Глава 4
В аэропорту нас провожал Ленкин любовник. Вручив нам авиабилеты и экскурсионные путевки, он затянулся сигаретой и деловито объяснил:
– Вот вам билеты, а вот вам ваши контракты. Все сделано в лучшем виде. Так как вы едете от достаточно солидной фирмы, думаю, таможня вам даст «добро» без всякого. Желаю вам удачной, плодотворной работы и хорошего отдыха. Если возникнут какие-то вопросы, звоните. Ленка знает мой мобильный наизусть. Он у меня включен двадцать четыре часа в сутки. Только уж слишком вы бледные какие-то. Но ничего, загорите. В Турции загар очень красивый. Через неделю станете как шоколадки.
Как только самолет приземлится в Анталии, вы увидите множество представителей различных фирм, с самыми различными табличками они встречают своих туристов.
Вы должны встретиться с турком, который в совершенстве владеет русским языком. Его зовут Экрам. Он будет держать табличку с надписью: «Эскорт». Смело подходите к нему, не ошибетесь. А дальше дело техники. Он отвезет вас в офис своей фирмы, а после поселит в гостинице. Выдаст форму, в которой вы будете встречать туристов, и расскажет вам о ваших функциях и обязанностях. Вы хоть какую-нибудь литературу по Турции читали?
– Нет, – в один голос ответили мы.
– Ладно, скажите об этом Экраму. Он выдаст вам по книжке, и вы прочитаете про Кемер, чтобы вам было что рассказывать, когда вы будете встречать туристов и развозить их по гостиницам. А еще старайтесь прислушиваться к местному сленгу и учить местные слова. Это вам очень пригодится в будущем, если захотите продлить контракт. Места у вас козырные, так что не переживайте.
Сейчас самый сезон, а в сезон даже горничной при гостинице не устроишься, не то что гидом. А все фирмы, набирающие танцовщиц, в основном вербуют проституток, а вы уже не в том возрасте, чтобы заниматься и тем и тем. Я же говорил, что на эти места требуются порядочные женщины.
Вообще, чтобы на такую работу попасть, надо хорошенько заплатить, так что считайте, вам крупно повезло.
Владимир дотронулся рукой до Ленкиной щеки и сказал уже более ласковым голосом:
– Малыш, я буду по тебе скучать. Мне будет очень сильно тебя не хватать.
– Правда? – не на шутку раскраснелась Ленка.
– Правда, малыш, правда. Позвонишь?
– Конечно, позвоню.
– А вдруг ты себе там какого-нибудь турка найдешь и про меня забудешь?
– Не забуду. Меня турки не интересуют.
Я посмотрела на столь трогательную картину, слегка улыбнулась, но все же не смогла удержаться от мучившего меня вопроса.
– Владимир, вы извините, пожалуйста. Я хотела бы вас кое о чем спросить.
– Светлана, зачем эти формальности? Давай перейдем на «ты».
– Хорошо. Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос.
– Я весь внимание.
– Понимаешь, у меня дома все не очень чтобы очень. Как говорится, финансы поют романсы.
– Понимаю, иначе ты бы не помчалась на заработки от двоих детей.
– Так вот, я, конечно, оставила маме кое-какие деньги… Я бы хотела узнать, когда я получу первую зарплату?
– Наверное, через месяц. Это вы выясните у Экрама.
– Я бы хотела переправить деньги маме, только не знаю, как это сделать. Через международный почтамт, наверно, будет очень дорого. Там берут большие проценты.
– Я тебя понял. Свет, ты не мудри. Ты когда деньги получишь, то передай их с кем-нибудь из отдыхающих.
Только выбери семью поприличнее, чтобы муж, жена и ребенок. Затем позвони мне, продиктуй номер рейса. Я деньги встречу, не переживай, а затем отвезу их твоей матери. Только напиши адрес.
– Правда? – Я обрадовалась и почувствовала, как на глазах показались слезы. – Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна. Достав листок, я быстро написала адрес матери и протянула бумажку своему работодателю.
– Ты меня не благодари. Я еще ничего для тебя не сделал. – Владимир положил листок в барсетку. – И слезы понапрасну не лей. Я же тебе сказал, что все будет нормально. Все будет хорошо. Знаешь, ты очень изменилась за эту неделю. На глазах преобразилась. Прямо красавица. Все мужчины на тебя оглядываются. Я когда тебя в первый раз увидел, то поначалу хотел Ленке сказать, что тебе с такой сомнительной внешностью никуда ехать не стоит. Оказывается, женщина может стать красивой, если захочет. И зачем ты, такая красивая баба, за такого козла замуж вышла и от него двух детей нарожала?
– А откуда мне было знать, козел он или не козел. Поначалу они все нормальные.
– Ничего, ты еще свою судьбу устроишь.
– Да черт с ней, с судьбой, мне главное – детей прокормить…
– Прокормишь. Это я тебе обещаю.
В тот момент, когда мы сели в самолет, я облегченно вздохнула и быстро опрокинула любезно предложенную подругой рюмку коньяка.
– Ленка, ты что-нибудь про Костика слышала? – неожиданно сама для себя спросила я.
– Ты же сказала, что он для тебя умер!
– Да это я так, просто спросила.
– Просто ничего не бывает. Если ты всем направо и налево будешь ныть про своего Костика, то от тебя скоро все люди шарахаться будут. Скажи спасибо, что я у тебя такая терпеливая, но только и моему терпению приходит конец.
– И все же ты не ответила на мой вопрос.
– Что тут отвечать. Сегодня пятница, завтра суббота. Значит, завтра у твоего Костика свадьба.
– Все-таки он женится.
– Женится, кобелина проклятый. Не переживай, придет время, и бог его обязательно накажет.
– Ни хрена бог его не накажет. Таким, как он, никогда ничего не бывает. Бог почему-то наказывает таких, как я.
Поняв, что мне хочется побыть наедине с собой, я отвернулась к окну и стала в него смотреть. Я вспомнила тот тихий вечер полгода назад, когда мы уложили детей спать, взяли бутылочку красного вина, зажгли свечи и сели на кухне ужинать. Я стала расспрашивать мужа о том, как идут у него дела на работе, и упрекать его в том, что у него на фирме слишком много соблазнов и слишком много красивых женщин. Муж улыбнулся и поведал мне о том, что он целиком и полностью согласен с мнением Эрнеста Хемингуэя: «На свете так много женщин, с которыми можно спать, и так мало тех, с кем можно разговаривать». Этот ответ меня вполне удовлетворил, но, чувствуя какое-то внутреннее беспокойство, я ни с того ни с его принялась обсуждать его секретаршу. Тут муж улыбнулся и сказал мне, что юные красотки его давно уже не влекут. В тот вечер мне показалось, что все мои опасения напрасны и не имеют никакой реальной почвы. Мой муж меня по-прежнему любит и ценит. Он говорил, что ему нравятся моя покорность и покладистость, что он никогда мне не позволит работать, потому что моя работа – воспитывать детей и создавать домашний уют. «Светка, живи для меня и живи мной», – сказал мне в тот вечер Костик. Я умиротворенно кивнула головой и сказала ему, что по-другому я свою жизнь просто не представляю… Я всегда гордилась своим мужем. Всегда. Он был очень целеустремленный, трудолюбивый и очень ответственный. Я никогда не терзалась ревностью и считала, что у меня нет для нее никаких оснований. Я считала долгие годы счастливой семейной жизни гарантией того, что муж будет верен мне всегда.
Не знаю зачем, но я даже вспомнила нашу интимную близость. Мне показалось, что она была слишком привычной и слишком обыденной. Все шло по четко накатанному сценарию. Никаких отступлений, никаких новшеств, никаких вольностей. Даже поцелуев и тех становилось все меньше и меньше. Исполнив свой супружеский долг, мы располагались по разным сторонам кровати. Я пыталась придвинуться к Костику, но тот отворачивался, говорил, что любит простор. Я безгранично ему доверяла и не нарушала сон своего супруга. Почувствовав страшную злость, я вдруг подумала о том, что, если бы у меня были лишние деньги, я бы обязательно наняла киллера, который бы раз и навсегда покончил с Костиком. Заказные убийства в нашей стране раскрываются редко, не раскрылось бы и это.
Мне было бы намного легче жить и знать, что Костика больше нет, чем жить и знать, что Костик живет с другой. Я бы разыгрывала из себя скорбящую вдову и получала сочувствие окружающих. Даже по социальному статусу лучше быть вдовой, чем брошенной женщиной, от которой самым наглым образом сбежал муж. Мне показалось, что для осуществления этой цели нужно не так и много. Нужны деньги.
Почувствовав, как раскраснелось мое лицо, я посмотрела возбужденным взглядом на скучающую Ленку и закинула ногу на ногу.
– Лена, а если все будет нормально, контракт можно продлить?
– Конечно, можно. Владимир же сказал.
– А твой Владимир вообще чем занимается?
– В смысле? – не поняла мой вопрос Ленка.
– Ну, ты сказала, что он состоит в криминальной группировке.
– Сказала.
– А что он там делает?
– Откуда я знаю. Что-то делает. Каждый вечер на стрелки ездит, какие-то вопросы решает…
– А может, он людей убивает? Может, он киллер?
Ленка изменилась в лице и покрутила пальцем у виска.
– Свет, я смотрю, твое замужество тебе явно на пользу не пошло. Ты от жизни совсем отстала. По-твоему, если человек состоит в криминальной группировке, то он обязательно людей убивает?! Бред какой-то.
Получается, что криминальная группировка только тем и занимается, что мочит всех направо и налево. Чушь!
Сейчас все криминальные группировки занимаются бизнесом. Они уже от бизнесменов ничем не отличаются. На бандитизме уже мало кто деньги делает, все в коммерцию ударились. Там и спокойнее, и денег больше. Сейчас самая главная криминальная группировка – это милиция. Все коммерсанты так и бегут к ней под «крышу». Они не хотят работать под криминальными структурами, поэтому работают под ментами.
– Значит, твой Владимир бизнесом занимается?
– Что-то вроде того. Он его пока осваивает. Криминальным структурам нынче бизнес тяжело дается. Они же привыкли все отнимать, а не торговать и не производить. Да только отнимать нынче тяжело. Народ делиться особо не хочет. Потому-то криминалитет и локти кусает.
Они же ведь не бизнесмены, а только учатся, поэтому и денег у настоящих бизнесменов намного больше, а криминалитет нынче перебивается с хлеба на квас. Время криминального беспредела прошло, наступило время беспредела милицейского. Это раньше быть бандитом было престижно, а теперь престижно быть бизнесменом, потому что у бизнесмена и стабильность есть, и деньги.
Он лучше бандита знает, где дешевле купить и где выгоднее продать. Так что сейчас своего рода перестройка произошла. Переоценка ценностей, так сказать… Сейчас все девушки мечтают бизнесмена себе отхватить, а не бандита. Поэтому я здорово на Владимира и не рассчитывала.
– По-твоему получается, сейчас криминала вообще никакого нет. Все бандиты такие бедные и несчастные. Совсем их притесняют, а бизнесмены такие богатые и такие порядочные. А кто тогда людей убивает? Сейчас убийства сплошь и рядом…
– Да мало ли кто. Убивают за деньги, за обман, за то, что люди получают определенную должность и начинают работать по своим правилам, совершенно не считаясь с интересами тех, кто их туда поставил. Конечно, в каждой группировке есть те, кто выполняет черную работу, не без этого.
– А ты таких знаешь?
– А зачем мне? – прищурила глаза Лена.
– Тебе незачем. А Владимир твой таких знает?
– Он знает. А что? Что-то я не пойму, к чему ты клонишь?
– К тому, что я хочу в Турции подольше поработать. Хочу заработать деньги и на жизнь, и на то, чтобы Костика замочить.
– Что?!
– Что слышала. Ты потом можешь на эту тему с Владимиром поговорить? Поинтересуйся, пожалуйста, сколько это стоит. Только пусть он тебе по знакомству скидку сделает. По закупочной цене, как для своих.
Ленка захлопала глазами и задышала, как паровоз.
– Только не надо меня отговаривать. – Я не дала ей сказать ни единого слова. – И не говори, что я просто сошла с ума. Я в здравом уме и твердой памяти. Я хочу замочить этого гада – и дело с концом. Пусть знает, что за все в жизни надо платить. Особенно за предательство. А то как-то несправедливо получается: у него все – любимая молодая жена, маленький ребенок будет, а у меня ничего. Ни мужа, ни отца у детей, ни семьи, ни любви…
– Свет, ты завязывай ерунду говорить. Ты об этом даже не думай. Тысячи мужиков уходят из семей, и никто их не убивает.
– А зря. Значит, я буду первой. Мужики из семей уходят, но детей они при этом не забывают. А этот… Ты мне лучше скажи, твой Владимир сможет помочь?
– Сможет, только это денег стоит.
– Я заработаю эти деньги. Ты только когда будешь ему звонить, как бы между делом спроси, чтобы я знала, на какую сумму мне надо рассчитывать.
– Ты что, совсем сдурела?! Разве о таких вещах по телефону говорят?! Да мне Владимир за такие фокусы голову оторвет. О подобных вещах говорят один на один, чтобы никто не слышал и свидетелей никаких не было. Телефон прослушать можно, тем более международный разговор.
– Хорошо, тогда ты по прилете с ним поговори. Обещаешь?
– Обещаю, только ты что, в тюрьму захотела?
– За то, чтобы никто не оказался в тюрьме, я плачу деньги. Даже если это будет мне не по карману, я разменяю свою квартиру на меньшую площадь, возьму разницу деньгами и все равно грохну этого гада.
Поняв, что спорить со мной бесполезно, Ленка убедительно затрясла головой и огляделась по сторонам.
– Хорошо, Светочка, хорошо. Ты только на весь самолет не кричи, а то уже люди оглядываются. Я с Владимиром обязательно поговорю. Ты не переживай.
– Надо мне было сначала квартиру разменять, затем его грохнуть, а потом уже в Турцию лететь, – вступила я в диалог сама с собой.
– Не торопись. Квартира – это самое ценное, что у тебя осталось. Не забывай, что у тебя двое детей, которым будет совсем неуютно в маленькой комнатушке. Квартиру ты всегда успеешь продать, а может, ты сама сумеешь эти деньги заработать и не надо будет ничего разменивать.
– Тоже верно, – буркнула я и отвернулась к окну.
Мне представился Костик с пулевым ранением в голову, лежащий возле дома своей молодой жены… И облегчение… Не вина, а облегчение от содеянного…
Как только самолет приземлился в турецком аэропорту, пассажиры громко захлопали в ладоши и дружно закричали: «Браво!» Мы с Ленкой переглянулись и начали пробираться к выходу. На улице уже было темно. Турция встретила нас ночной жарой и морской свежестью.
Получив свой багаж, мы принялись искать турка с нужной табличкой.
– Ну вот, дорогая, мы и на отдыхе… Господи, как долго мы об этом мечтали. Сейчас уложим детей спать и обязательно искупнемся в ночном море…
Я обернулась и увидела счастливую семью. Муж нежно обнимал жену за плечи, а рядом шагали две маленькие девочки-близняшки… От этой идиллии у меня защемило сердце и запылало в груди. Проводив счастливую пару грустным взглядом, я почувствовала, как моя подруга ткнула меня в бок, и от неожиданности вздрогнула.
– Свет, ты о чем думаешь?! Вон турок с нашей табличкой! Ты давай сейчас не грузись. До этого еще далеко.
Я же тебе пообещала, что как только мы прилетим, я обязательно поговорю с Владимиром, и он найдет того, кто хладнокровно расправится с твоим Константином. Вернее, уже не с твоим, а с чужим. Мужики они все такие. Сегодня он твой, а завтра чужой. Поди разбери, в какую сторону у них женилка смотрит.
Симпатичный турецкий мужчина, к которому мы подошли вплотную, расплылся в широкой улыбке и спросил с сильным акцентом:
– Вы и есть Светлана и Елена?
– Они самые, – подтвердила Ленка и поставила свою тяжелую дорожную сумку на пол. Сумка была такая огромная, что мне показалось, будто Ленка собралась сюда на несколько лет и прихватила при этом весь свой немалый гардероб.
– Добро пожаловать на турецкую землю. Меня зовут Экрам. Владимир звонил и говорил мне, что вы очень красивы, но я и не думал, что до такой степени.
Не выдержав его пристального взгляда, я опустила глаза и произнесла тоненьким голосом:
– Мы стараемся хорошо выглядеть.
– Как долетели?
– Очень хорошо.
– А в Москве жарко?
– В Турции жарче, – в один голос ответили мы.
– Ничего, вы быстро привыкните к нашей жаре. Тем более в последнее время погода нас не очень-то и балует. По вечерам ни с того ни с сего стали идти дожди. Особенно в горах. Ну что, тогда пойдемте к машине?
– Пойдемте.
Сев в машину, в которой сидел один водитель-турок, знавший по-русски только несколько фраз («Здравствуй, Наташа», «Как ты красива», «Как дела?»), мы направились в сторону города.
– А где мы будем жить? – поинтересовалась я, вглядываясь в огни ночной Анталии.
– Мы едем в Кемер. Вы когда-нибудь там были?
– Была года два назад.
– Ну и как, понравилось?
– Да.
– Вы здесь работали или отдыхали?
– Я отдыхала вместе с мужем и детьми.
– У вас есть муж?
– Был.
– Был? – Видимо, турок не понял моего ответа и пожал плечами. – А сейчас он где? Он что, умер?
– Нет. Он просто ушел к другой.
– А разве так бывает? – искренне удивился турок.
– Наверно, у вас в Турции не бывает, а у нас в России это сплошь и рядом. Мужчины уходят, дети остаются.
– Но ведь мужчина может жить сразу с двумя женщинами.
– Может. Некоторые так и делают. Имеют жену и любовницу. Все счастливы и все довольны, а некоторые вроде меня устают вести двойную жизнь и выбирают кого-нибудь одного.
– У нас мужчина может иметь гарем.
– Наш мужчина гарем не потянет. Наш мужчина и одну-то женщину с трудом может прокормить. Тем более у ваших женщин запросы совсем маленькие, а у наших они растут с каждым днем.
Как только мы стали проезжать длинный тоннель, я слегка ткнула Ленку в бок и быстро проговорила:
– Пока мы будем проезжать тоннель, надо минуту не дышать и загадать желание. Если у тебя это получится, то оно сбудется.
– Я что, дура – минуту не дышать. Так и задохнуться можно.
– Еще ни один не задохнулся. Это поверие такое.
– Вот пусть турки и верят в свои поверия.
И все же я выдержала минуту и загадала желание.
– Мы так с Костиком в прошлый раз сделали. Нас гид научила. Я тогда еще загадала, чтобы у Костика на работе все наладилось. У него неприятностей было море. Он что-то с компаньоном не мог поделить. Так после отпуска все наладилось. И как в это не верить!
– Не знаю. Я в такую ерунду не верю. Я когда в Египте была и в Луксор ездила, нам тоже говорили, чтобы мы обошли памятник жуку-скарабею несколько раз и за задницу его подержали. Мол, при этом надо загадать желание, и оно обязательно исполнится. Так я там, как дура, круги нарезала. Загадала в этом году выйти замуж за красивого, надежного, обеспеченного мужчину. Год прошел, и ни черта приличного не попалось.
– Наверно, это оттого, что ты сильно много желаний загадала. И замуж ты хочешь выйти, и муж тебе нужен и красивый, и обеспеченный, и надежный…
– Это называется три в одном. Я же не могу загадать выйти замуж за кого ни попадя. Ты даже не представляешь, как я этого скарабея за задницу щипала. Благо задница у него каменная, а то бы я половину у него оттяпала. Памятник высокий, приходилось прыгать и народ локтями распихивать. Я даже с одной теткой при этом поругалась. Стоит, скарабея за задницу держит. Вернее прыгает. Тучная такая, постоянно грудью меня по голове задевает. Прямо стучит и все тут своими титьками, каждая из которых не меньше килограмма весит, ей-богу…
А рядом ее муж из «новых русских», стоит и ее ждет. Я ей говорю: мол, женщина, не надо прыгать и телесами трясти. Не надо. Ваше желание вон стоит и вас ждет. Имейте совесть, дайте скарабея подержать тем, у кого такого богатенького Буратино нет. Скарабей он тоже не резиновый. Всех мужиками обеспечить не может. Я вот еще замужем не была, и мне тоже такого, как у вас, хочется. А она мне и говорит, что, мол, она просит скарабея, чтобы ее спонсор никогда не гулял, а то она подозревает, что он втихую погуливает. Я ей и говорю: мол, женщина, не надо по таким пустякам скарабея тревожить, если вы уж спонсора отхватили, то старайтесь его удержать. Не скарабея надо держать за задницу, а спонсора. Короче, никого я за этот год не встретила, и никто мне даже предложение не сделал. Никто. Наколол меня скарабей, и тоннель твой тебя тоже наколет.
– А я загадала, чтобы мы из Турции с большими деньгами вернулись. Что, думаешь, не вернемся?
– Конечно, вернетесь, – влез в наш разговор Экрам.
– А желания вслух говорить нельзя, а то не сбудутся, – сделала мне замечание Ленка.
– Ты ж у нас в приметы вообще не веришь.
– В некоторые верю…
В тот момент, когда мы свернули в сторону леса и гор, я подозрительно посмотрела на Ленку и тихо произнесла:
– Мне кажется, что мы так не ехали.
– Можно подумать, ты дорогу в Кемер наизусть знаешь. Ты ж в нем всего один раз была, – постаралась успокоить меня Ленка.
– У меня память хорошая.
Я постучала Экрама по спине и осторожно спросила:
– Экрам, а мы куда едем?
– Туда, где вы будете жить.
– А мы что, будем жить в горах?
– А Турция и состоит из одних гор.
– Владимир сказал, что мы будем работать в Кемере.
– Значит, так и будет. Кемер большой, там работы много.
Слова Экрама прозвучали не очень убедительно и заставили мое сердце учащенно забиться. Тогда мы еще не знали, куда мы едем и что нас ждет впереди…
