Глава 5
Я с силой вырвалась из железных объятий.
— Ты?
— Я, — глухо ответил Борис и попытался меня снова схватить.
— Мне больно, — жалобно произнесла я.
Борис слегка ослабил хватку, и я увидела, как по вискам у него струится пот. Это означало, что он нервничает не меньше меня.
— Что ты здесь делаешь?
— Я? Ничего. Просто гуляю. Решила подышать свежим воздухом.
— И как тебе дышится?
— Хорошо, — только и смогла сказать я. — Воздух тут просто замечательный.
В этот момент меня вновь сковал страх, и я не сомневалась в том, что Борис заметил ужас в моих глазах. Инстинкт самосохранения говорил мне о том, что я должна срочно бежать как можно дальше и как можно быстрее. Только вот куда можно было убежать из дома, территория которого обнесена глухим высоким забором? Видя мой страх и мое отчаяние, Борис улыбнулся и прошептал:
— Ты меня боишься?
— Нет, — соврала я и ощутила, как предательски задрожали мои колени.
— А мне кажется, что ты все же меня боишься.
— С чего бы это?
— Глупышка, не стоит меня бояться. Я не причиню тебе вреда.
— Когда я уходила из спальни, ты крепко спал.
— Я забыл предупредить тебя о том, что только со стороны кажется, что мой сон крепок. Я просыпаюсь почти от каждого шороха. Значит, ты погулять вышла?
— Вышла, — судорожно кивнула я.
— Не спалось? — Голос Бориса был полон подозрения.
— Не спалось, — ответила я и невольно вздрогнула.
Из домика без окон вновь доносились непонятные всхлипы, то ли стоны, то ли плач, а то ли какое-то скуление.
Мое тело словно окаменело. Теперь я боялась не то что говорить. Я боялась дышать. Услышав странные звуки, Борис заметно изменился в лице и, ласково обняв меня за плечи, повел в сторону своего дома.
— Пойдем отсюда.
— А что там?
— Ничего особенного.
— Ну скажи, что там?
— Теперь я понял, что тебя напугало. — Его голос моментально потеплел. — Представляю, чего ты только себе не нафантазировала! Наверное, ты подумала, что я жуткий садист и непонятно кого держу взаперти. Там сидит моя собака.
— Кто?
— Собака.
— У тебя есть собака?
— Есть. Только она сейчас очень больна.
— Что с ней?
— В нее всадили две пули. Она чудом выжила.
— Кто же в нее стрелял? — задала я вопрос, пораженная до глубины души.
— Плохие люди.
Поняв, что этот ответ меня не устраивает, Борис помрачнел и тихо произнес:
— Понимаешь, мне просто очень больно об этом говорить. У меня есть чудесный пес Барс. Однажды он выскочил за ворота дома, и около двух суток мы не могли его найти. Я, конечно, переживал, но верил, что он вернется. Правда, так надолго он никогда не убегал. Конечно же я его искал. Прочесал все окрестности. Его обнаружил мой охранник. Барс лежал на краю поселка и умирал. Одним словом, пса нашли по счастливой случайности. Какая-то сволочь всадила в него две пули. Барса чудом удалось довезти до ветеринарной клиники. Он попал прямо на операционный стол.
— Ужас какой, — только и смогла произнести я.
— Мне очень тяжело об этом рассказывать. Если в этой жизни и бывают верные и преданные друзья, то это мой Барс.
— Кому он помешал? Кто его застрелил?
— Если бы я только знал, то задушил бы этого гада своими руками.
— Ты так его и не нашел?
— Нет.
— Но хоть какие-нибудь предположения есть?
— В том-то и дело, что нет. Здесь живет вполне приличная публика. Ума не приложу, кому понадобился мой пес.
— А у тебя много врагов и завистников?
— Конечно много. Когда у человека есть деньги, то у него и врагов хватает.
— Но это должен быть кто-то, кто может попасть в поселок.
— Пойми, я не могу конкретно кого-то обвинить. У меня нет никаких доказательств.
— А может быть, это предупреждение? — Я остановилась и с тревогой посмотрела на Бориса.
— Какое еще предупреждение?
— Очень часто человеку дают понять, что ему угрожает опасность. Убивают животное, которое ему особенно дорого, кошку или собаку. В одном фильме злоумышленники повесили на суку любимую кошку хозяина. По своей сути, смерть кошки или собаки никому не нужна. Смерть любимого животного является предупреждением о том, что дальше будет еще хуже. Это только начало твоих неприятностей.
— Малыш, да ты, я смотрю, детективных сериалов насмотрелась, — ухмыльнулся Борис.
— Между прочим, ты зря мне не веришь. Я тебе дело говорю. Напрасно ты на ночь охрану отпускаешь. Если выпустили две пули в твою любимую собаку, значит, что опасность угрожает и тебе.
— Ты хочешь сказать, что следом за собакой могут убить меня?! — Борис свел брови.
— Ты сам это сказал, — потупилась я.
— Не каркай, — ледяным тоном произнес Борис.
— Я не каркаю. Я хочу тебе помочь.
— Чем? — Во взгляде Бориса читалось недоумение.
— Остаться в живых, — еле слышно произнесла я и прикусила язык.
Поняв, что ляпнула лишнее, я попыталась тут же себя реабилитировать. Спасение утопающего — это дело рук самого утопающего. Я перевела разговор на другую тему:
— Так ты не рассказал мне про Барса. Что было после того, как ему сделали операцию?
— Он выжил, — холодно ответил Борис.
— Это я уже поняла.
— Я забрал его из больницы. Я сам делаю ему перевязки и обрабатываю его раны. Он терпит дикие боли, не дается мне, поэтому у меня вся рубашка в крови.
— А может, было бы лучше, чтобы его лечил квалифицированный медик?
— Он никому не дается. А одному ветеринарному врачу он просто прокусил руку. Пес настолько обезумел от боли, что кидается на всех, кроме меня.
— А ты колешь ему обезболивающее?
— Конечно колю. — Борис помолчал и добавил: — Ты не думай, что я тебя вчера обманул. Я действительно рисую. Уколол, перевязал Барса и принялся творить рядом с ним. Он любит за мной наблюдать. Это его успокаивает.
— Почему ты сейчас к нему не зашел? Он так жалобно скулил. Мне даже показалось, что это скуление похоже на стон или на женский плач.
— Это мой Барс так страдает. А заходить к нему лучше не нужно. Ему и так тяжко. Зачем я буду к нему заходить лишний раз без надобности? Поскулит и уснет.
Как только мы зашли в дом, Борис взял меня за руку и сказал вполне убедительно:
— Не вздумай подходить к этой избушке. Если ты подойдешь к ней совсем близко или не дай бог откроешь дверь, Барс растерзает тебя на части, и я не успею тебя спасти. Барс ненавидит людей.
— Всех?
— Всех. Единственный человек, которого Барс терпит, — это я. Я его хозяин, вырастил его. Было время, когда я кормил его из бутылки с соской. Я взял его совсем маленьким.
— А какой Барс породы?
— Московская сторожевая.
— Большой пес?
— А ты не знаешь? Огромный.
— Как ты думаешь, ненависть к людям у него когда-нибудь пройдет?
— Вряд ли. Хотя пока трудно давать какие-нибудь прогнозы. Сама посуди, как он может любить людей после того, как в него всадили две пули? Ты меня поняла?! Ты поняла, что не стоит даже подходить к дому? Это опасно для жизни. — Голос Бориса стал стальным.
— Поняла. Спасибо, что предупредил. Я же не сумасшедшая и не самоубийца, чтобы заглядывать к Барсу.
— Я тоже так думаю. Ты производишь впечатление вполне адекватной и разумной девушки. Думаю, ты не хочешь, чтобы Барс когда-нибудь тобой пообедал или поужинал.
От последних слов по моему телу пробежали сильнейшие мурашки. Заметив это, Борис вновь ухмыльнулся и произнес с издевкой:
— А ведь сегодня ты могла стать для Барса поздним ужином.
— Что? — опешила я.
— Что слышала. Считай, что я спас тебе жизнь. Хорошо, что я так чутко сплю. Даже страшно подумать, что было бы, если бы я не проснулся. И что бы я с твоим трупом делал?
— С чем? — Я почувствовала, что меня замутило, и отшатнулась от Бориса.
— Извини, — тут же спохватился Борис. — Просто я очень сильно за тебя переживал. Барс и в самом деле сейчас агрессивен и непредсказуем. Это я идиот. Нужно было предупредить тебя сразу. А то ты смотрела на меня как на садиста, маньяка или убийцу. Словно я кого-то в этом доме замочил или кого-то на привязи держу.
— Я даже так и подумать не могла… — вновь соврала я.
Не успела я договорить, как Борис прижал меня к себе и прошептал:
— Послушай, раз уж мы оба проснулись, то самое время заняться любовью. В конце концов, за тобой должок. Я же спас тебе жизнь. Давай не будем терять времени и лучше займемся твоим любимым занятием.
— Каким? — не сразу поняла я. — Рисованием, что ли?
— Дуреха! Рисованием ты займешься завтра. А сейчас лучше покажи мне, как ты любишь трахаться.
— А почему ты думаешь, что это является моим любимым занятием?
— Потому, что я сразу тебя раскусил.
Борис молча взял меня за волосы и наклонил мою голову, быстро при этом расстегивая ширинку. Я принялась целовать его мужское достоинство. Борис откинул голову, тяжело задышал и застонал. А когда пришел в себя, то посмотрел на меня необыкновенно нежно и прошептал:
— Малыш, как же классно это у тебя получается! У тебя за плечами хорошая школа. Мастерство не пропьешь.
Он словно хлестнул меня по щеке. От обиды загорелись щеки. Можно подумать, я так ласкаю каждого встречного-поперечного! Но… я промолчала. Я умею сносить обиды и делать вид, что все хорошо.
