Глава 17

После дозы я наконец-то почувствовала себя хорошо, и меня накрыла волна полнейшего безразличия. Все проблемы тут же отступили на второй план, и я ощутила себя пушинкой, парящей над океаном. Егор даже дал имя такому состоянию – «приход». Если совсем недавно я себя ненавидела и считала последней сволочью, то сейчас мне было глубоко наплевать как на себя, так и на то, что со мной будет в дальнейшем. Главное – это приход.

Закутавшись в махровый халат, я вышла на балкон и стала любоваться на ночное море. Я всегда мечтала увидеть море, но никогда не думала, что эта встреча будет такой… Егор подошел ко мне сзади и уткнулся в мои волосы.

– Ты вкусно пахнешь. Как мама в детстве.

– А у тебя было детство?

Егор поправил прядь моих волос и прижался ко мне еще крепче.

– А как же без детства-то? Ты что, думала, я сразу таким подлецом родился?

– Хорошо хоть, ты знаешь свое настоящее имя.

– Я знаю, что я урод.

– А исправиться не хочешь?

– А меня только могила исправит.

– Наверно, так и есть.

– И Игоря я приказал шлепнуть только по той причине, что у него дела в гору пошли, и он зажил нормальной жизнью, в которой есть бизнес, семья, дети.

– А разве за это убивают?

– Девочка моя, в этой жизни убивают за все и даже за то, что нет причины для того, чтобы убить.

– Ты говоришь, а у меня мурашки по коже…

– Игорь раньше на моей сестре был женат. Первый брак, пробный, как это часто бывает. Женились, как и все, по любви. А куда она потом делась – непонятно. Сестра дочку родила. Развелись они, когда дочке еще года не было. Что там у них произошло, только им двоим известно, но Игорь еще тогда, когда моя сестра беременная ходила, другую себе нашел. Несмотря на слезы и истерики, как только ребенку исполнилось полгода, ушел к любовнице, снова женился и двоих детей наклепал. С ребенком моей сестры у него трое детей получается. Кузнец, ничего не скажешь. Так вот, у Игоря дела в гору пошли. Дом полная чаша, жена-красавица, дети нарядные и счастливые… А сестрица моя запила. А однажды она ко мне на коленях приползла и сказала, что закодируется, заживет как нормальный человек. Просила, чтобы я Игоря шлепнул.

– За что?

– За то, что у моей сестры все плохо, а у него все хорошо, и он ни о дочери, ни о бывшей жене не вспоминает. Не осталось в его жизни места для них. Плохо моей сестре жить в одиночестве и знать, что у Игоря все хорошо.

– Так, может, ей нужно было лучше своей личной жизнью заняться? Познакомиться с кем-нибудь, замуж выйти. Так легче пережить чужое счастье.

– Никто ей так и не встретился. Бывший муж из головы не выходил. Игорь знал, что я черными делишками занимаюсь, и от меня отдаляться начал. В общем, сестра моя закодировалась, за ум взялась, а я свое обещание сдержал и Игоря шлепнул.

– Зачем?

– Затем, что, если бы я этого не сделал, моя родная сестра никогда этого не простила. Она хотела, чтобы дети Игоря от другой жены росли без отца, как и ее ребенок. Наташка, я пошел у нее на поводу. Я гад?

– Гад конченый. И сестра твоя зараза. Гадюка! Два сапога пара. Вы приносите людям несчастье, – не смогла я не выразить своего презрения.

– Знаю. Вот такая у нас семейка. Одна порода. Наташка, что-то мотор так быстро бьется. Я сегодня перебрал. И алкоголь, и кокаин… И все в таких убойных дозах. Что-то я хреново себя чувствую.

– Может, сдохнешь, так я хоть заживу по-человечески, – шепотом произнесла я, не отводя глаз от ночного моря.

– Я убью тебя за эти слова.

– Убивай. Зачем жить так, как сейчас живу я? Во что ты меня превратил? В зависимую тварь? Я сама себя ненавижу. Сколько я так проживу с ненавистью к себе?

Я находилась под действием наркотика и не задумывалась над тем, что говорю. Но даже в таком состоянии я испытывала к себе брезгливость и отвращение.

– Натаха, а ты где деньги взяла?

– В баре у пьяного парня.

– Он тебя запомнил?

– Не знаю.

– Что значит, не знаю?

– Все зависит от того, в какой степени опьянения он находился.

– Ну, а ты как думаешь, в какой?

– На вид абсолютно пьяный, но относительно денег хорошо соображает. За сто долларов готов был удавиться. Возможно, он вернется за столик, пересчитает деньги, поймет, что не хватает пятьсот долларов, и забьет тревогу. А быть может, просто возьмет портмоне и пойдет спать в номер, в обнимку с бутылкой финиковой водки.

– Поосторожнее надо работать. Еще не хватало на какой-нибудь ерунде сгореть.

– Сгорю, если ты вовремя не будешь давать мне на дозу.

– Девочка моя, пойдем спать.

Егор взял меня на руки, понес в комнату и опустил на кровать. Я положила голову ему на плечо и закрыла глаза.

– А что, француз нас, правда, к себе в Ниццу зовет? – спросил он.

– Правда.

– Так нужно ехать.

– Я не хочу его обманывать.

– Почему?

– Потому, что он для меня слишком хорош.

– Это не основание для того, чтобы пожалеть мужчину. Ты же не замуж за него собралась, а хочешь потрясти и обработать по полной программе.

– А еще он спас мне жизнь.

Я приподнялась и рассказала Егору, как я хотела сегодня от него сбежать. Егор дослушал меня до конца и ударил кулаком по стене.

– Как ты могла?! Ты что, до сих пор не поняла, что если ты от меня сбежишь, то единственное место, в котором ты можешь оказаться, – это тюрьма. Другого места нет и не будет!

– Я сегодня поняла, что не могу без дозы. Ты – это доза, а без дозы я никуда. Значит, мне нет смысла бежать. Разве можно бежать от дозы…

Егор еще несколько раз стукнул кулаком по стенке и злобно прошипел:

– Дура! Какая же ты дура! Как ты могла? Нашла где бежать, в другой стране! А если бы твой француз за тобой не поехал? Я бы не знал, где тебя искать, и ты бы сдохла на той цепи, на которую тебя хотели посадить!

И Егор снова стукнул кулаком по стене. С соседнего балкона послышался голос проснувшейся старушки.

– Мистер Большой Член, вы зачем стучите в стену? Вам одиноко, и вы зовете нас провести с вами остаток ночи?

Егор вскочил с кровати, закрыл балкон и задернул шторы.

– Задолбали! Я даже не думал, что бывают такие сумасшедшие бабки. – Вернувшись в кровать, он вновь взялся за сердце и тяжело задышал. – Опять мотор барахлит. Ты дашь мне таблетку валидола?

Я полезла в аптечку, достала валидол и протянула таблетку Егору.

– Положи под язык и больше не разговаривай.

– Наташка, что-то мне страшно. Вдруг я умру?

– Не умрешь. Такие, как ты, не умирают, а переживут все и всех.

– Я тебе серьезно говорю.

– А я тебе серьезно отвечаю.

Я проснулась утром от стука в дверь. Подняв голову, я увидела, что вся моя подушка в крови и с ужасом поняла, что ночью у меня шла кровь из носа. Бог мой, я даже не проснулась. Встав с кровати, я мельком посмотрела в зеркало на свое бледное лицо и подошла к двери.

– Кто там?

– Наташа, это я, Шарль, – послышался за дверью бодрый голос француза.

– Шарль, извини, я тебе не могу сейчас открыть дверь. Я принимаю душ, – тут же соврала я.

– Я понимаю. Наташа, я хотел сказать, что мы увидимся с тобой в SPA-центре. Я ухожу, но ты только на секунду открой дверь и возьми лежащий под дверью сюрприз.

– Хорошо.

Дождавшись, когда шаги за дверью затихнут, я приоткрыла дверь и подняла с пола восхитительный букет роз в красивой упаковке.

– Надо же, цветы купил, – прошептала я и закрыла дверь.

В Тунисе обычно продают по одной розе. Букеты тут как-то не в ходу. Да еще такие красивые…

Положив розы на кровать, я раздвинула темные шторы и комнату залил солнечный свет. Я открыла балкон и посмотрела на спящего Егора.

– Просыпайся. Уже черт знает сколько времени. У меня сегодня ночью кровь из носа шла.

Егор тут же проснулся. Подняв голову, он посмотрел на залитую кровью подушку и, потирая заспанные глаза, покачал головой.

– Ничего себе! Так ведь и задохнуться можно. А у меня сегодня ночью чуть мотор не отказал.

– И это называется приехали на лечение. Я хочу знать, почему у меня шла ночью кровь из носа?

– Видимо, кокаин хреновый.

– Как это хреновый?

– Я его здесь покупал. К нему что-то подмешали, и это вещество и вызвало носовое кровотечение. У меня у самого за столько лет тесного общения с кокаином повреждены ткани носа. Это из-за того, что мы вдыхаем наркотик. Надо прекращать нюхать, а начинать курить крэк. У него и действие в пять раз сильнее, и кайфа от него намного больше.

Егор увидел цветы.

– А это кто приволок?

– Француз.

– Я смотрю, он на тебя конкретно запал. Сама судьба дает нам в руки козырную карту. Нужно раскрутить этого француза по полной программе.

Егор встал и пошел принимать холодный душ.

– И как я вчера только не помер. Нужно поаккуратнее с дозой… – бормотал он.

Я стояла у зеркала, смотрела на свое бледное отражение, оттирала мокрым полотенцем запекшуюся кровь и шептала:

– Я обязательно вырвусь из этого кошмара. Я все брошу. Я обещаю… Я смогу, и у меня все получится.