Глава 24

Воцарилось гробовое молчание. Зловещая тишина.

– Вика, что ты натворила? – помертвевшими губами прошелестела я.

Вика тихонько всхлипнула, приподнялась и, встав на колени рядом с Мустафой, принялась проверять, жив он или мертв. Я присела рядышком с ней и попыталась нащупать у него пульс.

– Мертв, – почти прорыдала Вика.

– Мертв, – подтвердила я. – Зачем ты в него стреляла?

– Если бы я не выстрелила, то выстрелил бы он. Это была самооборона, – истерично произнесла Виктория.

– Если это была самооборона, то тогда тебе нечего бояться, – попыталась успокоить я девушку. – Я свидетель. Я могу подтвердить, что ты выстрелила, защищаясь.

– Я сама не знаю, как так получилось. Я не хотела его убивать. Я хотела, чтобы вы ушли, а он зачем-то ударил меня по голове...

– Я и сама не пойму, зачем ему понадобился пистолет. Мустафа может обворовать, но убить человека – это совсем другое... Неужели он способен и на это? Быть может, он хотел нас попугать? Или решил забрать все ценности, находящиеся в доме?

– А мне кажется, что он хотел ограбить мой дом после того, как меня убьет, – глухо высказала свое мнение Вика.

– Вполне возможно. Я сегодня увидела этого человека с другой стороны и поняла, что совсем его не знала.

– Ты его сообщница? Вы вместе?

– Вика, ну сколько можно! Ты не хочешь меня слушать. Я встретила его здесь случайно.

– Господи, да что ж сегодня-то за день такой паршивый! – Викины нервы окончательно сдали. Она закрыла лицо руками и зарыдала. – Я не хотела его убивать! Я не хотела!

Вика плакала так громко, что я испуганно взглянула на двери гостиной. Мне казалось, что на ее рыдания сейчас сбежится вся прислуга, начиная от домработницы и заканчивая садовником.

– В доме кто-нибудь есть?

– Нет. Я всех отпустила, – ответила она мне сквозь рыдания.

– Но ведь когда я только пришла, я видела мужчину, косившего траву.

– Я его тоже отпустила. Мне не хотелось, чтобы кто то знал, что в доме находится чужой человек. Я боялась, что об этом донесут мужу. – Вика повернула ко мне мокрое от слез лицо и, тихонько всхлипывая, спросила: – Послушай, откуда вы только взялись? Жила я себе совершенно спокойно и никаких проблем не знала.

– Извини, если бы я знала, что все это произойдет, я бы вообще не поехала в Стамбул.

Наконец Вика успокоилась. Я попыталась ее вразумить и, с ужасом глядя на увеличивающуюся рядом с Мустафой лужу крови, произнесла:

– Видимо, все-таки тебе придется вызвать полицию. Не будет же он лежать здесь вечно. Я выступлю как свидетель и расскажу, что видела, как ты выстрелила в Мустафу в целях самообороны. Не переживай, я тебя поддержу.

Вика беспомощно посмотрела на меня и растерянно развела руками:

– А как же мой муж?

– А что муж?

– Он же все узнает!

– Но ведь ты ни в чем не виновата. Это не ты виновата, а ваша полиция, которая не может обезопасить такой престижный район от преступников.

– Нет, – отрицательно качнула головой Вика.

– Что – нет?

– Я еще могла бы позвонить в полицию до убийства, но теперь я точно не буду звонить. – Вика сунула браунинг, из которого был произведен выстрел, к себе в карман и с горечью заметила: – Он не зарегистрирован. – Затем взяла пистолет Мустафы, покрутила его и, внимательно рассмотрела: – Самодельная игрушка.

– Почему ты так думаешь?

– Я в оружии разбираюсь. Игрушка-то самодельная, но из нее можно убить.

– Дай посмотреть.

Я хотела было взять у Виктории пистолет, чтобы его получше разглядеть, но она внезапно убрала его и взглянула на меня с недоверием.

– Вика, ты что?

– Ничего!

– Ты мне не доверяешь?

– А с чего я должна тебе доверять? Я тебя не знаю. Кто ты и зачем ты очутилась в моем доме?

– Вика, я не причиню тебе зла!

Вика слегка покраснела, потом достала из кармана брюк пачку сигарет и закурила.

– Ты будешь?

– Нет.

– Наташа, ты сказала, что ты не хочешь мне зла.

– Сказала, – подтвердила я.

– Тогда помоги мне.

– Каким образом?

Вика раскраснелась еще больше, повернулась ко мне и возбужденно заговорила:

– Наташа, я не буду вызывать представителей власти. – Тут ее плечи затряслись, и я поняла, как же сильно она сейчас нервничает и с каким трудом ей дается каждое сказанное слово. – Я хочу сунуть этого товарища в багажник машины и выкинуть его в каком-нибудь безлюдном месте. Одним словом, увезти его как можно дальше от своей виллы. Забыть этого чертова турка как страшный сон. Через несколько дней из командировки вернется мой муж, как всегда подарит целую охапку роз, какое нибудь дорогое украшение, и мы устроим потрясающий ужин при свечах. И не будет никаких ненужных проблем, воспоминаний, пустых разбирательств и бессмысленных подозрений, которые нанесут серьезный удар по семейным отношениям и нарушат взаимопонимание и редкостное родство душ. Ты понимаешь, о чем я?

– Понимаю. Ты хочешь, чтобы я помогла тебе избавиться от Мустафы?

– Тем более, это твой дружок.

– Он мой бывший любимый, который исковеркал мою жизнь. Было время, я его очень сильно любила, но затем наступил момент, и я его жутко возненавидела.

– Так ты мне поможешь?

– Помогу.

– Спасибо. Если бы ты была в беде, то я бы тоже тебе помогла. Соотечественники должны помогать друг другу. Повезем труп в машине моего мужа.

– Почему?

– Потому, что в моем кабриолете нет багажника.

Ближе к вечеру мы завернули Мустафу в одеяло и перетащили его в багажник новенького «мерседеса», принадлежавшего Викиному мужу.

Затем мы тщательно отмыли кровавые пятна в гостиной и открыли настежь окна. Повязав на голову легкую косынку, Вика дружески ударила меня по плечу и со словами: «Ну что, с богом?» – направилась к «мерседесу».

– С богом, – повторила за ней я и села в машину.

Выехав на шоссе, Вика прибавила газу и поинтересовалась:

– Ну, как тебе Стамбул?

– Впечатляет.

– Я тоже люблю этот город. А еще мне очень нравится Анкара. Мы туда вместе с мужем ездили. Он по работе, а я так – любовалась городом. Хотя Анкара значительно меньше Стамбула, она не уступает ему по красоте. В этом городе полно неплохих ресторанчиков и уютных отелей. Если еще когда-нибудь приедешь в Турцию, то обязательно побывай в Анкаре.

– Я больше в Турцию не приеду, – грустно произнесла я.

– Почему?

– Мне приезжать сюда незачем. Когда-то я очень сильно любила этого подлеца, но теперь его уже нет. Он лежит в багажнике этого автомобиля.

– Он что, и вправду аниматор?

– Чистая правда. Ты сказала, что он аниматор широкого профиля, – мне понравилось это выражение. Разводил русских дур на деньги, воровал, под машины, оказывается, кидался, да и пистолетом неплохо орудовал. Я про эти его последние таланты вообще не знала.

– И как тебя угораздило влюбиться в обслуга?

– Да таких, как я, много. Девчонки приезжают на курорт и обязательно в кого-то влюбляются. Солнце, пальмы, знойные ночи...

– Ты опять сравниваешь себя со всеми. Даже если тебе так сильно захотелось закружить курортный роман, необязательно влюбляться в обслуживающий персонал. Можно познакомиться с каким-нибудь обеспеченным турком, которому не ты должна приплачивать, а который в состоянии сам за тебя заплатить и завалить подарками. С таким намного приятнее завести шуры-муры.

– Ты, конечно, права, только на деле получается все совсем по-другому. На отдыхающих турок даже смотреть не хочется, да и по-русски они не особенно понимают. Успехом как раз пользуются мальчики, которых ты называешь обслугой.

– Ты опять рассуждаешь, как все, – недовольно сказала Виктория и закурила очередную сигарету. – Если ты уж начала развлекаться с аниматором, то какого черта ты его в свое сердце пустила?!

– А разве сердце тебя спрашивает, когда ты в него кого-то пускаешь?

– Конечно! Оно же не отдельно от тебя существует. Сердце должно подчиняться разуму. А иначе зачем тебе тогда даны мозги? Для каких целей? Разум дан нам для того, чтобы все обдумывать и хорошенько просчитывать.

– Вика, а тебе не тяжело жить, все просчитывая?

– Я застрахована от нелепых ситуаций. Намного тяжелее жить так, как живешь ты, потому что я буду всегда в выигрыше, а ты – в очередном проигрыше.

Последние слова больно ударили по моему самолюбию, но Вика была права. Такие, как она, добиваются в жизни поставленной цели и живут так, как считают нужным. Конечно, безумно тяжело все контролировать, в том числе и свои чувства, постоянно направляя их в нужно русло. Но ко всему в жизни можно привыкнуть, в том числе и к постоянному самоконтролю.

– Вика, куда мы едем?

– Я знаю подходящее место, где мы сможем похоронить твоего Мустафу.

– Ты решила могилу ему, что ли, выкопать?

– Да у меня даже лопаты нет. Я и копать-то не умею. Тем более, у меня дорогой маникюр. Я, между прочим, не наращиваю ногти, как другие. Я свои такие отрастила. А за ними знаешь, какой уход нужен? Если ноготь сломается, то это – целая трагедия.

Я еще раз поразилась тому, насколько хладнокровна и выдержанна Виктория. Везет труп в багажнике, а рассказывает мне, как ни в чем не бывало, про свой маникюр.

– Вика, а тебя что больше пугает: труп в багажнике или сломанный ноготь? – поинтересовалась я.

– Сломанный ноготь, – рассмеялась Виктория.

– Я так и подумала. Так ты сказала, что мы будем Мустафу хоронить. А где?

– Я неправильно выразилась. Мы не будем его хоронить. Мы его в реку скинем, и все. Тело обязательно к берегу прибьет, его найдут и похоронят.

– У него невеста где-то есть...

– Вот пусть невеста его и хоронит. Он же ради нее наших девушек обворовывал и даже на вооруженный грабеж решился.

Подъехав к реке, мы вытащили Мустафу из багажника и понесли его к узенькому деревянному мосту, перекинутому через реку. Встав на середине моста, мы развернули одеяло, в которое был завернут Мустафа, и бросили труп в реку.

– А одеяло? – Я напряженно посмотрела на Вику.

– Одеяло выкинем в другом месте – это улика.

Минут через пятнадцать мы доехали до небольшого лесного озера и бросили в него самодельный пистолет Мустафы. Вика постояла в задумчивости и кинула в воду, следом за пистолетом, свой дамский браунинг.

– Вика, зачем? – Я не ожидала от нее такого поступка.

– Выкинула оружие.

– Это я видела. Почему?

– Потому что это тоже улика. А от любых улик нужно избавляться. Я убила из этого браунинга Мустафу. Тем более, оружие не зарегистрировано. Зачем оно мне? И еще. Я в очередной раз убедилась, что дома нельзя хранить оружие. Если в доме есть оружие, то обязательно наступит тот момент, когда оно выстрелит. Что, собственно, и произошло.

– Но ведь если бы в доме не было оружия, то уже, возможно, тебя не было бы в живых, – перефразировала я Викину мысль. – Кстати, где ты взяла браунинг?

– Все тебе скажи! Я живу в Стамбуле не один год, поэтому хорошо знаю, что и где здесь можно достать.

Избавившись от улик, Вика достала из багажника окровавленное одеяло, облила его бензином и подожгла. Дождавшись, пока одеяло полностью сгорит, мы сели в машину и вернулись в Стамбул.