно сделать.
— Вышвырнуть труп моей подруги в соседний лес! — в сердцах снова произнесла я и ощутила, как по щекам потекли слезы. — Вы что-то не тот момент выбрали, чтобы о чьей-то репутации рассуждать.
— О репутации уважаемого человека можно рассуждать в любой момент, — задумчиво сказал Александр и стал нервно ходить по асфальтированной дорожке. — Рано мы милицию вызвали. Нужно было сначала подумать о том, чтобы сохранить незапятнанной репутацию Юрия даже после его смерти… Да уж, действительно нелепая ситуация! Хуже не придумаешь!
Посмотрев на Александра сквозь слезы, я вновь что было силы закусила нижнюю губу, а потом заявила злобно:
— Саша, что-то я не пойму, какая может быть репутация у мертвых?! Человек умер, а вместе с ним умерла его репутация.
— Не скажи! — Видимо, нервная система Александра дала сбой — он вдруг начал кричать. — Не скажи!!! Юрий очень влиятельный человек! Даже намного влиятельнее, чем ты можешь себе представить!
А что ты вообще можешь себе представить?! У него есть семья, честь и чувство собственного достоинства! А кто такая твоя подруга? Бывшая секретутка…
Шалава, которая за бутылку дорогого напитка и за шампур шашлыка согласна удовлетворять все мужские желания и прихоти?!
— Что ты сказал?!
Я подскочила со своего места и тут же от души отвесила Александру пощечину:
— Кто дал тебе право говорить подобные вещи?!
Да ты знать не знал мою подругу! Это была кристально чистая девушка. А поехала она в этот дом только по той причине, что уже несколько лет, пока работала у Юрия, была влюблена в своего шефа. Понятно?
И уж если говорить о репутации, то у нее она тоже есть. Это прекрасная, потрясающая девушка, которая славилась своей доброжелательностью и отзывчивостью.
Но вместо того чтобы мне хоть что-то возразить, Александр посмотрел на часы и перевел взгляд на домработницу:
— Полина, через сколько приедет милиция?
— Я даже не знаю, — испуганно ответила женщина.
— А что они тебе сказали?
— Сказали, что пока свободных машин нет. Как будут, так соберутся и приедут. У нас тут своей милиции нет. Она к нам из Апрелевки едет, а это, между прочим, не ближний свет. В общем, пока свободная машина появится… Пока они соберутся… У них быстро никогда и ничего не бывает.
— Значит, у нас еще есть время…
— Для чего? — не поняла Полина.
— Для того, чтобы спасти репутацию Юрия. А ну-ка еще раз позвони в эту Апрелевку, спроси, к нам кто-нибудь уже выехал или нет?
Александр протянул женщине трубку, и как только ей ответили, она нервно заговорила:
— Здравствуйте, я вам уже второй раз звоню…
После крайне короткого объяснения женщина выслушала ответ, тут же отдала трубку Александру и сообщила:
— Сегодня прямо день какой-то неудачный. Сказали: еще пока машина не освободилась. Как только освободится, так они сразу выезжают. То же самое и со «Скорой».
— А «Скорая» нам зачем? Там живых нет.
— Да я ее не для мертвых, а для моей дочки, Леськи, вызвала. Я боюсь, как бы она от пережитого страха умом не тронулась. Сидит, тихо плачет, что-то бормочет себе под нос, раскачивается из стороны в сторону. Боязно мне за нее.
Мы все посмотрели в сторону беседки и убедились в правдивости слов Полины. Девушка явно была не в себе и напоминала душевнобольную в момент тихого помешательства после нервного срыва.
— Полина, ты не права. Если ни одна машина еще не выехала, значит, не все потеряно. День складывается, наоборот, удачно. А ну-ка, пойди в дом и принеси мне бутылку виски.
Женщина тут же поднялась и незамедлительно отправилась исполнять приказание Александра. Как только она скрылась за дверьми дома, он немедленно упал передо мной на колени и обхватил мои ноги руками.
— Т-ты что? Что с т-тобой? — от неожиданности я даже начала заикаться.
— Люба, я тебя умоляю… Я тебя очень прошу…
Пойми, Юрка мой лучший друг, и он далеко не последний человек. Он ведь уже почти депутат. О его смерти в газетах напишут и еще долго судачить будут.
Он ведь в этой жизни только добро делал. Вкалывал до седьмого пота и благотворительностью занимался.
Его организация шефство взяла над детским домом.
Понимаешь, человек жил достойно, и умереть он должен достойно! Я не знаю, кто его убил… Даже не могу представить… Ведь у него никогда врагов не было. Он даже не знал, что это такое. Убить такого человека мог только отъявленный мерзавец, которого земля носит просто по несправедливой случайности.
— Что ты хочешь? — спросила я Александра ледяным голосом и слегка его оттолкнула. — Я спрашиваю, чего ты от меня добиваешься? Встань с колен!
В этот момент к Александру подошла Полина с бутылкой виски в руках, и тот сразу встал с колен.
Взяв у Полины бутылку, он сделал несколько внушительных глотков и протянул ее мне:
— Хочешь?
— Нет.
— Выпей. Я же знаю, что тебя трясет всю изнутри.
Я говорю — выпей, и сразу легче станет.
Взяв бутылку, я сделала несколько глотков и почувствовала, как закружилась моя голова. Как только я передала бутылку Саше, он заметно напрягся и заговорил таким жалобным голосом, что у меня сжалось сердце:
— Люба, мне кажется, что ты просто недооцениваешь серьезности ситуации. Ты должна понять, что Юрка не простой человек. Его смерть станет достоянием общественности, и не в наших силах будет потом что-то утаить. Да и семье твоей подруги… Кстати, у нее есть семья?
— Мать и сестра, но они отдельно живут.
— Так я вот про что: зачем им знать, как погибла их дочь.
— А мне кажется, что они имеют право на то, чтобы знать правду.
— Смотря какую правду… Люба, ты должна подумать и позаботиться о матери Галины. Представь, каково будет ей?
— Я не понимаю, о чем ты… Хватит ходить вокруг да около.
— Я о том, что каково матери Галины будет узнать, что ее дочь проводила время с женатым мужчиной в его загородном особняке и вела себя не самым пристойным образом!
— А каким это непристойным образом она себя вела? — вконец подорвало меня. — Что ты имеешь в виду?
— Но ведь она занималась сексом… — Александр сказал фразу и тут же покраснел, сам поняв, что сказал полную чушь.
— И что?! — возмутилась, не выдержав, я. — С каких пор ты считаешь занятия сексом непристойным поведением? С чего это ты стал вдруг таким правильным? Мы тут все взрослые люди собрались и уже давно школу окончили, так что нечего мне на мораль давить! Эти двое оказались вместе в одном бассейне только потому, что оба этого хотели. У них было взаимное влечение друг к другу. А уж если кто-то кому-то и должен претензии предъявлять, то это я ко всем вам, а не вы к моей подруге. Не такой уж ваш Юрий Константинович кристально чистый человек был.
Кристально чистых людей не убивают. Кристально чистые люди никогда не будут иметь больших денег.
А этот деньги лопатой греб, и уж если его грохнули, то понятное дело, что он кому-то дорогу перешел, с кем-то не поделился, кого-то кинул или правила бизнеса обошел. Так вот он-то в этой жизни много хорошего видел. Виски пил, в джакузи плавал, на дорогих машинах катался, по шикарным курортам ездил…
А что в этой жизни видела моя подруга? Да ничего!
Всю жизнь пахала, как пчелка, с утра до ночи, чтобы на кусок хлеба себе заработать да на новые колготки с юбкой. А ведь она из-за него, из-за вашего кристально чистого Юрия, погибла. Из-за того, что он кому-то дорогу перешел или был нечист на руку, ее не стало! Лучше бы его прямо в кафе, где мы встретились, убили! Ты хоть понимаешь, что погибла ни в чем не повинная девушка, или нет?!
— Ладно, что теперь об этом говорить, — махнул рукой Александр. — Юрка мой друг, и я должен побеспокоиться о его репутации. Времени больше терять нельзя. В любой момент могут приехать менты.
Люба, сейчас я дам тебе ключи от своей машины, и ты как можно быстрее отсюда уедешь. Нежелательно, чтобы тебя здесь тоже видели.
— Боишься, что до твоей жены дойдет, что ты на даче не один куролесил? — спросила я Александра голосом, полным вызова.
— Я лично вообще ничего не боюсь. Я просто не хочу, чтобы кто-то узнал о том, что мы с Юркой были на даче не одни. Что касается моей супруги, то не стану отрицать: ее спокойствие мне не безразлично.
Но главное сейчас не в этом. Пусть все будет выглядеть так, будто собралась чисто мужская компания.
Два друга хорошенько выпили, поговорили за жизнь.
Один пошел поплавать в бассейне, поразмяться перед сном, другой отправился спать. А ночью случилось страшное. Утром, когда я еще спал, дом пришла убирать Полина, и ее дочка Леська обнаружила в бассейне убитого хозяина. По крайней мере, таким образом мы сможем спасти Юркину репутацию, оставить о нем светлую память, да и облегчим удар, который смерть Юрия нанесет Вике. Пусть она знает и помнит о нем только хорошее. Нет необходимости, чтобы Вика знала, что иногда ее муж мог расслабиться в компании какой-нибудь женщины. Ведь при этом он всегда любил и боготворил одну только свою Викторию.
— А как же моя подруга? — Я окончательно растерялась.
— Люба, ты должна понять, что так будет лучше.
Сейчас я аккуратно замотаю твою подругу в плед и положу ее в багажник. Вытащи ее из багажника там, где посчитаешь нужным.
— Что ты такое говоришь? Как это понимать? — просто опешила я.
— Так и понимай, как я тебе сказал. Отвези ее подальше от этого дома. Положи ее где угодно. Хоть на дороге, хоть у дома, хоть у себя в подъезде. Самое главное — увези ее, пожалуйста, отсюда. Я тебе за это денег дам.
— Да не нужно мне никаких денег!
— Ее увези и сама уезжай. Пойми, твоей подруге уже ничем не поможешь, а Юрину репутацию еще можно спасти. Никто не должен знать, что мы с ним были в доме с двумя женщинами…
Александр посмотрел на Полину и заговорил словно в бреду:
— Полина, я сейчас девушку отнесу в багажник машины, а ты пока немного в бассейне прибери, чтобы ее крови не было.
— Конечно, конечно… Только вдруг я что-то не догляжу и оставлю улики?
— Не важно. Уж пусть лучше останутся улики, чем второй труп. Пусть менты накручивают себе все, что посчитают нужным. Мы второго трупа не видели и ничего про него не знаем. Сейчас самое главное — это репутация моего друга и твоего хозяина.
Как только Александр замолчал, я растерянно развела руками. Мне показалось, что я схожу с ума.
— Ничего не понимаю… Куда я должна отвезти Галину?
— Да куда угодно! Положи ее где-нибудь на видное место, так, чтобы ее побыстрее нашли и похоронили по-человечески. Я же не прошу тебя скидывать ее в реку или сбрасывать в овраг.
— И что будет, когда ее найдут?
— Ничего особенного. Твою подругу найдут, с почестями похоронят, заведут уголовное дело, а затем его закроют.
— Ну ведь ты же сам сказал о том, что будет вестись следствие.
— Ну и пусть ведется! Следствие не сможет ничего обнаружить.
— Не скажи. Начнут, между прочим, допрашивать меня, потому что я Галинина близкая подруга и ее соседка.
— И пусть допрашивают.
— Весь вчерашний вечер мы провели вместе. Мне придется объяснять, где моя подруга была… Когда я ее последний раз видела…
— Вот и объясняй.
— Мы весь вечер сидели в баре. Именно там был и Юрий Константинович. Он сидел в кабинке для особо важных персон. Кто-то мог видеть, как мы с Галкой вышли из бара и сели в его джип.
— А ты вообще не говори, что вы в бар ходили.
— Не говорить?!
— А зачем? Просто скажи, что вчера вечером она к тебе заходила, но ты плохо себя чувствовала, потому что была после долгого перелета. И все. Больше ты ее не видела и ничего не знаешь. — Александр вновь взглянул на часы и побледнел еще больше; — Люба, у нас больше нет времени философствовать на данную тему. С минуты на минуту сюда могут приехать менты. Нужно срочно растащить этих двоих.
Юрка должен быть не запятнанным, да и Галининой матери лучше не знать, где и с кем провела свою последнюю ночь ее дочь.
— Я думаю, что Галинину мать потрясет смерть Дочери. А то, при каких обстоятельствах это произошло, не будет иметь особого значения.
— Это тебе так кажется. Я бы помог тебе вывезти Галину, но, извини, не могу. Я должен дождаться милицию и давать показания. Люба, тут нечего рассуждать. Думаю, что твоя подруга совсем не была бы тебе благодарна за то, если в газетах появится подробное описание ее смерти. Давай о ней тоже оставим хорошую память.
Не дав мне опомниться, Александр сунул мне в руки бутылку с виски и быстро проговорил:
— Выпей, чтобы полегче стало. Голову сразу отпустит. Ты машину-то хоть умеешь водить?
— Да.
— Молодец!
Как только Александр и Полина зашли в бассейн, я, словно в бреду, совершенно не понимая, что делаю, с бутылкой виски в руках пошла в направлении беседки, где сидела заплаканная молодая девушка.
Несмотря на то, что я села рядом с ней, девушка по-прежнему продолжала раскачиваться и говорить одно-единственное слово:
— Ужас.., ужас…
— Леся, все самое страшное уже позади, — постаралась я успокоить девушку. — Тебе в этой ситуации легче. Ты практически не знаешь этих людей. Ты просто испугалась, потому что действительно увидела дикий ужас. А я потеряла свою близкую подругу.
Знаешь, а ведь в жизни далеко не у каждого есть близкий друг, такой, чтобы он тебе не завидовал и ему можно было бы доверять. Леся, у тебя есть близкая подруга?
Но Леся даже не повернула голову в мою сторону и по-прежнему повторяла одно-единственное слово:
— Ужас.., ужас…
— А у меня была близкая подруга, — говорила я скорее самой себе и пила виски прямо из горлышка. — Очень хорошая девушка. Представляешь, она вообще мне никогда не завидовала. Она всегда хотела, чтобы я выглядела как можно лучше и чтобы у меня все складывалось удачно. Да разве еще такую в наше время найдешь? Если бы ты только видела, как она радовалась, когда я свой меховой салон открыла!
Если бы ты только видела… Она искренне за меня радовалась, а это же так важно. Она мне в тот день громадную связку разноцветных воздушных шариков подарила… Мы их потом в небо отпустили…
Потерянно замолчав, я вновь посмотрела на девушку и спросила:
— Леся, а может, ты тоже виски выпьешь? Попробуй. Полегчает.
Девушка посмотрела на протянутую бутылку и тихо сказала:
— Ужас. Господи, какой ужас…
Окончательно убедившись, что девушке нужен психиатр, я вышла из беседки и нос к носу столкнулась с Александром, который был сейчас похож на ходячий труп.
— Все готово… — хрипло проговорил он.
— Что готово? — Я протянула мужчине бутылку виски, из которой он тут же начал жадно пить, и почувствовала, как земля уходит из-под моих ног. — Что готово-то?
— Все готово, — повторил Александр, наконец оторвавшись от бутылки.
— Что все?
— Подруга твоя.., как ее по имени звали, забыл…
— Галина.
— Точно, Галина. Она в багажнике лежит… Все, можешь ехать. Вот моя визитка. Я там на обороте написал номер мобильного. На днях созвонимся, договоримся, как ты мне мою машину отдашь. Доверенность я на тебя выписал.
Александр протянул мне документы и ключи от машины:
— На, возьми. У тебя хоть права есть?
— Есть.
— Тогда вообще все о'кей.
Я взяла протянутые мне ключи и документы и растерянно произнесла:
— Чертовщина какая-то…
— Это не чертовщина. Это спасение репутации делового и уважаемого человека. А Юрий Константинович был именно таким. Я же говорил, что он без году неделя депутат. Его бы, по-любому, народ выбрал, а народ уважать надо. На то он и народ. Народ знает, за кого свой голос отдать надо, и плохого не сделает.
— Ты что несешь? Какой, к черту, народ? Народ-то здесь при чем?
— При том, что Юрий Константинович без году неделя, как слуга народа, так что народу может не понравиться, что его слуга с девкой в бане развлекался. Можно сказать, что мы сейчас в первую очередь о народе думаем, потому что жизнь Величкина Юрия Константиновича — это достояние народа…
— Юра твой не с девкой в бане развлекался, а с моей подругой Галиной! — перебила я тот бред, который нес Александр. — Она девушка вполне приличная, а ты говоришь о ней так, будто она проститутка и к нему по заказу приехала.
— Может быть, я не правильно выразился, но приличные девушки по чужим баням не ездят.
— Она к нему не в баню приехала, а в гости, к столу.
— Где стол, там и баня.
Почувствовав, что могу сейчас разрыдаться, я всхлипнула и процедила сквозь зубы:
— Сволочь ты, Саша. Еще какая сволочь! Своего друга выгораживаешь, пупом земли выставляешь, а моя подруга, по твоему раскладу, никто. А ведь она из-за этого Юрия Константиновича погибла!
Но вместо того чтобы мне что-то возразить, Александр обнял меня за плечи и, дыша перегаром, сказал;
— Люба, пора уезжать, а то еще немного — и поздно будет. Прости, если я что не так сказал. Организацию похорон твоей подруги я беру на себя и ее семье обещаю помочь, чтобы она достойно жила и ни в чем не нуждалась. Я им каждый месяц хорошие деньги давать буду. Вернее, я эти деньги буду давать тебе, а ты будешь их им передавать. Пойми, хоть Юрка и мертвый, я должен ему помочь. Если я что-то не так сказал и чем-то тебя обидел, ты на меня зла не держи. Это просто нервы… Пойми меня правильно.
— Понимаю.
