Глава 7
– Марин, прекрати, пожалуйста! Ты что делаешь? Немедленно прекрати! – Я попыталась поднять сестру с колен, но у меня просто не получалось. – Я тебя умоляю… Встань с колен! Ты что творишь?!
Поняв, что Маринка меня не слышит, я сама опустилась на пол и разревелась.
– Марин, ну вот теперь мы с тобой на равных. Ты на полу, и я на полу. Что я должна сделать?
– Ниночка, родненькая, помоги! Умоляю тебя, помоги. Я ведь жить хочу. Ты даже представить себе не можешь, как сильно я жить хочу. Я ведь еще замуж хочу выйти, детей нарожать. А если я этих денег не верну, меня просто убьют. Убьют!!! Если бы такое с тобой случилось, я бы все для тебя сделала. Все… – Маринка раскачивалась из стороны в сторону, как душевнобольная, и говорила, словно в бреду: – Ниночка, ты ведь раньше в сберегательном банке работала…
– Ну, работала…
– А теперь в коммерческом?
– И что? И что из этого?!
– Как – что?! Не догадываешься?! А я думала, что ты меня с полуслова поймешь.
– Если ты хочешь, чтобы я взяла кредит, то я сразу могу сказать – его мне никто не даст. Тем более такой большой. Про это сразу забудь.
– Да я совсем не про то…
– А про что?
– Скажи, ты имеешь доступ к хранилищу?
– Имею. – Я начала понимать, к чему клонит Маринка, но не могла поверить, что сестра сейчас скажет то, чего я больше всего боюсь от нее услышать. – Да, я имею доступ к хранилищу, и что из этого?
– Значит, ты можешь там просто взять деньги…
– Как это – взять? Меня же за это в тюрьму посадят!
– А никто и не узнает, что это ты… Иди в отказ, и все. Кто на тебя подумает?! Да никто. Ведь ты же не одна имеешь доступ к хранилищу. Сколько человек, помимо тебя, еще имеют к нему доступ?
– Восемнадцать, – почти задыхаясь, ответила я.
– Вот именно, восемнадцать! Почему должны подумать именно на тебя? Тебе же там доверяют. Ты хоть и работаешь всего ничего, а уже имеешь доступ к хранилищу. Есть люди, которые работают намного дольше, но такого доступа не имеют.
– Я всегда была добросовестным и ответственным сотрудником. Мне доверяют, потому что я никогда не смогу украсть или обмануть. У меня недостачи ни разу не было, – с трудом выдавила я. – Девочки говорят, что у меня не голова, а настоящая счетная машинка, и рекомендации из сберегательного банка у меня блестящие, поэтому меня с радостью взяли в коммерческий. Директор говорил, что у меня есть все возможности для карьерного роста и что, несмотря на свой молодой возраст, я добиваюсь неплохих результатов.
– Так я и говорю…
Взглянув в белое как мел лицо сестры, я прокричала:
– Марина, мне люди доверяют! Понимаешь, доверяют?! Люди знают, что я чужого никогда не возьму… Это очень важно, чтобы тебя уважали… Я горжусь тем, что ко мне так относятся.
– Кто к тебе так относится?
– Люди…
– Какие люди?
– Служащие банка.
– А я тебе кто?
– Ты моя сестра.
– Так почему тебе посторонние люди намного важнее меня? Почему ты думаешь о них, а не о своей сестре?
– Марина, я о тебе всегда думаю. Ты же прекрасно это знаешь. Просто это моя работа…
– Да, я согласна с тобой, это твоя работа, но ведь твоей сестре осталось жить считанные дни…
В этот момент зазвонил мобильник, и Маринка бросилась в коридор к своей сумочке. Она произнесла три слова: «Я все поняла» – и убрала телефон. Вернувшись на кухню, она вновь села на пол и поджала под себя ноги.
– Кто звонил?
– Виталий.
– А зачем ты трубку берешь?
– Я должна знать, что меня ожидает. Я должна знать, сколько дней мне осталось жить.
– Что он сказал?
– Что это последняя неделя. Больше никакого счетчика и никаких поблажек не будет.
– Как это? Прямо так и сказал? Не понимаю, зачем ему тебя убивать… Ведь если он тебя убьет, то вообще никаких денег не получит.
Маринка всхлипнула и заговорила неразборчиво, словно душевнобольная:
– Ниночка, а я ведь и в самом деле последнюю неделю живу. Последнюю… Если я тебе дорога, если ты меня любишь, то помоги. Тебе доверяют. Ты эти деньги из хранилища возьмешь, в сумочку положишь и мне вынесешь… А когда деньги начнут пересчитывать и про кражу узнают, ты полностью в отказ иди. На тебя никто не подумает. У тебя же внешность ангельская и голосок, словно родниковая вода. На кого угодно подумают, только не на тебя.
– Да ты сама не понимаешь, о чем говоришь! Меня из банка никто не выпустит. На ноги поднимут службу безопасности, тут же примчатся сотрудники РУВД. Всех будут допрашивать.
– А ты иди в отказ, и все. Может, эти деньги кто другой забрал…
– Да все сразу поймут, что это я. Выяснят, кто и в какое время заходил в хранилище. В РУВД же не дураки. Всю картину восстановят.
– У вас что, в хранилище никто деньги не воровал?
– Нет, конечно.
– Что, ни одного такого случая не было?
– Ни одного…
В этот момент входная дверь распахнулась, и на пороге появился неимоверно пьяный Борис. Он с трудом доплелся до кухни, хотел было сесть на стул, но не рассчитал и с грохотом рухнул на пол. Приземлившись, он посмотрел на нас мутными глазами и с трудом выговорил:
– Девки, а вы что на полу сидите? В нашем доме уже стульев нет?
– Где ты так набраться успел? – обеспокоенно спросила Маринка.
– Соседа встретил с первого этажа. У него жена в командировку уехала. Дурное дело нехитрое.
– С каких пор ты стал с соседями пить?! – Я нахмурила брови.
– С тех пор как узнал, что моя жена – шлюха и по чужим мужикам шляется.
– Нигде я не шлялась. Я все это придумала, чтобы ты хоть немного почувствовал то же, что пришлось пережить мне. – Я попыталась смягчить ситуацию, потому что знала, сейчас не время выяснять отношения.
– Что?! Что ты сказала?!
– Что слышал. Нигде я не гуляла. Я просто эти сутки у одноклассницы проплакала. Никого не хотела видеть, ни с кем не хотела разговаривать.
– Что ж ты меня мучила?! Ты что, ни под каким мужиком не лежала?!
– В отличие от тебя я не одобряю случайные половые связи. А ты сразу по соседям пошел, выпить просил, как самый законченный алкаш!
– А кто знал… Наговорила мне черт-те чего. Намела пурги. – Борис посмотрел на Маринку и радостно произнес: – Маринка, ты слышала?! Я всегда знал, что у меня жена порядочная, на шлюхе я бы просто не женился. Правда, она у меня с характером, но ничего, притремся. Я ей характер пообломаю.
– Смотри, чтобы я тебе чего не пообломала…
– Да ладно. Я пошутил.
– Если ты по девкам будешь бегать, то не притремся, – сказала я и почувствовала, что очень устала. Устала от сестры с ее бредовым предложением… От перепившего мужа, на которого было просто страшно смотреть… И даже от себя. Никогда не думала, что можно устать от самой себя.
– Девки, а у вас выпить есть? – пьяно засмеялся Борис.
– Какие мы тебе девки?! – тут же одернула его Маринка. – А насчет выпить ты давай завязывай. На тебя смотреть страшно. Тебе не выпить, а спать нужно лечь.
– Я сам знаю, что мне нужно! – Борис выпятил грудь и громко запел: – «Что тебе снится, крейсер „Аврора“, в час, когда утро встает над Невой…»
Мы с Маринкой переглянулись.
– Я его никогда таким не видела… Он у меня вообще не пьет, – шепнула я сестре. – Это ж сколько надо было выпить, чтобы таким домой прийти!
– Моли Бога, что он у тебя с балкона не прыгнул. Сама виновата. Довела мужика. Пусть поет, пока не надоест.
– А соседи как же? Поздно все-таки…
– Ничего не случится с твоими соседями. Можно подумать, что из твоей квартиры каждый день пьяные песни доносятся.
– Да у меня всегда тихо. Ты же знаешь.
– Вот именно. Так что ничего, один вечер потерпеть могут.
Борис раскачивался из стороны в сторону и пел отчаянно громко, со знанием дела, словно был солистом в каком-то военном хоре.
– Во дает! – Маринка присвистнула. – Послушай, а ведь ты не даешь раскрыться своему супругу. Посмотри, сколько у него скрытых талантов. Голосище-то ведь неплохой. Была бы тельняшка и морская фуражка, мы бы сейчас его нарядили.
– И на якорь посадили.
– Посадили бы, а почему бы и нет…
Маринка резко замолчала, на ее глазах появились слезы.
– Нина, возьми деньги из хранилища.
– Нет, – возмутилась я. – Я никогда такого не сделаю.
– Ну хотя бы на неделю!
– Как это – на неделю? Я же не кредит беру. А отдавать чем будешь?
– За неделю Борис у себя на фирме эту сумму с оборота возьмет.
– Да у него нет такой суммы.
– Я с ним разговаривала. У меня каждый день имеет значение. Нина, я тебя умоляю. Я тебя заклинаю. Борис деньги принесет, и ты сразу в банк их отнесешь. Я тебя умоляю! Я тебе и твоему мужу всю жизнь благодарна буду и клянусь, что больше ни в какие истории не попаду. Про магазины забуду. Как и раньше, стану на рынке торговать, о больших деньгах и мечтать перестану.
– Да если Борис из оборота такую сумму вытащит, у него все производство остановится!
– Твой муж пообещал мне помочь. Я свою квартиру продам. Она тысяч шестьдесят стоит. Машина – еще десятка баксов, итого уже семьдесят.
Маринка вновь встала на колени и громко заголосила:
– Сестра ты моя родная, я тебя умоляю, помоги мне купить мою жизнь. Милая, родная, дорогая, единственная… Помоги!!!
Борис прекратил петь и удивленно посмотрел на Маринку.
– Ой, тетки, чего орете? Зачем друг перед другом на колени встаете?
– Борис, ты мне наберешь сто восемьдесят тысяч долларов?
– Какие еще сто восемьдесят тысяч долларов?
– Ну те самые, которые я питерской мафии должна.
– А когда мы с тобой об этом говорили?
– Сегодня утром. Ты что, совсем ничего не помнишь? Ты же вроде трезвый был?
– Я же сказал, что не сразу. Но постараюсь помочь.
– Сестра предлагает мне мой банк ограбить, – сказала я. – Борис, ты слышишь, что я тебе говорю?! Маринка предлагает мне взять деньги, а затем просто идти в отказ! Ты готов к тому, что твою жену не сегодня завтра посадят?! Готов?
– А ты что, и вправду можешь взять деньги? – неожиданно заинтересовался пьяный Борис.
– Взять-то я их, может, и смогу, да ты только представь, какие будут последствия! У меня даже в голове не укладывается, что может меня ожидать в будущем. Вернее, будущего у меня уже никогда не будет. Позору не оберешься и плюс тюрьма! Хорошие перспективы!
– Борис, твоей жене работа дороже, чем я! – Маринка попыталась бить на жалость. – Ей родная сестра постольку-поскольку. Только бы ее коллектив на работе уважал, а до меня ей дела никакого нет. Пусть меня убьют, зато ей на работе уважение. Вот ведь у нее какая политика!
– Маринка, прекрати, ты же знаешь, что не права! – попыталась я образумить сестру. – Я очень даже переживаю за твою жизнь! Но то, что ты мне предлагаешь, не вписывается ни в какие рамки. Я никогда не воровала и воровать не буду!
– А я тебя у кого воровать прошу?! У пенсионера или у малоимущего?! Подумаешь, частный банк! Ничего страшного в этом нет. У частников своруешь, у буржуев проклятых! У них денег знаешь сколько, не убудет!
– Я просто воровать не хочу!!! Воровство наказуемо само по себе. Наказуемо! У кого бы я ни воровала, разницы нет!
– Это что же получается?! Банк у народа спокойно воровать может, и никто его за это не наказывает, а народу у банка воровать не положено?! Если бы, Нинка, ты в подобную ситуацию попала, я бы ради тебя на все пошла! Я бы даже жизнь за тебя отдала! Ни минуты не задумываясь. А тут ничего страшного делать не надо, просто взять деньги, и все…
– Никогда!!! – Я чувствовала, что еще немного, и со мной начнется истерика.
– Тетки, ну-ка тихо!!! – неожиданно крикнул пьяный Борис и стукнул кулаком по полу. – Тихо, я сказал! Тихо!!! Сейчас мужик говорить будет! Вы что сцепились, как две Трындычихи?!
– Боря, меня на днях убьют, а твоя жена даже пальцем о палец не ударит для того, чтобы меня спасти! – сквозь рыдания кричала сестра.
– А ну немедленно прекратите орать! – Борис вновь ударил кулаком по полу, и мы услышали, как тут ж застучали по батарее соседи.
– Перестань по полу бить! Сейчас соседи придут! – одернула я его.
– Как придут, так и уйдут. Встречу!!! Это они из-за вашего крика придут. Маринка, ты что, зараза, хочешь? Ты хочешь, чтобы твоя сестра, а моя жена банк ограбила?
– Не ограбила, а временно взяла там денег. Это совсем разные вещи.
Я шумно вздохнула, покрутила пальцем у виска и пошла в комнату. Дойдя до кровати, плюхнулась на нее прямо в одежде и уткнулась в подушку. Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем в комнату вошел муж. Сев на краешек кровати, он положил руку мне на поясницу и совсем тихо сказал:
– Маринка мне желудок промыла. Я себя значительно лучше стал чувствовать. Голова посвежела. Протрезвел одним махом. Роднуль, ты на меня не злишься?
– За что?
– За то, что я набрался как последняя скотина?
– Не злюсь.
– Точно не злишься?
– Точно не злюсь.
– Спасибо, роднуль. Я просто опешил оттого, что ты на себя наговорила. Я же знаю, что ты мне не изменяла, а все, что говорила, говорила со зла. Я же знаю, каково тебе было. Знаю, что такое ревность. Это паршивое чувство. Непонятно, откуда берется, и не знаешь, как с ним справиться. Хотя, знаешь, мне очень приятно, что ты меня ревнуешь, потому что кто не ревнует, тот не любит. Мы же с тобой прекрасная пара. Все наши знакомые в один голос твердят о том, что мы с тобой исключительно прекрасная пара. Сам не знаю, что тогда на меня нашло. Какое-то помутнение рассудка. Каюсь. Мне очень за это стыдно.
– Хватит, больше не хочу это слушать. Ты взрослый мужчина, и сам знаешь, что хорошо, а что плохо. После всего, что произошло, ты должен сделать свои выводы, а я свои. И давай больше не возвращаться к этой теме.
Муж коснулся моего тела, я закрыла глаза и почувствовала, как по нему пробежала волна желания. Но эта волна была совсем не той, что захлестнула меня, когда я познала Сергея. Тогда было не просто желание. Сумасшедшие токи сделали мое тело легким, необычайно нежным.
– Нина, после того, что произошло, наверное, ты думаешь, что я говорю неискренне, но я очень люблю твое тело… Оно всегда возбуждает меня.
Я лежала без движения, понимая, что сейчас просто не могу допустить близости с мужем. Я думала совсем о другом мужчине… О том мужчине, чье обаяние покорило меня, взяло в плен. Я вспомнила взгляд Сергея, когда он смотрел на меня за столом, и почувствовала легкую дрожь. Он смотрел беззастенчиво, раздевал меня взглядом. А я… я не сопротивлялась. Я ему словно способствовала.
Опомнившись, я убрала от себя настойчивые руки мужа.
– Что Маринка делает?
– Плачет. Она в таком дерьме, а жить хочет. Тут любой с ума сойдет.
– Ты и в самом деле веришь, что ее могут убить?
– Почему могут? Ее просто убьют.
Я резко приподнялась и заглянула в глаза Бориса.
– Почему ты так спокойно об этом говоришь?
– А что, по-твоему, я могу сделать? Взрослая баба. Замужем побывала. Не зря от нее Влад соскочил. Мне кажется, у нее тормозов нет. Мужики так просто не соскакивают. Пора бы уже знать, у кого можно занимать. Такие ошибки непростительны. Не малолетняя школьница.
– Но ведь ты обещал ей помочь!
– Обещал, только я не волшебник. Такую сумму из оборота выдернуть непросто. Придется попыхтеть.
– Ну что делать… Сестру выручать надо…
– Я понимаю, что надо. Только я вряд ли смогу это сделать в ближайшие дни. Тебе банк проще ограбить, чем мне такие деньги вытащить.
– И ты о том же?!
– А почему бы и нет? Твоя сестра дело говорит. Я таких родственников не люблю, от которых потом в кошельке пусто, но ведь это твоя сестра. Не чужая она тебе, а значит, и мне тоже.
– Борис, но ты же вроде трезвый?! – пришла я в отчаяние. – Ты-то хоть понимаешь, что это уголовное дело! Говоришь об этом так, словно просишь, чтобы на завтра я сготовила тебе не борщ, а суп харчо…
